Когда каждый месяц надеешься увидеть две полоски на тесте — это как приговор, растянутый во времени.

Они были молодыми, счастливыми, уверенными: ну что там, захотели — и получилось. Так у всех.
Год прошёл. Два. Три.
Марина начала скупать тесты пачками. Вела графики, считала дни, мерила температуру. Пётр ходил по врачам, сдавал анализы, краснел перед незнакомыми людьми в белых халатах.
— У вас всё в порядке, — говорили врачи. — Просто не получается. Бывает.
Это слово Пётр возненавидел больше всего.
Вот уже второй год они перестали говорить об этом вслух. Тема стала табу. Пётр видел, как жена вздрагивает, когда по телевизору показывают рекламу подгузников. Как отворачивается от колясок на улице. Как напрягается, когда соседка хвастается внуками.
А потом Марина сказала:
— Всё. Хватит. Давай просто жить. Друг для друга.
Пётр кивнул. Облегчённо выдохнул.
Но внутри что-то сжалось. Больно. Невыносимо.
Той осенью Пётр поехал на дачу закрывать дом на зиму.
Подготовив дом к зиме, загрузил в багажник вещи по списку, который Марина написала, и захлопнул крышку.
На придорожной заправке Пётр вышел размять ноги. Он налил себе кофе в стаканчик. Отхлебнул. Поморщился.
— Гадость.
Вернулся к машине, плюхнулся на водительское сиденье, захлопнул дверь. Повернул ключ зажигания, глянул в зеркало заднего вида — и замер.
На него смотрели два ярко-зелёных глаза.
— Ты кто?!
Пётр резко обернулся. На заднем сиденье, прямо на его старой куртке, сидела кошка. Мокрая. Грязная. Будто её только что из канавы выудили.
Она молчала. Просто смотрела. Не шипела, не мяукала — сидела как приклеенная, и в этих зелёных глазах читалось одно: «А ты куда?»
— Ты откуда взялась?! — Пётр потянулся к ней, но кошка вжалась в спинку сиденья.
Он вспомнил: на даче оставлял машину открытой, пока таскал вещи. Наверное, тогда и забралась. Тихо. Незаметно.
Достал телефон. Набрал Марину.
— Привет. Слушай, я тут кошку нашёл.
Пауза. Долгая. Он почти слышал, как она поджимает губы.
— Какую ещё кошку?
— Ну, в машине. Залезла на даче, видимо. Везти обратно?
— Пётр. — Голос жены был твёрдым, как железо. — Не смей привозить её домой. Выпусти. Прямо сейчас.
— Мари, тут холодно, дождь.
— Ну увези обратно на дачи. У нас своих забот хватает. И вообще — я не хочу никаких животных. Мы это обсуждали.
Он посмотрел на кошку. Та моргнула. Медленно, доверчиво.
— Ладно, — соврал Пётр. — Выпущу.
Положил трубку. Вздохнул.
— Ну что, подруга? Похоже, ты едешь со мной.
Кошка мяукнула. Тихо, почти беззвучно. Будто сказала: «Спасибо».
Пётр тронулся с места, а в груди что-то дрогнуло. Странное ощущение — будто он не просто везёт бездомную кошку.
Дома Марина встречала его у двери.
Пётр опустил кошку на пол.
— Марин, я не мог оставить.
— Я же просила! — Голос сорвался на крик. — Я ясно сказала — не привозить!
— Поздно. Она уже здесь.
Марина резко развернулась и ушла в спальню. Дверь хлопнула так, что задрожали стёкла в шкафу.
Пётр присел на корточки, хотел погладить кошку, но она стремглав рванула под диван.
— Ну вот, — вздохнул он. — Теперь ты тоже на меня обиделась.
Первые дни прошли в молчании. Марина делала вид, что кошки не существует. Проходила мимо, не глядя. Пётр сам покупал корм, ставил миски, менял лоток.
Кошка пряталась. Под шкафом, за холодильником, в тёмном углу кладовки. Выходила только ночью — он слышал, как она крадётся по коридору, осторожно лакает воду.
На третий день Марина не выдержала.
— Она хоть ест что-нибудь?
Пётр поднял глаза от газеты.
— Вроде да. Корм убывает.
— А воду меняешь?
— Меняю.
Жена кивнула и снова замолчала. Но вечером он застал её на кухне — она стояла возле миски и смотрела, как кошка осторожно ест.
