Как зашить сиденье автомобиля своими руками по шву

Рукоделие: как зашить сиденье автомобиля своими руками по шву, хочу научится шить или вязать. Миллионы ответов на вопросы в ОК. В Одноклассниках вы найдете полезные советы и идеи, которые помогут вам раскрыть свой потенциал в мире рукоделия, независимо от ваших интересов и уровня мастерства, здесь же ответ - как зашить сиденье автомобиля своими руками по шву.

Также ищут

Публикации2

60951339532343

Мир

И оно обязательно должно сбыться. Для пущей верности можно написать это самое желание на бумажку, сжечь её, пепел бросить в бокал шампанского, и выпить до дна. (Каким, интересно, становится вкус у напитка после всех вышеуказанных манипуляций?). Народных новогодних примет, оказывается, очень много. И для каждого случая есть свои отдельные. Например, для долгожданной беременности кладут под ёлку детские вещи и погремушки (сам видел лично на одном из вызовов). Для привлечения удачи и ухода неудачи, во время боя курантов открывают настежь окно или дверь квартиры, чтобы запустить первую и выгнать вторую. А кто из нас не стремился отдать все долги до конца 31.12., чтобы войти в Новый год "с чистой душой и совестью". Ведь как известно "с чем Новый год встретишь - с тем его и проведёшь". А иногда случается "наложение" примет друг на друга. Что это значит - сейчас расскажу. Ни для кого не секрет, что в новогодние праздники резко увеличивается количество вызовов скорой помощи. И начало этого резкого увеличения происходит ровно на первой минуте после последнего боя курантов. Кто-то на радостя́х фейерверк запуливает после двенадцатого удара главных часов страны. И, естественно, в аккурат в голову рядом стоящему человеку. Кому-то в глаз прилетает пробка от шампанского. Кто-то пожар дома устраивает, неудачно обращаясь с бенгальскими огнями. Ну, а далее присоединяются: - "Упал с горки". "Избили". "Высокое давление" на фоне алкоголя и переживаний. Или просто: - "Лежит на улице пьяный". И т. д. и т. п. Мы на подстанции (дежурил как раз с 31-е на 1-е) с коллегами, успев услышать речь президента по телевизору в столовой, и едва "чокнушись" бокалами с чаем, крикнув протяжное - "ура-а-а!!", начали по одному "отстреливаться". То бишь уезжать на поступившие вызовы. Мне достался "Ожог глаза. Женщина, 35 лет". "- Хорошее начало Нового года." - подумал я тогда. Ну, а что? Не инфаркт же, и не инсульт. И не ещё какая-нибудь глобальная беда, требующая от доктора недюжинной силы и выносливости. Тем более когда один в бригаде работаешь. Так что ещё по божески получилось. Судя по времени вызова, несчастье случилось непосредственно за праздничным столом. Так и было на самом деле. Оказывается женщина, следуя той самой примете со сжиганием записки с желаниями и бросанием пепла в бокал, наделала много ошибок в подготовке сего мероприятия. Во-первых - выбрала слишком большую и плотную бумагу. Во-вторых - не дождалась, когда она вся прогорит полностью. Засунула её, недогоревшую, в "жерло" бокала. Бумага, не достигнув большей своей часть до поверхности жидкости, продолжала гореть синем пламенем, застряв в узкой посудине. Часы неумолимо продолжали свой отсчёт времени, а ёмкость нужно было осушить "пока часы двенадцать бьют". Пациентка не была магом-факиром и проглотить горящий комок бумаги, запив его игристым напитком, физически не была способна. Поэтому она его решила просто потушить посредством задувания, словно свечи на именинном торте. А то что останется - попросту употребить в "сыром виде". И тут случилась третья и последняя её ошибка. Она же и фатальная. Повинуясь закону физики, воздушные массы, оказавшись в данном маленьком пространстве, резко устремились наружу. А именно - в лицо источника запуска этой физической реакции. Глаз, в целом, не пострадал. Но зато один маленький горящий фрагмент попал в уголок глаза, на слизистую конъюнктивы. Чем вызвал боль, покраснение, слезотечение и испорченный Новый год. Ведь после этого всем сразу стало не до праздника, - нужно было спасать бедную гостью (подругу семьи). Я закапал ей обезболивающего в глаз. Сделал дополнительно обезболивающий укол внутримышечно. Предложил съездить в больницу для осмотра офтальмологом. Но после того, как лекарство подействовало, то и ехать куда-то пациентке сразу расхотелось. Сказала, что сходит сама туда как-нибудь потом. Снова вернулось к ней хорошее и праздничное настроение. Сообщила, что новогоднее желание её уже, кажется, сбылось. - Это как? - спрашиваю. - А я загадала, чтобы мне, наконец, встретился заботливый мужчина. И желательно - брюнет. - смеясь, пояснила та 😅. ---------------------— Вызовы скорой помощи в Новогоднюю ночь 🚑🎄. Безумные и беспощадные 😬💥😱💦🤪🎉 "Повезло" мне дежурить сутки с 31 декабря на 1 января. Вызовы, вроде, обычные (90% нелепица всякая). Но именно в эти новогодние дни, они, эти самые вызовы, кажутся особенно несуразными. Наверное, потому, что кажется, что в этот день люди должны как-то ненадолго отвлечься от своих хронических насморков и остеохондрозов. Но кажется это отнюдь не всем. Конечно же есть и по-настоящему экстренные вызовы. На их долю как раз и приходятся оставшиеся 10%. Если не меньше. И слава Богу, что не наоборот. Без 5 минут 12 ночи. Президент уже начинает "толкать речь". У нас на подстанции накрыт стол, - готовились. Медики, водители, санитарки - собрались у стола. Некоторые все еще на выезде. Диспетчер... несёт мне вызов. "Ребенок, 3 года, температура 40, судороги". Ни минуты не медля хватаю квиток, чемодан, срываюсь на вызов. Приезжаю на вызов, встретив Н. Г. по дороге. На пороге квартиры мама: - Ой, здравствуйте!!! - Что случилось?? - Болеем вторую неделю (!). Температура сейчас, 38... - 😮? ... А... а у меня тут написано - "Температура 40, судороги". - Да это я так сказала, чтобы побыстрее приехали, ну... На момент осмотра температуры вообще не было, так как давала жаропонижающее. Из анамнеза: Ребенок болеет почти 2 недели, но уже выздоравливает, - кашель редкий влажный и периодически остаточная температура не более 38. Курс лечения, назначенный педиатром, уже завершается. Бегает как угорелый по квартире. - Зачем вызвали-то вообще? - с искренним недоумением спрашиваю. - Что значит - "зачем"? - искренне недоумевает, в свою очередь, мадам. - У ребенка же - ТЕМПЕРАТУРА... была!! Дальнейший диалог прерываю по собственной инициативе. Энергию надо беречь, так как вся новогодняя ночь еще впереди. Что примечательно, кстати, было в той квартире, - никакого намека на Новый год. Никаких елок, гирлянд, и прочей праздничной мишуры. Странно. Вроде и ребенок дома есть... Следующий вызов предают сразу в машине: "Обширное повреждение". Повреждение чего - не поясняется. Пока едем, уже надеваю перчатки и выкладываю из чемодана бинты сразу в карман, чтоб быстрее было доставать. В другой карман кладу систему с капельницей и физраствором. По приезду: Накрытый новогодний стол в квартире, почти не тронутый. За столом сидит семья из нескольких взрослых человек и пары детей-подростков. Все со скорбными лицами, будто на поминках. Здесь же - глава семейства - мужчина лет 60 с намотанной на кисть руки махровым полотенцем. Да так обильно намотанной, что сия "десмургия" стала очень похожей на огромную клоунскую боксерскую перчатку нежно голубого цвета. - Что случилось? - Открывал бутылку шампанского... - посмеиваясь, разъясняет сам пациент. - ... И в руках взорвалась? - уточняю я, с тревогой глядя на "боксёрскую перчатку". - Нет, не взорвалась... Проволочкой от пробки по руке резанул. Как хлестануло... - Проволочкой? Хлестануло? С большой осторожностью, медленно, вместе с мужчиной стали разматывать полотенце. Сидящих за столом сдуло как ветром, и стоя в другом конце комнаты, сгрудившись в кучу, они со страхом следили за каждым его движением. Размотав, наконец руку, было обнаружено, что... ничего. Следы засохшей крови - да, были. Но ни одной ранки-царапинки. - Хлестало! Правда, правда! Прям фонтаном! - оправдывался глава, глядя с удивлением (и одновременно с радостью) на свою руку. При более детальном обследовании я все-таки нашел ранку. Это было маленькое повреждение, почти точка, у основании указательного пальца. Дело в том, что там проходят очень мелкие межпальцевые артерии, и конец проволочки угодил прямо туда. После чего, действительно, может и брызнуть, как лекарство из иголки шприца. Предложил пациенту съездить в "травму". Отказался. Третий вызов: "Лежит тело по окном дома". Включаем "дискотеку" - сирену с мигалками, летим на адрес. Уличные вызовы требуют экстренных методов реагирования, по правилам. Подъехали к дому, - никого. Кроме нескольких компаний прохожих, решившихся выйти погулять в новогоднюю ночь, размахивая бенгальскими огнями. Дважды объехали вокруг данной пятиэтажки - никого. Развеселые прохожие, при опросе, ничего такого не видели. Я даже пешком обошел этот дом, дабы более внимательнее посмотреть, не пропустили ли мы чего, пока объезжали ея. Но тщетно. - Нечего не обнаружено. - передаю по рации диспетчеру. - Погодите, сейчас перезвоню вызывающему. Через пять минут диспетчер перезванивает уже нам. - Посмотрите внимательнее! Вызывающий говорит, что видит вас из окна с пятого этажа своей квартиры. Тело - прямо возле вашей скоровской машины лежит. В черной куртке, черных штанах, черных ботинках, и в черной... - Это мусорный мешок. - перебивая диспетчера, говорю я, с тоской глядя на огромный продолговатый черный мусорный мешок, небрежно выброшенный кем-то. - Да ё-моё!!... Ну что за придурки??!!! - не сдерживает эмоций диспетчер. - Ладно, сейчас перезвоню этому... придурку пьяному. А вы пока вызов возьмите, - два часа уже висит. Дальнейшая ночь проходила в похожем режиме, - то с "дискотекой", то - без, в нон-стопе и без заездов на подстанцию. Были и пьяные, и истеричные, и хроники, вспомнившие в новогоднюю ночь про свои многолетние хвори... В общем-то - наши обычные скоровские вызовы. Просто с добавлением новогодних атрибутов в виде ёлок, громких фейерверков на улицах, и запахом водки и салатов в квартирах. А еще, чем мне запомнилась эта ночь, - не было сделано НИ одной инъекции, НИ одного бинтования, НИ одной перевозки. Вообще - ничего. По сути - занимался медицинским патрулированием адресов и "переписью населения". Но ведь это и хорошо - с другой стороны. Даже очень. Буду считать это подарком от Деда Мороза на мой дежурный Новый год 😂. Всех с прошедшими праздниками, друзья 💗👋. (Коллеги, а какие вызовы запомнились вам во время ваших новогодних дежурств? ----------------— Спасибо вам 🙏. День Победы (рассказ) День Победы, 9 