Существует миф, что «онемечиваться», выбирая в жёны раз за разом иностранных невест, русские правители стали только после Петра I, а в старые времена князья и цари смотрели только на румяных славянских молодок. На самом деле даже первый зафиксированный в летописях русский князь Игорь (Inger) взял в жёны девушку из «варяжской» семьи, которая позже прославилась как Святая Ольга. И неудивительно — ведь изначально слово «русь», как считает сейчас большинство историков, вообще не имело отношения к славянским племенам, равно как и князья долго сохраняли свою обособленность от населения. Но женились на неславянках они вовсе не из соображений чистоты крови; то был простой политический расчёт. Жёнами русских князей становились то кочевницы-половчанки, то гречанки, то скандинавки, а в зятья они выбирали немцев, французов, венгров — смотря кто им казался более выгодным свойственником.

Гита из Англии

Никогда ни до, ни после Рюриковичи не брали невест из такого далёка. Гита родилась в Англии, в семье короля Гарольда II и его легендарной жены Эдит Лебединая Шея. После гибели короля в битве с Вильгельмом Завоевателем Гите и её двум братьям пришлось покинуть страну: Англию завоевали нормандцы. Принцессу и принцев приютил их дядя, король Дании Свен Эстридсен. Он же подыскал Гите жениха: смоленского тогда князя Владимира Мономаха. Скандинавы тогда ещё воспринимали русских князей относительно своими, и Гиту со спокойной душой услали на восток. Вместе с мужем она поочерёдно сменяла места жительства: по обычаю, места, где княжил Рюрикович, ему не принадлежали и он мог быть переслан княжить в любой другой удел. Так что Гите довелось пожить в Смоленске, Чернигове, Переяславле и, наконец, Киеве.

Была ли счастлива Гита в браке, летописцев интересовало мало, но мы знаем, что она стала матерью как минимум шести выживших детей, один из которых, Мстислав, по бумагам православной церкви проходил как Фёдор, а в Европе был известен как Харальд — видимо, в честь деда. Даты смерти Гиты называют две: или 1098 год (потому что в следующем году Мономах уже женился на женщине по имени Ефимия), или в смоленском монастыре в 1107 году — в таком случае Мономах воспользовался таким способом получить развод, как принуждение к постригу в монахини. Этот способ оставался популярным очень долго — так, например, поступил со своей первой женой Пётр I. Надо сказать, что после Ефимии Мономах был женат ещё раз, уже на половецкой княжне. С половцами роднились из политических соображений многие князья, например, официальный основатель Москвы, для своих современников — сначала князь Ростово-Суздальский, потом Великий князь Киевский, и Всеволод Ярославич, князь сначала Переяславля, потом Чернигова, потом Киева.

Ингигерда из Швеции

Дочь первого христианского короля Швеции Олафа Шётконунга и его жены Эстрид сначала предназначалась в жёны норвежскому королю. Но перед самой свадьбой, не ставя сторону жениха в известность, Олаф принял сватов от новгородского князя Ярослава и выдал дочь за него замуж, передав в приданое Ладогу и земли вокруг неё. Норвежский король не растерялся и женился на сестре Ингигерды. В Новгороде шведская принцесса крестилась под православным именем Ирина. Вскоре она обнаружила, что положение её довольно странное. Дело в том, что первая жена Ярослава не умерла и не ушла в монастырь. Её захватил и годами содержал в плену в отдельном замке польский король Болеслав, влюблённый в неё ещё с молодых лет. Так что княгиней Ирина была признанной, но законной ли?

Что касается мужа, у него и в родной семье было всё сложно. Матерью его была варяжская княжна из Полоцка Рогнеда, захваченная и изнасилованная Владимиром Святославичем — в наше время он известен как православный святой. После того, как Владимир принял ради женитьбы на византийской принцессе христианство, Рогнеда перестала считаться его женой, да и до крещения она жила отдельно с сыном в Полоцке. Ингигерда была воспитана по северным обычаям и не стеснялась участвовать в общественной и политической жизни Новгорода, а затем Киева. Она возглавляла войско по приказу мужа, выступала миротворицей между Ярославом и его братом, вместе со своим дядей пыталась убить конунга Эймунда, давала убежище беглым английским принцам Эдуарду и Эдмунду и своему бывшему жениху, который волею судеб лишился короны. Жениха она, правда, привечала ради его сына Магнуса — мальчик ведь доводился Ирине племянником.

