Великий пост – это не просто семь недель воздержания, отмеченных в календаре серым цветом. Это потенциал совсем другой жизни, которая может развернуться в нашей обыденности. Ведь мы в большинстве своем не несем каких-то особенных подвигов или молитв, просто плывем по течению, живем как живется, в общем – как все. Да, молимся, да, причащаемся. В церковь ходим. Однако жизнь наша качественно не меняется. Она все же укладывается в привычные нормы бытия даже для людей маловерующих. Великий пост переключает тумблер на 180 градусов. В Великий пост Церковь предлагает нам иной образ жизни, в котором плоть занимает далеко не первое место. Это время, когда в Церкви нет уже монахов и мирян, потому что вся Церковь превращается в Церковь иночествующих.
И обет, что будем так жить в период Великого поста, мы даем в день Прощеного воскресенья. Все, наверное, чувствовали, как вечером в Прощеное воскресенье, когда священнослужители уже переоблачились в темное, нечто меняется в храме. Священник первый раз читает молитву преподобного Ефрема Сирина – и ощущаешь, что что-то в сердце оборвалось, лопнула какая-то струна и возврата к прежней жизни больше нет. И от сознания этой невозможности возврата в сердце рождается умиление и чувство вины перед всеми ближними – как у человека, влекомого на казнь. Это чувство выливается в слова: «Прости меня, грешного». И когда мы так молитвенно припадаем друг ко другу, просим прощения ради Христа и ради Христа прощаем – это и есть наш иноческий обет на весь пост и одновременно воинская присяга.
В день Прощеного воскресенья мы обещаем, что будем вести брань, то есть битву, с самым главным врагом – собственной гордыней и эгоизмом и всем, что их питает. И длится наша война почти два месяца. Военное положение Великого поста всем очевидно. Спрятаны светлые одежды, замолкли бравые торжественные напевы, утих радостный колокольный перезвон, уступив место настороженно-набатному двузвону. Как солдаты земные не пиршествуют во время военных действий, так и воины Христовы в пост получают лишь необходимое для поддержания телесных сил. Как в видимой армии, так и у нас есть Верховный Главнокомандующий – Господь Иисус Христос, и множество генералов – святых угодников. Но в обычной армии главнокомандующий и генерал находятся далеко, наши же командиры – всегда рядом с нами. На расстоянии двух слов: «Господи, помилуй». И каждому Своему рядовому наш Полководец всегда готов прийти на помощь и подать руку благодатного утешения.
Как в войне видимой, так и в невидимой нужно обдумывать тактику и стратегию. История показывает, что победителем не всегда оказывается более сильный, но гораздо чаще – более мудрый и мужественный. А потому нужно рассчитывать свои силы. Не распыляться на многое. Как говорит нам слово Божие: «Какой царь, идя на войну против другого царя, не сядет и не посоветуется прежде, силен ли он с десятью тысячами противостать идущему на него с двадцатью тысячами?» (Лк. 14: 31). То есть, вступая в пост, не нужно ставить себе многие, а потому невыполнимые задачи. Как часто мы с ревностью вступаем в пост и уже на второй неделе изнемогаем от неспокойного начала. Помните, как пел Высоцкий в свое время: «Я рванул на десять тыщ как на пятьсот – и спекся»? А чтобы не распыляться, в первую очередь нужно заботиться о том месте, которое больше болит. Как на фронте в первую очередь устраняют прорыв, а потом уже думают об атаке. Прорыв и рана – это те страсти и грехи, которые особенно мучают нас сегодня. Это те грехи, которые «всегда передо мною» (Пс. 50: 5). Ты чрезмерно гневлив и раздражителен? – Подвизайся против гнева. Ты страдаешь чревоугодием? – Борись с ним. Тебя мучают блудные помыслы? – В первую очередь тебе предстоит брань с ними. А видение своего греха прежде всего зависит от внимательной молитвы и благоразумного воздержания. Итак, сначала – определи направление. А потом уже определяй тактику. Но учти, что в зависимости от страсти и борение будет разным. Война по-разному ведется в горах, на море и в городе. Так и против разных страстей применяются разные приемы. Против сребролюбия полезна милостыня, против чревоугодия – воздержание, против гордости – благодушное терпение оскорблений и унижений. И то средство, которое хорошо помогает против одной болезни, может оказаться совершенно бесполезным от другой, а то и даже вредным. Так, мало действенно против гордости чрезвычайное умножение молитв и воздержания, а то еще может и в прелесть завести. Какое средство против чего годится, нам прописали святые отцы, с ними и нужно советоваться в каждом конкретном случае. Самый первый тут советник – преподобный авва Дорофей.
Идет великопостная борьба. И она четко отделяет церковное лицемерие от церковного благочестия. «Если епископ, или священник, или диакон, или чтец, или певчий не постится (кроме случаев болезни) в святую Четыредесятницу, и вообще в среду и пятницу на протяжении всего года, да будет извержен из сана, а мирянин – отлучен». Вот граница этого отделения, которую очерчивает церковный устав. Однако, как показывает жизнь, можно вроде бы и поститься – и на самом деле не поститься. И эту границу может провести только Бог и собственная совесть человека. И мне кажется, тут показателем качества поста выступает Святая Пасха. С какими чувствами мы стоим на церковном пороге в пасхальную заутреню? Лучше давайте разберемся в наших чувствах сейчас, пока время поста не скрутилось в тугую спираль Страстной недели.
Снова возьмем образ от воинов земных. Вот смотрите: во время боя одни, самые мужественные, бегут вперед, поражая своих противников и увлекая за собой своим примером менее смелых. Они и получают ранения, где-то и падают, но и встают, и повергают своих врагов. Другие, которым не достает храбрости до прямой атаки и нападения, отстреливаются из окопа. Бывает, что и они умерщвляют противника, а бывает, что и их накрывает. Третьи, самые трусливые, и не стреляют вовсе, а отсиживаются в подлеске, подальше от сражения. Они вроде бы и не получают ранений, но в любом случае проигрывают свою войну.
Когда приходит победа, больше всего радуются герои-храбрецы. Радуются, что враг повержен и восстановлен мир. Радуются и вторые, но заметьте, уже и тому, что война закончена. Третьи просто с облегчением, что прекратилась стрельба и что скоро дадут хороший паек, выходят из своего подлеска, но совершенно не как победители. И первых всегда отмечает военачальник медалями и орденами. Рад полководец и за вторых как не сложивших оружия и не запятнавших свой мундир трусостью. Третьих же ждет военный трибунал, если откроется их бегство.
Комментарии 1