Когда в XIV веке смуглые черноволосые жители Средиземноморья достигли на своих кораблях Канарских островов, на берегу их встретили голубоглазые гиганты племени гуанчи в красно-оранжевых козьих шкурах. Они не разговаривали, а свистели на незнакомом языке – очень своеобразная система общения. Белокурые островитяне не строили ни лодок, ни кораблей и никогда не выходили в море. Европейцы ожидали встретиться здесь с африканским населением, а столкнулись с людьми европеоидного типа, напоминающих живущих на севере Европы шведов и поморских славян с белой кожей, серыми или синими глазами и волосами льняного, рыжего или каштанового цвета.

Островитяне, как на подбор, были достаточно высокие, обладали недюжинной силой и достойно противостояли вооруженным завоевателям. Об их выносливости ходили легенды по всей Европе. Путешественники рассказывали, что канарские туземцы бегают с быстротой лошади и перепрыгивают глубокие пропасти. Их женщины настолько смелы и сильны, что могут справиться с вооруженными солдатами. До сих пор никто не знает, откуда три тысячи лет назад там появились эти первые поселенцы.

Слово «гуанчи» означает «дети вулкана», и в древних легендах можно встретить упоминания о том, что люди племени вышли из недр Тейде — огнедышащей горы острова Тенерифе, что является самым высоким вулканом Канарских островов.

Возможно, это единственный народ в мире, не имевший ко времени прихода европейцев даже примитивного флота. При этом они были отличными пловцами и могли плавать от одного острова архипелага до другого, как амфибии. Отсутствие лодок привело к полной изоляции племен на островах, каждый остров жил сам по себе вплоть до XV века. В результате, аборигены разных островов имели разный язык, разных богов и разный уровень общественного развития. На Тенерифе жили гуанчи (guanche), на Гран-Канарии — канарии (canarii), на Лансароте и Фуэртевентуре – махос (majos), на Ла Пальме – бенаоариты (benahorite или auarita), на Эль Йерро – бимбачи (bimbache), на Ла Гомере – гомериты (gomerita или gomero).

Гуанчи имели четкое представление об устройстве мира, считая, что бог создал людей из земли и воды, мужчин и женщин поровну. Отвечая на вопросы европейцев о своем происхождении, гуанчи рассказывали, что они являются «детьми Солнца»:Гуанчи в основном жили в естественных пещерах и трубах лавы, хотя были и каменные хижины на земле. Например, на Лансароте встречались деревни из глубоких каменных домов с крытым сводом, а на Гран Канарии – поселки из домов на поверхности земли. Чаще всего дома строились вокруг святилищ. Стены часто украшали деревом или разрисовывали. Но всё же большей частью дом служил только для сна, а жизнь гуанчей проходила на открытом воздухе.

Но несмотря на столь простой быт, гуанчи заботились о воспитании своих детей. Правда, воспитание подрастающего поколения понималось коренными жителями островов весьма своеобразно. Всех юных девушек они отправляли в специальное заведение — моне, для того чтобы подготовить их к замужеству. Подготовка же состояла лишь в том, что девушек откармливали до 100-килограммового веса. Более стройные невесты на Канарах у женихов успехом не пользовались.

Общество гуанчей делилось на знать, воинов и крестьян. Представители высшей касты не имели права сочетаться браком с представителями низшей. Если не было кандидатур из своего сословия, то женились или выходили замуж за своих братьев и сестёр. На каждом острове были свои тонкости семейных отношений. Например, на Гран-Канарии господствовала моногамия, а на Йерро – многожёнство, на Лансароте была принята полиандрия – многомужество: жена и три мужа, каждый из которых жил с ней по месяцу. Канарцы использовали нетривиальный метод наказания за преступления. Например, за убийство они приговаривали к смерти не самого преступника, а кого-нибудь из его близких, считая, что убийце гораздо тяжелее потерять жену, отца или сына, чем самому лишиться жизни.

