ЛУЧШЕЕ........

😳..... Как девочка? Это ошибка, пусть заново УЗИ делают! – потребовала свекровь....👵 – У нас в роду девочек быть не может! Как она будет составы водить? Мы же потомственные железнодорожники! – А как же вы? – глупо улыбнулась Ирина. – Вроде не мальчик. – Нашла время шутить, всю породу нам испортила, – скривилась свекровь. – Стыдно людям сказать, девочка будет у моего сына. Ирина сидела с телефоном, уже десятый раз набирая номер Алексея. Она отняла трубку от уха, механический голос оператора так и твердил, что абонент не отвечает или находится вне зоны действия. В палате за стеной плакал ребенок. Их девочка, маленькая Дашка, красная от температуры, лежала на застеленной простыней с больничным штампом кровати. – Ну и где он? Ну где? – шептала Ирина, сжимая в кулаке телефон. – Вот же… Третьи сутки в больнице тянулись бесконечно. Даше становилось все хуже, температура не спадала. Врачи озабоченно хмурились, медсестры с сочувствием поглядывали на измученную мать. А та все ждала, что муж хотя бы расческу ей принесет. – Мамаша, у нас смена заканчивается. Вы бы того... Сходили домой, за вещами хоть, – пухлая медсестра мялась у двери. – А то на вас лица нет. Мы присмотрим. – Я никуда... – она не договорила, потому что в палату вошла заведующая отделением. – Ирина Сергеевна! Ситуация серьезная, – седая грузная женщина в мятом халате смотрела строго. – А вы, уж извините, на ногах не стоите. Хотя бы поспите, ребенка все равно в реанимацию переводим, растворы будем подавать внутривенно, чтобы не допустить обезвоживание. Ирина заморгала. – Подождите, какая реанимация? Муж должен приехать... – Должен? – заведующая приподняла бровь. – Ну это хорошо. А пока сами отдохните, смотреть страшно. Когда дверь за врачом закрылась, Ирина снова набрала номер Алексея. Ответа не было. Дышать стало трудно. В отчаянии она принялась перебирать в уме, кому можно позвонить. Родители далеко – в другом городе. Подруги замотаны своими детьми. Оставалась свекровь Галина Ивановна. Женщина суровая и к Ирине равнодушная. – Алло, Галина Ивановна? – Ирина запнулась, услышав недовольное «да» на том конце. – Ну что, Ирочка? – в голосе слышалось нескрываемое раздражение. – Даше очень плохо. Я в больнице третьи сутки... Врачи хотят перевести ее в реанимацию. Я не могу дозвониться до Алеши. Вы, случайно, не знаете, где он? – Да, я в курсе, – после паузы ответила свекровь. – Он просил не говорить, но... У него какие-то проблемы на работе. Переживает, скоро сам появится. А ты... вообще-то, мать. Это не Алешина забота. – Мне нужно хоть на час уйти, ни вещей, ничего, даже расчески, подгузники закончились. Вы не могли бы... – У меня давление, Ирочка, – отрезала Галина Ивановна. – В моем возрасте не сидят в больницах. Ты молодая, справишься. Ирина почувствовала, как в носу защипало, а глаза наполнились слезами. Дышать стало совсем тяжело. – Ладно, – выдавила она. – Извините. Десять лет брака, месяцы надежд, тысячи разговоров и споров о ребенке. Он – единственный сын в династии железнодорожников, где на фамилию сына всегда ставили печать «перспективный». Она – инженер в НИИ. Родители мужа мечтали о мальчике, наследнике, продолжателе рода. Когда УЗИ показало, что будет девочка, свекровь презрительно фыркнула: – Перепроверь у нормального врача. А Алексей отвернулся и тихо выдохнул: – Девчонка... Будто ругательство. Звонок раздался, когда Ирина уже отчаялась. На экране высветилось имя мужа. – Ты где, Алеша? – выдохнула она в трубку. – Даша совсем плохая, ее переводят в реанимацию, а я третьи сутки на ногах… – Ира, – голос его звучал устало, – у меня этот... совет в депо, потом пьянка, ну, это... Проблемы, короче. Сама разберись там с девчонкой. Не дергай меня. – С