Рассказ

А. Пеганский
ДИМА
Он шёл, по залитой солнцем весенней улице и на душе было как то беспокойно.
Только что единодушным решением братского совета Дима был предложен на рукоположение для дьяконского служения. Сколько раз в молитве к Богу он просил Его о служении в церкви. Конечно ,иногда он говорил проповеди, ездил со старшими братьями на посещение больных, и добросовестно выполнял ещё не один ряд поручений. Но вот чтобы так ему было доверено самостоятельное служение рукоположенного брата, от этого и было немного беспокойно и неуютно на душе. Побродив немного по аллейкам парка, он увидел одиноко стоящую скамейку, ту самую на которой несколько лет назад он, сидел, и думал о том, насколько неудачно сложилась его ещё достаточно молодая и неокрепшая жизнь. Ну, здравствуй старая знакомая, всё также одиноко стоишь? Немного постояв , Дима присел, и в памяти отчётливо всплыли картины прошлого.
Дима, почему то вдруг вспомнил старый двор своего детства. Это были две пятиэтажки, квартиры в которых народ называл «хрущёвками». Его родителям дали квартиру в одном из этих домов, когда Диме было всего шесть лет. Там он и познакомился с Серёгой и Витькой. Все они жили в одном подъезде. Постепенно их соседство переросло в крепкую детскую дружбу. Было начало семидесятых, время, когда практически все праздники было принято отмечать весёлыми застольями. Собирались на такие застолья и их родители, просто как хорошие соседи. Все сидели за большим столом, весело поднимали стаканы, наполненные горячительной жидкостью, тут же возле стола суетились и наши ребята. Так шли годы, и вот однажды
«Этот случай особенно запомнился Диме» когда он пришёл со школы в подъезде его поджидал Витек. Слушай Димон – сказал он. Есть дело. Он
отвернул край куртки, из грудного кармана торчало горлышко от бутылки. Что это? Спросил Дима. Рубин – ответил Витёк. Зачем? Давай попробуем, видал как родители балдеют? У Димы мурашки пробежали по спине. Страшно - не отрывая глаз от бутылки, прошептал Дима. Да не бери в голову – настаивал Витёк. Полезли на чердак, там люк открыт, я проверил. Сколько раз глядел Дима как взрослые, раз за разом поглощают эту жидкость и становятся весёлыми. Ему казалось, что в этот момент они испытывают какие то особые ощущения. Сколько раз ему самому хотелось попробовать и ощутить на себе эти переживания. Пойдём – прошептал он. На чердаке было пыльно и мрачно, они прошли в самый дальний угол. Витёк достал из кармана свёрток, в нем были гранёная рюмка и небольшой соленый огурец. При виде бутылки у Димы ,что то внутри зашевелилось, что то кричало « Не надо, не пей», Ну давай – сказал Витёк налив рюмку он подал её Диме. Подавив в себе внутренний голос , Дима взял рюмку и глубоко выдохнув, как это делали взрослые, быстро опустошил рюмку. Хрустнув огурцом, Дима ощутил неприятное жжение в желудке. Какая гадость – сказал Дима, и что они в ней нашли? Витёк опустошив рюмку, долго нюхал огрызок огурца, так всегда делал его отец. Немного посидев, Дима стал ощущать, как в голове у него стало как то не так, что то смешалось, он ощутил какую то лёгкость. Сам собой как то завязался разговор, темы находились сами по себе. Может ещё попробуем? - сказал Витёк, Давай – отозвался Дима, Потом была ещё рюмка и полный провал.
Дима проснулся, он лежал на грязных досках, рядом спал Витёк. Немного болела голова, хотелось пить. Он толкнул в бок Витька, тот немного поворчав, открыл глаза. Ты как? – спросил Дима. Не очень – отозвался Витёк. Они поднялись на ноги. Пошли по домам – сказал Дима, Ну её к лешему и как они её только пьют? Отряхнув с себя чердачную пыль ,они спустились с крыши. На счастье Димы родителей дома ещё не было, раздевшись он принял душ и принялся приводить в порядок школьную форму.