Система управления на островах не была сложной, но на каждом острове имела свои особенности. Гуанчами управляли выборные правители — менсеи. По словам монаха де Эспиноза, у тенерифцев была своеобразная система наследования власти. Власть менсея переходила не от отца к сыну, а к следующему брату менсея, если таковой имелся, несмотря на то, что имел своих детей. Когда тот умирал, то власть переходила к следующему брату и так далее, пока оставались братья. В противном случае, власть переходила к старшему сыну первого правителя. Церемония коронации правителя проходила на совете старейшин, который назывался тагорор (Tagoror).

Избранный целовал кость найстарейшего правителя своего рода, которая бережно хранилась в роду, завёрнутая в собственную кожу. Затем этой костью касались головы будущего правителя и плеча всех, кто находился на совете и все они говорили: «Клянусь этой костью об этом дне, когда ты стал великим (Agone yacoron ynatzahana Chaconamet)». После этого народу возвещали, что у них есть правитель, что отмечали весельем и застольями по всему острову за счёт избранного правителя и его родственников.

Каста жрецов гуанчей облачалась в одежды и головные уборы такие же, как были у вавилонян. Верховный жрец на Гран-Канарии, который, естественно, был еще и лекарем, а также выполнял административные функции, носил титул файкан, который, согласно французскому этнологу Б. Боне, имеет вавилонское звучание: в Вавилоне файкан был гражданским, военным и религиозным сановником в одном лице.

В обрядах вавилонян и гуанчей есть сходство. На Канарских островах, как и в древнем Вавилоне, и в Перу эпохи инков, почитались невесты богов, «священные девы». Алтари воздвигались на холмах, здесь же приносились жертвы, а умерших хоронили примерно так, как и в Северной Африке. Способ бальзамирования совпадал с египетским периода XXI династии.

Эллиот Смит в книге «Миграция ранних культур» тоже указывает на удивительное сходство их способов мумификации с древнеегипетскими:

Другие свидетели того времени добавляют, что гуанчи ещё набивали тела ароматными травами и благовониями, окропляли перед помещением в гроты алым соком «драконова дерева», известным своим антисептическим действием. Этот способ изготовления мумий напоминает древнеегипетский и перуанский. Среди трав, которыми начиняли мумии, были найдены редкие, например, chenopodium ambrosiodes, которая использовалась при мумификации и перуанскими инками. У канарских мумий были обнаружены точно такие же сандалии, как у статуи майя в Чичен-Ице. Сейчас некоторые канарские мумии можно увидеть в музее города Санта-Крус — столице Тенерифе.

Несмотря на некоторые отличия между жителями отдельных островов, все они были похожи между собой, но говорили на разных диалектах. Белые туземцы общались между собой при помощи свиста — особая живая разговорная речь, благодаря которой гуанчи могли переговариваться на расстоянии 14 километров! Находясь же рядом, они просто беззвучно шевелили губами и при этом прекрасно понимали друг друга. И это были не какие-то заранее условленные сигналы, а самый настоящий разговорный язык, на котором можно было говорить сколь угодно долго и о чём угодно. Разумеется только с друг другом, а не с «немыми», по мнению островитян, пришельцами.

Первые мореплаватели, оказавшиеся на Канарских островах, были поражены этим языком белых туземцев. Завоеватель островов нормандец Жан де Бетанкур записал в одном из своих дневников:

Остров Гомера – родина высоких людей, которые владеют самым замечательным из всех языков. Они говорят губами, как если бы у них не было языка вообще. У этих людей существует легенда о том, что их, ни в чём не повинных, жестоко наказал какой-то правитель, приказавший отрезать им языки и отправить на остров. Судя по тому, как они разговаривают, в эту легенду можно верить.

