Глава 14. Встреча с аммофилой. Растение-хищник. Любопытные разговоры в этнотеровой роще. Чудесные корзины. Дождь мертвецов. Роща уже давно скрылась  за холмами. Путешественники бежали теперь по широкой голой долине. Справа и слева от них поднимались точно жёлтые стены, крутые песчаные горы. Изредка по дороге  попадались чахлые травяные  деревья. Ветки на них были поломаны. Листья посыпаны песком.  - "Она жива!" - кричал Иван Гермагенович на бегу. - "Видишь, она хваталась за кусты, она боролась. Надо бежать как можно быстрее, мы ещё успеем. Вперёд Карик! Вперёд, мой мальчик!" И они помчались ещё быстрее. - "Вижу! Вижу!" - вдруг закричал Карик. - "Смотрите! Вон там, у деревьев. Вот они. Борются". Чахлые травяные деревья раскачивались, как будто их кто-то сильно тряс. - "Это Валька! Отбивается!" - проговорил хрипло Карик. - "Скорей, Иван Гермогенович, скорей!" Профессор и Карик понеслись во весь дух. Но, когда они добежали до редких деревьев, здесь уже никого не было. Деревья были примяты к земле, ветви поломаны. Широкий след уходил куда-то дальше, в чащу травяных джунглей. Профессор остановился. Карик чуть было не налетел на него с разбегу. - "Стой!" - угрюмо сказал Иван Гермогенович. - "А что?" - тихо спросил Карик.

Иван Гермогенович слегка подтолкнул его и протянул руку вперёд. Вдали на жёлтых песках мальчик увидел крылатое длинноногое животное, похожее на осу. Оно волокло по земле огромную гусеницу. Гусеница была большая, толстая, в несколько раз больше осы. Она отчаянно сопротивлялась, но, как видно, не могла вырваться из цепких лап осы. Оса волочила гусеницу, оставляя на земле широкий след. По этому-то следу и бежали путешественники. - "Песчаная оса-аммофила", - угрюмо буркнул Иван Гермогенович, - "тащит к себе в нору озимого червя. Самого страшного вредителя хлебных и свекловичных полей… Ну хорошо. Она тащит добычу для своего потомства, а нам-то какое до этого дело? Мы-то зачем бежим за ней? Карик растерянно посмотрел на профессора. - "А как же теперь Валя?" - спросил он. - "Надо вернуться", - сказал Иван Гермогенович. - "Далеко она не могла уйти. Нужно искать её около бухты. А если не найдём до ночи, зажжём болотный газ. Валя увидит огонь и, конечно, догадается, что мы здесь. А если и не догадается, так все равно она пойдёт на огонь". Но Карик уже плохо верил, что они найдут Валю. «Пропала! Не найти! Ни за что не найти!» — думал он, шагая за профессором. И всё стало ему как-то безразлично. Он хотел заплакать, но глаза были сухие. Карик тяжело вздохнул. И тут только почувствовал, как сильно он устал. Ноги его дрожали. Он спотыкался на каждом шагу. Во рту пересохло. Язык распух и горел, точно в огне. Сейчас Карик мог бы выпить залпом ведро ледяной воды, но вокруг лежали мёртвые, сухие пески. «Хоть бы ручеёк какой-нибудь, хоть бы лужица какая», — думал Карик, поглядывая по сторонам.

И вдруг у подножия жёлтого холма он увидел высокий голый ствол. Ствол слегка покачивался на ветру. Карик подошёл поближе. Внизу под стволом лежали мясистые серо-зелёные листья. Из листьев торчали, точно ресницы огромного глаза, полусогнутые гибкие хлысты. С конца каждой ресницы свисали тяжёлые серебристые капли. - "Роса! — крикнул Карик, бросаясь к этим странным листьям. — Идите. Я догоню вас. Я только попью росы. Карик перепрыгнул через канаву. - "Стой!" - закричал Иван Гермогенович. - "Слышишь? Стой, Карик! Вернись сейчас же!" - "Но если я хочу пить", - упрямо сказал Карик. Иван Гермогенович перескочил канаву и решительно преградил ему дорогу: - "Это не роса. Это нельзя пить!" Он взял Карика за плечо и подвёл его к странному растению. - "Смотри!" - сказал он. Подняв с земли камень, Иван Гермогенович размахнулся и бросил его в гущу сверкающих капель. Лишь только камень коснулся листа, хлысты сомкнулись и плотно прикрыли его. Камень исчез. - "Что это?" - удивился Карик. - "Росянка", - спокойно ответил Иван Гермогенович, - "насекомоядное, хищное растение". - "Как?" - ещё больше удивился Карик. - "Разве есть у нас такие растения? Они же только в жарких странах растут. Я даже читал об этом в какой-то книге". - "Правда, — сказал Иван Гермогенович, — в жарких странах такие растения встречаются гораздо чаще, чем у нас, но и здесь их можно встретить немало, особенно там, где земля бедна соками. На такой земле простым, обыкновенным растениям не прожить. А вот растения-хищники и на бедной земле неплохо себя чувствуют. Земля не кормит, так они охотой промышляют. Ловят насекомых и высасывают из них питательные соки. Вот так и живут, так и растут. Ни животное, ни растение, а то и другое вместе. Запомни хорошенько: кроме росянки, охотятся за насекомыми также некоторые виды первоцвета, жирянки, а в прудах нередко встречается хищная пузырчатка, которая ловит даже мелкую рыбёшку. Вообще-то их очень много, этих хищников, мой друг. Я мог бы назвать тебе более 500-т видов, но…"

