Легенды земли сибирской.

В отечественной науке в последнее время получило развитие широкое понимание легенды, в результате чего к этому типу повествований стали относить тексты с различными жанрообразующими признаками.
Автор поддерживает и развивает концепцию В.Я. Проппа, согласно которой народная легенда есть "прозаический художественный рассказ, обращающийся в народе, содержание которого прямо или косвенно связано с господствующей религией". Это определение позволяет строго отделить рассматриваемый жанр, с одной стороны, от легенды книжной, а с другой - от сказки и близких легенде жанров несказочной прозы. От сказки легенда отличается тем, что народ верит в действительность описываемых событий.
Иначе говоря, для легенды характерна установка на достоверность, присущая также преданиям и мифологическим рассказам (быличкам и бывальщинам). От повествований последних двух типов легенда отличается функционально (для нее характерны объяснительная, дидактическая функции, а также их совокупность), системой персонажей, сюжетно.
Таким образом, для русской народной легенды характерна связь с христианством. Сюжеты связаны с именами библейских персонажей, но в целом, как установлено В.Я. Проппом, не восходят ни к письменности, ни к духовному стиху. Связь с христианством, по понятным причинам, обусловила фактический запрет на изучение произведений этого жанра в советское время. Отсутствие публикаций не позволяет нам судить в целом о бытовании легенды в Сибири в XX в., но о бытовании легенды в Прииртышье можно сделать некоторые выводы.
Это оказалось возможным благодаря материалам фольклорного архива ОмГПУ. Несмотря на то что не проводилось целенаправленного собирания легенд, в 1970-80-е гг. было записано, а позднее каталогизировано более 30 текстов этого жанра. Здесь уместно отметить вклад преподавателей кафедры Л.М. Белкиной, Н.К. Козловой, Т.Г. Леоновой, Л.В. Новоселовой.
Записи произведены в г. Омске и 11 районах области: Горьковском, Колосовском, Любинском, Нижне-Омском, Оконешниковском, Омском, Саргатском, Седельниковском, Тарском, Тюкалинском, Щербакульском, что позволяет сделать вывод о наличии богатой традиции.
Большинство исполнителей русские, отдельные тексты записаны от украинцев.
В местных текстах можно выделить космогонический сюжет (о сотворении мира двумя братьями, один из которых впоследствии становится Господом, а второй чертом), о странствующем Божестве - Иисусе Христе, о святых (победе Егория над змеем, о Николе и Касьяне), о Пресвятой Марии Богородице (Троеручнице). Ряд сюжетов связан с Евангелием: Христос и ученики; чудеса, сотворенные Иисусом Христом и др. Наиболее популярны повествования о наказании грешников за работу в праздник и за осквернение церкви и икон.
Большой научный интерес представляют тексты двух последних групп, отражающие народное понимание греха. Библейский идеал человека в наиболее концентрированном виде выражен, как известно, в ветхозаветных заповедях (в главе 20 книги Исход) и христианских (Нагорная проповедь; глава 5 Евангелия от Матфея). Но уже в работах ученых XIX в. был отмечен особый характер крестьянской религии, существенно отличающейся от официальной.
Исследованию народного представления о греховности большое место отведено в указанной выше работе ВЛ. Проппа, однако ученый, по цензурным соображениям, не мог в полной мере осветить все стороны этого представления и рассмотрел следующие: осуждение скупости, пьянства, лености, убийства, способы искупления грехов.
Жизнь крестьянина проходила и проходит в постоянном труде, в заботах о хлебе насущном. Тема крестьянского труда ярко отражена в произведениях разных фольклорных жанров, но в легендах освещение этой темы совершенно уникально: народная мораль осуждает тех, для кого заботы о собственном пропитании находятся на первом месте, а также тех, кто самонадеянно полагается лишь на свои силы.
Можно сказать, что на материале легенд смысл пословицы "На Бога надейся, а сам не плошай" подвергается корректировке, возникающей при инверсии ее частей: "Сам не плошай, а на Бога надейся" (!). В легендах осуждаются люди, работающие в праздничные дни. Праздничные дни - это не те, в которые МОЖНО не работать, а те, которые должны быть отданы духовным размышлениям. Мирские заботы следует отложить, поэтому работа в праздничные дни ЗАПРЕЩЕНА. Поразительно, что в народном сознании уравниваются люди и другие живые существа (животные, птицы).
В местных материалах есть ряд текстов о наказании тех, кто работает в Благовещенье. Религиозный смысл этого праздника общеизвестен, поэтому не будем его подробно комментировать, отметим лишь, что работать в Благовещенье - значит оскорблять Божью Матерь.
Лаконично и ярко об этом говорится в пословице: "В Благовещенье птица гнезда не вьет, красна девица косы не плетет".
Характерно, что пословица акцентирует запрет именно на существах женского пола. То же самое прослеживается и в легендах. Наказывается, например, кукушка: "Кукушка начала в один день вить гнездо. Этот день был праздник Благовещенье <...> Поэтому у ней нет своего гнезда <...>".Примеры сибирских легенд Следует подчеркнуть, что в легенду не всегда включается мотив о прямом наказании, иногда он может весьма тонко заменяться мотивом морального осуждения, поскольку люди "не ведают, что творят".