Из-за того, что некогда Ирина и норвежский король были помолвлены, киевляне подозревали её в любовном интересе к изгнаннику, но княгиня на молву внимания не обращала. После того, как бывший жених уехал в Норвегию, она оставила у себя Магнуса и воспитывала его до тех пор, пока не стало известно, что в Норвегии принцу будет безопасно. Шведы уверены, что и его, и своих родных детей она обучала шведскому и многим сагам. В Киеве Ирина также основала первый женский монастырь и вместе с мужем заложила новгородский Софийский собор. Овдовев, княгиня даже не подумывала о повторном браке. Она постриглась в монахини под именем Анны и вернулась на север, в Новгород, который был куда ближе ей по духу, чем Киев. Кстати, шведкой была и одна из жён сына Гиты из Англии, Мстислава-Харальда. Её звали Христиной, она была дочерью короля Инге и родила мужу десятерых детей. Один из них, Изяслав Мстиславич, женила на немке по имени Агнес.

Княгини-византийки

Самой известной княгиней родом из Византии стала, конечно, жена великого князя Киевского Владимира Святославича. Нельзя сказать, что до самой свадьбы их история была историей любви. Владимир, захватив Корсунь (Херсонес Таврический), потребовал Анну себе в жёны в качестве выкупа, угрожая иначе захватить и Константинополь. Он даже был согласен принять христианство, лишь бы породниться с императорами. «Иду, как в полон, лучше бы мне здесь умереть» плакала принцесса, пока её снаряжали. Ещё бы! Слухи о Владимире ходили исключительно ужасные. Женщин он предпочитал красть и насиловать, и его не останавливали никакие соображения — он содержал целый гарем из чужих жён. Он убил родного брата и вообще нрав и забавы имел дикие. Интересно, что в летописях Анну всегда именовали царицей, а не княгиней, хотя муж её был именно князем. Кроме того, похоже, она имела на него действительно большое влияние, и он отступил от многих своих прежних привычек. Хотя, быть может, дело было уже в возрасте. Буйная молодость была ко времени его женитьбы на излёте, наступала зрелость.

Анна, по некоторым гипотезам, оказалась бесплодна — во всяком случае, в летописях подробно перечисляются дети Владимира от других жён, но нет ни слова о детях Анны. С этим, быть может, связана её огромная активность по закладке церквей и монастырей: она хотела родить наследника, сделав киевский престол ближе византийскому. Анна так и умерла бездетной, и Владимир пережил её только на четыре года. Кроме Владимира, на «гречанке» был женаты отец Владимира Мономаха Всеволод — собственно, «Мономах» была фамилия византийского деда Владимира, и он оставил её себе как последний представитель этого императорского рода. Приписывают жену-гречанку и Ярополку — якобы это была захваченная как трофей монахиня, которую принудили выйти замуж. Был женат на знатной гречанке Феофании Музалон двоюродный брат Владимира Мономаха Олег Святославич.

Гертруда из Польши

Дочь короля Польши Мешки и королевы Рыксы из Лотарингии, Гертруда провела часть детства у родственников в Саксонии — её туда увезла после смерти Мешки мать. Как только на троне укрепился брат Гертруда, Казимир, семья вернулась в Польшу. Там девушка получила блестящее образование, немногим хуже византийского. Казимир был женат на сестре Ярослава Мудрого Марии и счёл нужным укрепить этот польско-русский союз, отдав Гертруду за сына Ярослава и Ингигерды, Изяслава. Девушка при этом крестилась в православие под именем Елена. Брак был сам по себе вполне удачный, но Изяслав оказался никудышным правителем. Когда он проиграл сражение половцам, киевляне, которыми он в тот момент княжил, просто прогнали его. Супругам пришлось переехать на место жительства к тёще. От скуки в изгнании Гертруда собрала молитвенник на латыни, украсила его и добавила в него астрологический раздел, создав самый старый текст по астрологии в Польше. Взошедший на княжеский престол племянник Гертруды Болеслав помог дяде вернуться на киевский престол, но ненадолго. Уже через четыре года Изяслав с Гетрудой снова объявились в Польше: Изяслава выгнали собственные братья. К большой досаде супругов, Болеслав принял сторону братьев Изяслава, отобрал у дяди с тётей часть драгоценностей и выгнал их из страны. Похоже, в дядиных талантах и уме он сильно разочаровался. Оставшиеся драгоценности Изяслав подарил германскому императору Генриху IV, сопроводив их просьбой о помощи. Генрих драгоценности взял, а помогать не стал, ещё раз укрепив славу Изяслава как человека не очень дальновидного и умного. Именно на этот период приходятся крупные размолвки Гертруды с мужем. Сохранились её молитвы, в которых она просит Господа, чтобы он помог ей укротить её нрав и чтобы муж снова с ней стал разговаривать.

Неизвестно, как бы ещё мыкались Изяслав с Гертрудой, но за них вступился перед Болеславом сам папа Римский. Болеславу пришлось принять тётю с дядей обратно в Польшу и даже позвать на коронацию. Через некоторое время Изяслав попробовал вернуться на родину, но очень неудачно — меньше, чем через год он погиб, выясняя, кто прав в претензиях на киевский престол. Гертруда, овдовев, переехала к своему сыну, князю волынскому, но и там ей не было покоя. Через некоторое время сын буквально бежал под предлогом, что идёт за помощью, а Гертруда и её невестка Кунигунда были схвачены в плен Владимиром Мономахом и, видимо, до конца жизни Гертруда просидела в заточении. Кроме Гертруды, по слухам, полькой была и жена Святополка Окаянного. Молва приписывает ему брак с дочерью Болеслава Храброго, но это может быть и способом доказать его изначальную проклятость: ведь Болеслав Храбрый в русских княжествах был известен как похититель жены Ярослава Владимировича и её сестры и тем, что, по слухам, он с обеими сожительствовал без стеснения, удерживая их в одном из своих замков. Родство с таким персонажем рассматривалось как порочащее.

Ода из западных земель

Ода родилась от союза, предположительно, маркграфа Леопольда Бабенберга и Иды, племянницы германского императора Генриха III. Юность Ода провела в монастыре — пока мать не подыскала ей хорошую партию, некоего русского князя. Большинство современных историков считает, что это был Святослав, сын Ярослава и Ингигерды и брат злополучного Изяслава. Ода стала ему второй женой, и брак этот, вероятно, был вызван желанием князя получить связи с западом, поскольку от первой жены у Святослава уже было четыре сына — в наследнике он не нуждался. Ода родила мужу сына Ярослава. С таким количеством старших братьев княжичу изначально ничего не светило, так что после смерти Святослава Ода забрала сына с собой на родину. Прихватив заодно, к немалой досаде пасынков, большое количество ценностей. На родине Ода вышла замуж второй раз, но захваченное из Руси на память отдала Ярославу.

Став взрослым, Ярослав вернулся на Русь и выступил против Владимира Мономаха на стороне своего сводного брата Олега. Вместе с собой он привёз и богатства, что очень помогло ему на первых порах. Немкой была, по легенде, и жена сына Гертруды с Изяславом, Кунигунда. Её отцом был граф Оттон Веймарский, матерью — рано овдовевшая Адела Брабантская, отчимом — лужицкий маркграф Деди. Он-то и выбрал мужа падчерице. Когда тесть Кунигунды Изяслав скитался по западным землям в поисках убежища, поехавшая с ним и мужем Кунигунда упросила отчима на некоторое время приютить беспокойное русское семейство. Захватив Гертруду и Кунигунду в плен, Мономах после смерти мужа Кунигунды Ярополка отпустил её на родину. С собой женщина взяла псалтырь покойной тёщи и младшую дочь, известную в западных странах как Матильду. В немецких землях Кунигунда нашла себе нового мужа, и дочь выдала также за немца. О Руси она особенно вспоминать не любила. #ТайныИстории #русь #ЖенскийСледВИстории