На следующий день, угостившись напоследок чаем у моего хозяина, они отправились дальше. День был холодный и пасмурный, шел дождь, смешанный со снегом, и Чарыш прибывал на глазах, так что перебраться через него верхом было невозможно большинство разбойников переправились в лодках (причем они часто стреляли), но некоторые разделись донага и поплыли, держась за конские гривы. Сильное течение далеко сносило их, и человек с лошадью нередко на мгновение исчезали под водой. Стало совсем холодно, и склоны гор покрылись снегом до самых подножий, поcле чего уже к ночи прояснилось и сильно похолодало. Мороз достигал к утру 2,5° R, но ничем не повредил растениям, и только ирисы, которые должны были вот-вот расцвести, потеряли все свои сильно развившиеся почки. 15 апреля я побывал в калмыцких юртах, поставленных у Чарыша, примерно в 20 верстах от Чечулихи выше по его течению. Мы пересекли Чарыш, Хаир-Кумын, затем небольшую реку, именуемую Ергол, и, наконец, три маленьких ручья, которые называются Котлы. Напротив одной особенно высокой горы, которую калмыки называют Чечаташ, мы снова перебрались через Чарыш и по его правому берегу выехали в довольно широкую долину, раскинувшуюся у подножня этой горы.

Гора Чеча отличающаяся от остальной цепи как своей высотой, так и своим видом, примечательна в истории калмыков. Она остроконечна и очень крута; с южной стороны, как и все горы этой местности, она совершенно голая и почти недоступна, с северной же стороны покрыта густым лесом. В давние времена, когда калмыки хотели освободиться от владычества китайцев, сюда, по их словам, бежал зайсан Чеча со своими родственниками и людьми и долго здесь скрывался от преследований китайцев, которые, однако, все-таки напали на его след. Долго защищался осажденный князь. Потом китайцы подожгли лес, а с противоположной стороны бросились на штурм позиции калмыков, которые в конце концов были побеждены превосходящими силами противника и частью перебиты частью же, в том числе и сам Чеча приняли смерть, бросившись со скалы. Речка Чеча, которая, как и гора получила название от имени этoгo героя, впадает в Чарыш, гораздо ниже, с правой стороны.Долина перерезана многочисленными рукавами Чарыша, которые образуют небольшие острова, поросшие низеньким лесом. Река здесь еще не велика и мелка, течение ее гораздо медленнее, нежели ниже устья Хаир - Кумына. В этом месте мы видели пять юрт разной постройки, стоящих довольно далеко одна от другой. Некоторые имели вид вышеописанной юрты, другие, побогаче, были гораздо изящнее. Они состоят из круглой деревянной вертикальной, приблизительно в рост человека, решетки, с прикрепленными к ней жердями, которые, сходясь верхушками, образуют усеченный конус такой же высоты, что и сама решетка. Внутри юрты она подпирается другими жердями, а сверху крепится к обручу, который служит дымоходом. Все это покрыто толстым слоем войлока, рама окружает обращенное к востоку отверстие, завешанное красивой, пестро вышитой кошмой. Весьма редко и то лишь в очень богатых юртах, видел я деревянные двери. Убранство юрт было почти всюду одинаковым, и мне хочется коротко его описать сейчас, чтобы избежать повторений в будущем.Когда входишь в юрту через дверь, которую всегда стараются сделать на восточной стороне, обычно видишь справа большой кожаный сосуд, почти в рост человека, прикрепленный к юрте при помощи жерди; он четырехугольный, но иногда округлый, несколько выше середины сразу же суживающийся вдвое; в него воткнута более чем саженная жердь. Верхнее отверстие закрывается недубленой звериной шкурой, а у земли находится другое небольшое отверстие, которое затыкается затычкой. В этот сосуд сливается надоенное за день молоко, независимо от того, от какого оно животного. Молоко в нем очень быстро скисается, так как сосуд никогда не бывает чисто вымытым и постоянно содержит свернувшееся молоко. Если кто-нибудь из обитателей юрты или гость не занят делом он подходит к этому меху (по-калмыцки «турсук») и жердью начинает мешать и колотить его содержимое, пока не устанет. Это скисшее молоко составляет главную пищу калмыков и, пожалуй, его можно бы назвать вкусным, если бы только оно чище приготовлялось. Стоят здесь, кроме того, и многие другие сосуды, большей частью для хранения свежего молока, и подойник. Все это изготовлено в основном из кожи, но иногда снаружи густо оплетено хворостом. Турсуки меньшего размера, особенно те, которые служат для хранения водки, изготовляемой самими калмыками, часто внешним видом напоминают желудок, с той лишь разницей что шейка, соответствующая пищеводу, находится посередине.