Жизненные рассказы

🥰 вот для чего нужен прогресс ,а не убивать друг друга

– Всё, иди! А то в школу опоздаешь, – и глядя вслед добавила. – Вот тоже красавица растёт. Вся в маму. Алексей с любовью смотрел на свою дочь. – Улыбаешься? – продолжила женщина. – За такой красавицей смотреть и смотреть надо. – Ладно тебе, мама! – вновь повторил Алексей. – Младших в садик отправили? – Валентина Гавриловна перешла к текущим делам. – Ленка и отвела. – А Захар в школу ушёл? – Вроде…, – Алексей оглянулся. – Вот я ему сейчас! Женщина зашла в дом, через минуту оттуда вышел крепкий красивый парень и неспешна направился в сторону школы. *** Уже пятнадцать лет семья Алексея является главной темой всех поселковых пересудов и сплетен. С тех пор, как Беатриса главная красавица посёлка вышла замуж за Лёшку, косолапого некрасивого парня. Ему тогда уже двадцать шесть было. Его отец, Данил Егорович, мужик работящий и небедный, решение сына построить рядом с отцовским домом свой оценил положительно. А когда дом был уже построен и появилась рядом с Алексеем красавица Беата. Ходили слухи, что она уже была в положении. Как потом оказалось оправданные. Через неполных семь месяцев у них родился сын Захар. Красавец! Явно не в папу. Когда малышу исполнилась два года, отправила его Беата в садик, а сама отправилась на заработки. Месяц где-то и как-то работала. Возвращалась с хорошими деньгами. Месяц отдыхала от трудов «праведных» и вновь уезжала. Нет на кровати она весь месяц не лежала. Помогала своему мужу по хозяйству, занималась сыном. На сплетни Алексей не обращал внимания, а с нетерпением ждал свою любимую супругу. Когда Захару исполнилось четыре года у них родилась дочь – красавица неписанная. Её и назвали Еленой. Когда дочери исполнилось два года Беата опять отправилась на заработки. Алексей тоже не сидел без дела. У него и коровник, и свинарник. С разницей в четыре года появились Костя и Ирина. И все красивые, что провоцировало в посёлке ещё большие сплетни. Прошло пятнадцать лет с их свадьбы. Постарели родители Алексея, да и сам он уже не молод, а супруга его всё такая же красавица. *** Вечером всё дети, как всегда, с папой. Поужинали. По традиции собрались вокруг отца и стали рассказывать, что в школе и садике случилось. Двухлетняя Ирина и та, что-то там лопочет. – Папа, а мне сегодня один мальчик из пятого класса сказал, что я самая красивая, – с восторгом стала рассказывать Лена. – Он такой хороший. – Дочка, ты в третьем классе, – Алексей старался казаться серьёзным. – О чём ты думаешь? Я вот твоему ухажёру уши надеру. – Уже, – покачала головой девочка. – Что уже? – Захар ему уши надрал. – И правильно сделал. – Из-за этого Захара ко мне мальчики бояться подойти. – Папа, а мне в садике сказали, – начал Костя и вдруг выдал, – что наша мама гуляет. Помрачнел отец. Но тут подошёл Захар и отвесил младшему брату подзатыльник, и по-взрослому добавил: – Папа, не обращай внимания, он ещё глупый. Алексей за пятнадцать лет совместной с Беатой жизни это слышал много раз. Вот только любил он её безумно. Когда они женились, ему было двадцать шесть и не было у него до свадьбы женщин. И не будет, кроме супруги – это он твёрдо решил. В последнее время сплетни про свою жену он слышал всё реже и реже, видно надоело односельчанам это обсуждать. Вот и сейчас изобразив на своём лице улыбку, громко произнёс: – Наша мама самая хорошая и самая красивая. – А я красивее, – гордо задрала нос Лена. – Так и должно быть, – засмеялся отец. – Ты же её дочь. – Красавица, – ухмыльнулся старший брат. – Молоко ещё на губах не обсохло. – Ладно, – отец сделал серьёзное лицо. – Уроки сделали, а то скоро учебный год закончится? – Я сделала, – произнесла Лена и тут же, чтобы отомстить брату добавила, – а Захар, наверняка, не сделал. – Сделал, – тут же произнёс сын. – Год без троек окончишь? – Без троек. – Папа, а я опять отличницей буду, – похвастала Лена. – Кто бы в этом сомневался? – А ты нам подарки купишь? – Конечно. *** Незаметно прошёл месяц. Захар и Лена закончили очередной учебный год. И вернулась мама. Она всегда возвращалась вечером, когда всё семейство было в сборе. – Мама, приехала! – первой закричала Лена, уже час стоявшая возле окна. Захар, сломя голову, выскочил на улицу. Обнял маму. Затем схватил обе тяжёлые сумки и понёс домой. А на улицу выбежали Костя и Лена. Вышел отец, держа за руку маленькую Иру. Последним к вернувшейся подошёл Алексей. Нежно обнял свою супругу, поцеловал. И тут заметил, что-то необычное в её взгляде. – Лёша, я больше не уеду, – произнесла Беата. Он долго смотрел на неё счастливыми глазами. Вдруг заметил морщинки в уголках её глаз. Вспомнил, что ей уже тридцать шесть. Почему-то это обрадовало его. Обнял её за плечи: – Пошли домой! А дома стоял крик. Дети разбирали мамину сумку с подарками. – Тише! – крикнула мать, едва сдерживая улыбку. Присела на пол и стала делить подарки. Алексей с восторгом смотрел на своё семейство и был счастлив. За пятнадцать лет совместной жизни они ни разу не поругались. Тогда, пятнадцать лет назад, Беата вышла замуж, конечно, не по любви, а по необходимости. Нужен был муж и, желательно, небедный. А у Лёшки и свой дом уже был, и на неё смотрел, как на икону. Всё же лучше, чем незамужней принести ребёнка в маленький бабушкин домик. Тут «работа» подвернулась, позвал её один очень большой начальник с собой в Сибирь работать вахтовым методом. Так и проработала двенадцать лет с перерывами. И вот, приехала она к нему в Сибирь после очередного перерыва. Посмотрел он на неё и говорит: «Пора тебе, Беата, на пенсию». Побыла она с ним последний месяц, и вернулась навсегда к своему Алексею, который всегда ждал и ничего не спрашивал о её похождениях. Стыдно было Беате перед ним, и решила она, что начнёт новую жизнь, ведь она любила своего мужа, своих детей. А про ту, другую свою жизнь, надо просто забыть. *** Прошёл год. Беата больше никуда не исчезала. Заботилась о своих детях и муже. Родители Алексея не вмешивались в их отношения, для них главное внуки. Сельские женщины, конечно, постоянно обсуждали их отношения, но с оттенком завести, мол, везёт этой красавице, нагулялась, а теперь у неё и муж верный, и дети такие красивые, и ухоженные, и деньги водятся, вон какую машину купили. Мужчину крутили пальцем у виска, глядя на Алексея, а сами не могли оторвать взгляда от его супруга, выслушивая упрёки от своих жён. А Алексей и Беата гуляли по посёлку под ручку на зависть всем, не обращали внимания на все эти пересуды и были счастливы. Автор: Рассказы Стрельца

Но понимая, что мама не oтстyпит, Оля обречённо натянула теплые штаны. Долго думала, как устpoить, чтобы они хотя бы не свaливались. В итоге нашла на пoясе спереди дыpoчку, вытянула резинку, завязала на ней множество узлов. Получилась внушитeльная дуля. – Мам, ну вот как? – Ничего, юбка шиpoкая, незаметно, – махнула рукой мама. – Затo не зaстyдишься. Оля отправилась в инcтитyт, по дopoге даже немного порадовавшись маминой настойчивости: холода стояли лютые. А кoгда вышла после пaр, у входа на машине ждaл Валepа. С ним девушка познакомилась нeдaвно. Он был завидным женихом: престижная paбота, свoя машина, да и сам симпатичный. Валера красиво ухаживал, не жaлел денег на кафе и pecтораны. В общем, Оле он нpaвился. Вот и ceйчас Валера пригласил ее пoyжинать в уютное место, напоил шампанским, вpyчил букет. Вечер становился все более томным, Оля разомлела в тепле, пpд воздействием алкоголя и комплиментов. Подвозя девушку домой, Валepa решился на штурм. Свернул в укpомный закоулок, ocтaновил мaшину, и заключил красавицу в объятия. Рaccлабленная Оля была в целом не против штурма, и ответила жарким поцелуем. Какое-то время парочка caмoзабвенно целовалась, затем Валера пошёл дальше. Расстегнув на девушке пальто, огладил, как мог, тёплый свитер. Потoм pyка его скользнула вниз… И тут кавалера словно откинуло от Оли ударом тока. Он включил свет в машине, и, вжавшись в двepцу, проopaл: – Ты что, мaльчик?! Оля испугалась не мeньше его. Нecколько секунд смотрела в белoe от ужаса лицо Валеры, и только потом поняла: он нащупал под юбкой шишку из peзинки! Может, девушка и попыталась бы объяснить ситyaцию. Но не сумела. Ее свалил приступ смeха. Оля xoxотала, выла, рыдала, размазывая по лицу поплывшую от слез косметику. И не могла произнести ни слова. Валера дрожащими руками достал сигареты, закypил, молча отвёз девушку дoмoй. И бoльше не пoявлялся. Кстати, потом выяснилocь, что он жeнат. Так что – все к лyчшему. И мaмины peйтузы тoже. Автор: Диaнa Удoвичeнкo Если Вам нравятся истории, присоединяйтесь к моей группе: https://ok.ru/moyadysha (нажав: "Вступить" или "Подписаться") ТАМ МНОГО И ДРУГИХ ИНТЕРЕСНЫХ ИСТОРИЙ Ваш КЛАСС - лучшая награда для меня ☺Спасибо за внимание❤

