Правда ли, что первые земледельцы, пришедшие в Европу из Передней Азии, говорили на индоевропейских языках?

Какую информацию может дать лингвисту археологическая находка колеса? И откуда у ближневосточных правителей индийские имена?
О загадочной истории индоевропейцев и их прародины рассказывает доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник отдела языков народов Азии и Африки Института востоковедения РАН Илья Сергеевич Якубович.
❓ Сегодня мы будем говорить об одной из самых модных историко-лингвистических тем: об индоевропейских языках, их происхождении. О том, как они разделялись и как их носители путешествовали по свету. Давайте начнём с общей характеристики. Что это за языковая семья и что мы про неё можем сказать?
— Если говорить о численности населения, то индоевропейская семья обладает, видимо, на сегодняшний день наибольшим количеством носителей по сравнению с другими хорошо установленными семьями земного шара.
❓Получается, даже больше, чем та семья, в которую входит китайский язык?
— Да. Потому что хотя китайский – очень распространённый язык, то другие сино-тибетские языки с меньшим количеством носителей. В то время, как в индоевропейскую семью входит как минимум два рекордсмена, или по крайней мере языки с очень большим количеством носителей. Это, с одной стороны, хинди, сюда же можно приписать близкородственные языки Индии, которые занимают большую часть северного Индостана. А с другой стороны это английский язык, где кроме Соединённого Королевства и США мы имеем такие бывшие доминионы как Канада, Австралия, Новая Зеландия, в какой-то мере Южная Африка.
Большинство тех, кто говорит в Индии на английском, всё же не является носителем английского языка. Там для них это второй язык, хотя выученный достаточно хорошо. По прежнему они его активно учат в школах. Мы сейчас скорее считаем число носителей языка, т.е. тех, кто выучили соответствующий язык в семье, от отца и матери.
❓Не углубляясь совсем в теоретические проблемы лингвистики, можем ли мы сказать, когда впервые была выявлена эта большая семья?
— Тут следует различать между попытками отличать какие-то отдельные сходства между языками, скажем, Индии и Ирана, и языками Европы. Такие попытки начались с XVI в., предпринимались и в XVII-XVIII вв. В частности, какие-то заметки относительно сходства русского, немецкого, латинского и греческого языков принадлежат и Михаилу Васильевичу Ломоносову. Однако впервые попытка показать родство санскрита и древних языков Европы была предпринята сэром Уильямом Джонсом, который работал судьёй в Бенгалии, это часть Индии, контролировавшейся тогда Ост-Индской компанией, и который в порядке хобби очень заинтересовался санскритом. В 1786 г. по возвращении в Англию он сделал доклад, в котором показал сходство строя древнеиндийского языка прежде всего с латинским и греческим и сказал, что их сходство настолько близко, что они очевидно происходят от одного языка, на сегодняшний день не существующего. Поэтому эта дата, 1786 г., и считается на сегодняшний день официальной датой рождения индоевропеистики.
❓Понимали ли немцы и скандинавы, что они говорят на родственных языках, что есть какая-то связь между их языками? Я так понимаю, более-менее это всё никуда не девалось.
— Это они понимали, конечно, и раньше. Здесь также можно сравнить с ситуацией славянских языков. Несомненно, славянские народы понимали, что они связаны друг с другом и происходят от общего народа-предка, если угодно. Однако здесь это не являлось научной задачей. Это в какой-то мере являлось элементом исторической памяти.
Если мы говорим о тех же германцах, то у нас существует древнейшее этнографическое описание германцев. Это трактат Тацита «Германия», в котором он описывает их как единый народ, отличающийся как от римлян, так и от кельтов. Но он не делает при этом различия между, например, тем, что мы называем западногерманцами, предками современных немцев и англичан, и скандинавами. Для него это ещё один народ. Так что здесь сами германцы обращались к старым историческим свидетельствам для того, чтобы обосновать общность своего происхождения. И собственно лингвистические данные здесь играли если не вспомогательную, то не единственную главную роль.
❓При этом сам Тацит не предполагал, что его латынь и германские языки восходят к индоевропейским.
— Нет. Ему это было абсолютно не очевидно. Более того, не очевидно, что он владел каким-либо германским языком, не смотря на то, что он родился и вырос в Augusta Treverorum, в современном Трире, римской колонии на территории Германии.