- "Стойте!" - закричал Карик. - "Теперь я все понимаю: Валя попала в такое растение…" - "Что-о? — остановился Иван Гермогенович и с беспокойством взглянул на Карика". - "Да, да, теперь я припомнил. Она кричала: «Я лезу на дерево». И значит, она всё-таки полезла, а на землю уже не спустилась. Вот почему я не нашёл её в роще". Они помчались, прыгая по жёлтым кочкам. - "А как оно ест?" - крикнул на бегу Карик, - "Сразу или потихоньку?" - "Эти растения", -задыхаясь, ответил Иван Гермогенович, - "сначала поливают свою добычу соком и держат её, пока она не размокнет, а потом высасывают из неё кровь и все питательные вещества!" - "Но Валька ещё не размокла?" - спросил Карик. - "Не болтай глупостей!" Профессор, сжав руку Карика, потащил его за собой. Они стремительно миновали заросли и наконец добежали до бухты. - "Здесь!" - закричал Карик. - "Стойте, это здесь!" Тяжело дыша, они остановились на высоком холме. Внизу лежала жёлтая пустыня. Вправо от путешественников зеленела небольшая роща. - "А где эти деревья?" - спросил профессор. - "Я пока не вижу ни одного насекомоядного растения". А всё-таки это здесь! — быстро ответил Карик. — Я хорошо помню: Валька пропала вон в той роще. Карик махнул в ту сторону, где стояли развесистые деревья с жёлтыми шарами. - "В той роще?" - спросил Иван Гермогенович. - "Но там мы уже были. Ты уверен, что она полезла именно на эти деревья?" - " Ну да. Других же нет в этой роще". Иван Гермогенович внимательно посмотрел на жёлтые шары и рассмеялся: - "Ну о чём я только думал? И как я не догадался сразу? Да ведь это же… Ой!.." Он повернулся к Карику и быстро спросил: - "Когда это было? Утром? Ночью?" - "Утром. Солнца ещё не было". Профессор взволнованно потёр руки. - "Тогда все понятно", - сказал Иван Гермогенович. - "Да, да, теперь я все понимаю…" Он с шумом вздохнул, улыбнулся и, схватив Карика за руки, с силой сжал их: - "Валя жива. Она там. Сидит в цветке". - "В цветке?" - "Ну да. Валя сидит в цветке энотеры". - "А это не опасно?" - спросил Карик. - "Нет, нет", - ответил Иван Гермогенович. - "Мы скоро увидим её живой и здоровой". - "Тогда бежим!" - закричал Карик, хватая профессора за руку. - "Залезем скорей на энотеру и поможем Вальке выбраться". Иван Гермогенович покачал головой. - "Видишь ли", - сказал он, как-то особенно покашливая, - "сейчас это, пожалуй, бесполезно: мы ведь с тобою не знаем даже, на какую энотеру залезла Валя. Это во-первых. Но допустим, что мы и найдём эту энотеру. Найдём, допустим, даже цветок, в котором Валя сидит. А как мы освободим её? К сожалению, освободить её мы всё равно не сумеем. У нас просто не хватит силы, чтобы раздвинуть лепестки энотеры. Это во-вторых". - "А в-третьих, Валька там не задохнётся?" - спросил Карик. - "Не задохнётся. Цветок большой, просторный. Подождём до вечера, он сам откроется".