Потянулись школьные будни, казалось жизнь вернулась в прежнее русло, но почему то из памяти никак не могло уйти это чувство лёгкости которое он испытал, после первой рюмки вина. Да, потом было не совсем приятное ощущение, но Дима всё время ловил себя на мысли, что хочет испытать это чувство ещё раз. Не остался к этому безразличным и Витёк, и скоро они опять очутились на чердаке, где осталась недопитая ими бутылка вина. Так потихоньку Дима и Витек стали всё чаще прикладываться к спиртному. Вскоре к ним добавился и Сергей.
Дима вдруг вспомнил первый и достаточно серьёзный разговор с отцом, а потом и первую выпитую с ним рюмку. В неполные семнадцать лет, друзья стали полноправными участниками семейных праздников. А потом? Диме не хотелось вспоминать весь пережитый им кошмар. В свои двадцать пять лет он был самым настоящим алкоголиком.
И вот однажды, с глубокого похмелья он проснулся на этой самой лавочке. Сильно шумела голова, он сел и наверное впервые за всё это время задумался не о том, где достать заветную дозу спиртного, Ему вдруг стала противна вся его достаточно ещё молодая, но уже не состоявшаяся жизнь. И вот тут появилась она. Проходя мимо него, Нина немного замешкалась, затем спросила – Тяжело? Дима поднял голову. Тяжело. Присев рядом она сунула ему в руку небольшой буклет. Почитай – сказала Нина, думаю тебе это может помочь, там есть адрес если надумаешь, приходи.
Потом всё было как в коротком сне. Дом молитвы, пел хор и хоть не все, что пели было понятно, но что то внутри говорило, что это как раз то, что может изменить его. Всё что говорили с кафедры, было будто бы специально для него и она, в первом ряду хора. Та, что не прошла мимо. С тех пор прошло три года и вот он опять сидит на той же скамейке, но уже не тот, другой.
Ну что же пора идти помочь по дому маме и бежать в дом Молитвы на собрание, где будет и Нина, с которой они вот уже несколько месяцев как соединили свои жизни.
Они шли по вечерней городской улице. Было начало недели. Скоро тебя будут рукополагать – сказала Нина. Как ты. Нормально – ответил Дима. Слушай Нина, я сегодня был у мамы, она попросила нас с тобой съездить в деревню к дяде Серёже её брату. Там у них свадьба, его внучка замуж выходит, а он человек обидчивый. Если не приеду, не простит. Что скажешь? Нина немного призадумалась. Знаешь, поезжай пожалуй один, у нас на работе завал, всё равно не отпустят. Только к субботе вернись, вечером собрание. На том и порешили.
Дядя Серёжа встретил Диму с большой радостью. Родня у него была не многочисленная, и поэтому он был рад каждому, кто приехал на столь важное для него событие. Столы ломились от яств, не мало было припасено для такого случая и горилки. Гости дружно расселись за столом, началось время тостов и поздравлений, все радовались. Дима к великому удивлению всех гостей пил только морс. Когда свадьба набрала обороты, взял слово уже изрядно захмелевший дядя Серёжа. Он поздравил молодых, и стал благодарить всех своих родственников, обращаясь к каждому из них. Когда очередь дошла до Димы, дядя Серёжа вдруг сказал – А вот племяш меня ни как не уважает. У дядьки такое событие, а он не хочет даже выпить с родным человеком. Все наперебой начали уговаривать Диму выпить хотя бы рюмочку домашней настойки. Но Дима был неприклонен. Знаешь что племяш – сказал Дядя Серёжа, у нас так неположено. Чтобы молодые жили хорошо, должен хотя бы пригубить. Дима никак не ожидал такого оборота событий. Вся свадьба сосредоточилась на том, что Дима должен проявить уважение к молодым. В голове у Димы носились разные мысли; Одни говорили, что этого делать ни в коем случае не надо. Другие говорили – Да пригуби, всё равно ведь не отстанут. Дядя Серёжа подойдя к Диме, обнял его за плечо. Не надо обижать людей племяш. Хорошо – сказал Дима, но только пригублю. Он взял из рук дяди рюмку с вином и приложил её к губам. В это время дядя одобрительно хлопнул его по плечу. Дима поперхнулся и глотнул немного вина, ну вот и хорошо – сказал