НИ КТО И НИ ЧТО НЕ СМОЖЕТ ПОКОЛЕБАТЬ ЦАРСТВО ХРИСТА!

ОНО ВЕЧНО! ВСЕ ПОЧИТАЮЩИЕ ЦАРЯ ХРИСТА СПАСУТСЯ, А ВСЕ НЕЧЕСТИВЫЕ ПОГИБНУТ! СПАСАЙ ДУШУ, ПОКОРИСЬ ХРИСТУ!
"Псалом Давида. Зачем мятутся народы, и племена замышляют тщетное? Восстают цари земли, и князья совещаются вместе против Господа и против Помазанника Его. «Расторгнем узы их, и свергнем с себя оковы их»." (Пс 2:1-3)
Несмотря на то что на это царство восстает великое множество врагов и огромная сила, оно все же устоит вовек, поскольку его поддерживает десница Божия и Его мощь. Далее говорится о том, что царство Давида вопреки воле врагов распространится до самого края земли. Поэтому Давид увещевает царей и прочих начальников, отложив в сторону гордыню, с кротостью возложить на себя заповеданное Богом ярмо, коль скоро сбрасывать его с себя — совершенно напрасное занятие. Кроме того, нарисованная здесь картина содержит пророчество о будущем Царствии Христовом.
1. Зачем мятутся народы, и племена замышляют тщетное? 2. Восстают цари земли, и князья совещаются вместе против Господа и против Помазанника Его. 3. «Расторгнем узы их, и свергнем с себя оковы их».
(1. Зачем мятутся язычники, и народы ропщут напрасно? 2. Сошлись цари земли, и князья собрались вместе против Иеговы и против Христа Его. 3. «Расторгнем узы их, и сбросим с себя иго их».)
Известно, сколь многие составляли заговор против Давида и мешали ему воцариться. Так что по плотскому чувству он мог бы сильно убояться их и полностью расстаться с надеждой на царство. Также не подлежит сомнению, что Давиду приходилось вести борьбу с самыми тяжкими искушениями. Однако, поскольку Давид хорошо осознавал, что не претендует на что-то по собственной дерзости (подобно тому как многих на новые предприятия толкает собственное тщеславие), но, скорее, был твердо убежден, что, не желая сам ничего подобного, являлся царем, назначенным от Бога, он с большим упованием идет против всего мира и гордо высмеивает в этих словах как самих царей, так и их богатства. Давид признаёт, что ему предстоит суровая битва, — коль скоро против него сошлись не малочисленные отряды, а целые народы со своими царями, — но затем воодушевлено заявляет, что все их предприятие напрасно. Ибо войну они хотят вести не со смертным человеком, а с Самим Богом.
Далее, не вполне ясно, говорит ли Давид только о внутренних врагах или жалуется также и на врагов внешних? Действительно, коль скоро враги восставали на него отовсюду, и по усмирении волнений в израильском народе на Давида, в свою очередь, восстали соседи, я охотно отношу сказанное и к иудеям, и к язычникам. Ведь разуметь под многими народами и нациями какой-то один народ — весьма грубый способ выражения. И также было бы весьма нескладно говорить о многих царях, имея в виду одного Саула. Добавим к этому, что аллегория вышла бы куда удачнее, если бы здесь соединялись вместе разные типы врагов. Ибо Христос, как известно, имел дело не только с домашними, но и с внешними врагами. И заговор, замышлявший Его ниспровержение, был воистину всеобщим и охватывал весь мир. Кроме того, на Христа, как и на Давида, первыми обрушились иудеи. Но затем то же самое безумие охватило и язычников.
Итог же состоит в следующем: как бы прочно ни были защищены те, кто пытался Давида свергнуть, их мятеж бесплоден, а замысел напрасен. Приписав же народам волнение и ропот, а царям и князьям — собрания и совещания, псалмопевец выразился весьма удачно. Между тем он хочет сказать следующее: хотя цари долго и много совещались, хотя народы неистово восставали, все они совершенно ничего не достигли.
Отметим, однако, причину упования Давида: он не навязал себя царем по собственной дерзости и воле, но лишь последовал за призванием Божиим. Отсюда Давид выводит, что в его лице нападкам подвергается Сам Бог, коль скоро Бог непременно покажет Себя защитником установленного Им же царства. И, наделяя себя титулом Мессии или Христа, Давид тем самым проповедует, что царствует только по заповеди Божией и под Его руководством, поскольку совершенное рукою Самуила помазание из частного лица сделало Давида царем. Действительно, враги Давида не думали, что восстают на Бога, и, больше того, стали бы яростно отрицать подобную мысль. Однако Давид обоснованно противопоставляет их Богу, словно они направляли свою атаку непосредственно на Него. Ведь, желая поколебать установленное Богом царство, они в слепой ярости нападали на Самого Творца. И если все сопротивляющиеся установленной Богом власти являются богоборцами, тем более это верно в отношении того священного царства, которое было установлено по особой привилегии.
