СВЯТЫЕ ONLINE

Как африканец научил нас церковному дресс-коду и напомнил о личных отношениях с Богом Раз уж на повестке оказалась сейчас Африка, мне вспомнилась вот такая история… Но сначала приведу одну цитату автора, памятного еще по годам филологической-культурологической юности. Культуролог С.С. Аверинцев в своей книге «Христианство в истории европейской культуры» пишет: «Мне рассказывали, что в Африке порой сильные охотники, которые привыкли с палкой выходить, скажем, на носорога, падают в обморок, когда им объясняют при Крещении, что теперь они имеют право и даже обязанность – молиться. Народы, привыкшие к христианству, даже не говорят – “молиться”, они говорят – “читать молитвы” или “say your prayers”. А негры понимают это буквально, вот так понимают, как это должно быть понимаемо: “Я теперь могу и даже должен разговаривать с Богом, сотворившим небо и землю. Я, который до сих пор не смел поговорить с местным духом, а шел к колдуну, нес ему петуха – вот, пожалуйста, поговори за меня с духом – теперь могу разговаривать с Богом, сотворившим небо и землю…”». У народов с жаркого континента и вера весьма горячая. Помню, это подтвердилось как-то при знакомстве с одним африканцем. Тот краем уха как-то услышал: коллеги так серьезно что-то обсуждают... – О чем это вы? – пробегая мимо, подмигнул. А те, православные, договаривались ехать на следующее утро в храм на службу. Остановился… – А можно с вами? – (да просто он человек был компанейский). – Конечно, давай. А потом спохватились и на всякий случай: – А ты крещен? – А что это?.. – Так… Ему объяснили, рассказали о Христе – Боге, Который вочеловечился. Он всё это очень внимательно выслушал. И был потрясен. Весь оставшийся день коллеги видели, что он явно озадачен… Что-то обдумывает, решает. В нем копилась какая-то энергия, которой непременно потребовался бы выход, – это то, что было видно даже со стороны. Секретарь даже не выдержала и поинтересовалась: – Что с ним? Но он отмахивался – и, мол, не мешай! Друзья только пожимали плечами. А он так и был весь день погружен в себя. В нем совершалась какая-то титаническая работа. Надо сказать, что вообще-то он не отличался идеальной жизнью, – она была даже несколько более бесшабашной, чем у среднестатистического хлопца. Но раньше же он не задумывался, что ему вот так ни с того ни с сего – прямо завтра! – предстоит личная встреча с Богом. Да еще и пострадавшим за всех нас, – и за него, оказывается! Кровь Свою пролившим… Он прямо метался, места себе не находил. Да если бы он знал раньше… «Но ничего-ничего, – он успокаивал себя, – я наверстаю!» На следующее утро Мози (так звали нашего героя) является к условленному месту и времени весь такой свежий, обновленный. Еще и принаряженный. Его даже не узнали, коллеги, уже привычные к службам, даже переглянулись между собой. – Ты что? – спрашивают у него. А он объясняет, что в то утро встал рано-рано, сделал большую пробежку по лесу, хотя спортом обычно не занимался, помылся, побрился, постригся, достал и нагладил себе национальный наряд, купил новые туфли, побрызгался чем-то не терпким ароматическим. Но главное – внутренне в нем явно уже произошел переворот… У него даже лицо изменилось, не было его привычной ироничности, насмешки во взгляде. Он же собрался на встречу с ЦАРЁМ. Он был невероятно красив в этом своем порыве верности и благодарения Богу. На службе стоял тихо, сосредоточенно. Хотя и не понимал даже языка, на котором велось богослужение, – но Мози считал себя недостойным. Плакал, не скрывая слез. Когда все пошли ко Причастию, он запереживал – опять плачет – встал в очередь. Батюшка у него спросил уже у Чаши: – Ты исповедовался? – А что это?.. После службы они беседовали. Говорили долго, и батюшка был так ошеломленно рад, что эта душа африканца так восприимчива и жадна к слышанию Слова Божия. Да и такая, выяснилось, этого парня благодать на службе накрыла, что он уже с этой первой своей службы стал невероятно ревностным православным, тогда же крестился. Назвали его в честь святого Моисея Мурина, и он старался своему небесному покровителю подражать, – даже выписывал себе на листочки его реакции: вот его выгнали из алтаря, а он не обиделся, самоукорялся, – и развешивал эти шпаргалки всюду на своем рабочем месте. Само Таинство Крещения в этом случае не было авансом, как это часто бывает, а уже подтверждением того, что его внутренняя работа над собой так самоотверженно и бесповоротно началась. Это устремление и было запечатано печатями Духа Святаго, что налагаются на все части тела. И Моисей всё в Евангелии принимал, как слова, обращенные лично к нему, к его сердцу (а так Евангелие и написано), – и тут же принимался исполнять! Практически с детской доверчивостью. Полностью вверившись и попечению о нем Святой Церкви в богоустановленных таинствах исповеди, причащения, соборования... О браке еще думает. Но уже всерьез, а не так легкомысленно, как он относился к этому вопросу раньше. С тех самых пор его первой службы, увенчавшейся в тот день Крещением, в жизни Моисея происходило множество чудесных явлений – Бог его просто ведет по жизни, как сына, за руку, а он во всем послушен своему так счастливо обретенному Отцу. Он с ребячьей простотой молится Пресвятой Троице, и Господь его слышит – даже в житейских, казалось бы, неразрешимых вопросах помогает и даже исполняет мечты. Недавно Моисей стал волонтером в хосписе, и его развеселый нрав и нежная забота очень воодушевляют тех, кто там коротает дни. Он не решается проповедовать, считает себя недостойным, но его дела славят Бога. НО ПОМНЮ, КАК НАС ВСЕХ, «ПРАВОСЛАВНЫХ СО СТАЖЕМ», ТОГДА ЕЩЕ СРАЗУ В ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ЕГО ВОЦЕРКОВЛЕНИЯ ПРОБРАЛО: НАДО ЖЕ, ПОНЯЛ, В ХРАМ ИДТИ – ЭТО НА ВСТРЕЧУ С САМИМ ЦАРЁМ! И как-то явственнее стали через пример этого горячего южноафриканского мальчишки вот такие непосредственные личные отношения с Богом, с Его святыми… *** Старец Свято-Троицкой Сергиевой Лавры архимандрит Наум (Байбородин) говорил: «В свое время евреи – сыны Царствия – изверглись. Призваны были язычники, потомки Иафета, европейские народы, которые сейчас все больше уклоняются в нечестие, а то и в прямое поклонение сатане. Точно так же, как когда-то евреи, сейчас европейские народы по неверию извергаются, а потомки Хама (африканцы)… познают и исповедуют Христа».