Мая, выпал на субботу, и в Москве он выдался солнечным, но прохладным. Даша вздохнула: «Ну что сидеть дома и сохнуть по этому козлу Максу? Не поехать ли прокатиться, посмотреть праздничную Москву?» Даша посмотрела на себя в зеркало: стройная, рыжеволосая, с голубыми глазами, двадцати пяти лет от роду. «И чего ему надо было? Но не стоит расстраиваться, поеду кататься», — решила она. Даша вырулила из ряда автомобилей во дворе свою красную «Мазду» и, проезжая мимо первого подъезда, увидела деда Сергея, его дочь и внучку. Самому деду было около девяносто лет, его дочери — за шестьдесят, а внучке — за сорок. Дед при параде: в тёмно-синем костюме с медалями. Опирался он на медицинскую трость, из тех, что продавались за двести рублей в ближайшей аптеке. — Далеко собрались? — весело крикнула Даша. — Мы на дачу, Дашенька, — ответила дочь деда Сергея, — а дед на встречу с однополчанином. Не хочет дома оставаться. — Каждый год встречаемся! Почему в этом нельзя? — возмущённо просипел дед. — Задержались, видишь как, Дашенька. Такси вызвали. Сначала деда отвезём, а потом сами на вокзал. — Денег на такси потратим немерено, — поддакнула внучка. — Давайте я отвезу деда на встречу, тёть Маш. А вы езжайте на свой вокзал. — И дорого это будет стоить? — подозрительно спросил дед. — Да нисколько, дед Серёжа, я прокатиться выехала, мне всё равно, куда ехать. А кстати, куда ехать? — В Сокольники. — Садитесь, дедуль, поехали. Дед с трудом залез в автомобиль на переднее сидение. — Спасибо тебе, Дашенька, — благодарили женщины, — дай бог тебе жениха хорошего. — Ой, только не надо о грустном, — отмахнулась Даша, и красная «Мазда» тронулась в путь. *** В Сокольниках Даша решила не отходить от деда: «Как он один?» Спросила, где они встречаются с однополчанином, проводила до скамейки в парке. Однополчанина не наблюдалось. Дед позвонил, долго держал у уха трубку, на том конце к телефону не подходили. Звонил ещё несколько раз и на сотовый, и на домашний — результат тот же. — А вдруг Костя умер? — забеспокоился дед. — Давно вы созванивались? — спросила Даша. — Вчера. — И был жив-здоров? — У нас такой возраст, Дашенька, сегодня жив, завтра — нет. Как на войне. — Ну, может быть, едет где-то, опаздывает, телефон не слышит. — Костя никогда не опаздывает, — строго сказал дед. — Мы с ним в сорок пятом году в Германии договорились встретиться здесь на лавочке у фонтана в полдень через год на День Победы. И встретились ровно в двенадцать часов. Порядок в танковых войсках. А как же! Даша удивлённо покачала головой: она на такой подвиг была не способна. — Там совсем другая дружба, деточка, фронтовая. — Всё равно, дедушка, давайте подождём. А вы со своим другом танкисты? — Да, танкисты, Дашенька. Солнце сверкало сквозь ветви едва позеленевших деревьев, оркестр исполнял венные песни, по парку, несмотря на прохладную погоду, гуляли празднично одетые люди, ветеранам вручали алые гвоздики. Вскоре у деда Серёжи в руках оказался целый букет. — Вы вместе на одном танке ездили? — поинтересовалась Даша. — Мы в одном полку служили, — ответил дед, — в танковом. Только от полка осталось три человека: мы с Костей да Валька Иванов, он в Барнауле живёт. А близко познакомились мы в Киеве, когда нас наградить Звездой Героя хотели, как первый ворвавшийся в город танк. — Наградили? — Нет, таких экипажей только в нашем полку набралось с десяток, в том числе и Костин экипаж, а были же и ещё танковые подразделения в других соединениях. Кто-то там наверху пообещал наградить, а после не знали, как это сделать. В такой суматохе разве определишь, какой танк первый ворвался, а какой второй? Орден дали и вот эту медаль «За отвагу». А Константин всё не появлялся, и дед Сергей всё сильней стал проявлять беспокойство. Глядя на это, Даша решительно встала со скамейки. — Поехали. — Куда? — К вашему другу. Знаете его адрес? — Знаю. Улица Лётчика Бабушкина. — Слава богу, что не Старые Химки или Ивантеевка, это недалеко, поехали, а то холодно тут сидеть. *** Ехали минут сорок, припарковались у обыкновенной «хрущёвки» серого кирпича. Даша с трудом помогла деду взобраться на пятый этаж. — Высоко Костя забрался, — посетовал дед, тяжело дыша. — Повезло ещё, что «хрущёвка», — откликнулась Даша, — а то здесь вокруг одни «сталинки», а у них потолки высокие. Долго жали на звонок. — Дверь хорошая, металлическая, — пожаловалась Даша, — даже звонка не слышно. Дед горестно покачал головой, постучал резиновым набалдашником трости о дверь. — Да это не поможет, — сказала Даша. — Дашенька… Вот голова садовая… У меня же ключи есть. Дед полез в карман пиджака, достал связку ключей. — Вот, Дашенька, какой-то из них. Мы с Костей обменялись ключами, сейчас уж не помню зачем. Даша зазвенела связкой, пытаясь отыскать нужный ключ, нашла, вставила в скважину, открыла дверь. — А как отчество вашего друга? Константин…? — Григорьевич. — Константин Григорьевич, вы живы? — Жив, — послышалось из глубины квартиры, — а вы кто? — Я — Даша, я Сергея Петровича привезла, вашего однополчанина. — Сюда проходите, Даша. Квартира — обыкновенная проходная «двушка», голос слышался из первой комнаты. На разобранном диване в постели лежал дед Костя, рядом на стуле висел военный китель, увешанный медалями, а на погонах горели три золотых звезды. — Вот собрали меня мои, а я с постели встать не могу, — пояснил своё положение дед. Подошёл, стуча тростью, дед Сергей. — Что случилось, Костя? — Да спина, встать не могу. — По телефону почему не отвечал? — Так сотовый на кухне остался, домашний в прихожей висит. Дойти не смог. Стул не с той стороны поставили: до обезболивающих и до мази дотянутся тоже не смог. Вот прихватило-то. — Давайте я вам спину разотру, — предложила Даша. — Вид старческого тела, деточка, не самое приятное зрелище для молодой девушки. — Ой, да ладно вам. Даша натёрла спину деда мазью, дала обезболивающего. Через некоторое время Константин Григорьевич с кряхтением сел на диване, весёлым взглядом оглядел девушку. — Дашенька, вы не рыжая, вы золотая. — Полностью с вами согласна, — улыбнулась Даша. — А вы полковник? — Полковник. И давай на «ты». — Хорошо. — Тогда айда на кухню, у меня кое-что припасено. — Неужели пить будете? — ужаснулась Даша. — А как же? — удивился дед Костя. — Фронтовые сто грамм за Победу, за павших. Святое дело. — Сколько же вам лет? — не унималась Даша. — Девяносто, — сказал дед Сергей. — Скоро будет, — поправил друга дед Костя. Даша помогла накрыть на кухне стол, деды открыли четвертинку водки. Для девушки поставили на стол коробку конфет, небольшой тортик и чай. — Дедушка Костя — полковник, а ты кто будешь, дед Серёжа? — Старший сержант, сначала заряжающий, а в конце войны — командир орудия. А Костя был в войну командиром танка, младший лейтенант. Ну, ладно, давай: вечная память павшим за Родину. Деды выпили за Победу по двадцать грамм. — Рассказали бы что-нибудь про войну, — попросила Даша. — А что рассказывать? — сказал дед Костя. — Про танки тебе неинтересно — ты девочка, а на войне романтики никакой нет. — Тяжёлая, кровавая и грязная работа, — согласился с другом дед Сергей. — А любовь? Любовь на войне была? — Ну, какая любовь на войне, Дашенька? Особенно на передовой… Где-то там, глубоко в тылу, может быть. К тому же, война — это всегда движение, передислокация. — Как перед форсированием Днепра у Киева, — сказал дед Сергей. — Сначала нас туда погнали, потом обратно и снова туда. И никто не объяснил, зачем мы это делали. — На войне страшно, Дашенька. Страшно перед боем, а после боя ещё страшней. — А во время боя? — спросила Даша. — А во время боя работаешь, — сказал дед Костя, — ну, воюешь, некогда бояться. — А после боя почему страшно? — Как осознаешь, откуда вырвался: холодный пот прошибает. — Это… кстати, о любви, — продолжил дед Сергей, — мне пехотинцы рассказывали. После боя в землянке по сто грамм приняли, на полу постелили, все вперемешку для тепла легли, и медсёстры, и бойцы, накрылись шинелями, ватниками и спать. И никакого этого вашего секса. Не дай бог, если сестрёнку кто обидит! По морде схлопочет, как нечего делать. — И мало было женщин на передовой. Это мы, танкисты, щуплые. А в пехоте? Как девчоночка, вроде тебя, Даша, двухметрового бугая с поля боя вытащит? А пять? А десять? Нет, вытаскивали, конечно, но в основном это мужики делали, а медсёстры раненых перевязывали. А любовь, Дашенька, возникала вопреки всему, и, как правило, короткая. — Почему короткая? — Обязательно убьют или ранят, и не факт, что опять в эту часть вернёшься после ранения. Константин Григорьевич горько усмехнулся. «Наверное, что-то подобное с ним было», — подумала Даша. — Смерть на войне, она везде тебя стережёт. Вон роту Терехова на марше свои же «Катюши» накрыли. Ребята ни сном ни духом не ведали, что в этот день погибнут. — Дуром погибли ребята, — покачал головой дед Костя. — Как же так получилось? — спросила Даша. — Да кто его знает? Получилось так. На войне любая глупость кровью оплачивается. Деды загрустили, выпили ещё. — А давай Вальке в Барнаул позвоним, — предложил дед Костя. — Как он там? Живой? Позвонили, Валентин оказался жив. — Эх, жалко увидеться нельзя, — вздохнул дед Серёжа. — Почему нельзя? — встрепенулась Даша. — Очень даже можно. Если есть в окружении Валентина люди вот с таким телефоном… Даша показала свой смартфон. — … то можно поставить на видеосвязь, и вы увидитесь, правда, через экран. — Точно, — хлопнул себя по лбу дед Костя, — видеосвязь. Валь, ты слышал? Конечно, мы с девушками. А с кем ещё? Нам ещё и девяноста нет, совсем мальчишки. Даша улыбалась: она видела, как подтянулись дедушки, как распустили павлиньи хвосты перед ней и помолодели лет на пятьдесят. Айфон нашёлся, и деды долго переговаривались с дедом Валентином из Барнаула по видеосвязи, пели песни и пили водку. Расстались растроганными и счастливыми. — Смотри, Серёга, — сказал дед Костя, — что у нас было из аппаратуры в юности? Громкоговоритель на столбе? А сейчас посмотри, какое чудо. Раздалась трель дверного звонка. — Ты кого-то ждёшь, Костя? — Внук, наверное, тоже Константин. Волнуются мои. Даша пошла открывать. За дверью стоял парень, удивительно похожий на деда Костю, только молодой, стоял и удивлённо хлопал глазами. — Ааа… — промычал парень. — Я — Даша, — улыбаясь на его не заданный вопрос, ответила девушка, — я привезла друга вашего деда. А вы, наверное, Константин? — Да. — Проходите, — пригласила Даша парня в его же квартиру. — Спасибо. Вы привезли вашего деда? — Моего? Нет. Какая разница: ваш, наш… Оба наши, день Победы же. — Дед Серёжа не ваш дед? — уточнил