— Худая какая, — пробормотала Марина себе под нос.
Пётр промолчал. Улыбнулся в усы и вышел.
К концу первой недели кошка освоилась. Перестала шарахаться от каждого шороха, начала выходить днём. Села на подоконник, грелась на солнце.
Марина готовила обед, а кошка сидела рядом на табуретке и следила за её руками.
- Что уставилась? — буркнула жена, но в голосе уже не было злости.
Кошка мяукнула. Протяжно, нежно.
Марина вздохнула, отломила кусочек варёной курицы и протянула.
— На, ешь.
Кошка аккуратно взяла мясо и начала жевать, не сводя с Марины глаз.
Через неделю Пётр зашёл на кухню — и замер на пороге.
Марина сидела на полу, спиной к стене. А кошка лежала у неё на коленях, мурлыкала и тёрлась мордой о руку.
— Ну что? — усмехнулся Пётр. — Подружились?
Марина погладила кошку по спине. Медленно, задумчиво.
— Знаешь. Кажется, она беременна.
Пётр присел рядом, всмотрелся. Живот и правда округлился. Соски набухли.
— Точно?
— Почти уверена. Надо к ветеринару сходить.
Она подняла на него глаза — и он вдруг увидел в них что-то новое. Будто в доме зажгли свет после долгой темноты.
Ветеринар подтвердил: кошка беременна.
— Готовьтесь, — сказала врач. — Скоро у вас будет пополнение.
По дороге домой Марина молчала. Смотрела в окно, теребила ручку переноски.
— О чём думаешь? — спросил Пётр.
— Да так. — Она качнула головой. — Странно всё это. Мы столько лет пытались. А тут — кошка. Просто так. И у неё получилось.
Голос дрогнул.
Пётр взял её за руку.
— Марин.
— Нет, всё нормально. Просто. — Она сжала его пальцы. — Может, это знак какой-то. Что жизнь продолжается. Что ещё не всё потеряно.
Он не знал, что ответить. Просто ехал дальше, не отпуская её руку.
Дома они обустроили кошке гнездо — старое одеяло в коробке, в углу спальни. Марина каждый вечер проверяла, удобно ли, тепло ли.
— Как думаешь, сколько их будет? — спросила она однажды вечером.
— Котят? Не знаю. Трое-четверо, наверное.
— А если больше?
— Справимся.
Марина улыбнулась.
Кошка лежала на диване, вылизывала лапу. Живот уже заметно раздулся. Она мурлыкала — тихо, монотонно, успокаивающе.
И Пётр вдруг подумал: а ведь этот звук — он же и есть счастье. Простое. Тёплое. Которое не требует слов.
Которое просто есть.
Шло время. Кошка стала медлительной, осторожной. Марина не отходила от неё, разговаривала, гладила.
— Скоро, да? — шептала она. — Скоро у тебя будут малыши.
Пётр смотрел на жену — и не узнавал. Она будто ожила. Глаза заблестели, губы снова улыбались.
Дом наполнился ожиданием, которое грело.
И вот однажды рано утром Пётр проснулся от странного звука — тихого, жалобного. Будто кто-то скребётся в дверь изнутри.
Он приподнялся на локте, прислушался. Марина рядом дышала ровно — спала.
Звук повторился. Из коробки, из угла спальни.
Он осторожно сполз с кровати. Подошёл к коробке и присел на корточки.
Они лежали кучкой – кошка и четыре маленьких комочка, которые уткнулись мордочками ей в живот. Кошка вылизывала каждого — терпеливо, нежно.
Марина уже сидела рядом, сидела и плакала. Тихо. Беззвучно. Слёзы капали на полотенце, на руки, на пол.
— Мари, ты чего? — Пётр вытер ей щёку. — Что случилось?
Она покачала головой.
— Ничего. Просто. — Голос сорвался.
Пётр крепко прижал её к себе. Они сидели на полу, обнявшись, и смотрели, как кошка кормит котят.
А те сосали молоко, попискивали, тыкались слепыми мордочками друг в друга.
Следующие недели пролетели незаметно. Котята росли — быстро, на глазах. Открыли глаза, начали ползать, пытались играть.
Марина проводила с ними всё свободное время. Сидела на полу, гладила, разговаривала.
— Этого назовём Тишка, — говорила она, показывая на серого полосатого. — А это — Пушок. Смотри, какой лохматый!