Но теперь полезно рассмотреть суть изображенной здесь аллегории. То, что Давид пророчествует о Христе, ясно из того, что сам он прекрасно знал: его собственное царство служит только тенью или символом. И нам, чтобы научиться относить ко Христу все воспетое когда-то Давидом о самом себе, следует придерживаться принципа, повсеместно встречающегося во всех пророческих текстах: Давида и его потомков поставили царями не столько ради них самих, сколько для того, чтобы они были образами будущего Искупителя. Хотя впоследствии об этом будет говориться весьма часто, ограничимся сейчас только кратким увещеванием и скажем читателям (коль скоро временное царство Давида было для древнего народа как бы залогом вечного Царства, воистину установленного в конце через Иисуса Христа): то, что Давид возвещает здесь о себе, переносится на Христа не натянуто или аллегорически, а истинно и уместно. Ведь, если принять во внимание природу царства, глупо останавливаться на его первоначальной тени, отбросив в сторону его цель и замысел. Того же, что здесь пророческим духом описано Царство Христово, — подходящими свидетелями являются апостолы, которые, видя, как нечестивые сговариваются против Христа, ограждали себя этим учением во время молитвы к Богу (Деян 4:24). Но, дабы вера наша была далека от каких-либо уловок и уверток, скажем следующее: из всех пророчеств явствует, что сказанное Давидом о собственном царстве непосредственно и прямо относится ко Христу.
Итак, да будет незыблемым положение: все не покоряющиеся власти Христовой ведут войну с Богом. Коль скоро Богу было угодно править нами рукою Своего Сына, отказывающиеся повиноваться Христу напрасно заявляют, что соглашаются с Божией властью. Истинно утверждение: всякий не чествующий Сына не чтит и Пославшего Его Отца (Ин 5:23). И для нас весьма важно видеть неразрывную связь между двумя положениями: как величие Божие блистает в лице Его Единородного Сына, так же Отец восхотел, чтобы только в лице Сына почитали и боялись Его Самого.
Из этого отрывка можно получить двойное утешение. Всякий раз, как мир будет приходить в смятение, дабы расстроить или задержать Царство Христово, мы должны вспоминать о том, что предсказанное о нем некогда уже исполнилось. И тогда мы не будем страшиться происходящего как чего-то нового. Больше того, будет весьма полезно сравнить испытанное некогда апостолами с тем, что приходится испытывать нам. Само по себе Царство Христово весьма безмятежно, от Него приходит истинный мир ко всякому творению. Но по порочности и злобе людей его проповедь везде сопровождается волнениями. Поэтому нет ничего удивительного или необычного в том, что мир возмущается всякий раз, как воздвигается трон Христов.
Затем идет другое утешение: хотя нечестивые объединяют свои силы, хотя, уповая на свое великое множество, богатство и защиту, они не только изрыгают надменную хулу, но яростно атакуют само небо, мы можем спокойно смеяться над ними, основываясь только на том, что они раздражают живущего на небесах Бога. Поэтому, видя, как враги своим множеством и силою почти повергают Христа наземь, мы всегда должны вспоминать о том, что они объявили войну Богу, Которого не преодолеют, и поэтому все их усилия будут безрезультатны и напрасны. Кроме того, научимся распространять это учение на всякое продвижение Евангелия в мире. И то, что сказанное не следует ограничивать личностью одного лишь Христа, ясно следует из упомянутой мною ранее молитвы апостолов.
3) Расторгнем. Здесь пророк Давид как бы говорит от лица своих врагов, дабы еще лучше выразить суть их нечестивого и святотатственного замысла. Они не признавались открыто, что воюют против Бога (скорее, напротив, прикрывали свою гордыню какими угодно прикрасами и яростно утверждали, что Бог стоит на их стороне. Но коль скоро твердо решили, что правдой или неправдой лишат Давида его законного царства, то, что бы они ни говорили на словах, смысл их совещания заключался в том, каким образом можно ниспровергнуть установленный Богом порядок. У меня не вызывает сомнений, что Давид, метафорически и от лица врагов называя свою власть узами и игом, косвенно порицает их гордыню, представляя их говорящими о каком-то рабском или постыдном подчинении. Действительно, мы видим, что все враги Христовы подчинение Его власти считают для себя столь же недостойным, как будто речь идет о каком-то великом и ужасном позоре.
"Почтите Сына, чтобы Он не прогневался, и чтобы вам не погибнуть в пути вашем, ибо гнев Его возгорится вскоре. Блаженны все, уповающие на Него." (Пс 2:12)
Бога не видно, но я его вижу:
в зрелости яблок, в спелости вишен,
в ливне и стуже и в красках заката.
Бога не видно — он где-то за кадром:
в детской улыбке и в маминых фразах,
и рассыпаясь любовью по вазам,
Бог говорит с нашим миром цветами.
Бога не видно, и видно не станет.
В дальних поездках и командировках,
в легких касаниях, нежных и робких,
в боли, в надежде и в маленьком шансе
Бога не видно? О, не соглашайтесь!
Бог открывает для каждого двери.
Те, кто не верил — однажды поверят.
Даже сейчас, атеистам в отместку,
ставленным голосом с этого места
Бог говорит с вами мной через вирши.
Бога не видно, но я его вижу.
Дмитрий Кравченко