парень. — Нет, но мы живём в одном доме. — В Кузьминках? Я туда деда Сергея отвожу каждый год из Сокольников. — А до Сокольников они как добираются? — спросила Даша. — По-разному: когда сами на метро, когда на такси. Но забирал их всегда я. Даша покачала головой. — По-моему, это опасно, их одних отпускать: что малый, что старый. — Согласен, — сказал Константин, — но дедушки упрямые, говорят, что ещё не слепые, с головой дружат и медленно, но ходят. Деды вновь прибывшего внука встретили радостно, достали ещё бутылку коньяка. — Серёг, а помнишь, как ночевали в одной хате, и Виталька Гаврилов клопа раздавил, понюхал и сказал: «Коньяком пахнет». — Помню. Виталька — интеллигент, а мы про коньяк только слышали, что он клопами пахнет. Вообще, Даша, мы в блиндажах редко обитали, в основном в домах. Или выроешь яму под танком, брезент постелешь, брезентом накроешься, от мотора тепло… — …и соляркой пахнет. — Есть некоторые неудобства, не без этого. Деды пустились в воспоминания. Тут пришли фотографии на Дашин смартфон из Барнаула от Валентина: он знакомил своих друзей со своей семьёй и ближним окружением. После бурного восторга старики огорчились. — Что же, фотографии у тебя в телефоне будут? — спросил дед Сергей. — Не обязательно, — сказал молодой Костя, — пусть Даша скинет их на мой смартфон, а я их потом вам распечатаю. *** Всё рано или поздно кончается, закончился и День Победы 9 мая, Даше и деду Сергею пора было возвращаться домой. Дед Костя отсчитал девять гвоздик и протянул их Даше. — Это тебе, Дашенька, — сказал он, — как говорит Якубович: «Женщина без цветов — нонсенс». Красивая девушка — тем более. — Спасибо, дед Костя. — Внучок, провожай гостей. Даша, Константин и дед Серёжа вышли на лестничную площадку. — Ну, молодёжь, — сказал дед Сергей, — я вперёд пошёл, а ты, Даша, догоняй. И он осторожно, по-стариковски стал спускаться вниз, держась за перила и опираясь на трость. Даша повернулась к Константину, улыбнулась и сказала: — До свидания, Константин, очень приятно было познакомиться. Он улыбнулся ей в ответ и сказал: — Завтра, между прочим, выходной. Я могу тебе позвонить и пригласить куда-нибудь? Даша улыбнулась ему сквозь гвоздики. — Ну попробуй. --- Автор рассказа: Анатолий Гусев https://ok.ru/knigoteka Никому не нужная. В детстве любимым моим фильмом была сказка «Морозко» Наверное, от того, что моя жизнь напоминала мне ту историю и я страшно жалела себя, сравнивая с главной героиней фильма. Мама моя умерла очень рано, я ее фактически не запомнила. Лишь некий образ иногда витал в моей памяти. Нежный, прекрасный, заставляющий сердце сладко сжиматься от щемящей радости. Отец мой был совершенно безвольным человеком, а главной в семье была моя бабушка. Не мачеха, нет! Родная бабушка! Но она была похлеще любой неродной матери и держала меня в ежовых рукавицах. — Явилась, наконец! Где ты шляешься? Занятия в школе давно закончились, а ты словно бездомная шарахаешься по чужим дворам! — при этих словах бабушка пыталась стряхнуть с моего пальто прилипшие к ткани комочки снега. Ее руки орудовали так неистово, что постоянно ударяли то по моим плечам, а то и даже по замерзшему лицу. Было очень больно, но я терпела. Если сказать об этом вслух, обязательно прилетит пощечина. Такая хлесткая, что будет еще долго отдаваться в ушах противным звоном. — Ходи теперь голодная! Никто тебе ужин специально подавать не будет, не королева! Я пыталась незаметно пробраться в свой угол, там на такие случаи у меня были припасены сухари. Покупные из магазина, которые лучше всего размачивать в горячем чае, тогда они становятся рассыпчатыми. Но я знала, если кусочек сухаря подольше подержать во рту, он станет не менее вкусным. — Куда пошла? Поможешь мне скотину накормить, а то никакого проку от тебя в доме, один расход! — Уроки мне надо делать, — попыталась возразить я. — Нужно было об уроках думать пока по улице бродила! Бери ведро, тащи в хлев! Я с трудом поднимаю эмалированную посудину, от которой идет пар и несу к дверям. Металлическая ручка впивается в ладонь, но я стараюсь не расплескать ни капли, иначе придется выслушать и то, какая я неуклюжая и кто меня такую родил! И пару тычков еще можно заслужить, если расплескать содержимое ведра. Жили мы в деревянном доме и как у всех в деревне у нас было небольшое подворье. Козы, поросенок и куры. Отец по хозяйству помогал плохо, с ленцой, но я ни разу не слышала от бабки упреков в его сторону. Папа был ее любимчиком и, возможно, поэтому бабушка Зоя так не любила мою маму. Отзывалась о ней всегда пренебрежительно и эта нелюбовь каким-то образом перешла и на меня. Я чувствовала это, хотя и была еще ребенком. Когда наша деревня начала потихоньку вымирать, как и все остальные селения в округе, бабушка Зоя взяла дальнейшую судьбу нас троих в свои руки. Она крайне удачно продала нашу усадьбу вместе с домом, добавила свои сбережения и купила для нас квартиру в городе. Небольшую двушку со смежными комнатами и на самой окраине, но все же! Отец по протекции той же бабушки Зои, у которой, казалось, знакомые были везде, устроился работать шофером, а я пошла в новую школу, расположенную буквально рядом с нашим теперешним жилищем. Нужно сказать это переселение отнюдь не вызывало во мне энтузиазма. Радовало только то, что работы по дому теперь поубавилось. Но мне пришлось уехать от своих друзей Мишки и Саньки. Это с ними я гуляла после школы, забыв о времени и не думая о том, что ждет меня дома. Это они были для меня самыми родными и дорогими людьми! Это Санька и Мишка, провожая меня, оба прятали слезы. — У! Хотя бы больше не видеть эти бандитские рожи! — прокомментировала наше прощание бабушка Зоя, а я поняла, на свете больше у меня не осталось никого, кому бы я была нужна и кто бы любил меня! Спустя два года отец мой насмерть разбился на своем грузовике и мы с бабушкой Зоей остались одни. После его смерти она и вовсе словно с цепи сорвалась, я не помню ни одного дня, чтобы мы общались как родные люди. Ненавидящие взгляды в мою сторону, сменялись постоянными упреками и, что бы я ни сделала, все было не так. Даже мои хорошие отметки в школе и то, что бабушку Зою постоянно хвалили на родительских собраниях, ничуть не способствовали ее доброму отношению ко мне. Казалось, даже наоборот, из-за моих успехов она ненавидела меня еще больше. Тогда я уже училась в выпускном классе и все чего желала, это поскорее окончить школу и пойти куда-нибудь работать. В школе надо мной часто потешались, особенно более модные подруги. У меня же не было средств даже, чтобы купить себе элементарно нижнее белье, не говоря уже об остальном гардеробе. Я, конечно прекрасно понимала, что сижу на шее у своей бабушки, тем более она не давала мне забыть этот факт, но молодость и желание нравиться, брали свое. — Это что? — бабушка Зоя все же обнаружила, запрятанную в шкафу новую блузку. Я копила на нее еще с осени и собиралась надеть на вечер в честь праздника 23 февраля. Никто из мальчишек в школе мне особо не нравился, но все же мне не терпелось появиться в этом новом наряде. — Мне Света одолжила, — попыталась выкрутиться я. — Я же вижу, что вещь новая! Ты мне зубы не заговаривай, говори, где деньги взяла? Неужели у меня выкрала? Я интенсивно помотала головой из стороны в сторону. Бабушка не знала, откуда у меня могли взяться свои деньги. Мне приходилось скрывать от нее то, что я иногда подрабатываю, прибираясь в кафе, которое принадлежало отцу моей одноклассницы. Сама бабушка Зоя, будучи уже на пенсии работала лифтером. В ее обязанности входила также уборка лифтов и сие действие очень часто выполняла я. Естественно денег за этот труд бабушка мне не давала, достаточно было того, что она меня полностью содержала. Когда же я только заикнулась о том, что хочу подрабатывать в другом месте, чтобы иметь собственные средства, бабушка ужасно раскричалась. Она посчитала, что у меня не останется времени на помощь ей. Но я все-таки, каким-то образом умудрялась совмещать и тот и другой труд, но уже в тайне от нее. Поэтому, сейчас у меня не было объяснений появлению у меня этой блузки. — Говори, а не то я отнесу ее в комиссионку! — кричала бабушка, потрясая моей обновкой. — На заработанные деньги купила, — я потупила взор, в ожидании очередного выговора. — Не зря значит, Надежда Николаевна моя сменщица про тебя говорила! То что видела, как ты полы моешь в забегаловке возле универмага. Нравится тебе среди пьяных мужиков с тряпкой шастать? Чтобы потом вот в таких нарядах расхаживать? Ты посмотри, рубаха полупрозрачная! Ты вся в мать, такая же распутная! — Моя мать не распутная! — всхлипнула я, наблюдая за тем, как бабушка уносит с собой мою новую блузку. — Ты то откуда знаешь? — бабушка Зоя остановилась в дверях. — Да твоя мамаша, забеременев тобой, женила на себе моего Коленьку! А я сыну своему другую невесту желала, из хорошей семьи! Может быть и жив бы он сейчас был и жил как человек! И у меня бы старость обеспеченная была, а не так, что мне приходится лифты мыть и тебя содержать! Впервые бабушка Зоя заговорила со мной о причинах женитьбы моих родителей. Наверняка, до этих пор она считала меня ребенком и не могла быть так откровенна. — А может быть мама и папа любили друг друга! Поэтому у них и появилась я! Я тоже впервые разговаривала с ней таким тоном. Сказался стресс из-за расставания с обновкой, или еще что. Я точно знала, бабка выполнит свою угрозу и отнесет блузку в комиссионный магазин. — Про любовь заговорила! Да, если бы не ты, и не твоя мать, все было по-другому! — Значит, лучше было бы мне совсем не родиться? — выкрикнула я. В горле стоял комок, глаза щипало. Бабка повернула ко мне пылающее лицо и, словно плюнув в меня, проговорила: — Уж точно так! После этого я метнулась в прихожую. Схватив с вешалки пальто и шапку, и на ходу натянув сапоги, которые на носке опять отошли от подошвы, но я боялась сказать об этом бабушке, я выбежала во двор. Пробежала несколько кварталов, смахивая слезы с лица, а потом, присела на скамейку на остановке. Куда мне идти и что делать, я не знала. Я просидела на той остановке более двух часов. Руки и ноги буквально закоченели, нос покраснел, ресницы покрылись инеем. — Тепло ли тебе девица? — послышался рядом раскатистый смех. В мою сторону направился какой-то парень. Первым делом я хотела убежать, но черты его лица, вдруг, показались мне знакомыми. — Санька! Это ты? — Я! Надо же, сразу узнала! А, я давно за тобой наблюдаю и думаю, есть что-то знакомое в том, как ты постоянно поправляешь шапку и трешь свой нос. Мы обнялись. — Ты чего торчишь