дядя Серёжа, теперь можно и горько крикнуть. Дима присел, в желудке приятно зажгло. Так он просидел несколько минут, и вдруг он поймал себя на мысли, что хочет сделать ещё один глоток. Нет, нет – подумал Дима, Нельзя, никак нельзя. Но с другой стороны, ведь много людей контролируют себя, главное чтобы тобой это не обладало. В этот момент все закричали - горько и Дима невольно потянулся к рюмке. Что было потом Дима помнил смутно. Помнил что плясал, что сидел за столом в обнимку с девчонками, горланил застольные песни. Потом он долго доказывал одному из гостей о заместительной жертве Христа. Он проснулся и не сразу понял где. Он лежал в саду на земле под высокой яблоней. Он вдруг почему то вспомнил чердак ,на котором они с Витьком впервые напились и потом спали на грязных досках. Господи, что же я натворил – взявшись за голову простонал Дима. Как он ненавидел себя и весь этот мир, его мучила совесть. ещё никогда ему не было так плохо. Он поднялся , немного постоял и снова рухнул на землю . Рухнул как подкошенный , лицом уткнувшись в землю, он стиснул её пальцами и зарыдал. Господи , прости меня грешного – плакал Дима . Никогда, слышишь никогда больше этого не повториться . Он плакал и говорил, говорил и снова плакал. Так он пролежал около часа. Мысли постепенно приходили в порядок. Дима встал и пошёл в дом. Было рано и гости ещё не подошли, Дядя всё ещё спал, а тем кто уже проснулся до Димы не было ни какого дела. Дима долго приводил себя в порядок. Что я скажу Нине, а если в церкви узнают? Мысли одолевали, надо было принимать какое то решение. В конце концов я раскаялся и обещал Богу, что это никогда не повторится. Дима решил ни кому об этом не говорить. Всю обратную дорогу он молил Бога, что бы об этом его падении никто не узнал. На вопрос Нины – Не заболел ли он? Дима сослался на усталость. Была пятница. Всю ночь Дима провёл в тяжёлом раздумье. Он очень любил Нину и не желая причинять ей боль, решил ей тоже ничего не говорить. День они провели вместе. Жизнь постепенно брала своё и Дима стал потихоньку успокаиваться. Так прошла неделя. Они как и прежде вместе молились Богу и Дима чувствовал, что Бог его простил, на душе стало как то спокойнее. Пришла суббота – день когда раз в месяц проходило членское собрание. Дима с Ниной как обычно пришли в Дом Молитвы и заняли места на лавочках. Зал негромко шумел, но когда на кафедру вышел пресвитер, все сразу успокоились. После молитвы все уныло и неохотно слушали бухгалтерский отчёт. Затем пресвитер пригласил пройти вперёд Диму и Нину. Все встали и помолились о благословении на завтрашнее рукоположение. Дима заметно волновался. Нина же напротив, была спокойна. Ну что же – сказал пресвитер. Остался ещё один очень неприятный вопрос. Все вы хорошо знаете нашего брата Виктора Фиткова, вчера поступил сигнал, что он напился, но это ещё не всё. Напившись, он устроил скандал с соседями по лестничной площадке, хорошо, что дело не дошло до драки. Я посетил его сегодня. Конечно, он очень сожалеет о случившимся, но вот на членское идти на отрез отказался. Говорит, что стыдно. У Димы забегали мурашки по спине, на лбу выступили капельки пота. Какие будут предложения? Продолжал старший брат. Немного помедлив, как это обычно бывало на всех членских, встал брат старец Степан Васильевич Шайденко. Строгости его, в церкви не было предела, его побаивался и сам пресвитер. Он был из числа тех братьев, которые пережили гонения, но говорил об этом настолько часто, что многие из молодых служителей стали в этом сомневаться. Собравшись с мыслями он сказал – В наше время нам некогда было думать о таких грехах, нас притесняли, гнали, лишали родительских прав, мы страдали за веру и не страдали от пьянства. Я считаю, что такие братья позорят церковь, через них на неё может придти поношение. Лично я считаю, что таких нужно отлучать без всякого сомнения. Вытерев носовым платком пот со лба он также медленно сел. Дима подперев подбородок руками, сверлил глазами пол.
