В 60-90-х годах ХIХ века полиция Российской империи расследовала ряд загадочных смертей, произошедших в различных концах страны, которые знаменитый журналист Владимир Гиляровский назвал ритуальными преступлениями. К оным репортеры отнесли и происшествие, случившееся в Ставропольском уезде через несколько месяцев после отмены крепостного права. Началась эта история в конце мая 1861 года, когда в Ставропольском уезде случайные прохожие нашли упакованные в мешки два разрубленных человеческих тела. Личности покойников полиция установила быстро. Ими оказались недавно похороненные жители села Чувашский Калмаюр — отставной солдат Иван Попов и одинокая крестьянка Марфа Кузьмина. Как выяснило следствие, дом Кузьминой стоял на отшибе, и у нее в деревне была весьма дурная слава. Все селяне рассказывали судебному следователю, что она занималась ворожбой, колдовством, часто пьянствовала и привечала незнакомцев подозрительного вида. В протоколе даже было написано, что «покойная крестьянка Кузьмина вела развратный образ жизни». Местные пьяницы тоже постоянно оказывались у нее в гостях, и одним из завсегдатаев как раз и был солдат Иван Попов.

Его приятели потом рассказывали, что после посещения «нехорошего» дома Иван часто был под хмельком, но при этом он выглядел еще и необыкновенно бодрым и веселым, будто бы эта отшельница своим колдовством возвращала ему частичку молодости, а возраст солдата приближался к 50 годам. Сам же Иван рассказывал, что Марфа угощала его странным зельем, которое на вкус вроде бы не отличишь от водки, но только после него все тело словно бы наливалось неведомой силой. В доказательство своих слов, после одной из таких гулянок он однажды одним ударом свалил на землю деревенского бугая Федьку Храмова, который стал было насмехаться над его рассказом. После этого Попов легко поднял девятипудового Федьку с земли и без видимых усилий перебросил его через саженный забор. На публику это произвело сильное впечатление. Правда, эта телесная сила из отставного солдата улетучивалась довольно быстро. Наутро после гулянки с ворожеей он едва выползал из своей избенки, и тогда в этом враз постаревшем пьянице уже трудно было узнать вчерашнего силача. А его соседи, видя эту разительную перемену, крестились и шепотом сетовали, что все происходящее с Поповым есть не что иное, как колдовство, и до добра оно не доведет.

Поэтому никто из деревенских даже и не удивился, когда местный пьянчужка, придя однажды майским утром к дому Марфы Кузьминой за опохмелом, вдруг пулей вылетел с ее двора и помчался по улице с истошным воплем: «Они оба мертвые!» Сбежавшиеся на крик сельчане увидели печальную картину. На скамейке у крыльца, привалившись друг к другу, сидели Марфа Кузьмина и Иван Попов. Можно было подумать, что они просто отдыхают, если бы у обоих не было остекленевшего взгляда и странного выражения лица, в котором угадывалось одновременно и удивление, и смертная тоска, и даже испуг. А когда кто-то слегка тронул сидящего Попова за плечо, оба тела беззвучно повалились на землю. Послали за полицейским сотским Дмитрием Матвеевым. Стоит отметить, что в Российской империи это была выборная должность, на которую обычно выдвигали уважаемого и умудренного опытом крестьянина, владеющего грамотой и знающего основы законодательства. В его обязанности входило проведение первичного дознания по мелким происшествиям в селе, а в случае серьезного преступления – организация охраны места происшествия и вызов в село следователя и уездного пристава. Прибывший к дому Кузьминой Дмитрий Матвеев тут же послал гонцов за представителями властей и назначил караульщиков, которые должны были охранять тела до прибытия полиции, чтобы на месте происшествия все оставалось без изменений. По опыту все знали, что следователь и его сопровождающие приедут не раньше, чем завтра. Поэтому с наступлением ночи караульщики решили сидеть во дворе вдвоем, чтобы им было не так жутко в этом колдовском месте. Поутру полицейский сотский пришел к дому проверить, как обстоят дела, и обнаружил обоих стражников лежащих пьяными в кустах за пределами двора. Когда мужики пришли в себя, они рассказали, что выпили самогону, потому что ночью натерпелись страху. По их словам, около полуночи около тела Кузьминой вдруг появилось нечто белое, напоминающее маленькое облачко. Они осторожно подошли ближе и увидели какое-то непонятное существо, напоминающее белую собаку. Она повернула голову в их сторону, открыла пасть и на их глазах начала расти, быстро достигнув размеров теленка. Мужики стояли и смотрели на это зрелище, словно парализованные. Собака оскалилась, выражение ее морды стало похоже на зловещую улыбку, и вдруг видение исчезло. Прибывший ближе к обеду уездный следователь подробно записал в протокол рассказ охранников о белой собаке, но высказал мнение, что это не что иное, как пьяный бред. Тем временем полиция нашла в доме Кузьминой остатки какого-то странного зелья, пахнущего спиртным, и следователь написал заключение, что Кузьмина и Попов отравились самодельным алкогольным напитком собственного изготовления.