Показателен в этом смысле рассказ о встрече шофера с некоей старушкой: в день Благовещенья один шофер выполняет рейс. Двигатель его машины глохнет, водитель начинает его ремонтировать, но безуспешно. В этот момент к машине приближается незнакомая "бабка", вышедшая из леса, очень грязная, и просит подвезти ее, причем непременно в кабине. Водитель соглашается подвезти в кузове, потому что ему неприятен внешний вид женщины. Она, однако, настаивает и обещает, что в случае его согласия двигатель заведется.
Шофер вынужден принять условия и, когда они вместе с "бабкой" едут в кабине, спрашивает: "Бабушка, почему ты такая грязная?" Та отвечает: "Милый мой сыночек, сегодня праздник, а ваши жены стирают и льют на меня грязную воду, вот и грязная".
Следует обратить внимание на то, что сам водитель не осуждается, хотя он тоже работает в праздничный день, то есть грешит. Объяснение можно видеть в том, что герой рассказа едет по служебной надобности, он вынужден работать, следовательно, не виноват. Женщин же никто не заставляет стирать именно в праздник, поэтому их действия осуждаются. То, что мораль не выражена прямолинейно, представляет, на наш взгляд, особую ценность.
Народное понимание греха, хотя и не совпадает с догматическим, но многоаспектно, далеко от схематизма, различает степень виновности и даже учитывает, что по вине грешника могут пострадать безвинные существа. Примером может служить рассказ о том, как один мужчина в какой-то из праздников делал терку из жести для картофеля. Ему сделали замечание, но он продолжил свое занятие вплоть до полного завершения. Вскоре окотилась овечка, принадлежащая этому мужчине, и оказалось, что у ягненка "все брюхо в дырочках"!
Здесь мораль выражена вполне прозрачно: "Как терку пробивал - так ягненку и сделал", кроме того, своеобразно интерпретирован библейский мотив "безвинного агнца".
Важно, что в легенде кара не переносится на детей грешника. Это существенно отличает повествования рассматриваемого типа от быличек, в которых дети, проклятые родителями, похищаются мифическими существами, а в семью, соответственно, подбрасываются "подменыши".
Еще важнее, что народное сознание четко различает простых исполнителей и тех, по чьему наущению творится черное дело, иначе говоря, "соблазнителей". В этом смысле поразителен по силе воздействия рассказ, записанный от П.И. Халаевой, который достоин быть приведен без всяких сокращений: "Был сухой лог. Сено на нем косили. А из горы тек родник, а от него сажен пять земля провалилась, и [образовалось] озеро, где был этот лог. Поехали братья сено косить на лог, а там-то это озеро, и икона в нем: плавает.
Председатель и говорит: "Что делать будем?" А его мать отвечает: "Навоз-то у вас есть? И засорите озеро". Они три дня возили на озеро навоз, и все без толку. А на мать как напали черви, и в три дня всю ее источили. Она говорит: "Я не умру, а только мучиться буду, а ты очисти озеро". И когда озеро очистили, тогда она умерла".
К сожалению, текст записан собирателем, недостаточно опытным, чтобы задать необходимые для полноценного анализа вопросы: кто был изображен на иконе? что случилось с иконой? подверглись ли наказанию те, кто осуществлял глумление над святым источником? какова судьба этого источника? Возможно, рассказчик и не смог бы дать ответов на перечисленные вопросы, поскольку главная цель повествования очевидна - рассказать о наказании подлинного виновника. < )бъявление иконы в каком-либо месте - известный в агиографии мотив, который совершенно однозначно толкуется как проявление Божьей воли и как указание на строительство храма, посвященного тому или тем, кто изображен на иконе. Не людьми, но по Божьей воле избирается место, время строительства храма, исполнители.
В приведенной легенде главная вина за осквернение источника п иконы лежит на женщине - матери председателя. Поражает, что она советует засыпать озеро не землей, хотя это было бы гораздо проще осуществить, а именно "засорить" навозом. Очевидно, земля (почва) не может сама по себе осквернить воду несмотря на то, что, по человеческим меркам, земля, смешанная с водой, является "грязью". Оскверняют воду именно испражнения (навоз), хотя намерение засыпать озеро не может быть осуществлено. Три дня пытаются убрать озеро, и за эти же три дня черви "источили" грешную женщину. Ее муки длятся, она не может умереть, пока озеро не будет очищено.
Смерть в этом тексте понимается как освобождение. Можно предположить, что очищение озера способствует очищению души (искуплению греха), таким образом, смерть не является наказанием, Бог прощает и принимает душу.
Таким образом, исследование легенд и сравнение их с произведениями других жанров народной несказочной прозы поможет в полной мере понять особенности русского национального характера, своеобразие менталитета и проявление общечеловеческих качеств. Источник:slovyanskaya-kultura. ru