девчонкой? – Ирина закусила губу. – Ты о своей дочери говоришь? – Ну, знаешь... Мне на работе пришлось отпрашиваться, когда ты рожала. Все спрашивали: «Ну что, Лех, родила твоя?» А я что им сказал? Дочь! И все похлопали по плечу... – Алексей вздохнул. – Отец с лица спал, мать ходит угрюмая... Я, в общем... Короче, не могу сейчас. – Ты нормальный? – Ирина почувствовала невероятную злость. – Она умирает, понимаешь? А ты... не можешь? Пьянка, депо? В трубке что-то затрещало. Потом глухо прозвучало: – Ладно, буду через час. – Вещи мне привези, хотя бы расческу. И подгузники дочери, пачка возле кроватки. Ирина опустилась на облезлый больничный стул и уставилась в стену. Через пятнадцать минут в палату заглянула дежурная медсестра. – Ирина Сергеевна, все, переводим, подпись поставьте свою. – Муж сейчас приедет, – Ирина подняла голову. – Я тогда отдохну немного. Медсестра с сомнением покачала головой. – Ну хорошо. Как приедет – позовите меня. Время тянулось бесконечно. Ирина смотрела, как тонкие детские ручки безвольно лежат поверх одеяла. Личико Даши совсем побледнело, и только щеки алели нездоровым румянцем. Когда в коридоре раздались шаги, Ирина вскочила. – Алеша… Муж стоял на пороге, не решаясь войти. Запах перегара окутывал его плотным облаком. Глаза – мутные и несчастные. – Ну и вид у тебя, – Алексей покачал головой. – Похудела-то как... Ирина смотрела на мужа и не узнавала его – отросшие волосы, одутловатое лицо и какая-то неухоженность во всем облике. – Я не спала трое суток. У Дашки температура под сорок. Скоро переведут в реанимацию... А ты где был? – У матери, – буркнул Алексей. – Потом с друзьями посидели. Я, знаешь... от всего этого так устал. Мать говорит, ну, родили девку, что теперь. Надо бы мальчика. А то род прервется... – Помогите! – закричала Ирина. – Медсестра, врача! В палату вбежала дежурная, следом – молодой врач. – Судороги! – крикнул врач. – Быстро переводим в реанимацию! – Что с ней? – Ирина вцепилась в рукав медицинского халата. – Отойдите, – врач аккуратно отстранил ее. – Нам нужно работать. Алексей сидел на стуле в коридоре реанимационного отделения, уставившись в одну точку. Губы от страха пересохли, руки дрожали. Голова раскалывалась – гудящая, тяжелая после вчерашних возлияний. Ирина ушла наконец домой переодеться, помыться и хоть немного поспать. А его оставили дежурить, просили не отходить далеко – врачи могли позвать в любой момент. – Если будет ухудшение, надо принимать решение, – сказал заведующий реанимацией, глядя ему прямо в лицо. – А вы, я смотрю, в состоянии... не очень. – Я нормально, – буркнул Алексей. – Просто переживаю. Заведующий хмыкнул, ничего не сказав. Раньше Алексей и представить не мог, что окажется один в больнице с дочерью. Ирина всегда брала все заботы на себя. А он... ведь даже имя для дочери не выбирал. Дашей назвали, потому что Ирине нравилось. А ему... да было все равно. Девчонка и девчонка, какая разница. Не то что сын, его бы Виктором назвали, в честь деда. Чтобы все как положено. Как-то родственники выпытывали, счастлив ли молодой отец. Он тогда отшутился – Да я ж на работе целыми днями! Прихожу – ребенок уже спит. Телефон в кармане снова завибрировал. Галина Ивановна. – Да, мам… Тут реанимация, давай покороче… – Алеша, как девочка? – голос матери звучал непривычно. – Не знаю... – Алексей сжал кулаки от бессилия. – В реанимации она. Не пускают, сказали сидеть и ждать. – Ой, горе-то... – вздохнула мать. – А так думали, с мальчиком повезет. Ирка-то... – Мама! – неожиданно резко оборвал ее Алексей. – Не начинай, а? – Чего это ты? – обиделась Галина Ивановна. – Я просто говорю... Дай бог, поправится девочка. Только ведь... Род наш, сам знаешь. Поговорил бы с Ириной насчет