❓Есть один большой спор, который, я так понимаю, ещё с 1786 г. идёт. Это вопрос о прародине индоевропейцев. Где возникла, или начала разделяться (как правильно это вообще формулировать?), эта языковая семья?
— Видимо, «начала разделяться» – это очень хорошая формулировка. Потому что если мы говорим «где она возникла», то здесь, возможно, мы хотим обратиться к какой-то ещё более древней истории и к поискам ближайших родственников индоевропейского языка, от которых носители доиндоевропейского языка в какой-то момент отделились. Я не буду много об этом говорить в данной передаче, поскольку через две недели здесь появится другой гость, Георгий Сергеевич Старостин, который посвятит передачу внешним связям индоевропейского языка. Напротив, для нас сегодня будет интересен момент, где и когда начала распадаться праиндоевропейская, или индоевропейская языковая семья.
Прежде чем говорить об основных версиях, стоит сказать пару слов о том, какими подходами пользуются учёные для определения распада соответствующей семьи, будь то индоевропейская или какая-либо другая. Здесь есть два принципиальных подхода, о которых мы будем в первую очередь говорить: лингвистический и археологический.
В чём заключается лингвистический подход? Индоевропеисты занимаются прежде всего реконструкцией индоевропейского праязыка. Методы сравнительно-исторического языкознания дают нам инструментарий для реконструкции праязыка. Это то, чего нет у археологов. Они не могут сравнить несколько исторических комплексов и на основании их воссоздать археологический комплекс, к которому все эти археологические комплексы восходят. Мы, лингвисты, это делать умеем. И, исходя с одной стороны из лексического состава, в первую очередь из лексического состава этого языка, делаются выводы о том, когда и где распалась соответствующая языковая семья. Т.е. здесь есть метод прямого сравнения.
У археологов есть другие преимущества. Если мы говорим о распаде той или иной языковой семьи, то чаще всего это связано с какими-то миграциями, вызванными той или иной технологической новацией. Поскольку в состоянии стазиса, когда какие-то языки на той или иной территории сосуществуют друг с другом, но ничего специального не происходит, вряд ли мы можем ожидать, что та или иная семья начнёт резко распространяться за счёт других семей. Что-то должно произойти. И вот что, где и когда могло произойти – на этот вопрос как раз могут помочь ответить археологи гораздо лучше, чем лингвисты. В отличие от лингвистических методов, это не метод реконструкции. Это скорее метод наблюдения, эмпирического анализа данных.
Но, с моей точки зрения, инициатива в определении возможных сценариев распада прасемьи должна принадлежать именно археологам. А лингвисты скорее должны выступать в виде фильтра, в виде тех, кто может помочь в выборе между различными альтернативами.
Я сегодня постараюсь остановиться на двух версиях, которые обсуждаются со второй половины ХХ века наиболее активно. И это именно версии, которые были сформированы археологической наукой. С одной стороны я начну с той гипотезы, которая мне представляется правильной. Это гипотеза о том, что распад индоевропейской прасемьи происходил в V-IV, в какой-то мере в начале III тысячелетия до н.э., и что основным регионом компактного проживания индоевропейцев в данную эпоху являлась Украина и южная Россия. Т.е. регион приблизительно от Волги до Карпат.
Если говорить о второй версии, она активно продвигается рядом археологов, и пожалуй среди археологов её последователи находятся в большинстве. Эта версия исходит из того, что распространение индоевропейских языков связано с миграциями земледельцев с Ближнего Востока через Анатолию на территорию Балкан и далее на территорию Европы с одной стороны, а с другой – тех же самых степей, и оттуда далее в Азию.
❓А по хронологии эта версия более древняя, насколько я понимаю.
— Да. Если мы говорим о первой версии, то здесь мы говорим о V-III тысячелетиях до н.э., если мы говорим о второй версии, то это VII-VI тысячелетие до н.э.
Поскольку мы ввели уже эти версии, то я бы начал как раз со второй, чтобы объяснить, почему она больше нравится археологам.
Дело в том, что распространение земледельческих культур – это то, что довольно просто проследить. Мы видим, что на протяжении позднего неолита у нас наблюдается сосуществование более архаичных культур охотников и собирателей с одной стороны, а с другой – земледельцев. На территории Европы они некоторое время мало смешиваются друг с другом. Земледельцы занимают территории, пригодные для земледелия, в холмах по соседству продолжают существовать стоянки охотников и собирателей. Поэтому сами миграции очень легко проследить археологическими методами.
