Автор: Абубакр Дациев
Лучшие из вас те, при виде которых вспоминают Аллаха.
Хадис Пророка Мухаммада (мир ему и благословение)
28 августа 2012 года. В этот день плакало много людей. Плакали и старики, которым уже за девяносто, плакали дети, плакали женщины, плакали даже крепкие парни, которые не показали бы своих слёз, даже если бы умерли их родители. Один мой друг рассказывал, что отец его знакомого, которому за 90, плачет, и родные никак не могут его успокоить. Другой мой товарищ рассказывал, что его маленькие племянник с племянницей плакали так, как будто умер их отец.
Весть о случившемся настигла меня в Махачкале. Сразу же я отправился в Чиркей. В маршрутке на соседних скамейках сидели две девушки в хиджабах и плакали, как будто умер их родной человек. Было понятно, почему они плачут, ведь и сам я еле сдерживал слёзы.
Сегодня многие говорят о шейхе Саиде-афанди. Кто-то говорит, что он был мудрым старцем, кто-то восхищается его поэзией и знаниями, кто-то полюбил его за доброту и порядочность. Но вряд ли этого достаточно, чтобы молодые люди, которые имели возможность находиться в его обществе лишь раз в год, да и то несколько минут, услышав о том, что шейх покинул этот мир, не могли сдержать слёзы и плакали прямо при людях.
Шейх Саид-афанди обладал удивительным даром, который в полной мере мог оценить, наверное, лишь тот, кто ощутил этот дар на себе. К нему приходили люди, которых отчаялись наставить собственные родители, и после встречи с ним они становились совсем другими людьми. Сколько раз я видел, как люди, потеряв надежду образумить своих родных, уговаривали их лишь посетить шейха, зная способность шейха преображать людей! Сколько раз мне приходилось быть свидетелем, как людям, отчаявшимся вылечить родного им человека от алкоголизма, наркомании или других пороков, советовали отвести больного… нет, не к врачу, не к психологу, а к Саиду-афанди, а затем происходило чудесное преображение.
Саид-афанди не проводил с ними никаких курсов терапии, не читал долгих проповедей, зачастую он говорил о вполне обыденных вещах… спрашивал у прибывшего, кто он, откуда, чем занимается, что привело к нему. Если он говорил про религию, то говорил очень простым и доступным языком. Человек со стороны, который наблюдал бы за тем, как он принимал людей, не заметил бы ничего необычного ни в его речах, ни в поведении. Удивительное начиналось после того, как посетитель покидал дом шейха. Многие из приходящих вскоре преображались до неузнаваемости, и их уже можно было увидеть не в злачных заведениях, как раньше, а в мечетях и медресе. Конечно, не все, кто его посещал, преображались таким образом, шейх и сам говорил, что может помочь лишь тем, кто готов это принять. Но всё равно, если посмотреть на результат его работы, мы увидим тысячи и тысячи людей, которых он вытащил из болота пороков.
Что же происходило с людьми после посещения шейха? Мне бы хотелось поведать об этом на примере своего собственного опыта. Моя история ничем не отличается от истории других, чья жизнь преобразилась после посещения шейха Саида-афанди.
С юношеских лет меня привлекал суфизм. Даже не помню, откуда я почерпнул первые сведения о нём. Арабский я ещё не знал, а нормальная литература о суфизме тогда мне практически не попадалась, но всё равно, где бы я ни читал про суфизм, эта тема привлекала меня.
В двадцать лет я пришёл к выводу, что необходимо перестать прожигать впустую жизнь, чем я, как и большинство моих сверстников, с которыми я был знаком, в то время занимался, и решил глубже заняться изучением религии. Я начал посещать курсы, которые преподавались при мечети. Мне очень хотелось задать учителю вопрос о суфизме, но я боялся, вдруг тот окажется противником суфизма, и долгое время не решался спросить о том, что меня интересовало. Когда же наконец решился, то был просто поражён, узнав, что мой учитель является суфием и что в Дагестане, практически в нескольких километрах от нас, проживает такой человек, как шейх Саид-афанди.
Сразу же в моём сердце возникло непреодолимое желание увидеть этого человека. Я попросил сводить меня к нему, и вскоре мы поехали к шейху. Это было весной 1995 года. В тот день у шейха был мавлид, и дом был заполнен людьми. Тогда я даже представления не имел о том, как должен выглядеть шейх. Войдя в комнату, я увидел старика, который сидел с важным видом. На голове у него была папаха, обвязанная чалмой, и я, конечно, сразу решил, что, наверное, это и есть шейх. Через некоторое время в комнату вошёл человек. Все привстали, встал и я. Мой товарищ, который был рядом, сказал, что это шейх. Признаюсь, я был очень удивлён; вошедший вёл себя настолько просто и естественно, и его простота так отличалась от моего представления о том, каким должен быть шейх, что поначалу в душе у меня возникло даже какое-то замешательство. Но шейх одновременно и притягивал своей простотой – было видно, что это искренний человек, и я решил для себя, что стану его учеником.