- "Вот странный цветок", - сказал недовольно Карик, - "Другие цветы открываются по утрам, а этот почему-то вечером". - "Заморский гость. Чужестранец. Прибыл к нам из Америки и живёт по старой, американской привычке". Карик недоверчиво улыбнулся. - "Я не шучу", - серьёзно сказал Иван Гермогенович, - "энотеру привезли из Виргинии. Лет 300 назад её семена прислали в Европу для ботаника Каспара Богена. И вот за 300 лет энотера перешла через Италию, Францию, Германию, Польшу и, наконец, появилась у нас… А в наши дни по песчаным берегам многих рек энотеру-иностранку встречают теперь гораздо чаще, чем другие, местные растения". - "Но вечером она обязательно откроется? - "Безусловно. Каждый вечер цветы энотеры обязательно распускаются и стоят открытыми всю ночь, а рано утром закрываются снова. Недаром её прозвали «ночная свечка»! Однако, мой друг, что же нам делать? Сидеть и ждать?" - "Не обязательно ждать. Можно поесть что-нибудь", - неуверенно предложил Карик. - "Тут не найдётся хорошего завтрака?" - Ну, пищи тут сколько угодно. Ты что хотел бы?" - "Что-нибудь такое же вкусное, как торт пчелы Андреевны. - "Андрены!" - поправил Иван Гермогенович. - "Но мы найдём что-нибудь и повкуснее. Ты слышишь, как гудят у мыска реки пчелы? Пойдём туда. Там должны быть цветы, а где цветы - там теперь и наша пища". Профессор не ошибся. Лишь только они перевалили через холмы, как увидели внизу, в долине, огромные деревья, которые торчали то тут, то там. Вершины деревьев гнулись под тяжестью лиловых цветов. Иван Гермогенович подошёл к одинокому дереву, осыпанному цветами, залез на него и крикнул сверху: - "Стой на месте!" Он забрался в цветок и принялся за какую-то сложную работу. Карик стоял внизу. Он видел мелькающую в зелёной листве обожжённую солнцем красную спину Ивана Гермогеновича. Профессор работал, широко расставив локти; локти его то поднимались, то опускались, точно поршни машины. Карик вспомнил маму. Вот так же на кухне она месила тесто. - "Эгей!" - крикнул Иван Гермогенович, повёртываясь лицом к Карику. - "Лови свежие булки!" По листьям забарабанили круглые колобки. Подпрыгивая, они покатились по земле. Подняв один колобок, Карик откусил от него кусочек. - "Ну как?" - спросил сверху профессор. Колобок был душистый и такой же вкусный, как тесто пчелы андрены. - "Это из пыльцы и мёда?" - спросил Карик. - "Да, это из пыльцы и нектара. Нравится?" - "Очень вкусно. Как вы их там делаете?" - "А просто насыпаю в нектар пыльцу и начинаю месить, как тесто". Колобки сыпались на землю, точно осенние яблоки с дерева. Карик подбирал их, складывал в кучки. Наконец профессор слез с дерева, сел на землю и, выбрав колобок покрупнее, сразу откусил половину. - "А ведь не плохая у нас, в сущности, жизнь!" - дружески подмигнул Иван Гермогенович Карику. — Да, — согласился Карик, — жить тут можно, но всё-таки… — Он вздохнул и замолчал. - "Ну, ну", - сказал Иван Гермогенович, - "ничего. Вернёмся домой, и всё будет хорошо". Профессор встал: - "Хотя до вечера и далеко ещё, но мы не должны уходить от энотеровой рощи. Пойдём-ка туда, сядем и будем ждать Валю. Забирай колобки. Я думаю, они ей понравятся". — И я так думаю, — кивнул головою Карик. — Она, бедняжка, ведь целый день ничего не ела. Ей теперь все понравится. - "Это хорошо", - задумчиво сказал Иван Гермогенович, - но как мы понесём колобки? Без корзины, пожалуй, не много захватишь… Вот что, друг мой, ты посиди немного, а я поищу корзинку". Он посмотрел вправо, влево, подошёл к большим бурым кучам, которые виднелись на берегу реки. Наклонившись над одной из них, Иван Гермогенович поковырял её щепочкой. - "Прекрасно", - сказал он. - "Кажется, это как раз то, что нам с тобою нужно". И профессор принялся разгребать кучу. — Ну-ка, дружок, прополощи вот эту штуку, — протянул он Карику большой комок грязи.

Карик взял его и, стараясь держать подальше от себя, чтобы не запачкаться, побежал к реке. Он вошёл по колени в воду и спустил находку профессора в реку. Вода замутилась. Грязь таяла, как кусок масла на раскалённой сковороде. И вдруг что-то белое блеснуло под слоем грязи. Карик стал соскабливать её и неожиданно нащупал в густой, липкой грязи твёрдую, хотя и очень тонкую, ручку. - "Кажется, в самом деле корзинка!" - удивился он. А когда сильные струи воды начисто смыли грязь, в руках Карика оказалась корзинка необыкновенной красоты. Он поднял её за ручку, поднёс к самым глазам и минуту стоял, рассматривая с удивлением узорчатые решётки, которые, казалось, были выточены из слоновой кости. - "Ну как? Хороша корзинка?" - услышал Карик за своей спиной голос профессора". - "Прямо как будто из кружев сплетена, — ответил Карик, любуясь. — Кто ж её такую сделал?" - "Об этом после", - сказал профессор, - "а сейчас прополощи ещё вот эти".