Постель состоит из положенных друг на друга войлоков и ковров. Обычно я видел в юрте только одну постель, даже там, где в семье насчитывалось более десяти человек. Справа от постели, и почти как раз напротив входа, лежат - в зависимости от достатка хозяина юрты - 4, 8 и даже 16 кожаных мешков, которые обычно складываются рядом и один на другой в два ряда, в них хранятся пожитки калмыков, состоящие главным образом из шкур, одежд, мехов, кусков хлопчатобумажной и шелковой ткани, кирпичного чая и т. п. Эти мешки, или вернее переметные сумы устроенные так, что их можно попарно приcтегивать к лошадиному чехлу изготовляются у богатых хозяев из красной кожи, отделываются разноцветным сафьяном и покрываются ковром. Вместе с очагом они составляют самую важную часть приданного. Над этим висят всевозможные идолы, отчасти уже описанные выше; cлева от двери вешается мужская утварь, как-то топор, ружья, ягдташи и т.п. Внизу почти всегда бывает протянута веревка и к ней привязывается ягненок или козленок, чьих матерей доят два или три раза в день. Посредине юрты находится очаг, сложенный часто из нескольких камней на которых стоит котел. Только богатые и кочующие по соседству с жилищами русских калмыки владеют железным треножником, котел с которого снимается редко. Над очагом обычно есть приспособление на коем развешиваются для просушки различные вещи. Иногда над ним устроена еще деревянная решетка, на которой коптится сыр. Позже этот сыр нанизывается на шнуры и вывешивается перед юртой на высоких жердях для просушки. Другие сушат его, раскладывая на войлоке, покрывающем юрту. В некотором отдалении от юрты всегда вбита жердь или столб, к которому привязываются лошади. Таково обычное устройство всех юрт, в них поддерживается строгий порядок, например большой мех с молоком никогда не помещается слева от двери, а веревка, к которой привязывают ягнят, никогда не бывает справа.Я побывал во всех пяти юртах. В первой пили чай. Старая калмычка пришла в гости, все сидели вокруг огня, на котором стоял большой котел с чаем. Хозяйка то и дело наполняла большие деревянные миски, которые быстро пустели. Во второй юрте было двое калмыков, они без всякого дела сидели у огня и раскуривали табак. Как только я вошел, один сразу же протянут мне свою трубку. В ответ на эту любезность я вынул сигару, раскурил ее и передал калмыку, который нимало этим не был изумлен и сильными затяжками с видимым удовольствием втягивал и жадно глотал дым. Затем он передал ее другому, который тоже сделал несколько затяжек после чего подал ее только что вошедшей хорошенькой девушке-калмычке. Девушка - как я узнал невеста - была одета в красиво отороченный мерлушкой овчинный тулуп, который мало отличался от одеяния мужчин. Голову ее покрывала также меховая шапка, верхняя часть которой была из красного сукна. Главное украшение составляла весьма привлекательная прическа. Голова была не стрижена, и блестящие черные как смоль волосы, заплетенные в восемь тугих кос, ниспадали на спину. Эти косы, украшенные множеством змееголовок, большими стеклянными бусами и перламутровыми пуговицами величиной с серебряный рубль, при каждом сильном движении издавали звон. В последней юрте я впервые увидел бубен шамана, который представлял собой o6pуч около полуфута в высоту и двух футов в поперечнике, с одной стороны обтянутый кожей. Внутри виднелась довольно широкая деревянная планка в длину диаметра, вырезанная в форме грубой стрелы, на конце которой было резное подобие человеческой головы с звенящими латунными пуговицами вместо глаз, ниже головы был прикреплен железный поперечник, доходивший с обеих сторон до круглого обруча, на который были нанизаны железные кольца и другие звенящие металлические, предметы.Несколько находившихся в юрте женщин проявили большое любопытство, когда я извлек коробку с насекомыми, чтобы вложить туда только что найденного мной жука. Они жадно уставились на булавки для прикалывания насекомых, но когда я дал им несколько штук, они долго их рассматривали, удивляясь, что те без ушек, и поэтому вернут их мне за ненадобностью. Поздно вечером я той же дорогой вернулся в деревню.Так как я вынужден был отправить одного из моих людей в Змеиногорск и разрешил моему проводнику в приближающиеся пасхальные дни навестить своего отца в пос. Коргон, то в последующие дни не мог предпринять ни одной большой экскурсии, а бывал лишь в близлежащих горах, где собрал хоть и не богатую, но прекрасную коллекцию растений и насекомых.Высокие горы, поднимающиеся над альпийской областью, были еще покрыты глубоким снегом, но у меня не хватаю терпения ждать и поэтому я поднялся, насколько это было возможно, на Хазинскую гору, вершина которой, многообещающая в более позднее время года, была постоянно перед глазами. Попытка удалась не вполне; когда я добрался до снега, то вынужден был вернуться. Но эта экскурсия вознаградила меня некоторыми новыми растениями. По пути мы натолкнулись на косулю, которая при нашем неожиданном появлении в десяти шагах от места ее отдыха долго оцепенело смотрела на нас, не двигаясь с места, а затем с необыкновенной быстротой скрылась.