Вот как в жизни, Вы знаете, бывает: чтобы по-настоящему оценить свой старый диван и вид из окна, нужно сначала этого лишиться. Так случилось и с моей знакомой, Екатериной. Всю жизнь она прожила в своём стареньком деревенском домишке, никогда особо не задумываясь о судьбе. Жила — и жила. А потом родственники решили, что пора её «спасать».

Городская хитрость

Уговорить Бабу Катю переехать в город было делом безнадёжным. Она же, как настоящий деревенский человек, не умела дозировать труд: и в снег, и в дождь. А вдруг давление подскочит посреди огорода? Внучка, моя племянница, пошла на хитрость, причём самую действенную.
— Выручай, без тебя никак! — уткнулась она Бабе Кате в колени, как в детстве.
— Мне из декрета выходить, а Вероника в садике постоянно чихает! Ты нам нужна, ну просто позарез!
На самом деле, нянька, конечно, была нужна ей самой, чтобы контролировать эту неутомимую энергию.
— Чего ты ёрзаешь, как маленькая? — делано сердилась Катерина, хотя сама млела от осознания своей неимоверной надобности. Действительно, кому, как не ей, можно доверить правнучку?
— Так и быть, поеду. Но только ненадолго! У меня же хозяйство! — сдалась она.
Хозяйство, конечно, небольшое: десяток курочек и кошка Муся. Ну и огород, куда ж без него. Договорились так: грядки на выходных будет поливать зять (бедняга!), курами займётся соседка, а кошку Мусю взяли с собой.

Тоска по лопате

Муся, надо отдать ей должное, приспособилась к городской жизни быстро. А вот Бабу Катю накрыла тоска. Грешно желать ребёнку болезни, но внучка даже обрадовалась, когда Вероника зачихала. Нашлось бабушке занятие!
— Что ты ей брызгаешь? — насторожилась Катерина, увидев спрей. — От боли в горле, бабуль. — Убери немедленно! Я шалфея заварила — пусть им полощет. А потом подышит над картофельным отваром и обязательно наденет носочки с горчицей!
Правнучку она выходила быстро и, конечно, вновь оказалась не у дел. Ну как не у дел? Навела генеральный порядок, кафель надраила, окна намыла. А пирогов сколько напекла!
— Мама, остановись! Моя юбка уже не сходится! — взмолилась дочка. — И я на весы боюсь вставать... — вторила внучка.
Одна Вероника с удовольствием уминала пирожки.
Тогда Бабу Катю потянуло на двор. Вроде квартир много, но ни одного палисадничка! Зато окурков, сброшенных с балконов, — видимо-невидимо. С курильщиками разговор был короткий: выдала каждому по жестяной банке из-под консервов. Проблема решена.
Зато дочка и внучка то и дело выслушивали упрёки: «Старость не уважают! Бабушке плохо дома, раз она по земле на карачках ползает!». Но когда грядки покрылись васильками, ромашками и настурциями, кумушки притихли. Красота, как известно, лечит не только сердце, но и душу. Потихоньку к ней потянулись помощницы с лейками. Мужики, видя такой ажиотаж, напряглись и вывели кран наружу. Вот это я понимаю — общественное благо!