Иван Гермогенович бросил на землю два тяжёлых шара грязи и пошёл обратно к разрытым кучам. Карик принялся за работу. Он старательно отмывал грязь с необыкновенных корзиночек и расставлял их на берегу рядышком, а профессор подносил все новые и новые. Одна корзиночка была удивительнее другой. Тонкие серебряные стрелы переплетались в узорчатые решётки. На решётках лежали щиты, украшенные звёздами, листьями, венками. Можно было подумать, что маленькие корзиночки сделаны руками искусного мастера. Одна корзиночка напоминала чем-то маленький дворец с ажурными башенками, со стрельчатыми окнами. Серебряные решётки поднимались вокруг дворца, точно стены. На этих стенах красовались цветы, оленьи рога и звезды. А другие и вовсе не были похожи на корзинки. Но Карик не бросал их, а ставил рядом с корзиночками. Это были вырезанные из серебристой кости блюда, вазы, шлемы, шары, звезды, кубки, короны. - "И все разные!" - удивлялся Карик. - "Да", - сказал Иван Гермогенович, - "они очень разнообразны. Можно изучать их всю жизнь, и всё же ты каждый день будешь открывать все новые и новые формы этих растений". - "Что?" - Быстро повернулся к профессору Карик. - "Вы сказали, - это растение?" - "Да, это одноклеточная водоросль. Диатомея! Вернее, оболочка растения. В этих красивых корзиночках-оболочках живёт простая водоросль - диатомея. Вот в этой, - поднял Иван Гермогенович круглую корзиночку, - живёт диатомея гелиопельта, в этих треугольных - трицератея, в этой ромбовидной - навикула. То, что ты сейчас держишь в руках, - это только скелеты диатомей. Сами водоросли погибли. Но их твёрдые оболочки остались. Пройдут ещё десятки и сотни лет, а эти удивительные корзиночки не рассыплются от времени". - "Ого", - сказал Карик, - "они действительно очень крепкие. Смотрите, никак не сломать".

Профессор усмехнулся: - "Потому что оболочка диатомей построена из кремнезёма. А это очень крепкий материал". - "Вы сказали, что это водоросль. Значит, они в воде живут. Так как же они?.." - "Ты хочешь спросить, как очутились они на земле? Очевидно, их выбросило на берег наводнением или бурей. А может быть, очень давно здесь было озеро, которое диатомеи засыпали сверху донизу". - "Такие маленькие? Как же они могут засыпать озеро?" - "Да, они малы, но зато их очень много. Они, как пыль в широком солнечном луче, носятся в толще воды. Миллиарды миллиардов. Их жизнь коротка. Они родятся и, прожив несколько часов, умирают. И день и ночь на дно морей, озёр и рек падает, не прекращаясь, дождь мертвецов. Их трупы ложатся на дно. На трупы падают новые трупы. Слой за слоем, все выше поднимаются миллиарды диатомовых трупов. И вот проходят тысячи лет. Диатомеи поднимаются со дна реки островами, отмелями. Река разделяется на рукава, на дельты. Меняется и русло реки. Изменяется её география. Огромные озера превращаются в болота. Исчезают с географических карт. На острове недалеко от Ленинграда расположен город Кронштадт. Тридцать километров надо ехать до него по Маркизовой луже. Но через две с половиной тысячи лет из Ленинграда в Кронштадт можно будет пройти не замочив ног. Трупы диатомовых покроют Маркизову лужу плотным, крепким грунтом. Как видишь, эти крошки незаметно для человека меняют и самый вид земли". Профессор погладил бороду. - "Ну а сейчас", - сказал он, - "оболочки диатомей получат новое назначение. Выбирай-ка для своих колобков кошёлки". Карик наполнил 2 корзиночки колобками и пошёл следом за профессором в энотеровую рощу. Положив корзинки с нектаровыми колобками под деревьями, они легли на землю в прохладной тени. Поглаживая ладошкой живот, набитый вкусными колобками, Карик повернул голову к Ивану Гермогеновичу. - "А знаете", - сказал он, - "без вас мы с Валькой непременно погибли бы. Тут все такое незнакомое. Даже не знаешь, что можно есть, что нельзя. Как хорошо, что вы знаете насекомых".

