То, что великая цель искусства заключается в воспитании лучших качеств души, конечно, все знают. Однако слишком часто первые благородные порывы вязнут в банальном желании разбогатеть, и творцы начинают работать в угоду публике. Английский художник XVIII века Уильям Хогарт сумел совместить, кажется, несочетаемое. Будучи одним из главных моралистов своей эпохи и создавая серии нравоучительных картин, он не только смог добиться признания и стать главным королевским живописцем, но и вошел в историю как основатель национальной школы живописи.

Будущий придворный художник

Наверное, корни неискоренимого идеализма будущего корифея английской живописи нужно искать в его детстве. Он родился в бедной, но интеллигентной семье и был в ней первым выжившим ребенком. Его отец, учитель латыни, перебивался как мог, чтобы прокормить свое семейство. Одной из его гениальных идей стало кафе, в котором посетители должны были говорить исключительно на языке древних римлян. Однако жители бедного лондонского квартала почему-то не оценили новинку, и неудачливый бизнесмен разорился. После пяти лет в долговой тюрьме он умер, и старший сын, который долго не мог пойти в начальную школу, так и не окончил ее, вынужденный кормить теперь мать и сестер.

Уильям Хогарт прошел удивительный для своего времени путь от ученика гравера, подрабатывающего изготовлением визиток, до главного королевского живописца. Конечно, для этого ему пришлось поучиться – он занимался в одной из частных художественных академий и посещал школу живописи и рисунка, однако главным для талантливого самородка из низов оказалось самообразование. К счастью, коммерческая жилка у молодого художника была развита лучше, чем у его отца, и вскоре Хогарт открыл собственную небольшую граверную мастерскую. Сатирические картинки, которые он начал делать, имели успех, и вскоре мастер, подучившись, смог заняться живописью.

Постепенно Уильям Хогарт нашел свой путь в искусстве – он начал писать серии картин, которые сегодня можно было бы назвать нравоучительными комиксами, в них постепенно раскрывалась судьба персонажа. Детство, проведенное «на дне» Лондона, давало художнику массу сюжетов, и все они находили отклик в сердцах людей. Оттиски с этих картин помогли уйти его искусству «в массы». В середине 50-х годов XVIII века почти в любой английской лавочке или книжном магазине можно было купить гравюры Уильяма Хогарта.

«Модный брак»

Цикл из шести картин, рассказывающий о судьбе одной семьи, высмеивал человеческие пороки в целом, но больше всего – нравы, царившие в высшем обществе. Эти картины – уникальная «машина времени», которая позволяет заглянуть нам в жизнь англичан середины XVIII века. Серия создавалась два года, с 1743 по 1745, и была особенно оценена в XX веке. Сегодня она экспонируется в Национальной галерее Лондона.

«Брачный контракт» — первый эпизод цикла, в котором показано, как стороны договариваются о взаимовыгодной сделке. Видно, что будущие молодожены совершенно не интересуют друг друга: жених любуется своим отражением в зеркале, а невеста заигрывает с молодым адвокатом. Увлечены происходящим только отцы, один демонстрирует древнее генеалогическое древо, а другой – брачный контракт.

Сюжет полотна хорошо известен и по произведениям русских классиков. Перед нами договорной брак, в котором семья торговца покупает для дочери титул, а разорившиеся дворяне, выгодно женив сына, решают финансовые проблемы. Обязательно стоит обратить внимание на одну незаметную деталь: черное пятно на шее у жениха – вовсе не мушка или родинка. Это – знак страшной болезни – сифилиса, которая, как настоящий бич свыше, казнила и метила гуляк той эпохи.

Следующая картина из серии показывает нам молодых вскоре после свадьбы. Видно, что в их доме царит беспорядок, на лице управляющего, который держит в руках неоплаченные счета и лишь один оплаченный, можно явно прочесть неодобрение. Супруги отдыхают после бурной ночи, которую, судя по всему, они провели не вместе: у ног молодой графини валяется книга Эдмонда Хойла о висте, чуть дальше разбросаны и карты, а утомленный супруг даже не замечает, что комнатная собачка сейчас вытащит из его кармана дамский чепчик. У ног виконта сломанная шпага - недвусмысленный символ утраченной родовой (или мужской) чести. Юная жена, кстати, тоже явно не святая. Она смотрит в сторону и, возможно, делает знаки кому-то, оставшемуся «за кадром».