Среди огромного множества существовавших когда-либо на планете живых и мертвых языков лингвисты не нашли этому птичьему щебету, названному «сильво Гомеро», ни одного «родственника». Гуанчи исчезли, а вот их язык свиста жив до сих пор, и их потомки – современное население пользуется им при необходимости. Могут даже пересвистываться, изумляя многочисленных туристов.

Культурное развитие на разных островах разительно отличалось. На самом западном из Канарских островов – пороге Нового Света Йерро (Ферро) в наскальных изображениях ученые обнаружили следы письменности. Найденные письмена исследователи сравнивали с древнеливийским, финикийским и нумидийским письмом. Некоторое сходство было обнаружено с письменностью туарегов — не менее загадочного племени пустыни Сахары. Расшифровать эти знаки не удалось, поскольку было найдено слишком мало образцов.

Предположить, что это письменность гуанчей, весьма смело, так как в момент открытия этого племени европейцами белые туземцы находились на неолитической стадии развития, а письменность возникла позже – в период предцивилизации. Кто оставил эти надписи? Если найти ответ на этот вопрос, то станет ясно, откуда гуанчи появились на Канарских островах. Возможно, их предки были представителями высокоразвитой цивилизации, которая погибла, что полностью изменило жизнь гуанчей – они не просто остановились в развитии, но и утратили ценные знания.

В пользу именно такой версии говорит и тот факт, что гуанчи оказались единственным островным народом в мире, не имеющим никаких мореходных навыков и не знающим, что значит плавать по морю. В то же время на островах в изобилии встречались козы, овцы, собаки и свиньи, как домашние, так и одичавшие. Кто же привез людей и домашних животных на Канары?

По свидетельствам гуанчей, жители соседних островов, расположенных настолько близко друг от друга, что можно было разглядеть крупные объекты, даже не предпринимали попыток установить какую-либо связь по морю. Некоторые ученые полагают, что ответ на вопрос об отсутствии мореплавателей среди гуанчей надо искать в верованиях и предрассудках островитян. Не исключено, что их далекие предки пережили страшную катастрофу, связанную с океаном, после чего из поколения в поколение передавалось категорическое требование к потомкам не стремиться покорить морскую стихию.

Одно из наиболее интересных объяснений отсутствия мореходства у загадочных островитян связано с ушедшей под воду Атлантидой. Существует версия, что гуанчи – это пастухи атлантов, которым удалось спастись во время погружения древнего материка в воды Мирового океана. Сами жители островов Канарского архипелага считали себя единственными в мире людьми, спасшимися от происшедшей в прошлом загадочной катастрофы.

При столь высокой организованности, гуанчи, как аборигены Австралии и бушмены Южной Африки, добывали огонь трением деревянных палочек. В вулканических породах отсутствуют металлы, поэтому технологическое развитие аборигенов соответствовало уровню каменного века. Они не знали железа и делали топоры из обсидиана – темной вулканической породы.

Гуанчи занимались в основном земледелием, выращивая пшеницу, ячмень, бобовые – горох, бобы, нут. Зерно перетирали на каменных жерновах в муку – гофио, из которой выпекали лепешки. В деревнях до сих пор эти лепешки «гофио» (gofio) остаются любимым блюдом.

Аборигены питались мясом и молоком, из шкур изготавливали одежду, из рогов делали плуги. Кроме того, они собирали плоды дикорастущих растений, охотились на диких крупных рептилий и птиц, ловили рыбу в приливных водах и мелководных участках, а также собирали на берегах моллюсков.

Прославились гуанчи и тем, что помимо овец, коз и свиней разводили огромных собак бардино, из которых получились современные и уже менее крупные мастиффы. У псов были большие выпученные глаза и злобный нрав. Они прекрасно защищали скот своих хозяев от посягательств недоброжелательных соседей. Кстати, в отличие от гуанчей, псы до сих пор процветают на островах, не упуская возможности задать хорошую трепку зазевавшемуся туристу.

