Причиной всех этих вопросов стало многолетнее (и бездумное) повторение шаблонных фраз о Нюрнбергском процессе как неком абстрактном «суде над фашизмом и его идеологией».
Несомненно, в деле осуждения нацизма как явления Нюрнбергский трибунал сыграл ключевую роль. Но под шумок общих слов оказалась затёртой вся конкретная, фактическая суть Нюрнбергского процесса. А цель у Нюрнбергского трибунала была предельно прагматична: определиться с тем, кого и за что (кроме очевидных лидеров Третьго рейха) наказывать по итогам войны.
Международный трибунал должен был очертить (в первую очередь для национальных судов) тот круг лиц, которых можно было привлекать к судебной ответственности просто за членство в той или иной нацистской организации. Вот что означало признание организации «преступной» с юридической точки зрения.
«Смертельное оружие» или юридический «беспредел»?
Конечно, придание той или иной организации статуса «преступной» не означало автоматического осуждения всех её членов на тюремный срок или казнь. Но возможность такая у судов любой страны появилась. Вот что гласила статья 10 Устава Нюрнбергского трибунала: «Если Трибунал признает ту или иную группу или организацию преступной, компетентные национальные власти каждой из Подписавшихся Сторон имеют право привлекать к суду национальных, военных или оккупационных трибуналов за принадлежность к этой группе или организации…»
Члены Международного военного трибунала понимали, какое грозное оружие они дают в руки национальных судов. Поэтому трибунал крайне корректно отнёсся к составлению этого своеобразного чёрного списка потенциальных обвиняемых.
Так, были отклонены ходатайства стороны обвинения о признании преступными штурмовых отрядов (СА), Имперского кабинета министров, Генерального штаба и Верховного командования вермахта (OKW).
О том, чтобы объявить преступным весь вермахт в целом (а значит, и миллионы людей, которые через него прошли), не шло и речи. Равно как не было и речи о «преступности» миллионов рядовых членов НСДАП.
Признание «преступными» всего вермахта и всей НСДАП превратило бы судебный процесс в фарс. По сути, это было равнозначно тому, чтобы объявить «преступными» всех немцев. За то, что они жили при Гитлере. А значит, дать судам право сажать в тюрьму любого немца просто за то, что он немец. То есть по национальному признаку. Далеко ли тогда державы-победительницы ушли бы от идеологии нацизма? Правда, подобные настроения (о поголовной вине немцев) в стане победителей были очень сильны. Но юристы трибунала, конечно же, не могли пойти на такой правовой «беспредел».
Нюрнебергские «фильтры»
Даже по отношению к тем структурам, которые были в итоге признаны преступными (руководство НСДАП, СС, СД и гестапо), было введено несколько «фильтров», чтобы как раз не допустить этой самой «поголовной ответственности».Во-первых, отсчёт «преступности» организации вёлся с момента начала Второй мировой войны — 1 сентября 1939 года. Поэтому тех, кто покинул службу в СС, СД, гестапо и в руководстве НСДАП до этой даты, — к ответственности не привлекали (имеется в виду к ответственности за членство в организации, но это не исключало возможности их привлечения к суду за конкретные преступления в индивидуальном порядке).
Стоит помнить, что трибунал изначально создавался как судебный орган для наказания военных преступников. А раз так, то признание даты начала войны в качестве «точки отсчёта» выглядело вполне логичным.
Вторым «фильтром» стало исключение из числа «преступников» всего сугубо технического персонала преступных структур — вахтёров, стенографисток, секретарш, канцеляристов и тому подобных. То есть людей, не имевших отношения к планированию или осуществлению злодеяний. Поэтому, к примеру, машинистка, печатавшая приказы в гестапо, судебной ответственности не подлежала.
Третьим — и весьма важным «фильтром» — стало признание «фактора добровольности». Если подсудимый мог доказать, что на службу в преступную организацию его мобилизовали принудительно, лишив всякой возможности выбора, — то это тоже снимало с него клеймо «преступника по умолчанию».
«Кавалерия» СС и неповинная «Галичина»?
В связи с преступными нацистскими организациями стоит осветить ещё один вопрос, приобретший особую остроту уже в XXI веке. Зачастую можно встретить мнение, что национальные части в войсках СС (латышский легион СС, украинская дивизия СС «Галичина» и так далее) не были признаны преступными на Нюрнбергском трибунале, поскольку не упоминаются в тексте приговора.
Эти утверждения являются весьма бесхитростной манипуляцией. Трибуналу не было нужды перечислять поимённо все 38 дивизий войск СС. В приговоре чётко сказано: «Трибунал включает сюда всех лиц, которые были официально приняты в члены СС, включая членов «общих СС», войск СС, соединений СС «Мёртвая голова» и членов любого рода полицейских служб, которые были членами СС».
То есть все без исключения военнослужащие войск СС вне зависимости от названия и национального состава своего подразделения считаются членами преступной организации.
Чтобы поставить точку в этом вопросе, следует отметить, что единственным подразделением СС, на которое Нюрнбергский трибунал не распространил статус преступного, стали (как написано в русском тексте приговора) «кавалерийские части СС». Неужели же кавалерийские дивизии войск СС («Флориан Гайер», «Мария-Терезия», «Лютцов» и 3-я венгерская) были настолько «белыми и пушистыми», что заслужили такое снисхождение?
Конечно же, нет. Напутал русский переводчик. В приговоре шла речь не о Kavallerie-SS (боевые дивизии, к которым не было никаких поблажек), а о Reiter-SS (дословно — «всадники СС»). На территории Германии базировалось несколько конных полков СС, которые участвовали, как правило, лишь в парадах. Именно для них сделали исключение — и ни для кого более.
Процесс под прицелом СМЕРШа
Членом Международного военного трибунала от СССР был назначен генерал-майор юстиции Иона Никитченко. Главным обвинителем от СССР стал прокурор Украинской ССР Роман Руденко. Помощниками Руденко были следователи из печально памятной «школы Вышинского»: Николай Зоря, Марк Рогинский, Лев Шейнин, Лев Смирнов.
Все перечисленные лица так или иначе участвовали в сталинских репрессиях. Сам обвинитель Руденко в Нюрнберг прибыл, образно говоря, чуть ли не на следующий день после участия в постановочном «процессе 16-ти» — расправе над лидерами польской Армии Крайовой.
Комментарии 2