Путешествие: Косынка и шляпка

Страсть к суете у этой семьи, видимо, в крови. Дочка с внучкой решили показать Бабе Кате мир — наше Чёрное море.
— Не поеду! — упиралась старушка. — На кого я цветы оставлю? — Мы график полива организуем! — пообещали родственницы (и, между прочим, организовали). — Что мне на ваших морях делать? От тоски загнусь! — Будешь за Вероникой присматривать!
Тут они опять слукавили. В отеле были и детская комната, и аниматоры, но Катерине об этом знать было не обязательно. Купили ей новые наряды, с трудом уговорили сменить привычную косынку на соломенную шляпку. Получилась эффектная дама!
В холл отеля она вошла уже не робея, а с лёгким румянцем возбуждения. Но надежды, что бабуля будет чинно гулять по аллеям, быстро растаяли.
Баба Катя тут же начала искать себе работу. Сначала отвоевала у горничной право самой убирать номер, потом пошла в коридор. Удобрила цветы, объяснила, как вывести пятна с ковролина (проигнорировав целую батарею их моющих средств). Привычная косынка незаметно оттеснила модную шляпку — как она её только в чемодан впихнула?
На кухню её не пустили. Посторонним вход воспрещён! Обиделась, но ненадолго. Переключилась на садовника (которого, к слову, проинструктировала, не смутившись тем, что половина растений ей незнакома). А потом добралась до уличных торговцев.
— Готовят прямо на улице, виданное ли дело? Пыль же! А тесто какое гадкое — небось, на быстрых сухих дрожжах месили? Сухие только для бражки годятся! Хорошее тесто выйдет только из прессованных дрожжей! — возмущалась она.

Роман с «Макашечкой»

Правда, одного торговца она всё же одобрила. Мужичок, таец, с трудом говорил по-русски, готовил в открытой кибитке-кухоньке на колесах.
— А ничего, чистоплотный этот мужичок из макашечки, — одобрительно кивнула Катерина. — Бабуль, не макашечка, а макашница, — поправила внучка. — Макашечка лучше! Неужто забыла, как я тебе такую яичницу готовила, когда желток дрожит?
Баба Катя решила взять шефство над «макашечником». Жалко его: щуплый, печёт нечто несуразное, называя это блинами. Разве это блины? Блины должны быть мягкими, кружевными, в дырочку! А таец тесто руками растягивает до хрустящей корочки.
Мужик оказался с понятием. Выслушал торопливый бабушкин говорок (хотя что он мог разобрать?) и уступил место у печи. Катерина тут же завела тесто для русских блинов. Получилось не сразу — сковорода была встроенной, её в воздухе не покрутишь, но бабуля справилась.
Эх, бойко потекла торговля! Баба Катя пекла, таец торговал. Впервые за весь отдых старушка улеглась в постель удовлетворённая, хоть и безмерно уставшая.
— Мама, ты куда? — удивилась дочь, обнаружив, что Катерина, вскочив ни свет ни заря, уже затягивает косынку. — Некогда мне разлёживаться! Сегодня пышки напеку, завтра — оладушки. И пончиков тоже...
Бабушкина затея удалась. У тайца появилась постоянная очередь из покупателей.
— Эх, — сокрушалась она, — духовки нет, я бы таких пирожков напекла!
Но и без пирожков её новый друг был безмерно благодарен. Старательно запоминал рецепты простых русских блюд. Бабушка хвалила: хороший, мол, ученик!
Провожали их всем отелем, дарили сувениры. Очень уж приглянулась людям эта добрая деревенская женщина! С «макашечником» прощались по-свойски, троекратно целуясь в щёки. Плакали оба. Таец надарил ей своих чаёв и благовоний, всё тараторил что-то на своём.

Дома — лучше!

На обратном пути Баба Катя вновь распереживалась о цветах. Но соседки-«умнички» справились.
— Вот умнички! С лёгким сердцем вам теперь клумбы оставляю, — не скупилась на похвалу старушка. — Как оставляете? — встревожились соседки. — Бабушка, ты уезжаешь? — удивилась внучка.
— Уезжаю, девочки, не обессудьте, — сказала Катерина, глядя на их встревоженные лица. — Я, пока у «макашечника» хозяйничала, поняла, как по своей кухоньке соскучилась. Да и Муська в неволе зачахла. Уж лучше вы ко мне почаще приезжайте! И Веронику оставляйте: я её к труду буду приучать!
Провожали Бабу Катю в деревню чуть не всем домом. Подарили букет роз (обобрать её ромашки рука не поднялась). А за клумбами, конечно же, обещали ухаживать по графику. Зря они его составляли, что ли?