Профессор улыбнулся: - "О, всех насекомых никто ещё не знает. Учёные не знают даже, сколько видов насекомых населяют нашу землю. Может, их два миллиона, а может быть, и десять миллионов. Пока что учёные изучили и описали только около миллиона видов этих удивительных созданий. А вероятно, среди неизвестных насекомых есть немало очень и очень полезных для человека". - "Ну, полезных-то я всех знаю!" - сказал Карик. - "Это пчелы, которые дают мёд, и тутовый шелкопряд, который делает шёлковые нити. Ах да, теперь ещё знаю, какие полезные муравьи". - "А наездники, которые уничтожают вредителей леса? А стрекозы? А пауки? И как знать, может быть, большие пауки способны выделять паутину ещё более ценную для человека, чем шёлковые нити тутового шелкопряда. У многих пауков, между прочим, паутинные нити удивительно крепкие. Во всяком случае, крепче даже стальной проволоки, если, конечно, проволока будет не толще паутины".

Профессор засмеялся. - "Иногда неожиданно для себя человек находит полезных насекомых среди таких, какие кажутся всем бесполезными. Помню, на одном гигантском строительстве в рабочих бараках развелись клопы. Кровопийцы эти не давали рабочим спать ночью, да и днём от них не было покоя. Клопов травили разными химическими опрыскивателями, окуривали газами, но избавиться от них никак не могли. И вот один профессор посоветовал собирать и разводить… Кого бы ты думал? Тоже клопов. Хищных клопов-редувиев. Собрали их всего полведра и по нескольку десятков расселили по баракам. И что же? Клопы-редувии — пожиратели домашних клопов — расправились с ними за несколько дней. Одних успели сожрать, другие в панике бросились удирать из бараков". - "А потом они не грызли, не кусали людей, эти… редувии?" - "О нет! Для клопа-редувия человек такая же неподходящая пища, как для тебя, допустим, доски, дрова, палки".

- "А долго надо учиться, чтобы сделаться… этим… ну, который насекомых знает?" - "Специалист по насекомым называется энтомологом. А учиться нужно не меньше, чем учатся врачи, педагоги, инженеры. Только, видишь ли, мой друг, энтомологу приходится учиться и после окончания университета. Ведь эта наука — самая молодая в мире и менее всего изучена". - "А что самое нужное людям я могу сделать, если стану изучать насекомых?" - "Для человека любое знание может быть только полезным. Но сейчас особенно важно научиться бороться с вредителями мира насекомых. Они крошечные и как будто безобидные. Однако вредные насекомые ежегодно уничтожают столько продуктов питания, что их хватило бы на несколько лет для питания народам Швеции, Бельгии, Норвегии, Болгарии, Голландии, вместе взятым". - "Но почему же их не уничтожают ядовитыми порошками?" - "Не так это просто, мой друг. Вот есть на свете такое насекомое, которое называют аптечным жуком. Он проникает в аптеки и, говорят, пожирает разные лекарства. И даже такие, как стрихнин, белладонна, никотин, опий. Для человека это страшный яд, а вот для аптечного жука — лакомство. Чтобы вывести этого вредителя, аптекари насыпали на полках ядовитый порошок для истребления насекомых. И что бы ты думал? Аптечный жук попробовал порошок, и он ему так понравился, что он стал питаться только этим порошком. Ну и, кроме того, многие порошки и химические жидкости уничтожают вместе с вредными насекомыми и полезных, а также домашних животных, рыбу, птиц. Более разумно, конечно, бороться с вредителями с помощью самих же насекомых, но для этого надо знать и вредных, и полезных насекомых. Э, да ты, я вижу, спишь, энтомолог. И немудрено. Не все ребята твоего возраста способны слушать скучные лекции. Пожалуй, и я вздремну немножко".

Профессор положил под голову руку и тоже заснул. Иван Гермогенович спал без снов, а Карик видел во сне, будто он построил жуков, гусениц, бабочек и каких-то неизвестных ему насекомых в одну шеренгу и, выйдя перед строем, закричал: «А ну, которые тут вредные — выходи! Довольно уж вам вредить людям». Из шеренги вредителей выпорхнула бабочка с радужными крыльями и потрогала Карика длинными усиками, потом сложила крылья и прищемила его нос. - "Вставай!" - закричала бабочка человеческим голосом. - "Довольно спать-то!" Карик открыл глаза. Его теребила за нос Валя. - "Вставай!" - сказала она. Рядом с Кариком сидел на земле Иван Гермогенович и протирал руками заспанные глаза.