«СПАСТИ ЕГО БЫЛО НЕВОЗМОЖНО».

КАК ЗАКАТИЛАСЬ ЗВЕЗДА АНДРЕЯ ХАРИТОНОВА
Четырех недель не дожил до 60-летия исполнитель роли Овода Андрей Харитонов. Народный любимец, не имевший ни всесоюзных наград, ни званий.
В 1979-м, он был еще студентом киевского театрального, который, к слову, хотел бросить ради архитектурного отделения в художественном – с детства хорошо рисовал. Но режиссер Николай Мащенко, сделавший звезду из 22-летнего Владимира Конкина (Павка Корчагин, «Как закалялась сталь»), уже начал поиски очередного дебютанта – теперь на роль Артура Бертона, подпольного революционера под псевдонимом «Овод».
- Плакать умеете?
- Конечно!
- А смеяться?
- Еще бы!
- Роман Войнич читали?
- Разумеется!
Таким, говорят, был первый диалог режиссера Мащенко и начинающего актера Харитонова. Надо ли упоминать, что книги «Овод» сын филолога в глаза не видел? Но ведь школа, как вспоминал потом Андрей, учила грандиозно лгать. Поэтому, когда ему сказали: «Будешь играть Овода», он, конечно, не поверил. Но книгу все-таки пошел искать. Главное – ни секунды не сомневался, получится ли сыграть хорошо. Много лет спустя объяснит: если сомневаешься – не надо браться. А уж коли взялся – верь в успех. Третьего не дано.
И вот первый съемочный день. Андрею исполняется 20 лет. Лучшего подарка, чем главная роль, и придумать невозможно.
На «Овода» надевают кандалы, приковывают в пещере к стене. Все уходят обедать, а его оставляют лежать в воде. И вдруг на площадке появляется… мама Андрея. Шум, охи, возмущение: как же так? Мащенко рассказывает ей про вхождение в образ. Мама с трудом верит, что необходимо так мучить ее ребенка, а когда она уходит, в Андрея вливают 50 граммов спирта. В честь 20-летия…
Харитонов победил. Гром победы раздавался все 1980-е. Но, к сожалению, в том времени и остался. Хотя предположить такое развитие событий тогда, конечно, не мог никто.
Андрей проснулся знаменитым на следующее же утро после премьеры «Овода». В него влюбились все – от мала до велика. А уж что творилось с девочками, девушками, женщинами!.. Несколько лет актера заваливали письмами – не успевал читать. Фото Харитонова было на всех обложках.
2-3 картины в год стали для Андрея практически нормой. «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты», «Тайна «Чёрных дроздов»», «Жизнь Клима Самгина»… Нельзя сказать, что режиссеры баловали актера главными ролями. Персонажи нередко «перепевали песню» Овода. Да и «выстреливала» далеко не каждая работа. Тем не менее, Харитонов стал звездой. Без всяких «но». И уже в 1984-м решил попробовать себя в Малом театре.
- Деточка, зачем вам сцена? Вы же кинозвезда! – провоцировал его Михаил Царев, занимавший тогда пост директора.
- Да, но я еще хочу попробовать стать артистом, – ответил Харитонов.
- Да-а… Как интересно!..
«Пробы» продлились шесть лет. Были весьма удачными. Но потом Андрею захотелось самому снять фильм. Он стал искать деньги, пленку «Кодак», договаривался с актерами и готовил декорации… А новый худрук Малого Юрий Соломин отказал в академотпуске. И Харитонов написал заявление об уходе.
Фильм «Жажда страсти» с Анастасией Вертинской и Игорем Костолевским он снял, выступив режиссером, сценаристом, продюсером. Окупил с лихвой затраты. Даже получил несколько российских призов. И вдруг понял, что про кино… уже все знает. Ушел на телевидение. Работал режиссером, ведущим. Но передачи закрывались. Кино в 1990-е, по большому счету, не было. И тогда Харитонов серьезно заболел.
Да, он считал, что «алкоголизм – не распущенность». Но пил тихо. Никому не мешал. И много лет искал врача. Некоторые коллеги отвернулись от него в тот момент – Андрей мог нетрезвым выйти на сцену, после спектакля торопился в гримерку, чтобы глотнуть спиртного… «Истинную суть фразы «С утра выпил – весь день свободен» я познал на собственном опыте», – с горечью признавался он позже.
Победить недуг удалось; вернуть былую славу – не вышло. Теперь судьба редко баловала его качественными проектами. Повезло разве что с Глебом Панфиловым – сначала он пригласил Андрея в фильм «Романовы. Венценосная семья». Потом – в спектакль «Аудиенция», где партнершей Харитонова была Инна Чурикова. Он очень любил эту постановку – отрабатывал каждое слово. И поклонники любили его. Несмотря ни на что. Для них он работал. Не думал о здоровье. Боясь располнеть, ограничивал себя в еде. Следил за внешним видом. И до последнего, почти до 60, выглядел моложе своих лет. Даже когда уже ходил с палочкой. Как его Овод…
Андрей очень любил жизнь. Интересно было все: книги, кино, живопись... Как художник-график он оформил сборник мистических новелл. При этом всегда заявлял, что не готов умереть на сцене. В последние годы перестал ходить по тусовкам, «торговать лицом». Старался делать то, что хочется, быть в гармонии с собой. Каждый день проживал как последний. Любил одиночество. И совсем не боялся смерти...
А потом дикие боли, госпитализация, шесть или восемь операций, удаление трети кишечника, дорогостоящие лекарства, которые, к тому же, нельзя было купить в России. Он не отчаивался, не падал духом. Даже когда уже не мог подняться с кровати. И когда терпеть адские боли не было сил.
После удаления опухоли начались проблемы со спиной, а его отказывались класть в больницу. Друзья, коллеги, фонды – все, кто знал о беде, помогали, чем могли. Был брошен клич в соцсетях: «Его сжирает болезнь…», – и на карту стали поступать деньги. А он переживал о больных матери и сестре в Киеве, ради которых работал последние годы, а теперь – не мог...
Интеллигентным, скромным, порядочным… да просто Человеком Харитонов остался до конца дней. Он знал, что дни его сочтены. И все усилия напрасны.
Последний год жизни Андрея был страшным, невыносимым. Он мучился. А вместе с ним мучилась Ольга. Верная жена, подруга, поклонница, влюбившаяся в «Овода» ещё школьницей, одна из тех, кто осаждал служебный вход Малого театра, ночевал в его подъезде, писал трогательные письма…
...Она была с ним и в счастье, и в горе, выхаживала своего смертельно больного героя, до последнего надеясь на чудо.
Последней волей актера было кремировать тело, а прах захоронить на родине.