Помимо войн Людовик XIV отметился колоссальными административными преобразованиями, что обернулось бюрократизацией двора и страны. Король-Солнце, известный своей тягой к контролю за всеми сферами жизни общества, прекрасно осознавал полезность информации в политических делах, а также её силу как орудия борьбы с противниками. В Версале, где все должны были находиться на виду друг у друга и у короля, «уши» имелись не только у стен.

Тайные советы

Впрочем, политическим шпионажем дело не ограничивалось. Модернизация военного дела также естественным образом подтолкнула развитие разведывательных структур: укрепления становились всё более и более сложными, поэтому прежде, чем предпринимать атаку, крайне важно было знать их планировку и слабые места. Полевые армии росли в численности, их организация усложнялась, а мобилизация проходила, с одной стороны, более глобально, а с другой — более медленно. Естественно, что все движения этой сложной системы становились предметом усиленного внимания неприятельских агентов.

Все стратегические решения короля Франции и, как следствие, все действия королевства на международной арене были окутаны тайной до самого последнего момента. И если вопросы войны и мира находились в компетенции одного лишь монарха, то детали военных операций являлись предметом консультаций с министрами и маршалами. Людовик XIV не имел обыкновения детально объяснять мотивы своих решений, поэтому реальная причина тех или иных действий короля зачастую остаётся нам неизвестной. Решения, как правило, принимались на заседаниях Верхнего совета, и никто не вёл записей о ходе и результатах совещания. Правда, Жан-Батист Кольбер, влиятельный политический деятель при французском дворе, в течение некоторого времени вёл дневник, в котором фиксировал детали некоторых совещаний у короля. Сам Людовик XIV весьма серьёзно относился к информации и понимал её стратегическую ценность. Впрочем, дело не ограничивалось лишь конспирацией — огромное значение он придавал и сбору сведений о противнике. Подготовка к войне против Нидерландов 1672–1678 годов началась загодя: стратегия будущей кампании была разработана ещё в 1671 году. Принц Конде тщательно рассчитал направления основных ударов и послал графа де Шамильи на будущий театр боевых действий, дабы тот собрал сведения о переправах через реки, дорогах, укреплениях вокруг населённых пунктов и наиболее выгодных позициях. В это время военный министр маркиз де Лувуа лично объезжал границу с инспекцией. Кольбер отправился в Рошфор, арсеналом которого заведовал его кузен Шарль Кольбер дю Террон. Сам Людовик также развил кипучую деятельность. В мае 1671 года он посетил стратегический порт Дюнкерк, откуда отправился последовательно в Лилль, Турнэ и Ат. Там он приказал солдатам сровнять с землёй возвышенности вокруг крепостей, которые теоретически неприятель мог использовать для возведения своих позиций. Помимо этого, король инициировал проведение манёвров, готовя армию к грядущей войне. Естественно, соседние государства знали о том, что Людовик что-то затевает, однако французам удалось сохранить детали будущей операции в тайне. Как ни странно, здесь с положительной стороны себя проявил абсолютизм: стратегические решения были прерогативой короля, обсуждавшего их только с очень узким кругом советников. Это позволяло держать решения в тайне до самого последнего момента. Аналогичным образом удалось утаить намерения короля под конец войны, когда Людовик вознамерился добиться мира на максимально выгодных для себя условиях. В 1678 году начались переговоры, однако Король-Солнце твёрдо решил оставить последнее слово за собой. Пока дипломаты скрипели перьями, он нанёс удар: французская армия провела серию сложных маршей, оставив неприятеля в неведении относительно конечной цели операции, и к весне 1678 года, к удивлению голландцев, вышла к Генту. Город пал 9 марта, цитадель — через три дня, после чего войска под знамёнами лилии повернули на Ипр.