второго... Алексей выключил телефон. Его пустили к дочери спустя несколько часов. На десять минут, не больше – разрешил все тот же молодой врач с уставшими глазами. Алексей шагнул в палату, и сердце забилось. Дашка лежала вся в трубках, проводах, с маской на лице. Такая маленькая, почти незаметная среди аппаратуры. – Ситуация сложная, – сказал врач тихо. – Состояние крайне тяжелое. Вы поговорите с ней. Дети все слышат даже в таком состоянии. Алексей застыл возле кровати. – А что... Что ей говорить? – спросил он растерянно. – Она ж не понимает ничего, маленькая. – Что папа рядом, любит ее. Мама ждет дома и верит, что она поправится, – врач положил руку ему на плечо. – У детей удивительная связь с родителями, особенно в критических ситуациях. Ваш голос будет ее успокаивать. Когда дверь за врачом закрылась, Алексей остался один на один с дочерью. Он опустился на стул и осторожно коснулся маленькой ладошки. – Даша... – голос его дрогнул. – Я... Это... Я тут. Папа твой. Девочка не шевелилась. Только аппараты негромко пищали. – Знаешь, я... – Алексей вдруг почувствовал, как стало больно дышать. – Я, это, не очень хороший папа, да? Прости меня, Дашка. Я как-то... Слова застряли в горле. Он смотрел на маленькое бледное личико и вдруг увидел, как смешно вздернут носик, точь-в-точь как у него, какие длинные ресницы, совсем как у бабушки Галины Ивановны. Губы, сжатые в линию, – Иринины. – Ты только поправляйся, ладно? – прошептал он. – Я буду... хорошим папой, правда. Неожиданно он погладил дочь по голове – волосики тонкие, влажные от пота. Девочка никак не отреагировала, но Алексею показалось, что дочь слышит его. Врач заглянул в палату: – Время вышло. – Дайте еще минутку, – попросил Алексей. – Пожалуйста. Врач кивнул и оставил их вдвоем. После бессонной ночи в коридоре реанимации Алексей выглядел изможденным. Медсестры, проходившие мимо, поглядывали на него с сочувствием. Одна даже предложила кофе. Он отказался. Телефон непрерывно вибрировал от звонков матери. Алексей не отвечал. Потом приехала Ирина, посвежевшая после душа, но с тем же затравленным взглядом. Извинилась, что долго – уснула, прямо за столом, пока чайник кипел. Принесла термос с кофе, бутерброды. Алексей даже не притронулся к еде. – Как она? – Ирина смотрела на него с тревогой. – Без изменений. Пускали на десять минут. Она... такая маленькая там, одна... Ирина поджала губы, но промолчала. – Меня не пускают пока, – сказала она после паузы. – Говорят, только по одному. Даже не взглянула на нее... Леш, скажи им, пусть меня пустят. Я ведь мать. Алексей кивнул и пошел разговаривать с заведующим. Ирина стояла в коридоре, кусая губы и пытаясь не расплакаться. Во второй половине дня состояние Даши ухудшилось. Врачи забегали, медсестры с озабоченными лицами носились по коридору. Заведующий вышел к родителям. – Ситуация критическая, – сказал он. – Сейчас решается вопрос о подключении к аппарату искусственной вентиляции легких. Нам нужно ваше согласие. Ирина вопросительно посмотрела на мужа. Алексей застыл, не зная, что сказать. – Это... опасно? – спросил он тихо. – Вся ситуация опасна, – врач говорил спокойно, глядя ему прямо в глаза. – Но без ИВЛ шансов меньше. Думайте быстро, время дорого. – Согласны, – решительно сказала Ирина. – Делайте что нужно. Когда врач ушел, Алексей опустился на стул и закрыл лицо руками. – Я не могу... – пробормотал он. – Она же... моя... дочь. За что ей это, такой маленькой? Ирина посмотрела на него с удивлением. – Ты же никогда... – она запнулась. – Всегда хотел сына. Алексей поднял на нее глаза, и Ирина вдруг увидела в них то, чего не было никогда прежде, – боль и страх за ребенка. – Ира... я... – он запнулся. – С ней разговаривал. И знаешь... я