Неужели вот так и говорили бы о нём, ведь брат Фитков не пьяница. Он почему то оступился, оступился и Дима, но разница между ними состояла в том, что грех Фиткова был явным, а грех Димы тайным. Может простить на первый раз? – Произнёс кто то тихо с задних рядов. На какое то время все затихли. Диме казалась, эта тишина никогда не закончится. Встал брат Андрей Поляков. Он занимался служением в зонах и с наркоманами. Он отличался тем, что был всегда резок и категоричен в своих рассуждениях. Мне кажется – начал он, что если мы его не отлучим, то многие начнут считать, что можно грешить безнаказанно, и таким образом начнут грешить. И что подумают о нас неверующие, хотя бы те с которыми он скандалил. Я думаю он должен быть отлучен. Есть ещё мнения? Задал вопрос пресвитер. У Димы вдруг появилось огромное желание встать на защиту оступившегося брата, но та тайна, которая жила в нём придавила его за плечи и так навалилась на него. Может встать и всё рассказать, может поймут и простят, подумал Дима, он поднял глаза и перед нем пролетела картина, где он встаёт и дрожащим голосом рассказывает о том, что совсем недавно произошло с ним. О том, что он, Дима не хотел этого. Это произошло как то случайно. И вдруг в этой картине он увидел всё так же медленно поднимающегося Степана Васильевича, который упрекает Диму в том , что он родился не в то время. Слышит всё тот же негромкий голос от куда то сзади – Может простить на первый раз. Господи – какой позор прошептал Дима. Нина положила ему на плечо свою руку, приняв его стон за переживания о церкви. Ну что ж, ставлю на голосование – сказал пресвитер. Кто за то, что бы брат Фитков был отлучен? На какое то время зал замер, и вот тяжело вздыхая, одна за другой в верх поползли руки. Тяжело вздыхая и охая лес рук становился всё больше и больше. Дима вдруг почувствовал, как отяжелела его рука. Ему казалось, что на неё подвешали сто пудовую гирю. Тяжёлым усилием
преодолевая навалившийся вес, Дима начал поднимать руку. Господи прости меня, Господи прости меня – шептал пересохшими губами Дима
ОТ АВТОРА
При желании таких историй в христианской среде можно найти очень много. Каждый из нас мог бы рассказать нечто подобное, случившееся с ним. Я понимаю, что каждый христианин на своём пути имеет падения и подъёмы. Но я писав этот рассказ преследовал цель не осуждения тех христиан, которые согрешив и не засветившись голосуют за отлучение себе подобных, хотя Слово Божие очень строго осуждает это. ( Римлянам 2 гл. 1.2.3. ст. ). Мне кажется, что подобное происходит из за страха друг перед другом. Мы боимся и в этом страхе есть мучение. В своё время царь Давид в выборе наказания предпочёл принять его от Господа, нежели от своих братьев и сестёр, объяснив это тем, что у Бога есть милость, а у людей её найти, шанс невелик. Мы церковь Иисуса Христа, в которой Дух Святой живёт в каждом,
о которой Христос сказал « Творю всё новое». Минули тысячелетия со времён Давида, но в отношении страха друг перед другом мы не преуспели.
Христос учит нас признаваться друг перед другом, прощать друг друга, причём многократно. Мне кажется вопрос прощения должен быть пересмотрен и предворяться не только в проповедях, но и на практике. Что двигало Димой? – конечно страх. Не уверенность в том, что он будет понят и прощён. Поэтому мы идём к Богу за прощением и скрываем сделанный грех от людей. Мне кажется это вина служителей, которые не отстаивают свою паству, не встают на её защиту и дальнейшее попечение. Современная церковь всё более и более становиться материализованной и мы всё больше и больше становимся похожими на наёмников, а не на добрых пастырей, способных положить душу свою за овец.