на остановке? Замерзла совсем! — Санька оглядел меня с головы до ног и скомандовал, — А ну-ка, пошли! Мы зашли в уютное кафе, где так вкусно пахло кофе и свежей сдобой. Я замотала головой. — Нет, я не хочу ничего! — Лена! — укоризненно произнес Саша. — Мы с тобой сколько лет не виделись? Не на улице же нам разговаривать! Я судорожно вспоминала, есть ли у меня в карманах хоть какая-то мелочь, заплатить за себя. И еще не та ли на мне кофта, где недавно появилась дырка на локте, а я не успела ее зашить? Словно прочитав мои мысли, Санька сказал: — Здесь можно и в одежде посидеть, не ресторан вроде бы. И я хочу тебя угостить чем-нибудь на правах гостя этого города. Я же теперь, Лена, живу далеко, ты даже удивишься насколько! Саша отправился к стойке и вернулся с двумя дымящимися чашками, источающими невероятный аромат. Поставив напиток на стол, Санька снова ушел и принес еще целую тарелку с выпечкой. — Вот, почти как у моей бабушки, да? Я кивнула, блаженно отпивая из чашки. Тепло волной прокатилось по всем моим внутренностям и щеки сразу зарделись. — Оттаяла, снегурочка? — рассмеялся Санька. В былые времена, после того как мы с ребятами облазим все сугробы, мы шли в дом к бабушке Саньки, и она обязательно поила нас горячим чаем и кормила самыми вкусными пирожками. Я тогда страшно завидовала Саньке. Не то чтобы у нас в доме пирогов не водилось, но сама бабушка Саньки подавала выпечку с таким добродушием, что сдоба казалась во сто крат вкуснее! — Мы вчера только с родителями приехали. У бабушки юбилей, она сейчас тоже здесь живет, год назад, наконец, покинула деревню, — Сашка посмотрел на меня в упор. — А как твоя, э..., бабушка? Вы все еще вместе живете? — Мы с бабушкой вдвоем остались, отец мой погиб. — Плохо, — покачал головой Саня, — заела она тебя совсем? Ты поэтому на остановке сегодня околачивалась? Я не ответила и поспешила сменить тему. — Расскажи, Санька, куда ты там уехал? В какие дальние края? — спросила я и нерешительно потянулась за румяной булочкой. — Мы с родителями переехали жить в Краснодар. Там я и школу окончил, а теперь учусь в летном училище. Буду военным летчиком! — с гордостью сообщил Санька. Он был старше меня на целый год и всегда учился очень хорошо, хотя моя бабушка и называла Сашу бандитом. — Вот это да! Ты и море видел? — воскликнула я. В детстве мы только и мечтали о море! Зачитывались книжками и путешествиях и разрабатывали планы о том, что когда вырастем, отправимся втроем в дальние страны. — Конечно видел, — рассмеялся Саша, — два часа на машине и ты на месте! — А какое оно, море? — зачарованно спросила я. — Ты, знаешь, Ленка, в первую очередь оно соленое! — Сашка снова захохотал. — Ну, тебя! Я серьезно спрашиваю. — А, если серьезно, Лена, что ты собираешься делать после окончания школы? — Не знаю, Санька, — вздохнула я. — работать куда-нибудь пойду, хочется не зависеть ни от кого. — А, знаешь, что! Как окончишь школу, я тебя в Краснодар заберу! Мой отец неплохую должность занимает, поможет тебе куда-нибудь устроиться! И с жильем что-нибудь придумаем. Я не хочу тебя снова потерять, Лена! — Саша посмотрел на меня таким взглядом, от которого уши мои залились краской. Неужели? Неужели я ему нравлюсь? Такая, как есть? В старомодном пальто, которое мне даже чуточку тесновато, в дырявых сапогах, с опухшими от слез глазами? — Ты очень красивая, Лена! — без тени улыбки, немного охрипшим голосом добавил Санька, заставив мое сердце подпрыгнуть в груди. В тот момент я вновь почувствовала, что я не одинока. Что кто-то дорожит мной! После кафе мы еще немного погуляли по городу, а возле самого моего дома Саша поцеловал меня. По настоящему, в губы. Когда я поднималась по лестницам, душа моя пела! Никакие выговоры моей бабушки больше не страшили меня! И новая блузка уже не волновала! Санька сказал, что через полгода он приедет за мной и мы вместе поедем к морю! Дома, не успела бабушка Зоя наикнуться на меня, как я, пребывая где-то между небом и землей, тут же выпалила: — Не переживай! Тебе недолго осталось терпеть меня, скоро я уеду насовсем! — Интересно, куда это? — подбоченившись, спросила она. — В Краснодар! Меня Саша Зайцев заберет! Бабушка рассмеялась мне в лицо. — Ну, и дура ты! — потом, одарив меня гневным взглядом, добавила, — Если ты в подоле принесешь, хоть от Саши Зайцева, хоть от другого, помни, я тебя и знать не знаю! Достойная дочь той, которая тебя родила, нечего сказать! С тех самых пор я жила лишь ожиданием окончания моих мучений, а от бабушки слышала только постоянные напоминания о моей распущенной натуре. Весна за окном способствовала зарождению внутри меня самых радужных надежд и самых нежных чувств. Я буквально летала на крыльях первой своей влюбленности и не хотела ни о чем думать. А подумать мне было о чем. Отчего Санька так ни разу и не позвонил мне? Хотя я оставляла ему номер городского телефона. Почему не пишет? Ведь переезд в другой город дело нешуточное, к нему как-то нужно готовиться. Все эти вопросы всплывали у меня в голове, но я тут же находила им оправдание. Учится Саша! Не до пустяков ему пока! Вот, когда он приедет, тогда и наговоримся! И вот я с блеском сдала все экзамены и, получив диплом, со дня на день стала ждать Сашу. Я старалась не обращать внимания на высказывания бабушки по поводу сложившейся ситуации, но время шло, а Саша не приезжал. Я постоянно ругала саму себя за то, что не удосужилась спросить у Саши его адрес или телефон. Ведь с ним могло что-то случиться! Отчаявшись, я надумала разыскать нашего общего друга детства, Мишку. Возможно, он знает, как мне связаться с Сашей. Все, что я знала о Мишке, со слов того же Саши, это то, что они с родителями из деревни подались в ближайший поселок. Там у отца Мишки жила сестра, Мишкина тетя. Санька, вообще, о Мишке отзывался немного пренебрежительно, говорил, что ничего путного из нашего старинного друга, наверное, уже не выйдет. Отец Мишки еще во времена нашего детства выпивал и о семье совсем не заботился. А из той дыры, где сейчас жил Мишка выбиться в люди непросто. Плохо соображая, что именно делаю, я взяла билет и поехала в тот самый поселок, о котором говорил Саша. Фамилию Мишки знаю, как-нибудь справлюсь. Правда, на деле поселок оказался отнюдь немаленьким, некоторые улицы даже украшали пятиэтажные дома. Я попыталась расспрашивать прохожих, но на меня смотрели как на полоумную. Потом меня посетила одна мысль и я отправилась в направлении местной школы. Мишка учился на год раньше меня, но, вполне может быть, кто-нибудь да помнит выпускника прошлого года и поможет мне найти его. Школа в поселке, к счастью была одна и мне очень повезло. Прямо у входа я встретила свою бывшую учительницу Нину Анатольевну. — Лена, как ты здесь?! — воскликнула она, после того, как я представилась. — Я ищу Мишу Соколова. Вот и приехала сюда. Поможете мне? — Помогу, конечно, Миша мой выпускник! — с гордостью в голосе сказала Нина Анатольевна. — Только он сейчас в городе, учится на врача. — Мишка, учится на врача? — Да, — немного печально улыбнулась Нина Анатольевна. — Мишка наш серьезным стал. У него мама умерла от инфаркта позапрошлым летом, так он вбил в голову, что будь у него хоть какие-то навыки в медицине, он бы успел спасти ее. — А отец Мишки, тут живет, в поселке? — поинтересовалась я, в надежде выяснить местопребывание Мишки у его родственников. — Да, отец Михаила здесь живет и работает. — Выпивает? — осторожно спросила я. — Нет, что ты! Он сейчас у предпринимателя местного трудится, на хорошем счету и деньги неплохие ему платят, поэтому он и сумел сына в город отправить учиться. — Это очень хорошо, — улыбнулась я, искренне радуясь за друга детства. — Поселок, Лена, растет, — улыбнулась Нина Анатольевна, — думаю скоро здесь и больницу новую построят, будет Мишке куда вернуться! Я вот тоже здесь обосновалась, после того, как школу нашу в деревне закрыли. Надеюсь тут и старость встретить. Хорошо в этих краях, Лена! И цивилизация, и красивая природа одновременно. Мы обнялись с Ниной Анатольевной и, еще немного поболтав, попрощались. На вопрос учительницы, куда я планирую поступать, я не нашлась что ответить. Бабушка моя до этого уже не раз корила меня тем, что продолжаю сидеть на ее шее и ни дальше учиться не иду, ни работу себе не присматриваю. Как ни странно, но бабка Зоя настаивала на том, чтобы я все же поступала в институт. Аргументом выступало то, что она желает себе обеспеченную старость, а это возможно только, если я получу высшее образование и хорошую работу. После того как мы расстались с Ниной Анатольевной, я сразу отправилась по адресу, что она мне дала. Дом у Мишки был большой, добротный и ухоженный. Я очень удивилась, потому что в деревне они жили в хибаре, похожей на сарай. У входа стояла темно-синяя Нива, и отец Мишки как раз выходил из дома. Я поздоровалась с ним и назвала свое имя. — Лена! Ничего себе как ты выросла! Мужчина улыбался мне так, будто был очень рад видеть. — А я Мишу ищу, вот сюда приехала, а мне сказали, что он в городе теперь. — А разве вы с ним в городе не встречались? Сын собирался первым делом тебя разыскать, даже адрес по старым знакомым выведывал. — Нет, не виделись, — покачала я головой, — возможно, времени у него еще не было. Учится, некогда ему. — Не скажи! Настрой у него был такой, что уж что-что, а время бы Миша нашел. Мужчина несколько секунд разглядывал меня, а потом усмехнулся: — Ох, молодежь! Пиши адрес. Мишка в общежитии живет на Калининской улице дом два, третий корпус, комната шестнадцать. Когда я ожидала Мишку во дворе общежития, колени мои, отчего-то, тряслись. В помещение меня не пустили, но вахтер послала за Мишкой кого-то из ребят. — Лена, — окликнул меня Миша, едва появился в дверях. Он совсем не изменился. Все тот же взгляд из-под бровей, немного кривоватая улыбка и нос с горбинкой. Вырос только очень наш Мишка, теперь, чтобы заглянуть ему в глаза, мне приходилось задирать голову вверх. — У тебя что-то случилось? — обеспокоенно спросил Миша. — Разве, чтобы нам с тобой увидеться, нужно чему-то произойти? Я сама не ожидала, что так обрадуюсь нашей встрече. Внутри меня снова разлилось то самое чувство присутствия чего-то или кого-то родного и ощущение собственной нужности. Хотя, вроде бы, в случае с Мишкой, выходило все как раз наоборот. Он уже целый год учился в том же городе и так и не захотел увидеться со мной. — Тогда что ты тут делаешь? — спросил мой старинный друг. Мне показалось, что он куда-то торопится и я поспешила завершить начатое, то есть выяснить, не знает ли Миша как мне найти Сашу. Я