Явно «с любовью» народ именуется тут «свино-человеческим месивом».

Между «спартанцами» и этим «свино-человеческим месивом» — непреодолимая грань.
Так и хочется спросить: а как же равенство и братство, гражданин Солженицын?
Вот отрывок об общении Нержина-учителя даже не с самим народом, а со своими учениками. В момент, когда нацисты ведут наступление и в умах и душах людей — разброд и шатания.
Казалось бы, тут «спартанцу» и подарить свое мужественное слово людям, но куда там.
ОТРЫВОК ПОКАЗАТЕЛЬНО НАЗЫВАЕТСЯ «УТЛОЕ»
«Оставались темные вечера для бесед с учениками — однако замкнут был Нержин для бесед: такими случайными, затерянными и предназначенными скоро раствориться были и эти ученики, и этот колхоз, и эта морозовская школа».
Не нужен был Нержину колхоз. Не нужна была школа. И не нужны были ему ученики, часть народа. Случайными они были. А он вроде как бредил фронтом.
Сражаться хотел. Ну вот призвали... Пришла пора проявить доблесть. Посмотрим на знакомство интеллигентного, домашнего мальчика, только что получившего университетское образование, с народом.
Тут главное не сам факт знакомства, а реакция «спартанца».
ГЛАВА ПОКАЗАТЕЛЬНО НАЗВАНА «ПЕЧЕНЕГИ»
«Никогда еще в жизни Нержин не испытывал такого бессилия и такой раздавленности, как в этот осляклый день на полу, потягивающем холодком, меж нескольких сот незнакомых ему людей, а друг друга знающих и стянутых по землячествам.
Прожив двадцать три года то с матерью, то с женой, или в понятном школьном, студенческом кругу, первый раз Нержин оказался в странном ему, бесстройном мужском сборище с какими-то первобытно сильными законами, с какой-то насмешливой жестокостью к себе и к другим и с обилием крайне мрачных предположений».
Начинаете понимать, какой «герой» перед нами?
Сесть на грязный (!) пол, да еще и просто оказаться рядом с незнакомыми людьми не его круга — это уже рухнул весь мир.
Надо просто помнить о таких вещах, когда читаешь солженицынское описание лагеря.
Если сесть на грязный пол — мир рухнул, то какая угодно мелочь в лагере должна была вызывать близкое к предынфарктному состояние и вселенскую панику. Она и вызывала.
Делать во всем из мухи не слона, а огромные стада слонов — в этом, на мой взгляд, стихийное свойство Солженицына.
При первом же соприкосновении на призывном пункте с реальностью «спартанец», никогда не понимавший, что такое Спарта и как там воспитывали таких, как он, лоботрясов, этот рафинированный интеллигент, проживший с няньками и мамками до 23 лет, начал обижаться на весь свет за то, что мир, оказывается, построен, не так, как ему хочется.
НО ПРОДОЛЖИМ
Вот слова Солженицына о народе. То бишь о «печенегах». Цитата из той же главы:
«Так шли долгие-долгие часы, а мобилизованных все подбывало, Нержин уже перетиснулся со сквозняка поглубже, поел без аппетита размятые крутые яйца, уже зажглись высокие верхние слабые лампочки в зале — но не только смотреть ему не хотелось на своих соседей — костеняще не хотелось ему ни думать, ни жить.
Где была та молодая краснофлагая страна, по которой он носился доселе? Если б эти люди не говорили по-русски, Нержин не поверил бы, что они его земляки.
Почему ни одна страница родной литературы не дохнула на него этим неколебимым, упрямо-мрачным, но еще какую-то тайну знающим взглядом тысяч — еще какую-то тайну, иначе нельзя было бы жить!
Наблюдатели, баричи!
Они спускались до народа, их не швыряли на каменный пол.
Как же он смел думать писать историю этого народа?»
ВЫ ПОНЯЛИ, ЧТО ГЛАВНОЕ ТУТ?
1. Он яйца поел без аппетита! Вот!
Чувствуете глубину нравственных переживаний героя?
2. Ему так были отвратительны соседи, тот самый народ, что он не только на них не хотел смотреть, но не хотелось из-за них ни думать, ни жить.
3. Почему ему подменили страну? Где его «краснофлагая» страна?
Верните ее вместе с его идеальным местом в ней!
4. Как смела «родная» литература не предупредить его, каков на самом деле этот народ? Народ-то оказался не тот!
И до сих пор он «не тот» в определенных кругах. Что либеральных, что националистических.
Вы поймите, читатели, что те люди, на которых у Солженицына такая аллергия, — это наши с вами прадеды, деды, дяди, отцы.
Поймите, до какой степени он отторгает народ!
Физически и морально отторгает — и всё это сладострастно и беззастенчиво описывает.
(продолжение следует)