Третий эпизод показывает, что за все безумства приходится платить. В данном случае – пока деньгами, которые требует за свои услуги доктор-шарлатан. На приеме виконт, его молодая любовница, почти девочка, и ее мать (или сводня). На всех пришедших – знак венерической болезни, и, хотя на девушке пока еще страшная метка не так заметна, но и она держит в руках ртутные пилюли, которые в то время считались лучшим средством от этой напасти. Судя по всему, лекарство не подействовало, и загулявшийся наследник благородного рода теперь угрожает шарлатану тростью, требуя от него невозможного (подобные болезни в то время полностью не излечивались).

А теперь мы смотрим на утренний туалет графини, заглядывая в ее будуар. Пока парикмахер проверяет на бумаге температуру щипцов для завивки волос, молодая женщина кокетничает все с тем же адвокатом. На этом раннем приеме есть все, что бывшая дочь торговца может скопировать у знатных дам: несколько приглашенных, которые явно скучают до такой степени, что буквально засыпают - не спасают даже жидкий шоколад, флейтист и певец-кастрат.

Несколько незаметных деталей показывают, что со времени свадьбы прошло некоторое время: короны, увенчавшие зеркало и кровать – знак того, что что отец мужа умер, и тот сам стал графом, а красная лента с соской, забытая на стуле графини, говорит о том, что молодая женщина стала матерью. Картина содержит и много символов-знаков, указывающих на неверность супруги и приближающуюся беду.

Предпоследняя картина из цикла – это драматическая развязка. Съемная комната, любовники, пришедшие с маскарада, обманутый муж, только что убитый ударом шпаги (вероятно, произошла дуэль), убегающий окно убийца и кающаяся неверная супруга. Портрет куртизанки на стене как будто насмехается над разворачивающейся трагедией – страшной и банальной одновременно.

В конце зрителя ожидает сцена смерти графини. Узнав из газеты, что ее любовник пойман и казнен, она принимает яд. Женщине принесли ребенка для прощания, и на лице малышки можно заметить все тот же знак страшной болезни, которую невинное дитя получило как наказание за грехи родителей. Так как у супругов нет сына, а дочь вряд ли выживет, то вскоре эта знатная ветвь угаснет. Пока длится агония, отец графини снимает с ее руки обручальное кольцо, немного в стороне доктор разговаривает со слугой и обвиняет его в приобретении яда, собака ворует еду со стола – вот так невесело заканчивается история «Модного брака».

Нравоучение как форма искусства

Другие циклы картин Уильяма Хогарта не менее поучительны. «Карьера проститутки» рассказывает о судьбе молодой девушки - от первой встречи со старухой-сводницей до тюрьмы и преждевременной смерти от все той же венерической болезни. «Четыре степени жестокости» - серия, в которой мальчик от мучения беззащитных животных доходит до преступления и убийства человека. Наказанием ему служат виселица и дальше еще одна жуткая кара – вскрытие тела в анатомическом театре. Такая практика существовала в те времена – считалось, что она будет служить дополнительным устрашающим фактором для преступников.

Плодовитый художник создал за свою жизнь множество подобных циклов картин, каждая из которых была достойным произведением искусства. От его «острой кисти» не мог скрыться никто. Так, например, кроме «Карьеры мота» и «Прилежания и лености» им была создана серия «Выборы в парламент», показывающая старинную «политическую кухню» от «Предвыборного банкета» до «Триумфа избранных».

Надо отметить, что, судя по картинам Уильяма Хогарта, политтехнологи 250-летней давности не сильно отличаются от современных, причем в разных странах издавна применялись примерно одинаковые способы добиться от избирателей нужного результата.
#ТайныИстории #ИсторияИКультура #искусство #живопись