Женские перверсии

Пример 1: перверсия как гиперконтроль.
В кабинете часто звучит фраза: «Я не злюсь, это неправильно». Женщины, воспитанные в убеждении, что гнев — признак «плохой девочки», годами копят агрессию, превращая её в тихий яд. Подавленные эмоции не растворяются — они ищут обходные пути, перерождаясь в женские перверсии: изощрённые формы саморазрушения или контроля, маскирующиеся под заботу или норму.
Одна из клиенток, Марина, десятилетиями играла роль «идеальной жены». Она улыбалась, когда муж игнорировал её просьбы, молчала, когда он обесценивал её карьеру. Её злость вытеснилась в навязчивый контроль над питанием: она составляла графики калорий, превратив еду в поле боя. Это классический пример женской перверсии — агрессия, направленная внутрь, обрела форму ритуалов, будто бы оправданных «здоровым образом жизни». Её тело стало ареной для войны, которую она боялась вести вовне.
В кабинете часто звучат истории, где женские перверсии маскируются под добродетель, а подавленная агрессия годами копится в закоулках психики, словно ядовитый туман.
Возьмём Марину: её навязчивый контроль над питанием, казавшийся заботой о здоровье, на деле был криком неуслышанной злости. В психотерапии мы докопались до детского сценария: её мать, воспитанная в строгости, повторяла — «хорошие девочки не спорят». Гнев девочки замораживался, превращаясь в чувство вины за любое «нет». Запертая агрессия в браке переплавилась в ритуалы подсчёта калорий — единственную зону, где она ощущала власть. Инсайт пришёл, когда она связала своё раздражение от мужниных насмешек с дрожью в руках перед каждым приёмом пищи. Оказалось, её тело годами отыгрывало роль громоотвода для эмоций, которым не давали слова. Потребность в уважении границ, заглушённая установкой «терпи ради мира», начала прорываться через осознание: «Моя злость — не грех, а сигнал, что меня переехали».
Здесь работает классический механизм смещения: агрессия, которую нельзя направить на объект, вызывает тревогу, и психика переносит её в «безопасную» зону — в данном случае, еду. Контроль над телом становится суррогатом контроля над отношениями. Теория объектных отношений объясняет это попыткой сохранить связь с важными фигурами (матерью, партнёром) через саморазрушение — будто бы «наказывая» себя, клиентка бессознательно избегает конфликта с ними. Женские перверсии часто строятся на этом: вместо открытого диалога — ритуалы, заменяющие прямое действие.
*все клиентские случаи вымышлены
Дарья Константинова