Возвратившись в деревню, я увидел калмыцкого начальника (демича) по имени Баран, который прибыл сюда от устья Кана, впадающего в Чарыш приблизительно верпах в 50 выше нашей деревни. Прибыл он сюда со своим сыном и племянником, услышав о том, что приехал врач, которого он хотел просить помочь последнему. Мы быстрое ним подружились, так как он, хотя и мало-мальски, но говорил по-русски, и мы взаимно угостились трубками после того, как я подарил ему немного табака. Он был один из самых богатых калмыков этой местности, но все же жаловался, что минувшая крайне неблагоприятная зима лишила его 350 овец, 50 коров и многих лошадей. Через двух жен, взятых им, он породнился с двумя князьями, или зайсанами, и поэтому пользовался большим уважением. Благодаря своему рангу демича он состоит в непосредственном подчинении зайсану и начальствует над всей местностью от бассейна р. Кан до ближайших русских поселений. Под началом одного зайсана обычно состоят три-пять таких демичей. В их подчинении находятся «шуленги», которых тоже мало, а иногда бывает еще более низкий ранг под названием «арбанака», т. е. «начальствующий над десятком человек». Все прочие калмыки равны между собой и отличаются друг от друга только численностью стад и прочих богатств.На следующий день утром ко мне снова зашел демич и с любопытством наблюдал за тем, как я перекладываю растения. При появлении каждого нового растения он говорил, указывая на него, несколько слов, на что сын, стоявший тут же утвердительно кивал головой. Полагая, что слышу сплошь калмыцкие названия растений, я немало удивлялся наблюдательности этого народа, от которого ожидал гораздо меньшего. Впрочем, когда я справился об этом точнее, желая записать названия, то к своему огорчению, узнал, что те слова не означали ничего иного, как красные, желтые, белые, голубые цветы и т. п., и что у калмыков есть названия только для наиболее общеупотребительных древесных пород и очень ограниченного числа других растений.Сегодня я съездил через горы в с. Коргон, причем собрал немало очень интересных растений. Прибыв в поселок, я застал там моего человека, которого посылал в Змеиногорск. Он возвратился в сопровождении еще одного помощника и толмача и привез мне все необходимые веши для дальнейшего путешествия в район обитания калмыков. Через самое непродолжительное время мы отправились в обратный путь и к вечеру снова были в Чечулихе.29 апреля я побывал в краях, до которых пока не мог добраться, - Чечулинских альпах. Они лежат к северо-западу от деревни, и в них берет начало речка, от которой деревня получила свое название. Дорога туда пролегает вдоль этой речки, большей частью по лесистой, дикой местности. На вершине лежало еще много снега, и вегетация сильно запоздала. Дремучий кедрач, простирающийся до самой вершины, служит местом обитания для множества медведей; и мы слышали вдали рев одного из них, видимо взбиравшегося на дерево. Здесь во множестве встречается бурундук - в высшей степени юркий зверек, который своей ловкостью свел на нет все наши старания его поймать.Сильная гроза с проливным дождем и градом вынуждала нас спешить домой, однако из-за сильного ливня пришлось сделать остановку и искать убежища под огромной нависшей гранитной скалой. Затем мы ехали очень быстро, и я неудачно упал с лошади на каменистую почву. Я потерял сознание, однако вскоре очнулся, отделавшись лишь небольшим шрамом на лице.Мое снаряжение для дальнейшей поездки уже было готово. Однако толмач, которого мне прислали, попросил отпустить его на три дня, так как он, по его словам, не готов к столь длительному путешествию и должен еще многое сделать в собственном доме. Я уступил его настойчивым просьбам, поверив обещанию вернуться точно в назначенный срок, однако я напрасно ожидал его возвращения. За это время я совершил немало экскурсий, главным образом по окрестностям дер. Коргон, причем мне приходилось подниматься на некоторые вершины, причисляемые к Коргонским альпам. Но результатом этих трудных восхождений оказалось лишь небольшое количество растений, которые как раз показывались из-под таявшего снежного покрова. Мое желание подняться на собственно Коргонские альпы, до самой их вершины, и побывать в каменоломне осуществить не удалось в тех местах лежало еще много снега, а дорога была в высшей степени трудной. Да мне и отсоветывали это делать, так как там находилось убежище упомянутых беглых, которым могло показаться, будто я хочу их выследить и предать.Лошади которых я получил для разведывания местности на время пребывания в Чечулихе, тоже страдали от почти ежедневного перенапряжения, одна даже пала, а остальные тоже были близки к этому, так что мне в конце концов пришлось продолжать свои экскурсии пешком и лишь по ближайшим окрестностям деревни. Погода также была крайне неблагоприятной, и реки сильно разлились из-эа ливней и сильного таяния снегов даже на высоких горах.Все это побуждало меня продолжать свое дальнейшее путешествие, но задерживало отсутствие толмача Уже прошла неделя сверх срока, и я хотел было уже послать одного из своих людей в г Чарыш, чтобы выхлопотать себе, если не прежнего, то нового толмача, как 9 мая толмач наконец, явился хотя и не прежний, который сказался больным, а другой. Продолжение следует... http://trip.altailand.ru/?id=12&page=2