рассказала ему о нашей встрече и о том как Санька обещал забрать меня в Краснодар. Мишка мрачнел с каждым моим словом и когда я замолчала, зло произнес: — Санька и раньше не всегда выполнял свои обещания, неужели не замечала? — затем он немного помолчал, глядя себе под ноги и безжалостно добавил, — я не могу тебе помочь, я не знаю ни его адреса, ни телефона. Как-то наши пути разошлись, когда отец Саши так же точно пообещал моему папе устроить его на работу в том же Краснодаре. А потом попросту пропал. Мой отец из-за этого потерял перспективную работу в городе. Это потом нам повезло, и мы обосновались в том поселке, где и живем по сей день. Прости, Лена. Я поняла, что разговор окончен и, сухо попрощавшись с ним, отправилась домой. Возле подъезда стояла моя бабушка и разговаривала с соседкой. — Где ты шляешься? — накинулась она на меня. — Сколько можно бездельничать? Когда уже головой начнешь думать, а не принцев у порога дожидаться? Опять о своем будущем летчике мечтаешь? — Не мечтаю я ни о ком! — закричала я. — Не нужна я никому! Так же как моя мама, никому не нужна! После того как мне пришлось осознать то, что мечты о Саше и о Краснодаре всего лишь плод моего воображения, я как-то враз повзрослела. Выкинула из головы всю эту романтическую чушь и взялась за ум. Я решила совместить наставления бабушки, тем более что на этот раз они как будто отражали некую заботу обо мне самой, и собственные мечты о независимости. Поэтому поступила в вуз на вечернее отделение и устроилась на работу. Жила я будто робот, по инерции что ли. Все что в то время высказывала мне моя бабушка, отскакивало от меня словно от стенки горох. Я была как неживая, поэтому не могла чувствовать, мне больше не было больно. Тем более времени для душевных страданий не оставалось совсем. То, что я теперь работала и училась, не освобождало меня от обязанности помогать бабушке и выполнять уборку тех же лифтов. Дни были похожи один на другой, осень сменилась зимой, зима весной, а весна летом. И вот в июне, спустя ровно год, я все же дождалась своего Сашу! Вот только Саша больше не мог быть моим! На пальце его блестело новенькое обручальное кольцо, а под руку его держала молодая, красивая шатенка. Мы встретились случайно, посреди улицы. Увидев меня, Санька ничуть не смутился. Вежливо поздоровался, кивнув головой, и прошел мимо. Странно, но ту куклу, каковою я в то время являлась, не тронуло даже это. Ожидаемо же. Что же ему, Саньке, то есть, теперь всю жизнь холостым ходить, раз он, не подумав, обещание одно дал? Но, вот то что случилось вечером того же дня, вывело меня, наконец, из того ступора, в котором я пребывала почти год. — Ленка, привет! — Саша дожидался меня возле моего подъезда. При этом на его лице была написана такая радость, будто все это происходило годом раньше. Ох, как бы я тогда была счастлива! Как я ждала его! А главное верила в то, что я кому-то нужна! По настоящему, как родной и близкий человек. — Ты не обижайся на меня за то, что я тогда не смог приехать, — увидев мое безучастное выражение лица, Санька пустился в объяснения. — Взрослая жизнь оказалась не такой простой. Часто приходиться жертвовать тем, что тебе по-настоящему дорого. Знала бы ты, Ленка, как мне было тяжело принять это решение! — Какое решение? — Вместо того чтобы поехать к тебе, мне пришлось готовиться к свадьбе. Мой отец настоял на этом. Катя дочь начальника моего папы, такой шанс не часто выпадает в жизни. Так говорит мой отец. А ты знаешь, против его воли я не смог бы пойти. — Я знаю, Саша, все в порядке. Ты не переживай из-за меня. Я попыталась пройти мимо него, но он схватил меня за руку. — Ленка! Умоляю, прости меня! Я так не могу! Ты для меня самый родной человечек! Как мне теперь жить, зная, что я тебя обидел?! Ты нужна мне, Лена, понимаешь ты это?! Я остановилась и посмотрела в его глаза. Там была такая мольба, что я моментально оттаяла. Да, возлюбленный Саша пропал, но остался Санька мой друг детства. И, получается, я ему нужна! Пусть как друг, но нужна! Санька тем временем обнял меня и похлопал по плечу. Как в детстве, когда на меня, однажды, напали собаки, а Мишка и Санька помогли отбиться от них. Дома мне тогда попало за надорванный по шву рукав, а вот у Саньки от куртки был оторван огромный клок и он, отмахиваясь, говорил: «Ерунда!». Санька провел рукой по моим волосам и, коснувшись моего лица колючей щекой, прижался к моим губам в поцелуе. Я совершенно не ожидала этого. Вот только что я обнимала друга, на которого очень долго обижалась, но, наконец, простила, и вдруг он целует тебя в губы! Придя в себя, я изо всех сил оттолкнула его, и Санька врезался в, растущее во дворе дерево. — Что ты делаешь? — закричала я. — Что не так? Мне показалось, в прошлый раз ты была не против моих поцелуев. — В прошлый раз ты не был женат! — Говорю, же, я женился только, чтобы порадовать папу. А в сердце моем всегда жила ты! Моя женитьба, вовсе не помеха нам с тобой! Ничего для меня самого не поменялось! Лена, пойми, наконец, мы все так же можем быть вместе! И к морю поехать, никто нам не запретит. Ты только подумай, я и ты, на яхте в открытом море, как мы мечтали! Все так и будет, поверь мне! После такого заявления я, вдруг, обо всем догадалась. Саша уготовил для меня роль своей любовницы! На первых порах наши встречи будут нечастыми, только когда он будет приезжать в этот город, чтобы навестить своих родственников. А затем, вполне возможно, когда Александр встанет на ноги, он исполнит свое обещание, перевезет меня в город Краснодар, но в качестве той же любовницы! Если я ему к тому времени не надоем, конечно. — Знаешь что, Санька! Пошел ты… Я набрала полный рот слюны и плюнула ему под ноги. Мы делали так в детстве с теми, с кем, по каким-то причинам, больше не хотели дружить. Санька же и научил меня когда-то этому действию. С того дня я больше ни разу в жизни не видела Саньку. Не знаю, может быть, приезжая в наш город, он старался обходить стороной те места, где мы могли бы встретиться, а возможно мне просто везло. Я окончила институт и сменила работу, начав трудиться по специальности. Подумывала о том, чтобы уйти жить на квартиру, но что-то меня всегда останавливало. Бабушка Зоя в последние годы как-то поутихла. Вероятно, распекать взрослого человека, каким я стала к тому времени, ей было несколько не с руки. Жили мы в той же старенькой двушке со смежными комнатами. Бабушка занимала дальнюю комнату, ту в которой раньше жил отец. А я жила в проходной. Я давно привыкла к тому, что в любой момент может распахнуться дверь, и я окажусь под пристальным взглядом своей бабушки. Поэтому я даже переодевалась в ванной комнате. — Что, с кавалерами у тебя, как я погляжу, не ладится?! — проворчала как-то раз бабушка, оглядывая меня с ног до головы. — Я-то думала, ты лет в семнадцать замуж выскочишь, как твоя мать, а ты и из дома никуда не выходишь! Соседи уже шептаться начинают. — О чем шептаться? — не поняла я. — О том, что ты скоро станешь залежалым товаром на полке, глупая! Я отвернулась. Да, с романами в моей жизни было не все хорошо. Вернее сказать эти самые романы в моей жизни и вовсе отсутствовали. Но, говорят же, обжегшийся на молоке, и на воду дует. А у меня как будто все еще прежний ожог не прошел и болел периодически. Объяснять все это своей бабушке я не собиралась, но она как будто почувствовав мой настрой, особо и не давила на меня. Только периодически намекала на то, что скоро всех нормальных мужиков расхватают, а я так и останусь сидеть у нее на шее. Хотя, конечно, это любимое выражение моей бабушки, ввиду того, что теперь в нашей семье главным добытчиком была я, давно себя изжило. Жили мы сейчас более-менее неплохо, денег нам почти хватало, но бабушка Зоя все равно никак не желала оставить свою работу и продолжала трудиться в должности лифтера. Боялась остаться не у дел, или еще, какие аргументы у нее были, не знаю. Но меня она даже слушать не желала, когда я предлагала ей уже просто сидеть дома и наслаждаться заслуженным отдыхом. В тот день у меня с самого утра было какое-то странное предчувствие. Как будто произойдет что-то такое, после чего мир мой уже не будет прежним. На работе я все делала невпопад. Перепутала бумаги и получила выговор от руководства. Пролила на блузку суп во время обеда и потом полчаса пыталась вывести пятно. В конце концов, свалилась прямо посреди зала, когда меня позвали к телефону. Мне редко кто-то звонил на работу и от этого мое предчувствие только усилилось. Звонили из домоуправления, где работала моя бабушка. Женщина на другом конце провода, запинаясь, пыталась объяснить, что моей бабушке прямо во время дежурства стало плохо и ее увезли на скорой в больницу. Отчего в жизни так бывает? Вот, кажется, человек этот тебя ненавидел всю твою жизнь, ну или хотя бы просто недолюбливал. И не нужен ты этому человеку был, он сам тебе об этом не раз говорил. Но, все равно, когда с ним что-то случается, то ты готов собственную жизнь отдать, лишь бы с ним все было хорошо! Вот так и с моей бабушкой, когда мне сообщили о том, что у нее что-то с сердцем и она в больнице, я поняла, мне больше ничего на свете не нужно, только бы она была жива! Пусть хоть целыми днями меня пилит, пусть как угодно меня называет, я всего этого хочу! Хочу, чтобы она была рядом! И даже если я для нее ненужная, то она мне очень даже нужна! В больнице меня попросили подождать и долгое время ничего не сообщали. Потом какой-то молодой человек, наверное, медбрат, пробегая мимо, на ходу обронил: — Все нормально, жить будет! Спасибо доктору Соколову. — Спасибо! — прошептала я ему в спину, даже не сразу сообразив, что фамилия доктора подозрительно знакома мне. Еще более двух часов я высидела в приемной, отказываясь покидать свое место, пока не переговорю с доктором Соколовым. Он же не спешил выйти ко мне. Я уже выяснила у медперсонала имя врача и его отчество тоже и не сомневалась, что это именно Мишка, еще один мой старинный друг и товарищ. — Здравствуй, Лена! — он появился незаметно, так что я даже вздрогнула от его голоса. — С Зоей Дмитриевной уже все хорошо. Сейчас ей потребуется круглосуточное наблюдение, поэтому пока она останется в отделении реанимации. Ты можешь пойти домой и отдохнуть. — Миша, — голос мой дрогнул, — спасибо тебе, за все спасибо! — Не за что, — просто ответил он и собрался уходить. — Миша, а можно я еще ненадолго задержусь в больнице? — Зачем? — он остановился и посмотрел на меня в упор. Я пожала плечами. — Странно дома быть одной без бабушки, не привычно как-то. Миша постоял немного, глядя на