Пётр смотрел на неё — и не узнавал. Жена будто помолодела. Глаза светились, смех звучал легко, свободно.
Через несколько дней Марина заметила, что давно не было привычных болей. Сердце ёкнуло.
— Не может быть.
Она купила тест. Потом ещё один. Потом третий.
Все три показали две полоски.
Когда Пётр вернулся с работы, она стояла на кухне и держала в руках тесты. Лицо бледное, губы дрожат.
— Марина? Что случилось?
Она протянула ему тесты. Молча.
Пётр уставился на полоски. Потом на жену. Потом снова на полоски.
— Это правда?
Марина кивнула. И расплакалась.
Он подхватил её на руки, закружил по кухне. Она смеялась сквозь слёзы, стучала кулаками по его плечам.
— Поставь! У меня же будет ребенок!
— У нас будет ребенок! — заорал он.
Кошка сидела на подоконнике и смотрела на них. Котята копошились рядом. Один из них мяукнул — тонко, радостно.
Будто сказал: «Ну наконец-то».
И Пётр вдруг понял: это не случайность. Всё это — не случайность.
Кошка пришла не просто так.
Весна наступила неожиданно — резко, напористо. За окном распускались почки, воробьи орали на всю улицу, солнце било в окна так, что приходилось жмуриться.
Кошка лежала на подоконнике, грелась. Котята уже подросли — толстые, наглые, носились по квартире как угорелые. Опрокидывали цветочные горшки, драли обои, залезали туда, куда не следует.
Марина не ругалась. Только смеялась.
Живот у неё уже заметно округлился. Врач сказал — всё хорошо, ребёнок развивается нормально.
Она стояла у окна, гладила кошку.
— Спасибо тебе, — шептала она. — Правда. Спасибо.
Кошка мурлыкала — низко, вибрирующе. Прищурила глаза от удовольствия.
Вечером Пётр вернулся с работы, плюхнулся на диван. Марина принесла ему чай, села рядом.
— Знаешь, о чём я думаю?
— Ну?
— Помнишь, как ты тогда позвонил? С заправки? Я велела тебе выпустить её.
Пётр усмехнулся.
— Ещё как помню. Ты так орала, что у меня уши заложило.
Марина толкнула его локтем.
— Я серьёзно. Если бы ты послушался. Если бы оставил её там.
Она замолчала. Посмотрела на кошку, на котят, на свой живот.
— Ничего бы этого не было, — закончила тихо.
Пётр взял её за руку.
— Но я не послушался.
— Почему?
Он пожал плечами.
— Не знаю. Жалко стало. Смотрела она на меня такими глазами. Будто просила. Будто знала, что мне можно доверять.
Марина прижалась к нему.
— Значит, не зря.
Один из котят — тот самый, серый полосатый, которого назвали Тишкой — подполз к ним, забрался Марине на колени. Уткнулся мордой в живот, замурлыкал.
— Смотри, — улыбнулась она. — Чувствует.
Пётр погладил котёнка, потом положил руку жене на живот. Под ладонью что-то слабо толкнулось.
— О! — Он вскинул голову. — Это он?!
— Он, — засмеялась Марина. — Или она. Пока не знаем.
Пётр прижался лбом к её животу.
— Привет, малыш, — прошептал он. — Мы тебя ждём. Очень ждём.
Кошка спрыгнула с подоконника, подошла, потёрлась о его ногу. Замурлыкала ещё громче.
И в этот момент Пётр подумал: вот оно. Счастье.
С кошкой на подоконнике, котятами под ногами и новой жизнью, которая вот-вот придёт в этот мир.
За окном садилось солнце. Золотой свет заливал комнату, превращая всё вокруг в какую-то сказку.
Марина вздохнула — легко, счастливо.
— Знаешь, Петь. Мне кажется, нам просто повезло.
— С чем?
— С ней. — Она кивнула на кошку. — Что она выбрала именно нашу машину. Именно нас.
Пётр улыбнулся.
— Может быть.
Они сидели, обнявшись, и смотрели, как котята играют на ковре. Как кошка лениво следит за ними одним глазом.
И думали о том, что скоро дом наполнится новыми звуками, новым смехом.
Что маленькое чудо с зелёными глазами принесло с собой надежду.
Ту самую, которую они уже не ждали.
Автор: Ирина Чижова