В тот раз у меня не получилось взять вирд у шейха и стать его учеником. В доме шейха был мавлид, и дом был полон гостей, поэтому я постеснялся подойти к шейху с просьбой.
Следующие несколько дней, которые прошли после первой встречи, тянулись для меня мучительно долго. Мне хотелось ещё раз посетить шейха и узнать, кто же этот человек на самом деле, но у моих товарищей никак не складывалась поездка, а сам я тогда не знал, что можно было бы взять и поехать самому.
Наконец мы снова едем к шейху. На этот раз посетителей оказалось не особенно много. Устаз расспросил нас, кто мы, откуда, для чего приехали. Затем объяснил, как выполнять вирды, и повёл нас в комнату, где нас угостили едой. Шейх тоже сел с нами и выпил немного чая.
Всё время, пока я сидел у шейха, я ожидал: вот-вот должно произойти что-то важное в моей жизни, что поменяет, может быть, мою жизнь коренным образом. Но я даже не имел представления о том, что со мной должно произойти. Так как я тогда ещё только начинал изучать арабский язык, у меня не было возможности читать книги о суфизме на арабском, а книг на русском, где внятно было бы разъяснено, что собой представляет суфизм и как шейх воздействует на мюрида, мне тогда не попадалось. По крайней мере из того, что я прочитал, я не получил полного представления.
Но, к моему удивлению, всё было обычно. Да, я сразу пропитался уважением и симпатией к шейху, но в душе у меня ничего не изменилось.
Вскоре мы покинули дом шейха. Я сидел за рулем, и мы с товарищами вели беседу. Кажется, я задавал вопросы о том, как выполнять задания шейха. Вскоре мои вопросы кончились, и я погрузился в свои мысли.
В этот момент произошло то, что изменило дальнейшую мою жизнь. На меня как волна нахлынуло чувство, о котором я раньше даже не подозревал. Я ощутил так же реально, как ощущал, что рядом со мной сидят мои товарищи, что Всевышний близок ко мне и Он видит и слышит меня. Это было неописуемое чувство, которое я никогда раньше не испытывал, хотя я уже достаточно долгое время старался вести образ жизни, подобающий мусульманину, и старался избегать всего запретного.
Сердце моё, казалось, накрыла какая-то волна, и, обратившись к Аллаху, Который был для меня в тот момент даже ближе, чем мой товарищ, сидящий на соседнем сиденье, я взывал к Нему. Душа моя буквально плакала в тот момент, и в душе я взывал: «О Аллах, где же я был до сих пор?! Как же я прожил жизнь, даже не зная Тебя!» Было очень трудно удерживать слёзы, и лишь то, что рядом со мной находились мои товарищи, как-то сдерживало меня.
Я даже не знаю, с чем сравнить чувства, которые нахлынули в тот момент на меня. Наверное, состояние это можно сравнить с состоянием неожиданно прозревшего слепого. Хотя такое сравнение вряд ли передаст то, что творилось у меня в душе в тот момент. Ведь прозревший будет лишь восхищаться и удивляться открывшемуся для него новому миру. Но откуда же у него возьмётся состояние любви или сожаления, когда ты понимаешь, что всю жизнь ты провёл, отвернувшись от самого близкого тебе, который любит тебя как никто другой? Наверное, это состояние правильнее будет сравнить с чувствами того, кто двадцать лет не видел своих родителей и внезапно встретился с ними.
Я видел очень много людей, погрязших в страшных грехах и распутстве, и видел, как эти люди менялись после встречи с шейхом. Я-то хоть более-менее осознавал, для чего иду к шейху, и уже подготовил себя к тому, что буду по мере возможностей соблюдать положения религии, но были люди, которых не могли образумить ни их собственные родители, ни общество, ни учёные Ислама, и эти люди иной раз просто случайно попадали к шейху – и менялись. Пять минут, проведённые рядом с шейхом, оказывали на них большее влияние, чем проповеди учёных Ислама и укоры близких.