Помощник пристава дал полицейскому сотскому поручение похоронить умерших на деревенском кладбище, чтобы не возбуждать лишних подозрений у жителей уезда. С тем уездные чиновники и отбыли из села. Дмитрий Матвеев не посмел ослушаться распоряжения начальства, и потому обоих покойников, как и положено, похоронили по православному обряду на третий день после смерти. Но уже вскоре после похорон к полицейскому сотскому явилась делегация из нескольких деревенских мужиков и баб с требованием созвать сельский сход. Оказалось, что в течение нескольких ночей после памятного события сельчане слышали со стороны кладбища стоны и крики, а кто-то вроде бы даже видел там фигуры в призрачном облачении. Для всех сельских жителей было совершенно ясно, в чем тут дело. «Это души колдуньи и ее полюбовника никак не могут найти себе покоя, — говорили мужики. — Ночью после их смерти за их душами приходил сам сатана в образе белой собаки, но он не стал делать свое дело в присутствии караульщиков. Надо убрать нечистую силу с православного кладбища, чтобы на все наше село не упало проклятие».

В итоге, деревенский сход решил, что тела нечестивцев нужно немедленно выкопать из могил и увезти их подальше от Чувашского Калмаюра, и пусть уже там сатана делает с ними все, что хочет. Полицейский сотский пытался было возражать, но сельчане его поначалу не слушали, а потом и вовсе пообещали сместить с должности. В итоге Матвеев вынужден был согласиться с мнением схода. На раскопки могил вызвались пойти 14 самых храбрых и крепких деревенских мужиков. Разрыли их быстро, а когда вытащили наверх гробы и разбили, то оказалось, что на телах совсем не видно следов тления. Это еще больше убедило сельчан в правильности решения, потому что самый опытный из них сказал, что не подвергаются разложению после смерти только трупы колдунов, души которых еще не забрал сатана. Поэтому решили тела не просто вывезти с кладбища, но разрубить их на мелкие части. Совершить это действо согласился татарин Ибят Рафиков, но попросил перед этим выпить штоф вина.

Уложенные в мешки части тел Кузьминой и Попова уложили в телегу, и крестьянин Гурьян Ильин отвез этот страшный груз за 20 верст, где и сбросил его в овраг. А оставшиеся мужики тем временем закопали пустые могилы и залили их сверху водой, чтобы выросшая трава скрыла следы их преступления. Решением Самарского окружного суда все крестьяне, принимавшие участие в осквернении могил, были признаны виновными в святотатстве. Больше всех досталось бывшему полицейскому сотскому Дмитрию Матвееву, который, хотя и не принимал участия в раскопках места захоронения, все же не смог остановить преступников и не сообщил о произошедшем в уездное полицейское правление. По решению суда он был приговорен к трем месяцам тюремного заключения. Остальные участники действа получили по два месяца тюрьмы. При этом татарина Ибята Рафикова, как не относящегося к православной вере, суд постановил наказать «всего лишь» 30 ударами розг. Валерий Ерофеев