Профессор Игорь Осипов, заведующий кафедрой урологии Педиатрического университета, приглашает специалистов в уникальную школу для ординаторов и практикующих врачей.
Игорь Осипов – эксперт федерального уровня с уникальным клиническим опытом, главный детский уролог-андролог СЗФО РФ, врач высшей категории по детской урологии-андрологии, урологии, детской хирургии. Также Игорь Борисович является членом правления Российского общества урологов, он почетный член Российского общества детских урологов-андрологов, заслуженный врач РФ.
Мы встретились с ним, чтобы поговорить о перспективах крайне востребованного направления в медицине – детской урологии.

- Чем ваша кафедра отличается от других подобных структур в других медицинских учреждениях?
- Школа детской урологии Санкт-Петербурга создана выдающимися учеными Гиреем Алиевичем Баировым и Еленой Аркадьевной Остропольской в середине прошлого века, а мы, по возможности, её развиваем и поддерживаем на мировом уровне. Наша кафедра уникальна. Мы здесь объединили урологию взрослых и детскую урологию. Но, поскольку у нас Педиатрический университет, то основной упор делается на детство.
- Насколько детская урология востребована, это серьезная проблема?
- Распространенность урологических болезней в педиатрии стоит на втором месте после ОРВИ. При этом за детскую урологию как отдельное направление среди специалистов шла нешуточная борьба. Взрослые урологи хотели ее присоединить к себе, а детские хирурги не хотели ее отдавать. И когда мой учитель, профессор Гирей Алиевич Баиров встречался с главным урологом Советского Союза, героем социалистического труда и директором научно-исследовательского института урологии профессором Николаем Алексеевичем Лопаткиным, и они так полушутливо разговаривали на эту тему, Гирей Алиевич предложил: пожалуйста, забирайте детскую урологию, но тогда вместе с новорожденными. Ну, а вы понимаете, что новорожденные – это целый космос, которого все боятся, особенно взрослые специалисты. И в итоге детскую урологию взрослым урологам не отдали, оставили все в детской хирургии.
- Но потом все же она сформировалось отдельное направление?
- Где-то в начале 2000-х годов специальность детская урология-андрология выделилась в отдельный профиль. И это было узаконено министерством здравоохранения. Детская урология по ранжиру идет после детской хирургии, являясь, так сказать, вершиной этой иерархии. По методам обследования, по профилю патологии, по многим другим аспектам, детская урология ближе к общей урологии. Но по контингенту, она, конечно, ближе к педиатрии и, естественно, к детской хирургии. Получается некая двойственность, но это нормально.
- Специальность урология востребована среди выпускников медицинских вузов?
- Конечно. Это связано, в том числе, и с большими финансовыми вливаниями во взрослую урологию – дорогие роботы-хирурги, дорогостоящие приборы, медикаменты, прочее техническое обеспечение. Все это находится в руках взрослых урологов, поэтому в этой области, конечно, врачу работать интереснее.
- А почему так?
- Ну, во всем мире элита – это взрослые, даже пожилые граждане, вполне естественно, что они вкладываются урологию, в область, которая их беспокоит.
- Получается, в детской урологии не так интересно – раз туда не вкладывается элита?
- Это смотря в чем интерес. Если мы про деньги, это одно, а если речь о профессиональном росте, то в детской урологии как раз специалист может состояться с большей вероятностью. Потому что там есть вакансии для специалистов, особенно на уровне поликлинического звена. А во взрослой урологии вакансий практически нет. Ну и, конечно, рано или поздно на детскую урологию тоже обратят достойное внимание – ведь у элиты подрастают внуки.
- Научные исследования какое место занимают на вашей кафедре?
- Без серьезных научных исследований невозможно привлечь в дисциплину учеников. И мой учитель профессор Гирей Алиевич Баиров говорил, что ему нужны ученики пишущие. Потому что сам он оперировал блестяще, а основной упор при выборе сотрудников он делал на способность кандидата к научной, творческой работе. И действительно, по моему мнению, самое интересное в нашей профессии – это творчество.
Если его нет, мы превращаемся в обыкновенных ремесленников. Когда-то так и было: хирурги входили в сообщества ремесленников наряду с цирюльниками.
- Можете назвать области медицины, в которых ваша кафедра имеет высокий, мировой уровень развития?
- В первую очередь это нейроурология. Потому что это очень сложный аспект, очень сложный раздел в детской урологии. Речь идет о детях с пороками развития спинного мозга, позвоночника. Многие из них неходячие, они постоянно находятся в кресле, или это вообще лежачие больные. И у них мочеполовая сфера очень сильно страдает, эти проблемы могут привести даже к смерти больного. В этом направлении у нас есть много хороших наработок, в России с ними мы точно на видном месте. Да и в мире тоже – после некоторых наших научных публикаций часто следуют приглашения с докладами за рубеж: то в США, то в Германию, то в Арабские Эмираты, то в Сингапур. Но мне, к сожалению, трудно выбираться на эти конференции и съезды. Но я с благодарностью отвечаю всем организаторам.
- Времени не хватает?
- В современных условиях заграничные поездки связаны с определенными трудностями.
- А какие еще у вас есть приоритетные направления?
- Экстрофия мочевого пузыря. Я практически половину своей профессиональной жизни на это потратил, придумал классификацию этого порока, определил очередность хирургических вмешательств. При таких пороках развития мочевого пузыря и нейрогенных дисфункций мы применяем сложнейшие хирургические вмешательства. Например, наращивание емкости мочевого пузыря за счет сегментов кишки. Это сложные реконструктивно-пластические вмешательства.
- Я много раз слышал о том, что в Педиатрический университет направляют, как правило, самых тяжелых больных, пациентов с периферии, потому что там не всегда есть возможность решить проблему пациента.
- И это правильно, потому что нет ничего тяжелее и хуже, чем лечить неправильно вылеченного, залеченного ребенка. Поскольку мы федеральный центр, у нас редкая патология встречается чаще, чем у коллег на периферии, поэтому мы к таким патологиям готовы.
- Как вы относитесь к модным тенденциям в медицине, например, к диагностике при помощи нейросетей?
- Я об этом много думал в свое время. Я считаю, что самым главным в характеристике человека является его профессионализм. Кто такой профессионал? Это человек, который может в своей зоне ответственности больше, чем другие. И тут многое зависит от интуиции. Чем больше у человека опыта, тем лучше у него интуиция. И я считаю, что интуитивные решения, которые принимают профессионалы с большим опытом, это, в общем, то же самое, что делает сейчас искусственный интеллект. Идут какие-то процессы в мозгу профессионала, вспоминается весь его опыт, прошлые эффективные и неэффективные действия. И в результате выдается правильный ответ, находится правильное решение и правильное направление в лечении. Но современные нейросети в сложных ситуациях пасуют. Так что, старики-профессионалы в нашей профессии нужны будут всегда и заменить их роботами, я думаю, не удастся никогда. А вот для врачей средней руки или для начинающих врачей нейросети будут большим подспорьем в работе.