Кое-кто может подумать, что шейх обладал каким-то искусством внушения, подобным гипнозу, или же обладал даром убеждения, или владел какой-то техникой наподобие НЛП. Но любой, кто испытал то, что испытывает мюрид, вступивший в ряды учеников шейха, подтвердил бы, что это совсем не то. Если бы при посещении шейха присутствовал самый лучший психолог, он бы не заметил ничего необычного в общении шейха с посетителями. Да, собственно, зачем нам гадать, ведь среди мюридов Саида-афанди были и психологи, и врачи; кому интересно – можно у них поинтересоваться, что они думают по этому поводу. Шейх говорил очень просто, он не читал долгих проповедей. И у человека, который не испытал то, о чём я говорю, могло сложиться впечатление о нём просто как о хорошем и мудром человеке. Но пять минут в его обществе и несколько слов, с которыми он к тебе обратится, вряд ли могут так изменить грешника, который годами неуклонно катился к своей гибели.
То, что заставляло этих людей меняться, было совершенно другое. К ним переходило от шейха состояние, когда они чувствовали, что Создатель близок к ним и что они находятся перед Ним со всеми своими грехами и недостатками. Вот что меняло этих людей. Они уже не могли вести дальше образ жизни, который вели до этого.
Многие из нас могут заниматься грехами, когда нас никто не видит или находясь в обществе тех, кого мы не стыдимся. Но если, допустим, сыну, который уважает отца, в момент совершения какого-либо постыдного деяния сообщить, что со стороны за ним наблюдает отец, каково будет его ощущение? Представьте себя на мгновение на месте такого сына, и вы поймёте, почему люди после встречи с шейхом менялись. Они ощущали близость Создателя и уже не могли вести себя как прежде.
Конечно, найдутся те, кто начнёт ставить рассказанное мной под сомнение, но это их проблемы, каждый – свидетель тому, что в его душе, и каждому из нас отвечать за свои слова и деяния в Судный день.
Если бы это было лишь свидетельство подобных мне, то, конечно, можно было бы понять их сомнения. Но что же заставляло величайших учёных этой уммы посещать суфийских шейхов и признавать их превосходство над собой, несмотря на то, что знаниями этих учёных восхищались во всём исламском мире, а шейхи, под наставничество которых они вступали, иной раз оказывались пастухами и ремесленниками и, по мнению людей, даже не имели серьёзного религиозного образования?
Что заставило аль-Газали, которого прозвали «Довод Ислама» и которого учёные считали обновителем религии целого столетия, вступить на путь суфиев и стать учеником шейха?
Задумайтесь над тем, что он написал после десяти лет уединения и практики: «В течение этих лет уединения передо мной раскрылись вещи, которые невозможно ни перечислить, ни разобрать. Для пользы дела я упомяну лишь вот о чём. Для меня стало совершенно достоверным, что теми, кто идёт по пути Всевышнего Аллаха, являются именно суфии, что их образ жизни – наилучший образ жизни, что их путь – наилучший путь и что их нравы – наичистейшие нравы. Я могу сказать больше. Если бы собрать воедино разум разумных людей, мудрость мудрецов и знание знатоков божественного закона, чтобы они хоть что-нибудь изменили в образе жизни и нравах суфиев с целью внести в них хоть какое-нибудь улучшение, они не знали бы, как это сделать. Ибо все дела и поступки суфиев, все их тайные и высказанные помыслы имеют своим источником свет, исходящий из Ниши Пророчества, а на земле нет иного света, которым могли бы руководствоваться люди, кроме света пророчества...».
А ведь ещё до вступления на путь суфиев к имаму аль-Газали приходили с разных концов исламского мира за знаниями известные учёные, и на его лекциях всегда присутствовало большое количество учёных.
Что заставило Ибн Дакика, величайшего учёного, которого также считали обновителем религии своего века, после встречи с шейхом сказать: «Я не видел более знающего Аллаха учёного, чем Абул-Хасан аш-Шазали»?
Или, допустим, что заставило имама Ахмада бин Ханбала, когда рядом с ним упомянули Маруфа аль-Кархи и кто-то сказал, что тот не обладал знаниями, сказать: «Прекрати! Разве под знанием подразумевается что-либо, кроме того, до чего дошёл Маруф?»?
Можно написать целые книги о том, с каким почтением относились учёные Ислама к суфийским шейхам. В этой маленькой заметке вряд ли получиться раскрыть эту тему подробно.
Если бы я на себе не почувствовал, какое влияние может оказать шейх на душу человека, может, не понял бы, как не понимают сегодня многие, почему эти величайшие учёные так превозносили суфийских шейхов.
Когда я начал глубже изучать суфизм, я запомнил одно высказывание, которое часто встречается в суфийских книгах: «Состояние одного человека в тысяче людей полезней, чем проповедь тысячи человек в одном».
Хоть прочитал я эти строки намного позже, но суть этих слов испытал в тот момент, когда возвращался от шейха. Истинность этих слов подтверждала также история многих тысяч людей, чья жизнь преобразилась после встречи с шейхом.