вдруг увидел Дашку. По-настоящему. Она... же на меня похожа, да? Нос такой же... Ирина молча кивнула. – Знаешь, она иногда... – он замялся. – Когда я прихожу с работы, смотрит на меня так... и улыбается. Раньше как-то не замечал. А теперь вспомнил. Ирина подошла ближе и неуверенно положила руку ему на плечо. – Она любит тебя, – сказала тихо. – Все дети тянутся к родителям. Даже когда ты... Алексей кивнул, не давая ей договорить. Потом достал телефон, несколько десятков пропущенных от матери. – Алло, ма, – сказал он в трубку. – Слушай... Даша очень плохая. Я не могу сейчас говорить о твоих... О твоей идее насчет внука. Понимаешь, сейчас... Он сделал паузу. – Моя дочь в реанимации. И я хочу, чтобы она жила. Больше ничего. К вечеру состояние Даши стабилизировалось. Врачи говорили осторожно, но появилась надежда. Алексей и Ирина сидели в коридоре реанимации рядом, плечом к плечу. Говорили мало – слова казались лишними. – Я все время думал, что нужен сын, – сказал вдруг Алексей. – Мать твердила, отец... Знаешь, когда на УЗИ сказали, что будет девочка, я... был разочарован. Отец отвернулся, ни слова не сказал. Мать заплакала даже. А я... Я как дурак стоял и думал, что скажу в депо? Бабы родятся... Понимаешь? Ирина молчала, глядя в пол. – На работе все спрашивали, ну что, Леха, родила твоя? А я... Мне стыдно сказать было, что дочь. Потому что это... Ну, как будто не справился с задачей, – Алексей провел рукой по лицу. – Идиот, да? А теперь думаю, какой же я... – Это правда, – тихо сказала Ирина, но в голосе ее не было злости. – Она же... такая хорошая. Когда начала ползать, помнишь? Первые движения сделала к папе. А ты не заметил даже, в телефоне сидел. Алексей опустил голову. В этот момент из палаты вышел врач. Они вскочили одновременно, с одинаковым ужасом в глазах. – Не волнуйтесь, – сказал врач. – Есть положительная динамика. Можем пустить вас по очереди. Кто первый? Ирина подтолкнула его вперед. – Иди, – прошептала она. – К дочке. Даша лежала, опутанная проводами, но глаза были открыты – мутные от лихорадки. Когда Алексей вошел, ее взгляд медленно сфокусировался на нем. – Я здесь, зайка, – ответил Алексей, пораженный тем, как легко слетело с языка это ласковое слово, никогда раньше он так не называл дочь. – Папа здесь. Все будет хорошо. Он осторожно взял ее за руку, маленькие пальчики слабо шевельнулись в ответ. Что-то перевернулось у него внутри. Он вдруг вспомнил два крохотных пальчика, высовывающихся из-под пеленки в роддоме. Тогда он даже не прикоснулся к ним. А сейчас сжал осторожно, боясь причинить боль. – Ты поправишься, Дашенька, – шептал он. – Папа будет рядом, обещаю. Когда медсестра вошла, чтобы сказать, что время вышло, она увидела крупного мужчину, склонившегося над кроватью и целующего маленькую ладошку. – Вы... – начала она. – Еще минутку, – попросил Алексей. – Я сейчас... Выйдя из палаты, он подошел к Ирине и молча обнял ее. – Она поправится, – сказал он твердо. – Обязательно поправится. Ирина кивнула, утыкаясь лицом в его куртку. – Я... – Алексей вдруг запнулся. – Я хочу быть ей отцом. Хорошим отцом. Не для галочки, понимаешь? По-настоящему. Когда Дашу наконец выписали домой, Алексей взял отгул на работе, чтобы встретить жену и дочь из больницы. Квартира преобразилась, он впервые по-настоящему занялся детской комнатой, купил новые обои с феями, собрал кровать повыше, «как у принцессы». Галина Ивановна ворчала, но приехала помочь с уборкой. Из больницы Алексей сам нес дочку на руках, никому не давал. А она что-то ворковала на своем детском языке ему в ухо, а потом вдруг сказала: «Папа». Ирина улыбнулась мужу. Ну конечно, какое еще могло быть у Даши первое слово? Она же папина дочка......😌🙏🌿👶💞 Copyright: Анна Медь