В ходе войн король нередко проводил с министрами совещания тет-а-тет, советовался с маршалами: Вобан отвечал за состояние крепостей и оборону границ, Катина, а затем Тессе, действовали в Савойе, Буффлер — в Нидерландах, Виллеруа — в имперском Брабанте и т.д. Присутствие Жюля Луи Боле де Шамле, главного маршала квартир, было завершающим штрихом подготовки кампании. Он занимался составлением и утверждением карт будущих театров боевых действий, маршрутов движения, логистики и прочего. Именно данный подход сформировал понятие «кабинетной войны», которое связывают с эпохой Людовика XIV. Герцог Сен-Симон в своих мемуарах упоминал генеральный совет, произошедший 12 мая 1709 года, на котором, помимо короля, присутствовали Великий Дофин, герцог Бургундский, маршалы Буффлер, Виллар и д’Аркур, военный секретарь Шамильяр и генеральный контролёр финансов Николя Демаре. Но даже в подобной обстановке строжайшей секретности сведения нередко попадали к неприятелю, и тот оказывался осведомлён о планах французских стратегов. Адмирал Рене Дюгэ-Труэн, проведший в 1711 году успешный рейд на Рио-де-Жанейро, впоследствии отмечал, что португальцы и союзные им британцы знали о цели его экспедиции и даже предприняли кое-какие защитные меры. Поэтому корсар, по его собственным словам, был изрядно удивлён конечному успеху всего предприятия.

Предупреждён — значит вооружён

Появление министерских ведомств позволило каждому из государственных секретарей собирать информацию по вопросам, относившимся к их юрисдикции. Кольбер, например, выстраивал разветвлённую сеть информаторов, на которых опирался в своих административных и политических решениях. Между министрами нередко вспыхивали конфликты относительно планов ведения войны или мирных переговоров, ведь каждый стремился к тому, чтобы король утвердил именно его проект. Людовик лишь подогревал это соперничество, сталкивая министров лбами и сохраняя собственную властную автономию и монополию в отношении выбора проекта из тех, что готовили министерства.

Соперничество между Кольбером и Лувуа стало достоянием истории, однако это лишь один из примеров. Военный секретарь Мишель Шамильяр активно интриговал (и это было взаимно) против Торси — секретаря по иностранным делам. В 1706 году французский офицер перехватил в Северной Италии секретные бумаги, спрятанные савойским дипломатом в одном из мешков, которые везла лодка по реке По. Офицер немедленно передал их аббату Помпонны, эмиссару Людовика XIV в Венеции, который, в свою очередь, отправил их копии французскому послу в Швейцарии, чтобы тот мог использовать бумаги против савойских и имперских представителей в кантонах. Узнавший об этом Шамильяр впал в ярость, поскольку информация прошла только по дипломатическому каналу, минуя его военное министерство. В конце концов аббат Помпонны принёс военному секретарю извинения. Разведданные, поступавшие к королю и его министрам, являлись суммой усилий множества людей и агентурных сетей. В частности, каждый маршал должен был иметь собственную военную агентуру. Карьера в армии, естественно, предполагает наличие способности командовать людьми и планировать маршруты движения армии во время битвы или алгоритм её действий во время сражения. Информация в данном случае являлась естественным подспорьем для удачного исхода дела. Командующие вели активную переписку, собирали информацию с театров военных действий и налаживали контакты при дворе для того, чтобы быть в курсе, что там происходит, что говорит и что собирается делать король. На местах командующие активно использовали шпионов, которые докладывали о состоянии неприятельской армии и её позициях. Герцог Сен-Симон в своих мемуарах объяснял неудачи маршала Виллара в кампании 1711 года: «Виллар стремился выжать максимальную выгоду откуда только мог, но мало платил и содержал мало шпионов и поэтому всегда опаздывал».

Шпионы получали подробные инструкции относительно того, что они должны были выведать. В этот перечень входили: состояние укреплений и их планировка, расквартированные полки и батальоны, их численность, имена командиров и краткие справки о них. Информацию об укреплениях и гарнизонах рекомендовалось добывать у работавших там наёмных инженеров или у подрядчиков. Важно было также установить состояние магазинов, количество боеприпасов и продовольствия. Шпион должен был знать, какие войска и с какой периодичностью получают жалование, общую его сумму и сроки доставки в армию. Сбор сведений должен был проводиться систематически на всех фронтах, на которых оперировала французская армия. Дошедшая до нас инструкция, данная некоему месье Роже в 1705 году, указывала, что он покинет Милан, проследует через Швейцарию и доберётся до Рейна, а оттуда отправится в Амстердам. Шпион должен был собирать любую полезную информацию, а прежде всего разузнать маршрут движения Мозельской армии союзников. Затем Роже должен был явиться в Роттердам и узнать, прибывали ли недавно в этот порт корабли с войсками из Англии. Далее бойцу невидимого фронта надлежало собрать информацию об армейских магазинах, а также о судах, способных везти боеприпасы по рекам Маас, Рейн и Вааль. Затем он должен был поселиться в Нидерландах «в зависимости от того, где, по его мнению, проявит себя враг». Таким образом, он будет следить за операциями войск союзников и собирать о них сведения, о чём потом доложит маршалу Виллеруа.

Клод Леблан — король шпионов

Поиски информации могли вестись и на конкретном фронте, где разворачивались боевые действия — за армией противника устанавливалось тщательное наблюдение. Клод Леблан, интендант «приморской Фландрии» (историческая область Вестхук, или Западный угол, включает часть территории нынешних Франции и Бельгии), отвечал за границу, которая являлась зоной боевых действий во время войны за Испанское наследство. Он следил за перемещениями неприятельских армий, наблюдая за движением обозов, в том числе и по рекам — ведь армия не может действовать без постоянного снабжения. Для того, чтобы своевременно получать информацию о движении неприятельских повозок, скота и лошадей, агенты Леблана вели активную работу с местным населением.

Интендант аккумулировал сведения, поступавшие от его агентуры, и таким образом был в курсе планов неприятеля. Например, в 1708 году он узнал, что союзники готовятся взять в осаду Лилль, для чего возводят дамбы на реке Лис и меняют её русло, чтобы осушить пространство между Лиллем и Мененом. Англичане и их союзники, в свою очередь, предприняли отвлекающий манёвр и отправили обозы с осадными орудиями по дороге на Монс, всем своим видом демонстрируя, что удар они нанесут именно там. Леблан здраво рассудил, что противник упражняется в инженерии не скуки ради, и 9 августа доложил о своих соображениях в Версаль, не дожидаясь инструкций от Шамильяра, которые должны были прибыть только через четыре дня. Евгений Савойский, однако, приказал разворачиваться на Лилль ещё 6 августа. Таким образом, принц оказался вблизи города уже 12 августа, приведя с собой большой обоз из трёх тысяч телег в сопровождении 20 000 солдат. Чтобы быть полезными, сведения от Леблана должны были напрямую дойти до маршала Буффлера, защищавшего город. Интендант смог узнать от одного из офицеров, что перед Лиллем уже началась подготовка траншей, и эта информация прибыла к Шамильяру за сутки до гонца от маршала Бервика, командующего обсервационной армией, который также сообщал о нападении на город. Кроме того, Леблан сообщил, что в прибрежной полосе видели британские торговые корабли, и посоветовал задержать их, поскольку полагал, что они везут пополнения для осаждающей армии. Вандом, однако, предпочёл перерезать дорогу на Ат и Брюссель, в результате чего конвой с пополнением достиг осаждающих. Данная неудача свидетельствует лишь о неверном решении, принятом маршалом Вандомом, но никак не о низкой эффективности агентурной сети, выстроенной Лебланом. В частности, вскоре ему стало известно, что вблизи Ипра ошивался голландский инженер, внимательно рассматривавший укрепления города. Также интенданту сообщили, что из Бетюна вышел отряд британских солдат — для них тут же была приготовлена засада, в результате которой 33 «красных мундира» оказались в плену.

Союзники, зная об активности в регионе французской агентуры, объявили во всех населённых пунктах, что шпионаж карается повешением, однако это не помогло. Получив должность интенданта армии Фландрии, Клод Леблан существенно расширил свою шпионскую сеть и отныне получал сведения напрямую из Лондона, где его агенты подкупили брата члена палаты общин, и из Гааги, где на него работал падкий на деньги священник. Затем интендант узнал, что в Гент везут личный обоз Евгения Савойского. Он отправил отряд на перехват, в результате чего к французам попал багаж принца и 48 пленных имперских солдат. Узнав, что часть солдат из гарнизона Менена переброшена на усиление других частей, Леблан предложил захватить город дерзким манёвром: через торговцев контрабандой подкупить стражу, чтобы та пропустила в город баржи, на дне которых должны были притаиться французские гренадеры. Однако погода сорвала замысел — резко похолодало, разыгралась снежная буря, и операцию пришлось отменить. Таким образом, Леблан мог получать сведения о передвижении неприятельских войск от местного населения: его агенты расспрашивали жителей, в особенности тех, кто жил вблизи дорог или расположения неприятельской армии. В частности, Леблан привлёк в качестве информатора молодого священника, чей приход находился неподалёку от штаб-квартиры герцога Мальборо. Кроме того, он активно использовал в качестве информаторов местных гулящих девок, которые легко проникали за британские пикеты в самое сердце лагеря. #ТайныИстории