Суфии говорят: «Человек не сможет узнать, что такое суфизм, даже если он прочитает тысячи книг и проведёт годы в поклонении. Лишь через наставничество истинного суфийского шейха познаётся суфизм».
Сердце человека подобно тёмной комнате, куда проникает лишь слабый свет. Если мы живём в полутёмной комнате, соответственно мы не можем видеть и беспорядок, который у нас там творится, и вряд ли мы будем чего-то стыдиться. Но когда комната озарится светом и мы увидим, какой там беспорядок, несомненно, мы опечалимся. Если же мы узнаем, что комнату нашу видят и другие люди, то сердце наше наполнится ещё и стыдом. Подобно этому и состояние мюрида, когда он вступает под опеку наставника. В его сердце проникает свет познания Аллаха, и тогда он чувствует реально, что Аллах видит его и что Он близок к нему. Он начинает замечать множество недостатков в себе и в своём поклонении, которые бы он раньше никогда не заметил. Многих вещей, которые он раньше посчитал бы за достоинства, теперь он начинает стыдиться, и тогда сердце его заполняется печалью и стыдом.
Говорят, один праведник как-то сшил одежду и отправился на базар, чтобы продать её. Каждый раз покупатели находили в его одежде какой-то изъян и уходили. Праведник сел на землю и расплакался. Люди, подумав, что он плачет из-за одежды, удивились и начали утешать его. Тот ответил: «Не одежда меня беспокоит. Я сшил её, думая, что нет в ней изъянов, но когда я выставил её на обозрение, то обнаружилось в ней столько недостатков! Я уже столько лет занят поклонением Аллаху, и я не вижу изъянов в моём поклонении, а ведь в Судный день всё это выявится, как выявились недостатки этой одежды».
Человек, в чьё сердце вошло хоть немного божественного света (нура), начинает видеть свои недостатки, которые он раньше не замечал.
Может быть, не все испытывают при вступлении под опеку шейха то, что я описал. Шейх подобен тому, кто сеет семена познания Аллаха. Где-то семена произрастают и приносят плоды, где-то засыхают прежде, чем начнут плодоносить, где-то начинают произрастать намного позже, чем обычно, а где-то совсем не произрастают.
Я не могу сказать, почему так бывает. Может, у кого-то не было искренности, или у кого-то не хватило терпения, или его совратили с истины враги. А врагов у детей Адама очень много. Это и их собственная плоть со всеми её страстями и похотями; это и мирские соблазны; это и шайтан, который находится рядом с человеком и готов в каждый момент, когда человек отвлечётся от Аллаха, вонзить свой хобот в его сердце и внушать ему плохие мысли; это и плохие друзья, которые отвлекают его от истинного пути.
Однажды Саид-афанди рассказал об одном мюриде, которому он поручил поминать Аллаха сердцем, но затем тот перестал выполнять задание шейха, потому что сосед убедил его в том, что неправильно поминать Аллаха сердцем подобным образом. Несколько лет тот не приходил к шейху, но затем раскаялся и пришёл обратно. Саид-афанди сказал: «Смотрите, я научил его, обратившись к Аллаху, поминать Его сердцем: «Аллах, Аллах…», а тот человек, который убедил его в том, что это неправильно, что он дал ему взамен?»
Прежде чем выслушивать тех, кто отрицает суфизм, мы должны подумать: а что эти люди могут предложить взамен пути познания Аллаха, по которому последовало огромное количество праведников и учёных Ислама?
Наверное, не было праведника, у которого не находилось бы противников. Не является исключением и Саид-афанди. Говорят, что нашлись даже люди, которые радовались в тот день, когда он покинул этот мир. Но хотелось бы, чтобы подобные люди подумали вот о чём. Недавно к нам в праздник Ураза зашли узбеки, которые работали неподалёку. Отец пригласил их в дом. Когда они увидели у меня дома религиозные книги, они сразу же начали расспрашивать, слышал ли я о шейхе Бахауддине Бухари. Когда они узнали, что я слышал о шейхе, то очень обрадовались. Смотрите, прошло столько столетий, как шейх Бахауддин Накшубанд покинул этот мир, а эти люди знают его и произносят его имя с почтением. Вряд ли кто сегодня вспомнит о противниках шейха Бахауддина Бухари, которые, несомненно, были в его время. Так же и те, кто сегодня радовался смерти шейха: вряд ли через несколько поколений даже собственные потомки вспомнят о них, а шейх Саид-афанди уже вошёл в историю, как вошли в историю другие великие сыны Дагестана, такие как шейх Шамиль и его учителя Мухаммад Яраги и Джамалуддин Казикумухский. Да вознаградит нас Аллах встречей с ними в лучшем из миров!
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев