- Обычно когда мы уходим на физкультуру ну или там на ритмику, в классе остаётся ужасная свалка – на полу валяется одежда, всякие там вещи, портфели… И вот недавно я решила всё своё убрать. Тут она глубоко задумывается, почему она вдруг так решила, если никогда раньше этого не делала, но не находит ответа и продолжает: - Я аккуратно сложила свою одежду, убрала в портфель все тетради и учебники и ушла на физкультуру. И знаешь, что я нашла у себя на парте, когда вернулась? Мы обходим лужу, и она останавливается, чтобы я осознала важность момента. Я, естественно, тоже. - У меня на парте была наклеена бумажка, ну как у тебя для записок, а на ней фломастером была нарисована весёлая физиономия! Мы идём дальше. - Я очень удивилась и спросила у Марии Викторовны, не знает ли она, кто это сделал. А она сказала, что это она нарисовала мне в благодарность мне за то, что я всё за собой убрала. И сегодня я решила тоже убрать и проверить, появится ли снова бумажка (ребёнок-математик: ищет закономерность). И она опять появилась! Ты представляешь, мама! Мария Викторовна снова нарисовала мне эту весёлую физиономию! И она всем рисует, кто убирает! И, знаешь, сегодня в классе перед физкультурой уже было чище, чем обычно!

Ребёнок сияет. Пятёрки, вещи приятные, но во многом формальные, не могут сравниться с нарисованной любимой учительницей персонально для тебя физиономией. И я заодно вспоминаю, что мне всегда обязательно покажут, как Мария Викторовна написала коротенькую похвалу: «Молодец!», «Отлично» и даже «Приятно читать такую аккуратную работу». И это снова будет поважнее пятёрки. И мы шлёпаем дальше по лужам, и я вспоминаю разные смешные, симпатичные случаи, когда неожиданная неформальная записка от учителя, от официальной инстанции была намного приятнее, чем формальный результат. И это волшебно действует не только на детей, но и на взрослых, особенно тех, которые привыкли к официальному тону серьёзных инстанций. Когда мы жили в Штатах, наша семейная доктор Джозеф, необъятная негритянка с пугающим и всегда неожиданным хохотом, отправила меня на анализ уровня холестерина – ей, видишь ли, показалось, что я слишком худая и она размышляет о том, не подкорректировать ли мне диету. Заранее мысленно послав корректировку диеты, я, тем не менее, послушно сдала кровь, и на следующем приёме доктор Джозеф вручила мне бумажки с результатами анализа: - Да, - сказала она, - у вас всё в порядке, ничего корректировать не надо. В голосе её явно звучало сожаление. Я развернула торжественную бумажку с тиснёным названием клиники наверху, со множеством печатей и росписей, и увидела цифры в столбик, которые действительно были ровно посередине нормы. Не знакомый мне лаборант ручкой обвёл мои результаты и написал на полях: «Excellent!» - и я помню эту надпись всю жизнь.

В другой раз, когда я несколько недель учила английский за границей, нам задали написать сочинение, и я очень постаралась, просидела целый вечер со словарём, и, как мне показалось, сдала вполне сносную работу. Каким же было моё огорчение, когда на следующий день преподаватель вернула мне сочинение, всё исчёрканное снизу доверху зелёной ручкой (красная не использовалась вообще, оценки также не ставились). Мельком посмотрев на это безобразие, я отложила сочинение в сторону, решив более внимательно ознакомиться с ним потом, чтобы не портить себе окончательно настроение. Вечером я собралась с духом и открыла своё творчество. Оно действительно было исчёркано зелёной ручкой вдоль и поперёк. Присмотревшись, я увидела пририсованные восклицательные знаки – один, два, три, - и всего две или три палочки на полях – отмеченные ошибки. После долгих размышлений я наконец поняла – и наутро преподаватель подтвердила мою мысль – что она отмечала те места, которые ей особенно понравились, выражая степень своего восхищения, соответственно, одним, двумя и тремя восклицательными знаками. Среди этого изобилия восторгов три жалких ошибки затерялись и пропали, их не было, был молодец-ученик, который сумел, несмотря на слабые знания, хорошо выразить непростые мысли, и был мудрый учитель, который, вместо того чтобы ткнуть носом в три (целых три! снижение на два балла!) ошибки и отбить охоту этим заниматься, сообщил ученику, что он молодец. Я не педагог и не знаю, работает ли в долгосрочной перспективе, насколько это правильно, не более ли продуктивна красная ручка и отмеченные ошибки, но я помню своё состояние острой радости, саму меня удивившее, и желание свернуть горы после этого. И я вижу, как радуются дети, когда учительница написала им в тетрадке «Умница». И боюсь представить себе, что переживает ребёнок, которому написали на его работе «Ужас!» или «Грязь», хочется ли ему учиться дальше, приходить в эту школу, сдавать тетрадки учителю, особенно если это происходит регулярно. Дорогие учителя! Пожалуйста, отмечайте не только плохое, но и хорошее! Может, ребёнок, у которого в тетради действительно грязно, при этом правильно решил задачу, забыл отступить на 4 клеточки, но написал решение полностью, залез на поля, но знает, как пишется слово «сыночек»… И рисуйте рожицы, кораблики, солнышки. Они это обожают. Многие взрослые, кстати, тоже. Ссылка на оригинал статьи: https://snob.ru/profile/27628/blog/144973?utm_source=ok&utm_medium=social&utm_campaign=snob&utm_content=blog