Итак, Пресвятая Дева Мария с трех лет начала жить в храме, с трех лет начала служить Богу.

Ужели же могла быть какая-нибудь польза от столь раннего занятия? Ужели трехлетий младенец может что-нибудь понимать и перенимать? Не только трехлетние, даже двухлетние и однолетние младенцы могут много понимать и перенимать.
Вы, конечно, замечали, как младенцы бывают до всего любопытны, а это есть знак того, что они хотят узнать, значит, и могут понимать; об их памяти и говорить нечего; на ней, как на мягком воске, все отпечатлевается. И в самом деле, когда дети научаются говорить, когда успевают запомнить столь различные наименования вещей? Конечно, в младенчестве. Когда успевают узнать те пороки, которые они обнаруживают, когда приходят в возраст? Опять в младенчестве. Так, слушатели, почти все то остается на всю жизнь в детях, что они видят и слышат в младенчестве. И потому чему вы хотите со временем учить детей, то надобно внушать им и тогда, когда они бывают младенцами. Пусть они заблаговременно приучаются видеть и слышать это; пусть, по крайней мере, их уши и глаза привыкают к тому, чем со временем должны заниматься их умы и сердца.
И потому-то родители Пресвятой Девы Марии премудро сделали, что так рано отпустили Ее жить в храм. Там все мирское от Нее было скрыто; Она видела и слышала божественное; Она жила и дышала божественным. Напротив, весьма неосторожно поступают те из родителей, которые при младенцах делают и говорят худое или позволяют другим говорить и делать непристойное. Рано еще учить их доброму, говорим мы обыкновенно. Рано? А к худому разве приучать уже время? Мы станем учить детей благочестию, когда у них откроются понятия. А много ли будет пользы от этого учения? Мы тогда будем словами удерживать их от того, чему давно научили делами. Мы не учить только их будем, а отучать от того, к чему они давно привыкли, беря пример с других.
Итак, слушатели, будем как можно осторожнее вести себя при младенцах, а мы все имеем случай часто быть с ними. Будем вести себя осторожно при младенцах, чьи бы они ни были, свои или чужие; за своих и чужих мы равно дадим ответ Богу. Положим, что они и ничего не понимают, но у них открыты глаза, у них отверсты уши, и потому будем удерживаться от худого, чтобы они не видели и не слышали; не будем приучать ушей и глаз их к худому. И нам лучше будет на том свете, если они спасутся; и нам отраднее будет, если они по смерти не пойдут в ад, в сие место мучений вечных. Аминь.
Протоиерей Родион Путятин