Во время Омаядов в 95 (714) году великий эмир Маслама, сын Абдул-Малика, завоевал границу. В 110 (728) году после хиджры у вышеупомянутого Масламы снова произошло жаркое сражение и великий бой с неверными хазарами и храбрые мусульманские войска победили неверных. Некоторые говорят, что булгары приняли мусульманство в 200-х годах, во время халифата Мамуна, знаменитейшего государя из династии Аббасидов. Другие же, что это случилось во время халифата Васики-билла. А по моему мнению, достоверно и твердо то, что ислам принял царь булгарский Алмас-хан, сын Силки-хана, вместе со своим семейством и двором в 310-х (922) годах хиджры. В это время халифом был аль-Муктадир биллахи Абу-л-Фадл Джафар ибн Абдаллах, сын Ахмеда аль-Аббаси. Этот халиф послал письмо и посланника из столицы халифата, то есть Багдада, чтобы обратить их. После этого великие посланники Сахсан Расиби, Бадр аль-Харами и Ахмед бин Фадлан, сын Аббаса, сын Рашида, отправились туда, чтобы научить народ шариату и познакомить с постановлениями закона. Впоследствии явились из Багдада разные ученые, ремесленники и учителя, и через них ислам все более распространялся у булгар и их соседей» («Очерки истории Булгарского и Казанского ханств» Ш. Марджани).
Это подтверждают и записки Ибн Фадлана, где хан Аламуш, говорит, что «отец мой был неверным и я также был неверным».

Однако уже Абу Хамид аль-Гарнати, другой арабский путешественник, приводит иную легенду, согласно которой булгарский хан принял ислам под влиянием одного из бухарских купцов, вылечивших от тяжелой болезни хана с ханшей. Этого купца прозвали «булгар» или «биляр», «ученый человек», от чего свое название получило все булгарское политическое образование. Шейх аль-Гарнати пишет, что эта легенда восходит к не сохранившейся до наших дней книге «Тарих аль-Болгар» за авторством одного из булгарских кадиев.

Также Абу Хамид аль-Гарнати пишет о зависимости булгарского хана от хазар в X веке, что Александр Монгайт, советский историк, называет соответствующим действительности:

«И пришел к ним царь хазар во главе большого войска, и сражался с ними, и сказал им: «Зачем принял эту веру без моего приказа?» И сказал им мусульманин: «Не бойтесь, кричите: «Аллах велик!» И они стали кричать: «Аллах велик! Аллах велик! Аллаху хвала! О Боже, благослови Мухаммада и род Мухаммада!» — и сразились с этим царем, и обратили его войско в бегство, так что этот царь заключил с ними мир и принял их веру, и сказал: «Я видел больших мужей на серых конях, которые убивали моих воинов и обратили меня в бегство». И сказал им этот богослов: «Эти мужи — войско Аллаха, великого и славного».

Посещение Булгара среди восточных искателей приключений, видимо, стало делом почетным. Так, великий арабский путешественник Ибн Баттута утверждает, что также имел счастье побывать в этом городе, впрочем, не оставив подробных воспоминаний:

«Я наслышался о городе Булгаре и захотел отправиться туда, чтобы взглянуть на то, что говорится про чрезвычайную краткость ночи в нем, а также про кратковременность дня в противоположное время года. Между ним и ставкой султана был десяток [дней] пути. Я попросил у него [султана] проводника туда, и он отправил со мною такого, который довез меня туда и привез меня обратно к нему. Прибыл я туда в рамазане, и, помолившись на закате солнца, мы разговелись. Сделан был перерыв к вечерней молитве во время нашего разговения. Мы совершили ее [вечернюю молитву] да молитвы таравих и витр, а вслед за тем [уже] занялась и заря. Также короток день в нем [Булгаре] в период краткости его [зимой]. Пробыл я там три дня».

Почему выбор Булгарии пал на ислам? Конечно, самый желанный ответ для любого мусульманина — хан Аламуш уверовал в Аллаха и в ниспосланный им Мухаммаду Закон. Ибн Фадлан описывает хана как благочестивого мусульманина, знакомого с богословским языком. В «Записках» он цитирует его слова:

«Воистину, Аллах могучий и великий даровал мне ислам и верховную власть повелителя правоверных, и я раб Его, и это [перекочевка племен Волжской Булгарии] — дело, которое Он возложил на меня, и кто будет мне противиться, того я поражу мечом».

Кроме того, исследователи указывают и на ряд других причин. Очевидно, что уже к тому времени в Булгаре была мусульманская община, и, вероятно, значительная. Видимо, поток проповедников шел из Хорезма — большинство верующих уже тогда совершали поклонения в соответствии с утвердившимся ханафитским мазхабом. Ибн Фадлан, судя по своим запискам, будучи приверженцем шафиитского толка, вступал в юридические споры с местными мусульманами, однако, судя по тому, что татары до сих пор привержены ханафитской школе в юриспруденции, это не увенчалось успехом.

