В. В. Шпак, заместитель Министра промышленности и торговли Российской Федерации, кандидат экономических наук

В начале 2025 года хотел бы воспользоваться возможностью на страницах значимого отраслевого издания поделиться своим видением основных векторов движения отечественной электронной промышленности.

Безусловно, 2024 год был насыщен событиями, оказавшими существенное влияние на ход мировой истории и работу всей экономики. В информационном поле, естественно, выделяется победа Дональда Трампа на выборах президента США. Это событие уже значительно меняет глобальную повестку.

Очевидно, грядет разворот в промышленной политике США. Слоган и политическая программа Трампа Make America great again (MAGA), помимо популистской составляющей, содержат и ряд конкретных решений по локализации промышленного сектора, еще большим ограничениям на экспорт современных технологий и расширение санкций. Такой курс уже приводит к изменениям в международной торговле и разделении труда, а значит, и к росту глобальной турбулентности.

Учитывая значимость электроники и приборостроения как для экономики, так и для безопасности, глобальные изменения касаются этих секторов в первую очередь, а значит, вовлеченность полупроводниковых технологий в политику и «военные действия» будет возрастать.

Это подтверждается последними заявлениями Трампа о продолжении торговых войн, прежде всего, с Китаем. По всей видимости, такие меры жизненно необходимы США, и страна продолжит эскалировать конфликт. Усиливаются санкционные ограничения на экспорт высокотехнологичных решений в конкурирующие страны и взвинчиваются таможенные тарифы на встречный импорт продукции. Такому примеру последуют страны НАТО, а другие государства будут вынуждены отвечать на политику Штатов.

В итоге не стоит ожидать в ближайшие десятилетия создания открытого глобального мира, который пытались построить в начале 21 века для эффективного использования мировых ресурсов. Сегодня каждая сильная нация стремится самостоятельно вкладываться в собственное развитие, пытаясь локализовать максимально широкий спектр продуктов и технологий. В Соединенных Штатах с 2022 года реализуется публичный закон CHIPS and Science Act, который предусматривает инвестирование 52,7 млрд долл. США до 2030 года в повышение технологического уровня полупроводниковой промышленности.

Решения о приоритетном развитии микроэлектронной промышленности принимают на государственном уровне и в других странах. В Европейском союзе в 2023 году принят Регламент Европейского парламента и Совета Европы о создании мер по укреплению европейской полупроводниковой экосистемы (European Chips Act), предусматривающий инвестирование 43 млрд евро в отрасль.

В 2024 году Китай дофинансировал Национальный инвестиционный фонд развития микроэлектроники на сумму порядка 344 млрд юаней (47,5 млрд долл. США).

Не менее амбициозен и ежегодный уровень расходов на исследования и разработки ключевых мировых компаний: Intel (США) – 16,5 млрд долл.; Qualcomm (США) – 8,9; NVIDIA (США) – 7,8; AMD (США) – 5,7; TSMC (Тайвань) – 5,5. Такие инициативы и цифры говорят о том, сколь высокую ставку делают мировые гиганты на микроэлектронику.

Как я уже отмечал, концепция открытого глобального мира с международным разделением труда фактически канула в лету. Формируются новые макрорегионы (валютно-технологические зоны/макроэкономические зоны), объединенные рядом характеристик. США с приходом нового президента не стесняются публично очерчивать зону своих интересов: Канада, Мексика, Гренландия, Панамский канал – первые проведенные, пока пунктиром, линии на новой карте мира.

Каждая такая зона будет стремиться максимально обеспечить себя сама: совместно разрабатывать решения, а затем общими же усилиями их продвигать. Для этого нужен рынок, по экспертным оценкам, с 350–600 млн потребителей. Это необходимо, с одной стороны, для возврата инвестиций в технологическое развитие, с другой стороны – для кадрового обеспечения.

Россия обладает всем необходимым для формирования собственного с дружественными странами макрорегиона благодаря наличию природных ресурсов, научной школы, творческому и промышленному потенциалам. При этом очевидно, что мы не можем двигаться в одиночку. Для нас приоритетными направлениями для сотрудничества являются страны СНГ, Иран, Турция, страны корейского и аравийского полуострова, отдельные государства Восточной Европы – они должны стать частью нашей валютно-технологической зоны.

Еще одна потенциальная макроэкономическая зона – Китай. С Китаем нам необходимо выстраивать равнозначные, равносторонние отношения, это наш сосед. На сегодняшний день это самая большая в мире экономика, которая продолжает развиваться. Для того чтобы расширить экспорт в эту страну, нужно обладать действительно уникальными конкурентоспособными решениями. Следующий макрорегион – Индия. Конечно, мы рассматриваем ее как один из возможных вариантов развития наших рынков, но эта страна достаточно необычная и сложная. Она неоднородна, и в какую сторону она пойдет дальше, пока нельзя спрогнозировать. Открыт вопрос создания валютно технологической зоны в Евросоюзе, способен ли он будет сформировать свою независимую систему.

На пути развития собственной валютно-технологической зоны мы уже пришли к серьезным результатам. При координирующей роли Минпромторга России в 2024 году на поддержку развития электронной промышленности выделено 233 млрд руб., на 2025 год запланировано финансирование в размере 107 млрд. Всего Минпромторгом сейчас выполняется в своем контуре свыше 500 проектов, из них более 100 находятся на стадии коммерциализации. Новой продукции уже реализовано более чем на 100 млрд руб. за последние пять лет. Кроме того, еще свыше 240 проектов в области электроники ведутся фондами и институтами развития: это Российский научный фонд, Фонд содействия инновациям, Фонд перспективных исследований, Фонд развития промышленности, Фонд Сколково, Агентство по технологическому развитию.

Подпишитесь на журнал, чтобы прочитать полную версию статьи.