меня, а потом, еле слышно вздохнув, сказал: — Пошли. Мишка, или доктор Михаил Васильевич Соколов проводил меня в ординаторскую и напоил чаем. И вскоре напряженное наше молчание сменилось легкими шутками и общими воспоминаниями о жизни в деревне. — А я видела ваш дом в поселке. Огромный такой, красивый! Мишка довольно улыбнулся. — Мы сами с отцом его строили! Прямо на участке тети Веры, сестры моего отца. У нее домик был старенький, тесновато было всем вместе. Зато теперь места всем хватает! У меня там свой целый этаж! Я каждый отпуск провожу в поселке. Зимой на лыжах в лес хожу, а летом на рыбалку и по грибы. — Здорово! А я в лесу не была несколько лет! — Ужас! Как ты живешь, вообще?! Мы дружно рассмеялись. А потом Миша предложил: — Приходи завтра, провожу тебя потихоньку к бабушке. Я приходила в больницу стабильно каждый день и Мишка, даже если была не его смена, находил время, чтобы увидеться со мной и рассказать о состоянии здоровья моей бабушки. Потом бабушку перевели в обычную палату, но Миша и здесь не обделял нас своим вниманием. Завидев его, бабушка поджимала губы и отворачивалась к окну. Узнать Мишку она не могла. Вроде бы, когда они виделись в последний раз, он был еще ребенком. Но, бабушка, безусловно, догадалась кто перед ней, узнав имя и фамилию врача. Я понимала, старушке немного стыдно за то, что в детстве она гоняла Мишку с нашего двора и называла то бандитом, то разбойником. К тому же, вспоминая о Мишке, бабушка, так же как и наш общий друг Санька, считала, что ничего хорошего из Миши не выйдет. Сейчас же получалось, Миша спас ей жизнь, а благодарной моя бабушка быть не умела. Тяжело это, быть благодарным кому-то. Один раз, после моего очередного визита в больницу, Михаил Соколов, сильно смущаясь, спросил: — Ты, чем сегодня вечером занимаешься? Хотел позвать тебя в кино. — С удовольствием схожу с тобой в кино, Миша! Я тысячу лет не была в кино, а в твоей компании и вовсе ни разу! Так постепенно, потихонечку возрождалась наша с Мишкой дружба. Я и не заметила, как снова привязалась к нему. Стала скучать, когда он не звонил, строила какие-то совместные планы на выходные. Странно, что Мишка до сих пор не был женат, тем более, вокруг него было так много красивых девушек. Но, я прекрасно понимала, наличие у Мишки жены, конечно, негативно сказалось бы на нашей дружбе. Хотя может же попасться ему и нормальная девчонка? Понимающая и не возражающая, против обычной нашей давней дружбы. А мне рядом с Мишкой было так же хорошо как в детстве! Я чувствовала и свою нужность, и защищенность, и даже какую-то отеческую заботу с его стороны. И это было просто чудесно! Но, потом, все это враз закончилось. Мы с Мишей выехали на природу, как давно и мечтали. Там было озеро, огромное такое, можно было плыть по нему больше часа. Мишка взял у знакомых надувную лодку и даже удочки прихватил. Солнце ярко светило с небес, вокруг летали стрекозы. Мишка остановил лодку на середине озера, слева от нас росли кувшинки и мы пытались сорвать хоть одну. И тогда он наклонился ко мне слишком близко и поцеловал. Страстно, можно сказать неистово. Плохо было то, что я не сразу спохватилась и некоторое время продолжала целоваться с Мишкой. Мне было очень-очень приятно, и это казалось ужаснее всего. Когда он отпрянул, почувствовав мое сопротивление, я, гневно взглянув на своего друга, попросила его сейчас же грести к берегу. Обратный путь мы проделали, молча. Только, прощаясь возле моего дома, Миша проронил: — Извини, я не знал, что ты до сих пор его любишь. Я ничего не сказала в ответ и если честно не сразу поняла, кого Миша имеет в виду. Хлопнув дверцей машины, которую Мишка одолжил у друга, я убежала в подъезд. А там, спрятавшись за дверью, наблюдала как, прежде чем уехать, Мишка долгое время сидел в машине, обхватив руль руками и положив на них голову. Когда я поднялась домой, со мной случилась настоящая истерика. Мне казалось, что я потеряла последнего друга. Перепугавшись, бабушка пыталась выяснить, что у меня стряслось и я, с целью, чтобы она наконец отстала, буквально в паре слов обрисовала ситуацию. — Никого ты не потеряла, не говори глупостей! — проворчала бабушка. Потом, присев рядом со мной, как бы нехотя, призналась, — если бы я не помешала, ты давно бы уже была замужем за своим доктором. — Что ты имеешь в виду? Я посмотрела на бабушку заплаканными глазами. — Он приходил сюда. Твой Миша. Два раза. Первый раз летом, ты в лагере была, перед выпускным классом. Я его тогда с лестницы спустила и сказала, что внучка моя теперь городская и с отрепьем, вроде него водиться не станет. Напомнила ему и про отца его пьяницу, и про халупу, в которой они в деревне жили. — А второй раз, когда он приходил? Мне показалось, я уже знаю ответ на этот вопрос и я ничуть не удивилась, когда услышала: — Тогда, когда ты со своим летчиком уже встретилась. Я так и сказала тогда этому Мишке, что друг его опередил. И то, что друг хотя бы что-то из себя представляет. Будущий летчик, все же и отец у него перспективный работник. Добавила еще, что свадьба у вас состоится, как только ты школу окончишь. Вот. Бабушка Зоя неожиданно заплакала. Я никогда в жизни не видела ее слез! Даже, когда умер мой отец, ее сын, которого она любила больше всего на свете, она не плакала, а лишь иногда прикрывала глаза и что-то бормотала себе под нос. Сейчас же по ее щекам, без остановки катились крупные слезы. — Я думала, так лучше будет для всех, а теперь я вижу как любит тебя этот доктор. Любит так же сильно, как когда-то любили друг друга твои родители. Этой-то любви я и не смогла простить твоей матери. Мой сын, мой Коленька любил свою жену намного больше, чем меня, родную мать! Я не удержалась и обняла ее. Наверное тоже первый раз в своей жизни! Так мы и сидели, обнявшись некоторое время, пока слезы в наших глазах не высохли и не пришло понимание, что теперь все у нас будет хорошо! Вскоре я извинилась перед Мишей за свое поведение там на озере и рассказала ему о себе все-все! Без утайки, все, что чувствовала и все свои мысли. В конце попросила его еще раз меня поцеловать. Пояснила, что никак не могу разобраться, показалось мне, или на самом деле его поцелуй мне так понравился. *** Давно уже нет в живых моей бабушки. Несколько лет назад мы переехали жить в тот самый поселок, где Мишка и его отец построили такой замечательный дом. Там мы сейчас и живем. Миша продолжает работать в местной больнице, ее все-таки построили, правда, гораздо позже, чем ожидалось. Отец Миши, хотя и уже довольно старенький, но никак не может сидеть на месте. Все что-то там колотит, стругает, усовершенствует наш дом. А я давно поняла, не бывает в этом мире никому не нужных людей! Если присмотреться и не закрывать свое сердце, то обязательно найдутся те, кому ты не просто нужен, а жизненно необходим! Автор Светлана Юферева Канал Розовый чемодан Источник⤵️ https://dzen.ru/id/62697ea436f932733417fc26
sea.romantiks

Группа «Романтики Моря и Неба»

Часть 1. Виталий Яковенко
Не станет мужем зрелый домосед И лавочник, сидящий в лавке темной. Пока ты не покинул белый свет, Покинь свой дом – на мир взгляни огромный! Саади КЕЙПТАУН Никто из нас, подростков, напевавших под гитару в подворотне, даже не представлял, где находится город, о котором мы пели. «В Кейптаунском порту С какао на борту «Жанетта» поправляла такелаж…» В отличие от моих уличных друзей мне довелось его увидеть. Неподалеку от мыса Доброй Надежды на южной окраине Африки лежит белый красивый город, окруженный живописными горами "Голова Льва", "Двенадцать Апостолов", "Стол", "ПикДьявола". В этой гряде доминирует гора "Стол" ("Тэйбл") с протяженной плоской вершиной на километровой высоте. Один из фотографов умудрился сделать впечатляющий снимок облака в форме чашки, опустившегося на "столешницу" этой горы. В этом белом городе живут преимущественно белые; чернокожего населения здесь сравнительно немного. С ледяной Антарктики, как с холодильника, сюда несутся потоки охлажденного воздуха, создавая контраст горячим солнечным лучам, так что бывает жарко и холодно одновременно. Торговый порт расположился в старинном районе Кейптауна, где рядом с верфью и сухим доком огромную территорию занял торгово-развлекательный комплекс "Виктория Ворф". Здесь на мачте подняты флаги судов, зашедших в Кейптаун, а бронзовая скульптура револьвера с завязанным дулом призвана демонстрировать миролюбие местных жителей. Перед входом в фешенебельный универсам выступает с песнями негритянская фольклорная группа, приплясывая и прихлопывая. По периметру комплекса расположились многочисленные бары и ресторанчики. В сувенирных лавках можно приобрести немало памятного: камешек с горы Тэйбл, воздух Кейптауна в пузырьке с сертификатом, платок с картинками жизненного пути первого чернокожего президента ЮАР. Деловой "сити" состоит из основательных многоэтажных зданий английской архитектуры, среди которых выделяется высотный отель "Кулинан" (это имя носит один из самых крупных алмазов мира). От песчаных пляжей поднимаются террасой в горы ухоженные богатые особняки. Романтично выглядят многоэтажные жилые дома, встроенные в скалы мыса, о который с шумом разбиваются океанские волны. В городском парке под экзотичными деревьями на лужайках отдыхают люди, по дорожкам скачут белки, а старинные солнечные часы на постаменте отсчитывают кейптаунское время. Здесь немало памятников истории. Позеленевшие от времени пушки напоминают об англо-бурской войне /I899-I902/. Бронзовый парусник установлен в честь Роберта Скотта, покорившего Южный полюс в 1912 году (на месяц позже Амундсена), но погибшего в Антарктиде вместе со спутниками. От подножия горы Тэйбл к вершине идет фуникулер с вращающейся кабиной. Впрочем, альпинисты могут штурмовать эту гору самостоятельно; на вершине стоит памятник тем, кто сорвался. Для более благоразумных туристов на плоской вершине горы "Стол" проложены дорожки, оборудованы смотровые площадки, открыты сувенирные магазины, ресторан, бистро, кафе на открытом воздухе. В последнем промышляют рыжие зверюшки с зоологическим названием даман (жиряк), прозванные "горными зайцами", хотя у них нет длинных ушей и заячьей пугливости. Напротив, они общительны, берут еду с рук, хотя при этом могут цапнуть за палец; основное время лениво греются на солнышке. В восходящих воздушных потоках парят на ярких крыловидных парашютах любители острых ощущений, а открывающийся с высоты вид на синий океан, живописные горы и красивый город, действительно, впечатляют, подводят к известной мысли, что человек создан для счастья, как птица для