Абу Хамид аль-Гарнати, сам будучи испанцем, приверженцем маликитской школы права — меньшинства в мусульманском мире, терпимо относился и не вовлекался в горячие правовые споры между сторонниками школ, распространенных в то время. Он сухо пишет о том, что большинство булгар являются ханафитами в области права. Однако интересно, что он упоминает некоторое количество магрибинцев-маликитов в землях Булгара, что еще раз подтверждает, насколько этот город был интересен мусульманским путешественникам.

Второй причиной можно назвать противоборство с уже упомянутым Хазарским каганатом, где правящая верхушка исповедовала иудаизм. Ряд исследователей и вовсе считают Волжскую Булгарию того периода как отколовшуюся от Хазарии мусульманскую провинцию. В этой ситуации стратегический союз с халифатом против общего врага выглядит естественно.

Кроме того, в «Записках» описано, как Аламуш надеялся на финансовую поддержку Багдадского двора в деле строительства крепости. Что, впрочем, не увенчалось особым успехом.

Принятие ислама Булгарским государством было удивительно для современников. Этому удивлялся и английский философ и монах-францисканец Роджер Бэкон:

«А эти булгары из Великой Булгарии — злейшие сарацины [мусульмане]. И это удивительно, ибо земля эта отстоит от Железных ворот, или от Каспийских ворот, более чем на 30 дней пути через пустыню; и она лежит в северных пределах — вот почему в высшей степени странно, что до них, столь удаленных от сарацин, дошло учение Мухаммада».

Понимание того, что принятие ислама стало большим прорывом, эволюцией всего тюркского народа, дают исторические источники, которые описывают окружающие булгар и хазар тюркские народы.

В своих «Записках» Ибн Фадлан подробно описал поверья и традиции, существовавшие на тот момент в тюркской среде. Если эти описания правдивы (а других почти нет), то перед нами предстает картина быта, кардинально отличная от принятого у мусульманских, иудейских и христианских народов:

«Они бреют свои бороды и едят вшей. [Вот] один из них тщательно исследует швы своей куртки и разгрызает вшей своими зубами. Право же, был с нами один человек из их числа, уже принявший ислам и служивший у нас. Однажды я видел, как он поймал вошь в своей одежде, он раздавил ее своими ногтями, потом слизнул ее и сказал, когда увидел меня, что прекрасно.

А вот как он описывал племя гуззов:

«Они не очищаются от экскрементов и от урины и не омываются от половой нечистоты, и (не делают) другого чего-либо подобного. Они не имеют никакого дела с водой, особенно зимой. Женщины их не закрываются от их мужчин и ни от кого из них, и также женщина не закрывает ничего из своего тела от кого-либо из людей».

На этом фоне Булгар у арабских географов представляется культурным городом. Вот как описывает его Абу Исхак аль-Фариси аль-Истахри:

«Булгар — имя города, и они [булгары] — мусульмане, в [городе] соборная мечеть; сообщил мне тот, кто совершал хутбу [пятничную проповедь] в них, что количество мужей в обоих городах приблизительно 10 тысяч. У них — деревянные строения, укрываются в них зимой, а летом располагаются в шатрах».

В татарских источниках Казанское ханство также именуется Булгарским вилаятом. Вот как он описывается в «Зафер наме-и Вилаят-и Казан» — источнике 1550 года, за два года до завоевания Казани:

«И также столица Булгарского вилайета, прекрасный и благостный город, один из великих городов исламского мира — Казань — есть явление времени и, находясь вдалеке от исламских вилайетов, границами соприкасается с государствами неверующих».

В дальнейшем татарские мусульманские ученые продолжали брать себе нисбу — имя, указывающее на территориальную принадлежность — аль-Булгари. В книгах по ханафитскому праву Булгар продолжает упоминаться как место, где отсутствует один из намазов — ясту или иша, из-за трудности видения зари на Севере. Впрочем, в современном ханафитском мазхабе часто берут мнение нашего соотечественника — Шигабутдина Марджани, который доказал, что этот намаз читается, а время его берется по ближайшей местности.

Сам Шигабутдин аль-Марджани так писал о Булгаре:

«Словно больше не поднимется на этот минарет муэдзин,
Провозглашая истину.
И не восхвалит Аллаха поминающий.
Как будто не проживал в Булгаре
верующий в единого Бога,
Благополучный человек.
И не проводил вечер в беседах на земле его
Собеседник.
Да, конечно. Они ушли вместе со своим временем.
И оно уничтожило их.
Миновали вечера, и [у них оказались] злосчастные судьбы.
Да будет мир над Булгаром.
Его прекрасный воздух
поднимает печаль в сердце».

Наши предки были бы рады видеть, как в современной России почтительно относятся к наследию ислама, отмечая такой знаковый для этой местности день, а также то, как в современном Болгаре строятся мечети и мусульманские академии.

Культорганизатор СДК пос. Светлый Путь Ленина
Бессарабова Т.В.