Ремесла этого народа были близки к древнегреческой культуре. Особого внимания заслуживают изящной формы вазы, украшенные «геометрическими» рисунками, нанесенными, вероятно, «печатками». На Гран-Канарии были найдены интересные предметы, названные испанским словом pin­ta­de­ras. Это «печатки» величиной с монету из обожженной глины, имеющие ручку. Подобными инструментами пользовались индейцы в Мексике и Колумбии, а также берберы в Северной Африке для нанесения татуировки.

В 1360 году в бухту Гандо у одного из островов архипелага вошли два испанских корабля. Местное население, узнав в них пиратов принялось кидать в пришельцев камнями. Углубившиеся в глубь острова пришельцы были взяты в плен. Испуганные испанцы покинули бухту. С пленниками обращались весьма гуманно, потому как, пишет Абреу де Галиндо, у них был обычай обращаться так с побеждённым противником.

Гуанчи не знали ни металлического, ни огнестрельного оружия, однако своим деревянным и каменным (длинные и острые лезвия из вулканического камня) оружием могли дать отпор любому врагу. Завоевание Канарских островов началось в 1402 году, когда нормандский рыцарь Норман Жан де Бетанкур (Norman Jean de Bethencourt) задумался о их колонизации и захватил остров Лансароте. Монах Ле Верьер, сопровождавший Бетанкура, писал:Впрочем, другие свидетельствуют, что поначалу гуанчи отличались исключительным миролюбием, заклятых врагов могли снова признать друзьями, вели себя благородно и даже освобождали пленных. К оружию старались не прибегать, а поссорившись с соседями, просто отгораживались от них каменной стеной. Например, на острове Фуэртевентуре такая стена разделила пополам весь остров. Жаль только, что эти стены не спасли острова от пиратов и конкистадоров.

Испанские захватчики в течение 134 лет воевали с коренным населением Канарских островов. Вооруженные лишь копьями, луками со стрелами да каменными ножами и топорами, гуанчи оказывали упорное сопротивление, всегда сражаясь до конца, а если сдавались, то только ради спасения женщин и детей.

Силы были неравными: за 80 лет войны только на острове Гран-Канария армия гуанчей уменьшилась с 14 тысяч до 600 человек. В жестоких битвах, будучи окружёнными превосходящими силами противника, большинство гуанчей бросалось в пропасть, оставляя испанцам женщин, стариков и детей. Последним был покорен остров Тенерифе, жители которого считались самыми непокорными и воинственными. В его горах партизанская война длилась до конца 1495 года.

В итоге, к XVII веку из более 20 тысяч гуанчей, известных ко времени начала захвата острова, большая часть населения была истреблена, продана в рабство на невольничьи рынки Испании и Магриба. Уцелевшие островитяне, последовав примеру своих вождей, приняли христианство и смешались с франко-испанскими колонистами. Процесс культурной и этнической ассимиляции проходил так стремительно, что скоро от культуры гуанчей практически ничего не сохранилось, кроме некоторых традиций в сельском хозяйстве и языке.

Так прекратили свое существование голубоглазые великаны, общавшиеся между собой на свистящем языке тропических птиц и хоронившие своих покойников в пещерах рядом с жильём, но сумевшие в течении более 100 лет оказывать достойное сопротивление вооружённым захватчикам. После захвата островов озверелые испанцы разрушали и оскверняли даже захоронения гуанчей с сотнями и тысячами мумий.

Уже в наше время у найденных мумий была определена группа крови, роднящая их хозяев с древним населением Северо-Западной Европы, а среди найденных орудий труда и утвари есть предметы, относящиеся к энеолиту Лигурии, то есть к европейскому Средиземноморью.

Язык гуанчей постепенно уходит в небытие, надписи так и не расшифрованы, многое в их истории остается непонятным. Но современные жители Канарских островов считают, что кровь древних гуанчей до сих пор течет в их жилах и они говорят:
Использованы материалы статьи Григория Красильникова 
#ТайныИстории