полета. АБИДЖАН Абиджан расположен в Африке на Берегу Слоновой Кости. Однако слоны здесь по городским улицам не ходят. Издали урбанистический пейзаж с современными высотными домами, мостами, автострадами напоминает скорее цивилизованный город зажиточной Америки, а не страны третьего мира. Мешает восприятию душная атмосфера, солнце в плотной дымке, а также воздух - тяжелый, липкий, влажный, жаркий, как в парилке, с несвежим запахом. Окунувшись в этот красивый со стороны город понимаешь, что первое впечатление обманчиво. Достаточно зайти на местный базар с его скученностью, крикливостью, грязноватостью, удушливыми запахами, где белокожих людей бесцеремонно хватают за руки, тащат то в одну, то в другую сторону, предлагая недоброкачественный товар и чего-то клянча. По автобану шуршат многочисленные автомобили дорогих и престижных иномарок. На светофорах к тормозящему авто кидаются, рискуя попасть под колеса, торговцы самым разнообразным ширпотребом. Из машины выходить опасно – могут ограбить. Замусоренный район жалких лачуг переходит в улицы с трех-пятиэтажными «хрущобами» в тропическом варианте и небольшими грязными лавчонками, с которыми контрастируют фешенебельные универсамы, не уступающие парижским: с кондиционерами, эскалаторами, европейскими кафе, обильным набором сколь высококачественных, столь дорогих товаров. Здесь немало посетителей, что говорит о том, что в Абиджане крутятся большие деньги. Об этом же свидетельствуют величественные «билдинги» в центре города. А огромное модернистское строение католической церкви со взметнувшейся к небу железобетонной конструкцией плавных лекальных очертаний больше бы подошло для центра космических исследований, чем для религиозных отправлений. Смешанное чувство вызывает Абиджан – как внешне красивый, но гниловатый тропический плод. Это ощущение усиливается при столкновении с местными властями, привычно живущими за счет коррупции, как рыба за счет растворенного в воде кислорода. В Абиджане около полутора десятка русских эмигрантов. Я познакомился с одним из них по имени Миша с широкой сибирской душой. До эмиграции он был начальником автопредприятия в Нижневартовске, ворочал сравнительно большим капиталом. Достаточно сказать, что у него была возможность принимать известных московских артистов, выплачивая им гонорары за выступления от 5 до 25 тысяч долларов. Можно только догадываться, что заставило бывшего начальника и бывшего депутата горсовета эмигрировать с семьей и тещей. Сам он это объясняет разочарованием от неудачного хода реформ. Хотя в условиях экономического кризиса ему удалось скопить кое-какие средства, достаточные для приобретения в Абиджане пляжа, отеля и ресторана. В ресторане с экзотичной для Африки русской кухней он подкармливает местное начальство, чтобы иметь блат. К тому же гонит самогон, разливает по бутылкам, наклеивает красочную этикетку со своей фамилией «Старков» (почти «Старка») и использует в качестве товара широкого потребления, свободно конвертируемой валюты и универсальной отмычки административных кабинетов. В частности, чернокожих охранников этот булькающий документ с его фотографией и фамилией на этикетке устраивает больше, чем официальный. С юмором и ностальгией он рассказывает о былых встречах с именитыми московскими гостями в Сибири. Как важно и аристократично держался Никита Михалков до первой рюмки, после которой превратился в доступного «рубаху-парня». Какие впечатляющие скандалы закатывала Маша Распутина. Как опьяненный Саша Буйнов на банкете лазил под стол ощупывать ножки дам. Как сексуально раскованно вела себя при застолье Лолита, так что охране пришлось оттаскивать от нее возбудившихся мужчин. Как он собственноручно зашивал во внутренний карман пиджака «уставшего» от сибирского гостеприимства «Володи Шарапова» (артиста Конкина) гонорар в пять тысяч долларов, чтобы ничего не соображающий от выпитого человек не потерял деньги в дороге. Миша явно хорохорился, расхваливая свою жизнь в Абиджане, где он весь год ходит в шортах и где у него «все схвачено». Иногда упоминал и проблемах, например, дорогостоящей медицине, могущей оставить даже без шорт. Так, его недавно буквально выбила из финансовой колеи подхваченная тропическая малярия. А приход нового года он вообще не праздновал: лег спать. Не было настроения. САНТУРЦЕ – БИЛЬБАО На берегу Бискайского залива стоит живописный испанский городок Сантурце. Красивые дома старинной архитектуры расположились вдоль широкой реки, через которую ходит воздушный паром, подвешенный на тросах. Более современные здания карабкаются на окружающие горы. Здесь даже зимой золотеют мандарины на уличных деревьях; в магазинах они столь дешевы, что можете полакомиться ими всласть, так что от Испании у вас останется мандариновый привкус. Здесь очень уважают, судя по количеству памятников, посвященных морякам и рыбакам, людей моря. В центре города у ратуши стоит памятник не вернувшимся из плаваний; у его основания сочится вода, словно слезы. А неподалеку привлекает внимание бронзовый памятник простому врачу Унамуно, который поставили жители города, помнящие его добро. Теперь доктор, завершив свои земные приемы, расслабленно отдыхает в окружении цветов и целующихся на скамейках парочек. На центральной площади вокруг ротонды, с которой доносится музыка и пение, по вечерам много танцующих пожилых пар. Медленные танцы в ритме вальса сменяются быстрыми, и старики, приосанившись и подтянув животы, отбивают подошвами чечетку; дамы почтенного возраста не уступают партнерам в энергичности движений: на пенсии жизнь только начинается! И даже в дождь они танцуют – под зонтами. В Сантурце сохранились узкие средневековые улочки с желобами водостоков посередине, старинная башня Салазара, которой уже пять веков; много и других сооружений, пряно пахнущих историей. От величественного собора Святой Марии открывается живописный вид на оранжевые черепичные крыши домов, спокойную реку с катерами, яхтами, рыболовецкими судами, на правобережную часть города с длинной набережной вдоль залива, красивыми зданиями, песчаным пляжем, многочисленными кафе, фонтаном-шутихой на мостовой, поднимающим струи воды, как только вы подойдете к нему. Из Сантурце в Бильбао каждые 15 минут идет электричка с бесшумными комфортными вагонами, в которых звучит приятная музыка. Через широкие окна можно созерцать восхитительные испанские пейзажи, так что 20 минут пути проходят незаметно. Контролер, проверяющий билеты, каждому говорит «Грациас!» («Спасибо!»). Огромный Бильбао тоже живописен; с красивой архитектурой старинных зданий, напоминающих Санкт-Петербургские дворцы, и модерными зеркальными «высотками»; широкими прямыми проспектами и узенькими средневековыми улочками; огромными витринами фешенебельных магазинов и маленькими лавчонками; шикарными ресторанами и уютными кафе с мерцающими огоньками свечей; со скверами, фонтанами, современным метро, чей наземный выход прикрыт сферической стеклянной конструкцией «космического» дизайна. Перейдя мост, я обратил внимание на архитектурно богатое здание театра оперы и балета. На афише значилось: балет-фламенко «Сенисиента» под управлением Антонио Каналеса. Я загорелся, ибо никогда не видел балета-фламенко. У кассы стояла очередь в полсотни человек, и это еще больше подстегнуло мое желание. Но что такое «Сенисиента»? Испанцы, к которым я обращался по-английски, не могли объяснить. Пока один из них не стряхнул пепел сигареты в ладонь и не указал мне на него. И тогда я догадался: «Золушка»! Внутри театр выглядел еще богаче, чем снаружи: белый мрамор, красный бархат, зеркала в золоченых рамах, широкие дворцовые лестницы. В такой торжественной обстановке ожидаешь увидеть дам в вечерних туалетах и мужчин во фраках, но публика была одета просто и демократично. Вопреки утверждению Станиславского, что театр начинается с гардероба, последнего здесь вообще не было, а потому зрители входили в зал верхней одежде и клали ее на спинки кресел. А балет восхитил своей необычностью. Во-первых, оркестр состоял исключительно из гитар. Во-вторых, музыканты не только играли, но и пели. В-третьих, у двух девушек из оркестра не было в руках музыкальных инструментов: их инструментами были… ладони, в которые они хлопали. В- четвертых, в балете-фламенко не только танцевали, но декламировали и пели. А сами танцы фламенко – с чечеточным притопыванием, резкими поворотами, ритмичными прихлопываниями в ладоши – это что-то особенное, возбуждающее, как острое перченое блюдо, как пузырьки шампанского, бьющие в нос. Вместо сказочной феи танцевал волшебник, сам Антонио Каналес, импозантный мужчина в черном костюме и цилиндре, из которого фонтанировали разноцветные блестки. В роли Мачехи была откровенная толстушка, что непривычно для нашего классического балета, но танцевала так легко, словно воздушный шарик. А Золушка в исполнении Лауры Гонсалес (какое красивое имя!) танцевала так зажигательно-эротично, что вполне понятной была вспыхнувшая страсть Принца в исполнении Хуана де Хуана (тоже звучное имя). А уж какие он, откровенно красивый (даже чересчур) и стройный юноша, воспламенившись любовным чувством, совершал пируэты, то ускоряя чечетку со стремительными поворотами, то замедляя движения, чтобы затем вновь взорваться в темпераментом танце, не передать словами – вы видели костер, то пригасающий, то ярко вспыхивающий от дуновения ветра? Долго потом я находился под впечатлением от этого необычного балета. Как и под впечатлением от замечательной страны Испании. ВЕЛИКОЕ КИТАЙСКОЕ ЛЮБОПЫТСТВО В зарубежных странах меня привлекают не только и не столько достопримечательности, сколько обычаи, нравы и характеры людей. «Мы ленивы и нелюбопытны» - тонко подмечено распространенное свойство человеческой натуры. К китайцам это относится, я убедился, с точностью до наоборот. Про трудолюбие китайцев говорить не буду, оно общеизвестно, а вот о китайском любопытстве стоит рассказать. Поскольку все в Китае великое, начиная с Великой Китайской стены, то и любопытство китайцев тоже великое, заметное сразу. Достаточно зайти на китайский рынок, переполненный дешевыми вещами, и попытаться что-то приобрести, как немедленно за твоей спиной вырастает любопытный китаец, через секунду второй, далее в арифметической, а то и в геометрической прогрессии. Вооруженный видеокамерой, я шел по улицам города Даляня, фиксируя занятные бытовые сценки. Было воскресенье, граждане гуляли, нежились на скамейках аллей под солнышком, играли в китайские карты, длинные, похожие на закладки для книг, стриглись на тротуарах, чревоугодничали у передвижных кухонь, где на глазах гурманов варилась, парилась и жарилась всякая всячина: перепелиные яйца и устрицы, омары и змеи, миниатюрные шашлыки и манты… В проеме между двумя домами я обнаружил толпу человек в сто с целеустремленными взглядами, обращенными куда-то внутрь. Почуяв печенкой что-то интересное, я, поработав локтями, протиснулся с видеокамерой в первые ряды, чтобы заснять интересный видеосюжет, привлекший внимание стольких людей. Я долго потом ломал голову над тем, что занимательного нашла эта толпа в увиденной и мной, наконец, картине: несколько строительных рабочих разбирали кирпичи снесенного старого дома, готовя стройплощадку. Однако за тем, что мне никак не могло показаться интересным, наблюдала сотня пар любопытных глаз, будто видели бесплатный спектакль. Как в том анекдоте: «Я часами могу смотреть, как другие работают!» В Шанхае, уже в будний день, я оказался в «час пик» на большой площади, запруженной велосипедами, автобусами, троллейбусами и легковушками. И вот в центре перекрестка на моих глазах произошел такой инцидент. Один из велосипедистов, интеллигентный такой китаец в очках, случайно задел педалью за брючину ехавшей впритык к нему полной боевой китаянки. Женские брюки треснули внизу по шву, велосипедистка спешилась и стала гневно выговаривать затормозившему для извинений интеллигенту все, что она о нем думает, не давая тому вставить ни слова для оправдания. Трудно в это поверить, но понаблюдать за развитием конфликта остановились все участники движения, включая такси, автобусы и троллейбусы. Причем никто не трезвонил велосипедным звонком, не «бибикал» автомобильным сигналом с нервным требованием освободить проезжую часть, не создавать помех из-за сущей ерунды, как, впрочем, никто не вмешивался в выяснение отношений этой пары. Велосипедисты спешились и окружили конфликтующих ровным, как арена цирка, кольцом. С сидений остановившихся автобусов и троллейбусов все встали и прилипли к окнам. Пассажиры такси покинули салоны, чтобы влиться в любопытную толпу, вытягивающую головы. Наконец, у суровой леди запас реприз иссяк, она оседлала велосипед и поехала в прежнем направлении. Следом за ней, как по сигналу, двинулся поток ранее спешившихся велосипедистов, а за ними спокойно двинулись автобусы, троллейбусы, такси. И никто при этом не крутил пальцем у виска, как принято у нас. Как все-таки разнообразен и интересен мир людей! ЦИНЬ-ХУАН-ДАО В китайском городе Циньхуандао я полюбил посещать местный рынок, где можно было выпить вкусного китайского пива с жареным арахисом и экзотическим видом на бурлящую базарную жизнь. В ряду, где торговали орехами, мое внимание занимал один продавец. Это был колоритный, кряжистый и низкий, как пень, почти квадратный старик с большой безволосой головой. Таких изображали на старинных китайских гравюрах. Еще больше, чем внешность, меня привлекало поведение этого продавца арахиса – величественное, как у китайского императора. Кажущееся простым действие – отпуск товара потребителю – он обставлял настоящими китайскими церемониями. Этот важный старик сначала одаривал меня преисполненным достоинства поклоном, потом несуетливо доставал полиэтиленовый пакет, встряхивал его, раздвигал края и торжественно вручал мне его в руки, словно верительные грамоты посла главе государства. Далее он начинал священнодействовать, будто храмовый жрец, с неравноплечными китайскими весами, на длинном конце которых устанавливалась передвижная гирька, а на коротком плече висела металлическая тарелка, куда расчетливыми движениями кидался из мешка широкой кистью крупный, поджаренный на масле с пряностями аппетитный арахис. Добившись устойчивого равновесия, старик жестом обращал мое внимание на весы, после чего щедрой рукой добавлял еще полную пригоршню орехов. Тарелку с довеском он уверенным жестом опрокидывал в раскрытый в моих руках полиэтиленовый пакет, не обронив ни орешка. Получив в оплату бумажные юани, старик тщательно отсчитывал сдачу и вручал ее с почтительным поклоном. Я не мог не ответить ему той же монетой, с удовольствием преклонял голову перед стариком, показывавшим, что любое дело надо делать без суеты и с чувством собственного достоинства. …Примостившись в центре кишевшего людьми, как муравейник, базара, я прихлебывал из бутылки желтое пиво, заедал его пряными орешками и наблюдал, как в театре, спектакль под названием «Китайский базар». Однако скоро выяснялось, что в этом спектакле я не только зритель, но и актер. Потому что поглазеть на меня непременно останавливался какой-нибудь любопытный китаец, к нему присоединялся второй, третий, четвертый, пятый… Через короткое время вокруг меня собиралась уже небольшая толпа, внимательно изучавшая мою докторскую внешность с лысиной на голове и небольшими бородкой с усами. Наконец, кого-то обязательно озаряло, и он, по-детски указывая на мою персону пальцем, изумленно восклицал: - Ленин! - Ленин!.. Ленин!.. Ленин!.. – начинался возбужденный обмен мнениями в толпе. Теперь за мной наблюдали с еще большим вниманием, ведь интересно, как человек, внешне похожий на уважаемого до сих пор китайцами вождя мирового пролетариата, словно заурядный смертный сосет пиво из бутылки. Не желая разочаровывать публику, я вставал, протягивал к толпе руку и, старательно картавя, произносил, пародируя известный анекдот о юбилейных часах с кукушкой, где вместо кукушки показывался Ильич: - Товарищи китайцы! Великая пролетарская революция, о необходимости все время говорили большевики, ку-ку!.. И здесь проявлялось еще одно малоописанное свойство китайского характера: смешливость. Ничего не поняв, слушатели, тем не менее, пребывали в полном восторге, реагируя почти детским смехом, держась за животы. А если я, по настроению, затягивал «Подмосковные вечера» или «Катюшу», то собравшийся вокруг меня «хор» начинал подпевать на китайском вперемешку со смехом. …Из Циньхуандао я привез в качестве сувенира двух живых цикад, «девочку» и «мальчика». В ночное время я наслаждался концертами скрипичной музыки, который давали эти серо-зелененькие, похожие на кузнечиков, создания. Интересно было наблюдать, как издают свой звук цикады: смешно задирают попки кверху и стрекочут крылышками, рождая тонкий серебряный звон. Цикаду-«девочку» я назвал китайским именем Цинь, «мальчика» - Хуан, а ночные взаимоотношения между ними, когда Хуан в порыве страсти взбирался, как петушок, на Цинь – «Дао любви» (слово «дао» на китайском означает «путь»). Вот и получилось: Цинь-Хуан-Дао – название их родного города. Заснули цикады с промежутком в один день – сначала, как принято, почил старик Хуан, затем его безутешная вдова Цинь. Засушенных цикад я, как натуралист, поместил в прозрачную планшетку и повесил на стене в память об удивительной стране Китай. АРГЕНТИНСКОЕ ТАНГО В южном полушарии есть страна, которая сумела завоевать наше северное полушарие не оружием и властью денег, а танцем страсти и грусти – аргентинским танго. В Буэнос-Айресе, огромном фешенебельном городе, не уступающем, на мой взгляд, Парижу и чем-то его слегка напоминающем, в том ресторане, у дверей которого полыхал костер в окружении пирамиды томившихся от огня мясных туш, танго, к сожалению не танцевали. Там вкушали мясо, качеством которого славится Аргентина, экспортируя его в другие страны. Оно поджаривалось на маленьких жаровнях прямо на столах - толстые аппетитные куски свежей вырезки с кроваво-красной прослойкой и без соли и специй, чтобы не исказить его натурального сладковатого вкуса. Не секрет, что вкушение мяса возбуждает желание и усиливает страсть. Женщина, если хочет полноценной телесной любви, должна накормить своего мужчину мясом. Не в этом ли физиологические истоки аргентинского танго (да простит меня наука за это вольное допущение)? Ведь первоначально танго было танцем мужчин: своего рода противоборством, поединком, разумеется, из-за женщины. Танцоры соперничали, оспаривая внимание дамы. Позднее танго превратилось в танец мужчины и женщины, но сохранило эстетику противоборства: мужчина ведет, дама покоряется. В том виде, в каком оно появилось в тавернах Буэнос-Айреса, танго представляло собой сплав нескольких танцевальных форм. У испанской хабанеры танец взял сомнабулическое слияние тел, у креольской милонги прихотливое переплетение ног, у андалузского фанданго ослепительное головокружение. Ведь это было время, когда в Аргентине искали счастье эмигранты из многих стран. Глухие дворы бедняцких кварталов, портовые кабаки, публичные дома и развлекательные заведения окраин Буэнос-Айреса и создали танго в том виде, в каком мы знаем его сейчас. В то время его называли «танцем проститутки и вора». Совершенно неожиданно аргентинская элита приняла этот «бордельный танец, проросший на преступной почве», а в начале прошлого века он проник в парижские салоны и произвел настоящий фурор. Париж влюбился в танго до безумия. Возникла мода на аргентинский народный танец и все, что с ним связано: танго-вечеринки, танго-напитки, одежда в стиле танго (смокинг для мужчин, юбка с разрезом для женщин) и даже фуршет-танго. Папа Римский Пий Х в 1914 году запретил «танго аргентино» как «непристойный и безнравственный». Следуя Папе, германский император тоже запретил офицерам в форме танцевать танго. Английская королева тоже заявила, что не будет танцевать «это». Однако вскоре пара профессиональных танцоров, учеников аргентинца Казимира Айна, так станцевали этот танец в Ватикане, что восхищенный Папа снял свой запрет. …Мы шли по наполненной людьми пешеходной улице в центре Буэнос-Айреса, и с витрин магазинов на нас смотрели многочисленные сувениры, так или иначе обыгрывающие образ аргентинского танго. На одном из перекрестков наше внимание привлекла музыка и мы, наконец, увидели истинное «танго аргентино» в исполнении уличных профессиональных танцоров, окруженных массой зрителей. Партнер и партнерша прильнули друг к другу, щека к щеке. Верхние части тела застыли в объятии. Нижние, начиная от бедер, словно жили своей собственной жизнью, то плавно-томной, то динамично-страстной, но постоянно державшей партнеров в наэлектризованном состоянии. Об этом трудно рассказать, это надо видеть. Я пытался фотографировать, но статичная фотография не смогла передать всей страсти танцевальных движений, той эротичной ауры, окружавшей танцоров и той особой аргентинской атмосферы, из которой этот танец вырос. Лучше фотографии «танго аргентино» запечатлелось в моей душе. Яковенко Виталий Васильевич Из дальних странствий воротясь: Путевые зарисовки. Мурманск, 2006. #МорскиеБайки