Кроме того, понятна причина этих миграций: это переход к производящему хозяйству. Новый экономический уклад, который открывает перед людьми новые возможности, но одновременно требует, чтобы они осваивали новые территории, в т.ч. потому, что в тот период не было ни двухпольной, ни трёхпольной системы. И после обработки полей через некоторое время они становятся непригодны для сельского хозяйства, и общинам нужно переходить на новые места.
Т.е. это то, что археологам просто описать, и это то, с чем все без исключения археологи и не археологи соглашаются, что такие миграции были. Дискуссия идёт лишь о том, с носителями какого языка можно связывать соответствующие миграции.
❓ Мы об этом достаточно много говорили, но тем не менее нужно упомянуть, что археологическая культура, язык и генетика – это три разные составляющие, которые по-разному между собой соотносятся.
— Совершенно верно, это важное упоминание. Но как раз в данном случае есть большая вероятность изоморфизма между распространением языка, популяций, ген, а также распространением археологической культуры. Именно потому, что в данной ситуации, по крайней мере на начальном этапе, языковому сдвигу, т.е. смене языка внутри одной и той же популяции, отводится, согласно археологическими реконструкциям, довольно скромная роль.
Напротив, если мы переходим ко второй теории, которая связана с Северным Причерноморьем, здесь ситуация является гораздо более проблематичной именно в плане соотношения языка, ген и археологических культур.
❓Давайте я для себя резюмирую, чтобы понять, правильно ли я понял. Как выглядит вторая версия, которую больше поддерживают археологи? Случилась неолитическая революция. Это произошло на Ближнем Востоке, в районе Анатолии, т.е. современной Турции, и люди, получившие новое технологическое знание, которое стало преимуществом, начали распространяться по планете. В т.ч. пошли через Балканы, Европу, вытеснили местных охотников-собирателей. Мы это видим по археологии. И теперь там распространены индоевропейские языки. Что логично даёт повод предположить, что как раз эти земледельцы были носителями индоевропейских языков.
— Да. Именно в этом и состоит логика археологов.
❓ И всё, вроде бы, просто и понятно. Но не всё так просто у лингвистов. Правильно? Вот тут нужно перейти ко второй версии.
— Прежде чем перейти ко второй версии, нужно сказать, почему всё не так просто у лингвистов. Дело в том, что лингвисты, по крайней мере российские, считают, что они умеют приблизительно определять дату распада прасемьи путём сравнения лексики различных индоевропейских языков и определения процента общей лексики.
Здесь надо сказать несколько слов об основных членах, группах, которые входят в индоевропейскую семью, чтобы понять, что именно лингвисты сравнивают. Если мы говорим о сегодняшней Азии, то это в первую очередь индоиранская семья языков, это подсемья внутри индоевропейской семьи, которая в свою очередь распалась на индийскую и иранскую группы. Если мы говорим об Европе, то семей больше, начиная с юго-востока это армянский язык, греческий, албанский, славянская языковая семья, романская, германская, кельтская.
Если же мы говорим о древних языках, то кроме языков, принадлежащих к соответствующим группам, древнегреческий, латынь (предок романских языков), древнеиндийский. Следует упомянуть также ещё две группы, у которых на сегодняшний день нет прямых потомков: это анатолийские языки, которые были распространены на территории древней Анатолии, а также тохарские языки, которые были распространены на территории сегодняшнего западного Китая. Это Синьцзян-Уйгурский автономный округ. Ни те, ни другие не оставили прямых потомков, как я уже сказал. Но тем не менее, у нас достаточно текстов для того, чтобы можно было интерпретировать лексику соответствующих языков и использовать её как материал для сравнительного анализа.
На основании сравнительного анализа, я не буду сейчас вдаваться в его методологию, лингвисты предполагают, что VII-VI тысячелетие – это слишком раннее время для распада индоевропейской семьи. Если бы она распалась в то время (а то, что мы видим по археологическим данным относительно миграций земледельцев в то время, требует признать, что она должна начать распадаться в то время, это миграция по очень обширной территории), то индоевропейские языки сегодня не были бы так похожи друг на друга, как они являются похожими на сегодняшний день.
М. Родин