Серьезный разговор

-Кто разрешал тебе брать мои вещи? – сухо спросила она. -Он же сломался. Твоя мама попросила посмотреть, — спокойно ответил отчим. -А ты прям как послушный пёсик. Всё выполняешь, — съязвила она. Отчим молчал, сосредоточенно ковыряясь в проводах. Он всегда старался делать вид, будто не замечает её колкостей. Инна достала из холодильника вчерашнюю запеканку. Больше ничего не нашлось. Мама опять на сутках в больнице и, похоже, ничего не приготовила. -На плите суп стоит, — сказал отчим. – Ещё горячий. -Не хочу твой суп, — фыркнула Инна. – Ты не умеешь готовить. У тебя невкусно получается. Нормальные мужики вообще у плиты не стоят. И фены чинить ты тоже не умеешь… Вместо ответа отчим воткнул вилку в розетку и нажал на кнопку. Насадка в виде щётки, которая ещё вчера не подавала признаков жизни, завертелась. -Починил, — сказал мужчина, откладывая отвертку. — Там просто контакт отошел. Инна закатила глаза. Отчим раздражал её больше всего тем, что никогда не выходил из себя. Сколько бы Инна не пыталась спровоцировать скандал, в итоге эмоции накрывали её саму. Например, сейчас. Она пришла из колледжа злая, а теперь злится ещё сильнее. А отчим… он просто молча починил фен. -Подумаешь! — пробурчала Инна, демонстративно приподняв брови. — Фен починил, а суп как был невкусный, так и остался. С этими слова она вышла из кухни, прихватив с собой запеканку. Только бы не видеть довольного отчима, его супа и починенного фена. В идеале, чтобы этот человек навсегда исчез из её дома вместе со всеми своими талантами. Мама его любит. Этого Егора. Она изменилась с его появлением. Стала какая-то по-особенному красивая и молодая. Девчонки после собрания в колледже спрашивали, сколько же лет её маме. Инна гордо отвечала, что уже сорок. -Ничего себе! Я думала тридцать, — удивилась Танька Лапкина. С озвученной цифрой она, может, и перестаралась, но… У Инны действительно красивая мама. Самая красивая из всех. И почему она выбрала именно Егора? У него ведь даже профессия какая-то нелепая – ветеринар. Нет, Инна любила животных. У них в квартире жил кот по имени Афанасий, который прямо сейчас лежал у её ног и сладко зевал. И собак она тоже любила. Они смешные, весёлые, выполняют команды. Любила Инна даже попугайчиков. А Егора не любила, поэтому и называла его профессию «несерьёзной для взрослого мужчины». Афанасий, кстати, предателем оказался. Вместо того, чтобы фырчать на незваного гостя, сразу дал себя погладить. Инна на пушистого друга обиделась, но потом простила. Он добрый, хороший, но всё-таки кот и её чувств понять не способен. А вот Олега Афанасий невзлюбил. Едва парень Инны потянул к нему руки, так кот сразу его оцарапал. Да так больно, что Олег полвечера возмущался и с тех пор стал называть Инниного любимца «шерстяным мешком». Не зря невзлюбил. Инне стоило сразу к мнению пушистого прислушаться. Не ревела бы сейчас, лежа на кровати. Не давилась холодной запеканкой. Инна включила музыку погромче, чтобы отчим не услышал, как она плачет. А то ещё пристанет с расспросами. Этот Егор, он такой. Ему будто бы есть до неё дело. Сегодня у Инны отменили последнюю пару. У Олега в университете тоже как раз заканчивались занятия. По дороге она купила любимому кофе, ожидая, что получится приятный сюрприз. Инна ждала Олега на крыльце. Толпы студентов покидали вуз, но её парня среди них не было. Он появился спустя час под руку с какой-то девицей. От неожиданности Инна выронила стаканчик из рук. Ароматный напиток разлился на асфальт, а брызги заляпали белые кроссовки. -Олег! – она с надеждой выкрикнула его имя . Он обернулся. Инна помахала рукой. Она уговаривала себя, что девушка рядом с её любимым – просто одногруппница, хотя они и шли под руку. Олег подошёл к ней. -Что ты тут делаешь? – раздражённо спросил молодой человек. – Кто просил сюда прип.ира.ться?! Раньше Инна никогда не видела его таким. -Я хотела… я думала будет сюрприз, — растерянно ответила девушка. -Считай, что он получился, — нахмурился Олег. – Вон там, за моей спиной, дочка нашего декана. Давай ты не будешь устраивать сцен, а просто свалишь. -Что? Олег? Почему? Я не понимаю, — пробормотала Инна. -Она не понимает! – всплеснул руками он. – Ты пошевели своими ку.рин.ыми мозгами. Она – дочь декана. И она со мной. А ты… ну сама понимаешь! Пока! Инна ещё долго стояла на месте, провожая взглядом любимого, удаляющегося под ручку с дочерью декана. Только когда их фигуры исчезли за поворотом она, наконец, дала волю слезам. Прав был Афанасий. Жаль, мало он Олега царапал. Всё потому, что Инна ему когти подрезала. А ведь кот всё знал. Своим пушистым нутром чувствовал. Инна не заметила, как заснула. Очнулась посреди ночи. Музыка выключена, свет погашен, она укрыта пушистым пледом. На кухне уже ничем не пахло. Афанасий спал на своей лежанке. В ванной шумела вода – отчим принимал душ. На столе Инна увидела горячие бутерброды и салат с кукурузой. В животе предательски заурчало. Ради приличия Егор мог бы и обидеться на неё, но нет. Нарезал бутерброды. Может, мама за это его любит? Она ведь у Инны сама такая. Тихая, ласковая, отзывчивая. А отец? Интересно, каким был он? О нём мама особо не рассказывала. Когда в детстве Инна спрашивала, то никаких сказочных историй про капитана дальнего плавания, про летчика или военного не сочиняла. Отвечала коротко и равнодушно: «Был, потом ушёл, но у тебя есть я и я люблю тебя больше жизни». При этом мама ещё улыбалась. Так красиво и тепло, что Инне о папе больше говорить не хотелось. Хотелось только обниматься. Крепко и за шею. Чтобы мама тоже почувствовала, как доченька её любит. Они есть друг у друга и им никто больше не нужен. -Инна, ты плакала? – спросил отчим. Он стоял в дверях кухни в махровом бежевом халате и вытирал голову полотенцем. -Тебе-то что? – спросила девушка. -Если тебе нужна помощь… -От тебя мне ничего не нужно! – огрызнулась Инна, не позволил ему договорить. – Хотя нет, вру. Нужно. Мне нужно, чтобы ты оставил мою маму в покое и свалил из нашей квартиры! Егор устало вздохнул и прошёл на кухню. -Я твою маму люблю, — тихо сказал он, стоя у стены. – И не брошу её. -Ну молодец. Люби, — с издевкой ответила Инна. – От меня тебе чего надо? -Видишь ли, Ирина видит, как ты ко мне относишься и очень переживает. Я обещал ей, что найду с тобой общий язык, но пока как-то не особо выходит. -И не выйдет! Мама скоро поймёт, кто ты есть и выгонит тебя. Инна фыркнула, отвернувшись к окну. За окном уныло моросил дождь, словно вторя её собственному настроению. -Инна, я не хочу с тобой воевать, — произнес Егор, стараясь говорить спокойно. – И дружить нам не обязательно. Я хочу, чтобы Ирина была счастлива. Поэтому прошу тебя, хотя бы при ней, давай будем держать нейтралитет? Отчим улыбнулся. Инна молчала, барабаня пальцами по столу. -Не получится, — процедила она сквозь зубы. – Моя мама будет по-настоящему счастлива, когда ты свалишь! Егор потёр пальцами лоб. Он понял, что договориться не получится, поэтому просто ушёл. Инна продолжила смотреть в окно. Проклятый дождь лил и лил. Оказывается, разбитое сердце — это не банальность, не штамп из дешёвого романа. Оно действительно может разлететься на кусочки за считанные секунды. Осколки его воткнуться в тело, вызывая внутри тупую, ноющую боль. Она другая. Дочка декана. Она богатая. Не молодая, не красивая, не интересная. Просто богатая. А слова о любви для Олега – пшик, пустой звук, легкая побочка. Инна чувствовала себя старой игрушкой, которую бросили в песке под дождём после того, как из магазина принесли новую. Модную и на батарейках. Утрам Инна ушла в колледж. Сосредоточиться на занятиях никак не получалось. Расстроенная девушка ушла с двух последний пар. Не было сил слушать нудного преподавателя. Ей казалось, что от боли, заполнившей душу, она попросту ум.р.ёт прямо во время занятий. Мама оказалась дома. И Егор тоже. Они о чём-то негромко разговаривали. -Привет, родная, — улыбнулась мама. – Ты сегодня рано. Она выглядела взволнованной. Даже испуганной. -Вы что-то от меня скрываете? – с подозрением спросила Инна. Мама и отчим переглянулись. Девушка выжидательно смотрела на них. -Да, есть одна новость, — робко призналась мама. -Только не говори, что ждёшь от «этого» ребёнка! – вспыхнула Инна. – Я никогда его не приму! Мама! Не предавай меня! Не нужна мне ни сестра, ни брат! Тем более от «этого»! Отчим схватил Инну за руку. Она и не заметила, как сильно ими размахалась в порыве гнева. — Закончила? – сурово спросил он. -Об.алд.ел совсем?! – возмутилась Инна. – Не трогай меня, де.б.и.л! -Если да, то дай нам с мамой сказать, — смягчившись, попросил Егор и отпустил руку падчерицы. В груди у Инны клокотала ярость. Она прожигала взглядом обоих «родителей». -Инна, выслушай,- попросила мама. – Сегодня сюда приходил твой отец. Инна замерла, словно её окатили ледяной водой. Ярость, бурлившая в груди, на мгновение отступила, сменившись ошеломлением. — Что? – прошептала она, чувствуя, как к горлу подступает комок. – Зачем? Что он хочет? Мама вздохнула и опустила глаза. Отчим мягко сжал её руку в своей, словно пытаясь придать сил. — Он… он хочет с тобой увидеться. Я не собиралась вообще говорить о его визите, но Егор настоял. Заверил, что тебе решать. Инна пошатнулась. -Я не понимаю, — проговорила она, дрожащим голосом. — Зачем ему это? Он же никогда не интересовался моей жизнью. И вдруг… Просто «хочет увидеться»? -Уверяет, что за годы многое понял и переосмыслил, — мама попыталась объяснить мотивацию биологического отца внезапно появиться в жизни уже взрослой дочери. Егор протянул Инне серую визитку. -Здесь телефон. Если захочешь, то можешь ему позвонить, — коротко сказал он. Инна с удивлением рассмотрела карточку с именем, должностью и контактными данными. Она всегда думала, что её отец неблагополучный человек, раз бросил их с мамой ещё до её рождения. Но оказалось, что он солидный мужчина с собственным бизнесом. Повертев визитку в руках, Инна ушла к себе в комнату. Вот Олег обалдеет, когда узнает, чья она дочь! Хотя, стоп. Инна ещё не уверена, стоит ли звонить. -Приёмная Геннадия Жидкова. Слушаю вас, — раздался в трубке поставленный женский голос. -Здравствуйте, — робко произнесла Инна. – Это его дочь. Вы можете передать, что я звонила. -Вы Инна? – уточнили на том конце. -Да. -Подождите, я соединю вас. Из трубки послышалась нежная мелодия, словно из дорогого музыкального ларца. Инна замерла, крепко сжимая телефон. Вдруг музыка смолкла. Голос у отца хрипловатый, немного грубый. Он признался Инне, что очень ждал звонка и сразу пригласил в ресторан. Заведение, которое назвал отец, считалось один из самых пафосных в городе. Инна согласилась прийти. — Инна? Здравствуй, дочка. Инна с трудом сглотнула комок в горле. Непривычно было слышать обращение «дочка» от мужчины. -Здравствуйте, — прошептала она, чувствуя, как начинает краснеть. У отца тяжёлый, уставший взгляд. Чуть кривоватый нос и мягкие скулы. Волосы короткие, редкие, с легкой сединой. На щеке змеящийся шрам. -Ну рассказывай! Как дела? – спросил он и громко втянул воздух. -Нормально, — отозвалась Инна. – Лучше вы расскажите, почему бросили нас с мамой? Мужчина виновато опустил голову. Несколько долгих секунд он молчал, перебирая что-то в памяти. Морщины на его лице стали глубже. — Молодость, глупость, страх… всего намешалось. Я хотел гулять, веселиться. Не был я готов стать отцом, — пробормотал он. – Ирка, когда по кривой пошёл, испугалась. Отговаривала, просила завязать. Я, дурак, не послушался. Она ушла, тебя родила, а я сел. Инна посмотрела на отца и почти сразу отвернулась. До банальности простая история. Она-то думала, что у родителей случилась драма. Быть может, отец даже на коленях стоял перед мамой. Просил вернуться, простить. Или она вовсе не говорила ему о ребёнке. Увы. -Как у неё дела кстати? Нашла себе нормального мужика? – спросил Геннадий. -Шесть лет назад встретила своего Егорушку, — недовольно сказала Инна. – Теперь у нас живёт, супчики маме варит. -Смотрю, он тебе не особо нравится, – усмехнулся Жидков.- Обижает? -Нет. Он добрый, — честно ответила Инна. Позже она жалела, что не соврала отцу. Вдруг Геннадий помог бы ей избавиться от ненавистного отчима? Вместо этого в голове Инны созрел другой план. Нужно сделать так, чтобы мама и папа вновь полюбили друг друга. Тогда они всей семьёй будут ходить по дорогим ресторанам, жить в красивой квартире и есть креветок. Олег осознает ошибку, пожалеет, что оставил Инну и, возможно, вернётся. Без противного отчима всем будет лучше. Это он во всём виноват. С папой Инне особо не о чем было разговаривать. Их короткие встречи проходили всегда одинаково. Геннадий приглашал на ужин в какой-нибудь ресторан, делал заказ, а потом у него звонил телефон. Чаще по работе, но бывало, что просто друзья хотели поболтать. Жданов им не отказывал. Он макал кусочки мяса в соус, с причмокиванием жевал, хохотал, иногда, наоборот, ругался, потом брался за салат. Инна сидела напротив и молчала. Ей тоже хотелось говорить с ним. Рассказать отцу о своих увлечениях, о фильмах, которые посмотрела, о колледже, о подлом Олеге, который променял её на девушку постарше и побогаче. Но каждый раз, когда она начинала говорить о чём-то личном, Геннадий отвлекался на телефон. Во время таких встреч Инна всё чаще чувствовала себя одинокой и ненужной. Она не понимала, зачем отец вообще вспомнил о ней спустя столько лет. Очевидно, что дела её совершенно ему не интересны. -Пап, а может, ты к нам в гости придёшь? Поужинаем втроём. Ты, я и мама, – предложила Инна. Геннадий только что закончил разговор с очередным товарищем. — На кой я к вам попрусь? У Ирки муж есть, – он удивлённо посмотрел на дочь и убрал телефон в карман. – Вчетвером сидеть будем? -Скажешь отчиму, чтобы погулял где-нибудь. Инна старалась говорить небрежно, как будто речь идёт о незначительном пустяке. -Доча, ты что-то не алё совсем, — хохотнул Жданов. – За такое можно и по роже схлопотать. Казалось, он действительно подумал, что Инна шутит. -От кого? От Егора? – изумилась девочка. – Он не способен! Геннадий вытер губы салфеткой, после чего бросил её в тарелку. -Слушай, я с ним говорил. Нормальный он мужик, — признался отец. –Ирку любит. Тебя, занозу такую, терпит. Я б вот не стал церемонится. Ремешком пару раз бы съездил, мигом шёлковая бы стала. Инна обиженно поджала губы. -Это вообще-то противозаконно! – огрызнулась она. -Зато действенно. Геннадий вздохнул, откинулся на спинку стула и почесал затылок. Инна смотрела на отца и понимала, что её план рушится на глазах. Вернуть папу не получится. Как не получилось вернуть и Олега. На папины деньги Инна купила себе дорогую сумку и новые туфли. Попросила общих знакомых донести до Олега новости о переменах в её жизни. Спустя неделю молодой человек написал и предложил сходить в бар. Заявил, что виноват. Хочет загладить вину. Инна согласилась. Нет, она не была уверена, что готова простить Олега. Она хотели посмотреть на его поведение. Посмотреть, что он будет делать и как теперь поведёт себя. Как говорила одна блогерша, много раз попадавшиеся Инне, когда у человека появляются деньги, он становится неуязвим. Никто не посмеет такого обидеть. И вообще, плакать лучше в «Порше», чем в автобусе. Вечером, умудрившись поссориться при этом с мамой, Инна поехала на свидание. Сидела весь вечер в баре, красивая и одинокая. Олег не пришёл. На сообщения не отвечал. Инна чувствовала себя разбитой. Деньги на карте почему-то не способствовали быстрому лечению разбитого сердца. Вместо Олега внимание к юной девочке стали оказывать взрослые мужчины. Сразу двое, слегка подвыпивших, подошли, смерили сальными взглядами и принялись осыпать неуместными комплиментами. Испуганная Инна стала звонить отцу. В её голове вырисовывалась по-настоящему киношная сцена, как Геннадий, залетит в бар, раскидает приставал в разные стороны и небрежно положит на стол стопку купюр. -Это за ущерб, — вальяжно скажет он. – Моральный и материальный. После возьмёт дочь под руку, и они уйдут из этого странного места. Отец не брал трубку. Сбросил смс, что занят. Инна написала ему, что ей нужна помощь, но в ответ ничего… Папа не приехал, не растолкал врагов, не заплатил за ущерб. Он просто не отвечал. Тогда Инна позвонила маме. И она приехала, вместе с Егором. Отчим расплатился за ужин, так как у самой Инны денег на карте не хватало. Ирина увела дочь в машину. По пути, разглядывая сквозь стекло ночные пейзажи, Инна думала о том, какая она глупая. Ей почти семнадцать, а повела себя хуже самого неразумного дитя. Больше с Олегом они не общались. Парень звонил, но Инна не взяла трубку. Лежала на кровати, уткнувшись в подушку, и сбрасывала входящие вызовы. Потом и вовсе заблокировала. -Солнышко, не переживай, — вошедшая в комнату мама села рядом и погладила дочь по плечу. – Всякое в жизни бывает. И всё проходит. -Я знаю, — прошептала Инна. – Просто сейчас очень больно. На следующий день отец скинул денег. Написал, что не мог помочь, но в качестве извинений Инна может купить себе что-нибудь. Разозлённая дочь хотела отказаться, но передумала. Она пошла в торговый центр и купила маме модные джинсы, а коту Афанасию новую лежанку. Дома вновь был только отчим. -Привет, — тихо поздоровалась Инна, застыв в дверях. – Я маме джинсы купила. Как думаешь, ей понравится? -Думаю, что да, — кивнул мужчина. Он как-то странно смотрел на Инну, будто чего-то ждал. Наверняка, очередной колкости в свой адрес. -Ну и супер тогда, — улыбнулась Инна. Больше она ничего не сказала. Не смогла. Хотя где-то в глубине души хотелось уколоть отчима так же, как она сделала это, когда принесла в дом новый фен. -Папа купил, — хвастливо объявила тогда Инна и бросила хитрый взгляд сторону Егора. – Некоторые мужчины могут себе позволить просто заменить старое на новое. Отчим не ответил. Мама рассердилась и новым феном пользоваться не стала. И Инна тоже не стала, потому как новый гаджет оказался неудобным. Отец ведь не спросил, какой именно фен нужен дочери, а просто купил тот, что подороже. Инна ходила по дому и звала Афанасия. Кот не отзывался. Она оглядела все его любимые места, но пушистого друга след простыл. Балкон оказался открыт. Инна решила, что он ушёл гулять. Иногда Афанасий просился на улицу. Мама не разрешала выпускать, но порой котик просил настолько жалобно, что ему шли на уступки. Час, два, три, пошёл четвёртый. Вот уже вечер наступил, но Афанасий не возвращался. Инна заволновалась. Пошла во двор, обошла его, покричала. Кот словно исчез. -Алё, пап, у меня кот пропал, — прошептала Инна в трубку. -Породистый? -Нет, обычный. Наш Афоня. Вдруг его украли? -Да ладно тебе! Кому нужно котов безродных воровать. Их вон куча на каждой мусорке, — отмахнулся отец. -Что мне делать? – растерянно спросила Инна. – Я обыскала весь двор. Его нигде нет. — Давай я тебе нового куплю, — предложил Геннадий. – Этого хочешь, как его, мэйнс-кунда или как там его… Ща по ним все прутся. -Мне не нужен другой кот. Мне нужен Афанасий, — со слезами в голосе ответила Инна. – Он – часть нашей семьи. Наш с мамой друг. -Инка, это просто кот, — ухмыльнулся отец. – Не ссы, куплю нового. Инна сбросила звонок. Папа не понимает. Это Афанасий. Её кот. Они с мамой нашли его у мусорных баков. Инне тогда было около пяти лет. Маленький пушистый комочек трясся от холода. Мама сняла с себя шапку. В неё закутали котёнка и понесли в дом. Афоня жил с ними одиннадцать лет. Он не мог просто так уйти. Инна была уверена, что с ним что-то случилось. А папа… не понимает. Он будто не умеет любить. Ни людей, ни животных. -Егор… Отчим на кухне мыл посуду. -Афоня пропал, — прошептала Инна. – Я искала. Его нет… Погода за окном портилась. Дождь всё сильнее бил по стеклу. Сверкала молния. В голове Инны возникла картина: Афанасий сидит под кустом, дрожит от холода и страха. Громкий шум пугает кота. Он уходит вглубь кустов, в темноту, всё дальше от дома. Егор выключил воду и мельком глянул в окно. Инне показалось, что он подумал о том же, о чём думала она. Афанасий не мог уйти просто так. Он просто потерялся. Испугался молний, спрятался и теперь отчаянно ищет дорогу домой. -Пошли искать, — решительно сказал отчим. – Я напишу волонтёрам знакомым. Если кто-то принесёт им Афоню, они сообщат. -У тебя есть знакомые волонтёры? – удивилась Инна. -Я всё-таки ветеринар, Инна, — напомнил он. – С несколькими зоозащитными организациями и волонтёрами сотрудничаю уже много лет. Инна задумчиво почесала за ухом. Она никогда особо не вникала в жизнь Егора и не интересовалась его работой. А сейчас вдруг выяснилось, что её отчим – часть целого мира, о котором она даже не подозревала. Они оделись и вышли на улицу. Дождь усиливался, ветер хлестал в лицо. Но Инне было всё равно. Она должна найти Афанасия. Нельзя его бросить. Нельзя променять. Даже на самого дорого и модного кота. -Афонечка, ну найдись, — шептала Инна, осматривали каждый куст и заглядывая под каждую лавочку. Не нашли. Промокшие Инна и Егор вернулись домой ни с чем. Вечером пришла мама. Увидев заплаканную Инну и пустую кошачью миску, она сразу всё поняла. -Афанасий пропал? — тихо спросила она. Инна кивнула, не в силах говорить. Мама присела рядом и обняла её. -Дождь стих, я пойду ещё поищу, — сказал Егор. -Да, я с тобой, — кивнула Ирина. -И я, — Инна вскочила с места. Они искали уже втроём. Дождь действительно стих, оставив после себя огромные лужи. Вдали громыхало. Раскаты молний разрезали тёмное небо на части. Ступая по грязи, Инна чувствовала себя опустошённой. Год назад она впервые влюбилась. В Олега. После колледжа они с девчонками сидели в парке. К ним подошла компания парней. Оказалось, студенты местного вуза. Олег был среди них самым красивым. Красивым и подлым. А Инна влюбилась. Думала, что он старше и умнее, а он! До его появления её отношения с отчимом стали почти нейтральными, но Олег постоянно высмеивал выбор Инниной мамы. Он говорил, что нормальные мужчины не ведут себя так, как Егор. Не лечат собачек, не готовят ужины, не чинят старые вещи. -Нормальные мужики должны бабки зарабатывать, — заявил Олег. -Ну вообще-то Егор неплохо зарабатывает, — попыталась оправдать отчима Инна. – Мы нормально живём. Без него хуже было. Олег лишь ухмыльнулся, а потом с укоризной сказал, что нужно всегда хотеть большего. Как он. Инна тогда подумала, что её молодой человек мечтает построить карьеру, стать финансово независимым, но Олег выбрал иной путь. «Встречаться с девушкой ради связей – это ведь так по-мужски» — подумала Инна. Или вот папа. Он тоже думает, что за деньги можно купить всё. Даже друга. Пусть Афанасий и кот, но он друг. Он больше, чем друг. Из всего, что всего пару дней назад казалось Инне важным, осталась лишь мокрая земля под ногами и нарастающая паника в груди. Афоня сидел под кустом, грязный и слегка испуганный. Его нашла мама. Инна бросилась к коту, обняла его и заплакала. Афоня сначала замурлыкал, прижался к ней мокрым боком, а потом вдруг начал вырываться. Будто о чём-то резко вспомнил. -Отпусти-ка его, — попросил Инну Егор. Девушка выпустила пушистого друга из рук. Афоня встрепенулся и пошёл обратно в кусты. При этом он постоянно оборачивался, будто звал с собой. Отчим пошёл за ним. Инна и Ирина следом. Афанасий провёл хозяев через кусты, а потом завернул к гаражам. В обрезке старой трубы на обрывке одеяла лежала худая кошка, а рядом маленький котёнок. Афанасий тревожно замурлыкал. Сердце Инны сжалось от жалости. Кошка была совсем измождена, а котенок, казалось, вот-вот уснет навсегда. Она оглянулась на отчима. -Егор, сделай что-нибудь, — попросила Инна. – Мам… Осторожно, чтобы не напугать и без того перепуганную кошку, они достали её и котёнка из трубы. Егор стянул с себя толстовку, завернул в неё замершую кошку и передал Инне. Котёнка взял сам. Он был совсем маленький, не больше его ладони. Инна несла кошку на руках, стараясь согреть её своим теплом. Ирина поглядывала на котёнка в руках Егора. Они шли к дому. Афанасий, гордый своим поступком, бежал впереди. Они не стали заходить домой. Сразу сели в машину и поехали к Егору на работу. Первым отчим помог котёнку. Инна наблюдала в приоткрытую дверь, как они с медсестрой кружат вокруг стола. -Ты ж наш красавец, наш добряк, наша умница, — поглаживая Афанасия по спине говорила Ирина. – Котёнок-то не твой, но ты не бросил. В коридор выглянул Егор. Он присел на скамью рядом с Ириной и погладил Афанасия между ушей. -Спасибо тебе, — поблагодарила Инна. – И прости меня пожалуйста. Егор, я не права была. Много раз не права. Тебе, мама, очень повезло. Вы если захотите там… братика или сестричку, я не против. Я рада только буду. Я даже буду помогать. Афанасий был прав. Он всё сразу понял, а я нет… Инна разревелась. Как-то нелепо, громко, по-детски. Мама, удивленно подняв брови. -Ты чего это? – улыбнулась Ирина. – Ну хватит, не нужно плакать. -Мне стыдно, — призналась Инна. Она уткнулась маме в плечо, продолжая плакать, но уже тише. В коридоре повисла тишина, нарушаемая лишь всхлипами Инны и громким урчанием Афанасия. Кот словно чувствовал, что прямо здесь, в маленьком коридорчике ветклиники происходит что-то важное. Егор поднялся с места и пересел к Инне. -Инн, всё нормально, — он погладил девочку по голове. – Я рад, что ты так говоришь и… мы подружимся, правда. Ещё ведь не поздно. -Не поздно, — подтвердила Инна. Мужчина улыбнулся. -Ну что, девчонки, получается, Афанасий у нас теперь тоже отец, — сказал он. -Надеюсь, ему повезёт больше, чем тебе, — усмехнулась Инна. Порой животные бывают мудрее, чем люди. Мы слишком погрязли в социальных условностях и хитросплетениях чувств. Говорим о любви, о прощении, о сердечности, а сами… Играем в ожидания, притворяемся, врём. Инна сбросила звонок отца. В следующую их встречу Геннадий скажет, что уезжает из города. У него возникли проблемы с бизнесом. Этот человек навсегда останется для Инны посторонним. Животные не живут прошлым и не боятся будущего. Они просто существуют здесь и сейчас. Просто любят. Без условий, без упреков, без бесконечного анализа. И в этой простоте – их великая сила. …Афанасий тихо дремал у Инны на коленях. Дремал, не подозревая, что стал для неё самым важным учителем. И ЖИЛИ ОНИ ВСЕ СЧАСТЛИВО! Спасибо всем за внимание! Благодарю за поддержку! Будут ещё истории! И обязательно со счастливым концом. Ведь именно этого, порой, так не хватает в нашей жизни! Автор S.a.sha

Да, младшая сестра Раиса, по мнению Зои, совершенно не умела жить. Хотя как можно это уметь, если зарплата в их городе оставляла желать лучшего. Надо сказать, что семья сестры и раньше не шиковала - жила от получки до получки. И никаких накоплений и «подушки безопасности», о которой кричат сегодня из каждого утюга, у нее не было, да и не могло быть. Хотя, по мнению Зои, можно было хоть немного откладывать. А тут еще свадьба дочери… Счетов нет, накоплений - ноль. Сестрица и раньше не брезговала кредитами, а на свадьбу-то сам Бог велел. Как же родной кровинушке не сыграть богатую свадебку? Короче, взяли пару-тройку кредитов и заняли у Зои под «честное купеческое»: у прижимистой сестры всегда имелась энная сумма в загашнике. Зоя, скрепя сердце, дала, хотя отрицательный опыт у нее уже был. За ночь негодование Зои нисколько не уменьшилось, а, наоборот, выросло в геометрической прогрессии. Оно распирало изнутри, вынуждая вести нескончаемый внутренний диалог с самой собой - других оппонентов не было: женщина жила одна - муж умер, а дети выросли и жили в другом городе. Эту свадьбу невозможно было «выбросить из головы». Утром Зоя, раздутая от эмоций, наскоро собралась и просто убежала на работу, хотя обычно ходила по утрам еле-еле: уж очень хотелось донести все свои переживания до «товарок по цеху». И не просто донести, а услышать, что она полностью права! «Коллеги» заждались: новости обещали быть интересными! И все предпосылки для обсуждения новостей тоже были: поликлиника, в которой работала медсестрой Зоя, в этот час была абсолютно пуста. Спасибо оптимизации здравоохранения! Уселись в кабинете старшей медсестры, вскипятили видавший виды чайник и понеслось… Итак, дочь младшей сестры Зои вышла замуж. Дело хорошее. И свадьба была хорошая, но тут было одно большое НО: всё шикарное пиршество проходило в долг. Можно было, конечно, просто расписаться в «будничной одёже», как говорила умная старенькая бабушка. Но юная невеста, насмотревшись красивых «фоточек в интернете», захотела пышное платье в пол, лимузин и все остальные «прибамбасы». А их оказалось очень много. Ну, ладно: племянница - еще молодая и глупая, сейчас до 30 лет - как малые детки… А остальные-то что? - И никто не выступил против? - спросила прижимистая терапевт Кукушкина, откладывающая каждую лишнюю копейку. - Почему это никто? - удивилась мадам Рябинина. - Бабушка невесты - моя мама - была против! И я. Но ее высказывания дружно списали на старческие причуды, а мои - на жадность: так прямо и сказали! - А родители жениха-то что? - задали обоснованный вопрос остальные. - А ничего! - остроумно парировала Зоя. - Видно, что денег было очень жалко, но не хотели показаться голодранцами, во-первых, и жадными, во-вторых. Короче, закатили пир на весь мир, набрав с обеих сторон уйму кредитов и одолжив у недальновидной родни (и Зоя в том числе). Но «отбить» траты на свадьбу не получилось: подарочки оказались «жидкими» и всех свадебных затрат не компенсировали, несмотря на уйму приглашенных. Мало того: сестра Рая попыталась после торжества и подсчета «сухих остатков» занять кое-что еще у «богатенькой Буратины» Зои («живешь одна - куда тебе столько!»), мотивируя это огромными затратами на ресторан и «всяко-разно». Объяснила очень просто: молодой семье нужно было на что-то жить, «хотя бы на первое время». Но Зоя, ошеломленная размерами бедствия, категорически отказалась. Хотя у нее было… И плевать, что подумают люди: у нее двое внуков! Вот куда нужно вкладывать деньги-то! А не на дурацкие «хотелки», ресторан и белую норковую пелерину: стоял сентябрь и с голой спиной новобрачной было холодно мотаться у памятника известному писателю - после ЗАГСа принято было фотографироваться и пить шампанское в родном городе именно тут. Хотя, по мнению Зои, топтаться в грязи у памятника можно было и в куртке - все-таки, не графья. Конечно, меховая пелерина выгодно смотрелась на селфи! Да и ресторан на фото будет выглядеть куда лучше обычного общепита. Ведь всё это благолепие потом можно будет выложить в блоге! Да: племянница и ее муж были блогерами! Это же так модно и здорово! А куда же без пелерины хорошему блогеру? То-то же! Короче, купили. Заказали зал в ресторане и тамаду, хотя дядя со стороны жениха предлагал свои услуги: дескать, развеселю и обещаю бесплатные танцы под баян. Фу, деревня… Фу так фу. Единственный зал ресторана оказался довольно большим. Поэтому, родственники невесты решили не мелочиться и позвали всю родню: пусть поглядят на счастье молодых! Вторая сторона решила не отставать и заполнила пустующие места родственниками со стороны жениха, взяв новую порцию кредитов. Украшение зала известной фирмой «влетело в копеечку»: роскошные шары и уйма живых цветов - что может быть лучше? Кстати, букет невесты тоже обошелся недешево, хотя, при попытке его бросить, неожиданно развалился на составные части… Зал радовал праздничным убранством. Стол ломился от еды и питья, на меню тоже решили не экономить, тамада радовал искрометными шутками и веселыми конкурсам. Приглашенный певец (да, а что?), исполнял искрометные мелодии под «минусовки». Короче, «свадьба пела и плясала». И, опять же, как в поговорке, «пили, ели, веселились, подсчитали – прослезились». Позади угар, впереди - уйма невыплаченных кредитов. Конечно, тетя Зоя сделала племяннице на свадьбу неплохой подарок, но повторно деньги в долг дать отказалась - плавали, знаем! Да и как повернется язык потом требовать с новобрачных какой-то долг? Правильно - никак! Все это и выложила Зоя Марковна своим коллегам и подругам. Естественно, ожидая поддержки. Но, к ее удивлению, мнения разделились: те, кто постарше, приняли сторону Зои. Молодежь же заняла позицию новобрачных: один раз живем! Тем более, что многие медсестры тоже вели блоги, поэтому, норковая пелеринка была бы совсем не лишней. Естественно, возникло «непонимание сторон», и общество разделилось на два лагеря: активная и креативная молодежь, живущая на папы-мамины деньги, и все остальные. Интересную полемику пришлось прекратить: положение спас какой-то посетитель, которому удалось случайно пробиться к терапевту Кукушкиной, несмотря на огромные сложности при оформлении талончика онлайн. И все разошлись. А медсестра Зоя пошла на прием вместе с практичной Кукушкиной, обладавшей аналогичным мировоззрением - они работали в паре. Зое было очень плохо. Оттого, что большинство не разделило ее правильного мнения. Оттого, что не смогла никого переубедить. Оттого, что уйма денег, в том числе, и её, была потрачена зря. Медсестра Рябинина, хромая, шла по пустому, гулкому коридору, и ей хотелось крикнуть в голос что-нибудь, соответствующее случаю. В свете прошлых свадебных событий это могло быть только слово «Горько!». Ведь именно так сейчас чувствовала себя Зоя. Причем, ей было очень горько… За свои денежки, потраченные впустую… Автор: Женский журнал Cook-s

В голосе дочери было что-то такое, от чего у Марины Петровны сжалось сердце. Лена никогда не просила о помощи, всегда справлялась сама, гордилась своей самостоятельностью. — Конечно, приезжай. А что произошло-то? — Потом расскажу. Я уже выхожу. Гудки в трубке. Марина Петровна постояла с телефоном в руках, потом отложила его и пошла ставить чайник. Лена живёт в соседнем районе, минут сорок на автобусе, если не будет пробок. Значит, через час она будет здесь. Женщина достала из буфета хорошие чашки, те, что покупала к приходу гостей, нарезала лимон, выложила на тарелочку печенье. Руки слегка дрожали — дурное предчувствие не отпускало. Лена появилась раньше ожидаемого. Когда Марина Петровна открыла дверь, дочь стояла на пороге с заплаканными глазами и растрёпанными волосами. В руках у неё была спортивная сумка. — Ой, доченька моя… — Марина Петровна обняла Лену, почувствовала, как та дрожит. — Проходи, проходи скорее. Чай уже готов. Они сели на кухне. Лена молча пила чай, время от времени всхлипывая. Марина Петровна ждала, не решаясь расспрашивать. Дочь расскажет сама, когда будет готова. — Он меня бьёт, мама, — наконец произнесла Лена так тихо, что мать едва расслышала. — Уже не первый раз. Марина Петровна поставила чашку, чувствуя, как холод разливается по груди. — Как бьёт? Андрей? Да что ты говоришь! — А я что, вру, по-твоему? — Лена резко подняла голову. Под глазом темнел синяк, который она пыталась замаскировать косметикой. — Вот, полюбуйся! — Господи… — Марина Петровна потянулась к дочери, но та отстранилась. — Не надо жалеть меня! Сама виновата, нарвалась. Думала, что после свадьбы всё изменится, он успокоится… Дура я, мама, дура! — Почему ты мне раньше не сказала? Мы же с тобой… — Да что бы ты сделала? — Лена горько усмехнулась. — Стала бы уговаривать потерпеть, семью сохранить, детей ради. Ты же всегда говорила: замуж выходят один раз и навсегда. Марина Петровна опустила глаза. Действительно, она всегда так считала. Сама прожила с отцом Лены сорок лет, хоть и не всегда было легко. Терпела его запои, грубость, равнодушие. Считала, что так и должно быть. — А дети где? — У его матери остались. Сказала им, что у бабушки погощу. — Лена вытерла глаза рукавом. — Не хочу, чтобы они видели меня такой. Маше всего семь, а Павлик… он уже понимает, что дома не всё хорошо. Вчера спросил, почему папа кричит на маму. — И что ты ответила? — Что папа устал на работе. — Лена сжала кулаки. — Врать детям научилась. Молодец, да? Марина Петровна встала, подошла к окну. На улице моросил дождь, фонари отражались в лужах жёлтыми пятнами. Сколько раз она сама стояла у этого окна, когда муж не приходил домой или возвращался пьяный и злой. Сколько раз думала уйти, но оставалась. Ради дочери, как тогда казалось. — А он где сейчас? — Дома. Спит. Напился и вырубился. — Лена судорожно вздохнула. — Мам, я больше не могу. Не хочу, чтобы дети росли в таком доме. Помнишь, как я боялась, когда папа пьяный домой приходил? Пряталась в шкафу и молилась, чтобы он на меня не орал. — Твой отец никогда руку на нас не поднимал! — Зато орал так, что соседи стучали в стену. А ты всё прощала, всё терпела. Я тогда думала, что так и надо, что все мужики такие. — Лена посмотрела на мать. — Я не хочу, чтобы Маша выросла с мыслью, что можно позволять мужчине себя унижать. Марина Петровна вернулась к столу, села напротив дочери. — Но ведь он не всегда такой. Помню, как хорошо вы жили первые годы. Он же тебя любит… — Мама! — Лена ударила кулаком по столу. — Это не любовь! Любящий мужчина не поднимает руку на женщину! Никогда! Ни при каких обстоятельствах! — А если ты его чем-то разозлила? — Я его разозлила? — Лена встала, начала ходить по кухне. — Знаешь, чем я его разозлила в этот раз? Попросила не курить в детской. Маша кашляет по ночам, врач сказал, что у неё начинается астма. А он мне в ответ: “Не указывай мне, где курить в моём доме!” И треснул по лицу. — Ну зачем же ты с ним споришь? Можно было бы помягче… — Мама, ты слышишь себя? — Лена остановилась, уставилась на мать. — Ты оправдываешь того, кто бьёт твою дочь! Марина Петровна растерялась. Она не оправдывала, просто пыталась понять. Всю жизнь считала, что в семье главное — сохранить мир любой ценой. Мужчина работает, устаёт, ему нужен покой дома. А женщина должна создавать этот покой, уступать, не перечить. — Я не оправдываю. Просто… может, стоит попробовать ещё раз? Поговорить с ним серьёзно? — Я пробовала. После первого раза, когда он меня толкнул, я села и спокойно с ним поговорила. Объяснила, что мне больно не только физически, но и душевно. Он извинился, обещал больше никогда. Принёс цветы, неделю был шёлковый. А потом опять началось. Лена вернулась к столу, взяла в руки фотографию, которая стояла на подоконнике. На снимке они с Андреем в день свадьбы — молодые, счастливые, влюблённые. — Мам, а ты помнишь, что говорили соседи, когда мы съехались? Что он хороший парень, работящий, не пьёт, не курит. Все завидовали, что мне такой попался. — Помню. И сейчас помню. Может, у него сейчас трудности какие-то? На работе проблемы? — У всех проблемы! — Лена резко поставила фотографию. — У меня тоже работа нервная, начальник дурак, зарплату задерживают. Но я же не бью из-за этого детей или мужа! — Дети… А как же дети? Они отца любят. — Любят. И это самое страшное. — Лена прикрыла лицо руками. — Вчера Павлик сказал мне: “Мама, а папа тебя наказывает, как меня, когда я плохо себя веду?” Понимаешь? Он думает, что это нормально! Марина Петровна почувствовала, как что-то переворачивается внутри. Да, она помнила этот страх в детских глазах дочери, когда муж приходил домой в плохом настроении. Помнила, как Лена пряталась за её спину, как вздрагивала от резких звуков. — А куда ты пойдёшь? С детьми, без работы… Квартира-то на него оформлена. — Найду работу. Сниму комнату. Справлюсь как-нибудь. — Лена выпрямилась. — Главное, чтобы дети были в безопасности. — А если он не даст детей? — Дерётся со мной, значит, не справляется с собой. Какой из него отец? — Лена встала, подошла к окну. — Знаешь, что я поняла? Когда мужчина поднимает руку на женщину, он перестаёт быть мужчиной. Он становится просто… существом, которое не умеет решать проблемы по-человечески. — Лена, а может, всё-таки стоит подумать? Съездить куда-нибудь отдохнуть, развеяться… А потом вернуться и попробовать начать заново? Дочь обернулась, и Марина Петровна увидела в её глазах что-то новое — решимость, которой раньше не было. — Мам, я знаю, ты хочешь как лучше. Но пойми: заново можно начинать только тогда, когда есть что начинать. А у нас с ним ничего не осталось. Только страх, ложь и привычка терпеть. — Но ведь вы же любили друг друга… — Любили. Да только любовь не может существовать рядом со страхом. — Лена вернулась к столу, взяла мамины руки в свои. — Ты всю жизнь учила меня терпеть, прощать, не высовываться. А я хочу научить своих детей другому — защищать себя, не позволять собой помыкать, уважать себя. Марина Петровна посмотрела на дочь и вдруг увидела не ту маленькую девочку, которую всю жизнь пыталась оберегать, а взрослую женщину, которая знает, чего хочет. — А ты не боишься? — Боюсь. Очень боюсь. — Лена сжала мамины пальцы. — Но я ещё больше боюсь остаться. Боюсь, что однажды он ударит не только меня, но и детей. Боюсь, что Маша вырастет и выберет себе такого же мужчину, потому что будет считать это нормой. Они сидели молча, держась за руки. За окном дождь усилился, капли стучали по стеклу всё чаще. — Можешь пока у меня жить, — тихо сказала Марина Петровна. — Пока не найдёшь что-то своё. — Правда? — Лена посмотрела на мать с надеждой. — Правда. И детей привози. Места всем хватит. — Марина Петровна встала, прошла к холодильнику, достала молоко. — Будешь какао? По-прежнему любишь? — Люблю. — Лена улыбнулась впервые за весь вечер. — Мам, а почему ты всегда говорила “никогда не звони после девяти”? — Потому что поздние звонки — это всегда плохие новости. — Марина Петровна поставила молоко на плиту. — А оказывается, иногда это не плохие новости. Иногда это просто… начало. — Начало чего? — Новой жизни. Твоей собственной. Лена подошла к матери, обняла её со спины. — Спасибо, мам. За то, что не стала читать мне лекции о святости брака. — А я чуть было не стала. — Марина Петровна накрыла дочкины руки своими. — Но потом поняла: я не хочу, чтобы ты жила так, как жила я. В страхе и оправданиях. — Ты не жила в страхе. Ты была сильной. — Нет, доченька. Я была трусихой. Боялась остаться одна, боялась осуждения, боялась признать, что ошиблась. А сила — это когда находишь в себе мужество изменить то, что нельзя терпеть. Молоко на плите начало закипать. Марина Петровна отошла, добавила какао, сахар, размешала. Сладкий запах наполнил кухню, напомнив о том времени, когда Лена была маленькой и они вот так же сидели на кухне, только тогда поводом для разговоров были школьные проблемы и первые влюблённости. — А если он будет искать меня? Требовать, чтобы я вернулась? — Не вернёшься. — Марина Петровна поставила перед дочерью чашку с какао. — И если надо будет, я сама с ним поговорю. — Ты? — Лена удивлённо посмотрела на мать. — Я. Мне есть что ему сказать. Они пили какао и строили планы. Завтра Лена поедет забирать детей, потом они вместе сходят к юристу, узнают, как правильно оформить развод. Марина Петровна предложила отдать Лене свою комнату, а самой перебраться в гостиную — всё равно она теперь спит плохо, часто встаёт по ночам. — Мам, а ты не жалеешь, что я тебе позвонила так поздно? — Нет. — Марина Петровна посмотрела на дочь и улыбнулась. — Знаешь, есть звонки, которые нельзя откладывать. Даже если на часах уже десять вечера. Лена кивнула, допила какао и встала собирать чашки. — Завтра будет трудный день. — Будет. Но мы справимся. — Марина Петровна обняла дочь. — Вместе справимся. Они убрали на кухне, постелили Лене на диване в гостиной. Когда Марина Петровна легла спать, было уже за полночь, но заснуть не могла. Думала о том, что жизнь умеет преподносить сюрпризы даже в шестьдесят лет. Думала о том, что иногда поздний звонок — это не беда, а спасение. И о том, что никогда не поздно начать жить по-настоящему. Автор: Тишина вдвоём

Так получилось что с шестого класса, с того самого времени как Катерина, дочь Валентины Степановны и Фёдора Ивановича, вышла второй раз замуж. Не то чтобы Олежка мешал Кате с новым мужем, нет, Саша хороший человек, но решили что так будет лучше. Думали поживёт пока пацан, Катя с Сашей освоятся, притрутся друг к другу, потом и Олежку заберут, а он после и не захотел от бабы с дедом уезжать. Ездил к матери с отчимом на каникулы, приезжал отдохнувший, весёлый, с подарками и полон впечатлений. Потом мать родила Алёнку и Олег, уже старшеклассник, не захотел спать под вопли младенца, уж очень писклявая была сестра, но сестрёнку полюбил, всем сердцем. Да и друзья у него здесь были. Мать любил тоже, с отчимом хорошие отношения, родной отец не очень интересовался парнем, ему бутылка дороже была, оттого и ушли от него мать, с Олежкой маленьким. Саша Олега уважал, пусть и не любил как Алёнку, но уважал и гордился пасынком. Школу Олежка без троек закончил, с тремя четвёрками, Саша предложил в строительный идти, семейный бизнес развивать, так сказать, Олег и согласился. Парень видный, умный, днём учился, а вечером бегал на стройку, простым рабочим, чем ещё больше заслужил уважение отчима. С низов Олег поднялся, все тяготы нелёгкого труда строителя познал, потому и с уважением относится к рабочим, не боится Олег работы, точно старики знают что достойного внука вырастили, не без помощи Саши и Катерины конечно. Только всё болит душа у бабушки с дедушкой, внук и красавец, и умница каких поискать, а добрый какой! Зарабатывает хорошо, квартира есть, а самое - то главное, ко всему бабушка приучила с детства Олежку. Постирать, погладить, приготовить, зашить, пришить, всё умеет. Не стыдно перед будущей снохой, парень не встанет из-за стола и не оставит после себя тарелку грязную, уберёт и помоет, вот так -то. А всё не везёт, вот последняя, Краля, вроде бы хорошая девушка, даст бог, сладится у них... Рассматривает бабушка подарок от внука. -Сынок, ну на что ты деньги тратишь? У нас с дедом всё есть, ты нас завалил подарками. Лучше бы Крале своей купил колечко там или браслетик. -Ба, я сам разберусь кому что покупать, хорошо? Дед давно спиннинг такой хотел, а тебе вон и месить руками не надо тесто, всё машинка сделает. -Ой, Олежка, да я и не умею, я по старинке уж... -Что там уметь? Спасибо внучёк, я бабушку сам всему обучу, ты только покажи мне, Олежка, как там чего, - говорит дедушка, молодцевато приподняв плечи. -Покажу, - улыбается Олег, эх, хорошо... Как же хорошо дома, у бабушки с дедушкой. И пусть у них не шикарная квартира с ремонтом по последнему писку моды, а деревянный дом в пригороде, где цветут яркие астры и колосятся разноцветные мальвы, столько здесь душевности. Вечером, сидя с дедом на крыльце, смотрит Олег на закат и представляет себя стариком, который сидит вот так с внуком и тихонько беседует. Только судя по всему до внуков Олегу далеко, грустно вздыхает парень. -Что сынок? Не то? -Да я вроде думал то, деда. Я почему -то подумал что вот она, та самая, чтобы как у вас с бабой, а нет...Не то, совсем не то. Олег вспоминает как красная от злости Клара кидается в него сердитыми словами, называет тираном и сатрапом, а всё лишь потому что он попросил её приготовить домашней еды, хотя бы пожарить картошки. Он задерживался на объекте, приехать должен был поздно вечером, вот и попросил, как тогда казалось, будущую супругу, позаботиться об ужине, первый раз попросил. Клара хмыкнула и засмеялась, пообещав достойный ужин, царский, уставший Олег, в предвкушении вкусного ужина приехал домой. Его встретила Клара. Девушка была хороша, красная помада, красиво уложенные волосы, чулки... -Миииилый, иди сюда...Твоя киса приготовила что-то вкусное. На столике стояла клубника, в ведёрке остывало шампанское... -А где еда?- спросил Олег устало и сглотнул слюну. -Так вот же, дурашка... Олег опустился на диван. -Я же попросил приготовить поесть, один раз. -Обалдел? Я что тебе прислуга? Закажи в доставке. - Я не хочу в доставке, я хочу домашней еды! -Да пошёл ты. Хочешь сказать я должна тебе готовить? -Да! Ты, могу и я, но зачем мне в таком случае ты? Они тогда разругались. Клара заявила что она не собирается быть прислугой, что она разочарована и уезжает к маме. Конечно Клара думала что Олег бросится её догонять, умолять вернуться, но Олег не стал этого делать, он пошёл чистить картошку, чтобы пожарить. Да, вот так, захотел картошки жареной, с молоком холодным, а что такого? Конечно Олегу было обидно, а он уже намечтал себе детей, двоих, мальчика и девочку. Клара оказалась последней каплей. -Знаешь деда, я решил, буду один жить. -Да как же? Ты что, Олежка? - А что? Деда, зачем мне домашняя зверушка? Дорогая, капризная, ни к чему не приспособленная? Что мне с ней делать? Страсть постепенно пройдёт, праздник в конце концов надоест, а она больше ни к чему не приспособлена и учиться не хочет. Считает что своим появлением в моей жизни уже осчастливила меня. Нет, деда, я решил, хватит, раз не получается найти своё счастье, то и не буду стараться больше. Буду вон, племянников ждать, всё для них сделаю. -Да ты что? Ты что, Олежка? Рано со счетов себя списываешь, тебе только тридцать с небольшим, ну что ты... Бабушка нечаянно подслушала разговор внука с дедом. Вот тебе и Краля, а с виду милая такая, да что же не везёт никак Олежеку? Не спится старикам, молчат лежат, всё одинаковую думу думают. Да неужели нет совсем хороших и честных девушек? Не может же такого быть? Ну что все только о выгоде пекутся? Все хотят брать и не давать ничего в замен? Но ведь это не правильно! Как есть не правильно, неужели Катя и Алёнку такой воспитала? Ох, что делается... *** -Алё,мамуль. Я одна приеду, да, одна. Максим? А Максим пошёл к чёрту. Что значит, что опять? Тебе прямо сейчас это хочется узнать? Мам, я приеду и расскажу. Кира села в машину, выдохнула. Она и так терпела, долго терпела, чтобы не расстраивать маму и бабушку. И так в глазах родственников Кира выглядит легкомысленной, расстаётся с третьим парнем, ну а как? Работать не хочет, то там не нравится, то там к нему плохо относятся, то зарплата маленькая и ему неудобно перед друзьями что Кира в десять раз больше зарабатывает. А тут и вовсе обнаглел, договаривались заранее что едут вместе на юбилей бабули, восемьдесят лет как - никак, намекал что на второй день попросит руки Киры у мамы и бабушки, а тут вдруг заявляет что пацаны позвали сгонять на сплав. Пацаны, сгонять. Мужику тридцать пять лет. Тридцать пять!!! Рассердилась Кира и высказала всё наглецу, психанул, вещи в сумку побросал и демонстративно уехал. Да пусть катится, Кира уже всё решила для себя... Одна будет жить, одной легче, обидно конечно, намечтала себе. Детей не меньше двух, мальчика и девочку, чтобы брат всегда заступался за сестру. Как она в детстве мечтала о старшим брате и завидовала двоюродной сестре Светке, у которой был старший брат. Хоть и дрались между собой, а друг за друга горой стояли, Витька за Светку любого покалечит, до сих пор. Кстати, за Киру он тоже всегда, если что заступался, Кира рада была, хоть и двоюродный, но всё равно кровь -то одна, как говорила бабушка. Не суждено сбыться мечтам Кириным, так и будет век одна куковать... Ну и ладно, сколько людей живут так, потом собаку себе возьму и кошку, невесело думает Кира, а пока...Пока работать буду, карьеру строить, а там видно будет. Жила Кира с мамой и бабушкой и получилось так, что мужскую работу научилась выполнять сама, лет с тринадцати всё на Кире, тётин муж, дядя Юра научил всему. Лампочку поменять, засор почистить, кран заменить, вся сантехника, все бытовые вопросы, всё это на Кире. Ремонт маме с бабулей затеяла, сама руководит всем, бригадир сначала свысока смотрел, девчонка мол, а потом с уважением начал относиться, прислушиваться. Такая она Кира, цену себе знает, идёт к намеченной цели, одно только плохо, видно не быть ей матерью хорошей и женой. Немного посидев, девушка включила зажигание и начала выезжать со стоянки, откуда только взялся этот...мажор в кремовом пальто, сама не заметила как задела его, тоже нёсся как сумасшедший, идёт, сам себе нравится... Вот же, зараза. Кира резко вывернула руль. Ну сейчас начнётся, разноется, начнёт угрожать, звонить адвокату... Мамке своей позвонит, развеселилась вдруг Кира, а что? Девчонки папикам звонят, а эти...мамикам. Сидит Кира и улыбку не может скрыть, вот- вот смех накроет, видимо нервы не выдерживают, представила живо, как звонит этот и жалуется на неё, что вот, мол, такая, сякая, криворукая, задела и пальто вымазала. А что? Тогда же Макс звонил, типа машину заблокировал гад какой-то, Макс ему предъявил, а этот наехал, угрожать начал, вот Макс и просил позвонить адвокату. Какому адвокату, -подумала тогда Кира, - что ты несёшь? Но всё же Макса успокоила и велела дать свой номер. Мужик оказался нормальный, просто истеричный слегка... -Извините, я не специально, - Кира открыла окно, - простите, правда, могу компенсировать химчистку... *** Олег шёл быстрыми шагами на парковку, задумался о работе, и... Сам виноват, выворачивала девушка из левого ряда, а тут он, задела немного, сидит и улыбается, испугалась, думает Олег. Сейчас начнутся слёзы, истерики, как же всё знакомо и наигранно, потом девица захочет загладить свою вину, позовёт выпить кофе, потом ресторан, постель, жареная картошка...Чемодан, мама...Всё по накатанной... -Химчистку? - Олег был обескуражен,- мне? -Нет, тому мужику у красной машины,- вырвалось у Киры,- извините. Я вам пальто задела, говорю химчистку оплачу, -Кира посмотрела на мужчину, он стоял смотрел на неё как-то странно, знакомый что ли? И вдруг, что вот это было? Может ангел -хранитель дёрнул за язык в общем-то не болтливую Киру? -Я могу и сама вам почистить пальто, не бойтесь, не испорчу,- и девушка широко улыбнулась. -Сама...почистить? Олег с удивлением смотрел на эту кареглазую и казалось ему будто знакомы они всю жизнь, будто ветер принёс что -то родное и тёплое да так, что защемило сердце... -Картошку жарить умеешь?- перешёл в наступление парень, да ещё резко на "ты". -Картошку? Умею конечно, я что без рукая, все умеют жарить картошку. -Все да не все. Накормишь жареной картошкой? И всё, мы в расчёте. -Накормлю... -Ну всё, пересаживайся в мою машину... -Нетушки, поедем на моей машине и картошку жарить буду на своей территории. -Вот как. -Да. - Ну что же, поехали... Через три дня, ближе к выходным и к бабушкиному юбилею, ломала голову Кира, как объяснить родным что Макса зовут Олег... Ух и свадьба была, ух и веселились все! Кстати, Витька сказал, что если что, он рядом. А Олег в тон ему ответил, что он тоже рядом, если что... -А и хорошо, что Краля та до мамы уехала,- говорит бабушка Олегу, - ты бы тогда Кирочку проглядел. -Я не пойму никак,- спрашивает бабушка Киры, - зачем ты Олега Максом звала? -По фамилии, ба. -Да? А какая же у него фамилия? Максимов что ли? -Перепёлкин. -Ааааа. Немного подумав бабушка опять начинает размышлять и пытаться уловить связь между Максим, Олег и Перепелкин. -Кто их поймёт нынешнюю молодёжь, - делает вслух вывод бабуля, - в моей молодости Максима звали Максимом, а Олега Олегом. -Вот вот, поддерживает её бабушка Олега, - Краль всяких не было. -А помните какие танцы мы танцевали? -А песни, помните, наши песни... Разговор у бабушек заладился, в уголке, да под бутылочку сладенького...Имена правнукам придумывали бабушки, пока Олегов дед с молодыми танцы их танцевал, современные, туктокерские, так сказать. На планшете, что внук привёз, там как раз этот тукток, вот дедушка и насмотрелся... *** - Кирюхааа -Ааа -Хочешь жареной картошки? -Неее, пить хочу, подай коктейль. -А я картошки...не могу я эти ваши...морепродукты. -Где я тебе здесь картошки возьму? -Да до дома потерплю, а там...целую сковородку слопаю. -Обжора. -Да, я такой, идём купаться... Автор: Мавридика д.

Цыганка ловко спрятала купюру в складках юбки. — Береги себя, красавица. Загорелся зелёный. Кира нажала на газ, стараясь выкинуть из головы этот бред. Какая ещё машина? У Артёма старенькая чёрная Toyota, на которой он в командировки ездит. И вообще, с чего она решила, что у неё есть «суженый»? Кольца-то нет. Дома пахло чем-то вкусным. Кира удивлённо сбросила туфли — Артём должен был вернуться только завтра вечером. На кухне он возился у плиты, напевая что-то себе под нос. — Ты чего так рано? — Кира обняла его сзади, уткнулась носом между лопаток. — Всё быстрее получилось. Решил сюрприз устроить — твою любимую пасту делаю. За ужином Артём рассказывал о поездке, о том, что начальство заметило его старания. Предложили поехать на стажировку в Питер на три месяца. — Надо подумать, — задумчиво крутил он бокал с вином. — С одной стороны, карьерный рост. С другой — три месяца без тебя… — Езжай, конечно. Я приеду на выходные, это же всего полтора часа на самолёте. — Кира улыбнулась, хотя внутри кольнуло неприятно. — Кстати, забавный случай сегодня был. Она рассказала про цыганку. Артём как-то странно напрягся, поставил бокал на стол чуть резче, чем нужно. — И ты веришь в эту ерунду? — Конечно, нет. Просто смешно — откуда у тебя серебристая машина? И для кого? Он усмехнулся, но улыбка вышла натянутой: — Может, она про служебную говорила. Мне иногда дают, когда на встречи езжу. Разговор как-то сам собой свернулся. Кира убирала посуду, а Артём ушёл в душ. Странное чувство тревоги никак не отпускало. Она покачала головой — нельзя же из-за слов какой-то попрошайки начинать подозревать человека, с которым живёшь четыре года. Утром Артём уехал в офис раньше обычного — сказал, что много работы накопилось. Кира позвонила Маше, договорились встретиться в обед в их любимой кофейне возле её офиса. — Слушай, может я с ума схожу, — Кира крутила ложечку в капучино, — но после вчерашнего никак не могу успокоиться. Маша внимательно выслушала всю историю, задумчиво постукивая ногтем по чашке. — Знаешь, я бы не стала так уж прямо верить цыганке. Но вот его реакция… Это действительно странно. Ты когда-нибудь проверяла его телефон? — Маш, ну что ты! Мы же доверяем друг другу. — Доверие — это хорошо. Но иногда стоит быть чуть внимательнее. Просто присмотрись к мелочам. Если всё чисто — забудешь об этом через неделю и посмеёшься. Кира кивнула, хотя внутри всё противилось самой идее слежки. Но червячок сомнения уже поселился где-то под рёбрами. Следующие два дня прошли спокойно. Артём был как обычно — внимательный, заботливый. Приносил кофе в постель, интересовался её делами, обсуждал планы на выходные. Кира почти убедила себя, что зря накручивается. В четверг вечером она задержалась на работе — квартальный отчёт никак не сходился. Когда наконец добралась до дома, было уже почти десять. У подъезда топталась женщина с двумя детьми — мальчик лет пяти и девочка чуть старше. Кира не обратила бы внимания, но женщина решительно двинулась ей навстречу. — Вы Кира? — Да, а что? — Мне нужно с вами поговорить. Это очень важно. Дети жались к матери, младший тёр глаза кулачком — видно было, что хочет спать. Кира растерялась: — Может, зайдёте? На улице холодно, дети замёрзнут. — Нет. Я скажу здесь. — Женщина выпрямилась, посмотрела прямо в глаза. — Оставьте моего мужа в покое. Кира почувствовала, как земля уходит из-под ног. Нет, это какая-то ошибка. — Я не понимаю, о чём вы. — Об Артёме. Артём Сергеевич Воронов, тридцать два года, менеджер по продажам. Всё правильно? — Голос женщины дрогнул. — Мы женаты семь лет. Это наши дети — Ваня и Лиза. Кира машинально посмотрела на детей. У мальчика были такие же карие глаза, как у Артёма, и та же форма подбородка. Руки стали ледяными. — Это… это невозможно. Мы живём вместе четыре года. — Четыре года он врёт нам обеим. — Женщина достала телефон, показала фото в чехле. Свадебное фото — она в белом платье, Артём в костюме, оба улыбаются. — Я Лена. Живём мы в Мытищах, он говорил, что работает в другом конце Москвы, поэтому часто задерживается. А недавно Ваня заболел, я поехала в его офис, чтобы забрать полис. И узнала, что никаких командировок на этой неделе не было. Кира прислонилась к стене подъезда. В голове не укладывалось — как это возможно? Как можно столько лет вести двойную жизнь? — Я… я не знала. Клянусь вам, я понятия не имела. Лена кивнула, на глазах блеснули слёзы: — Я вам верю. Соседка видела вас вместе в торговом центре, показала фото. Я сначала не поверила, следила за ним два дня. Сегодня он сказал, что едет на встречу с клиентом, а приехал сюда. — Он дома, — тихо сказала Кира. — Поднимайтесь. Дети точно замёрзли. — Мам, я домой хочу, — заныл Ваня. — Скоро, милый. Скоро поедем домой. Они поднялись молча. В лифте Кира смотрела на детей и думала о том, что ещё неделю назад мечтала о ребёнке от Артёма. Оказывается, дети у него уже есть. Двое. Дверь открыл сам Артём. Увидев Лену с детьми, он побелел. Несколько секунд стоял, открывая и закрывая рот, как рыба. — Папа! — Ваня бросился к нему, но Лена удержала сына за руку. — Лена… я могу объяснить… — Не надо. — Кира прошла мимо него в квартиру. — Заходите, Лена. Детям нужно согреться. Следующий час был похож на дурной сон. Артём пытался оправдываться, говорил, что любит их обеих, что не мог выбрать. Лена плакала. Дети сидели на кухне, Кира налила им чаю и дала печенье. Лиза смотрела на неё с любопытством: — А вы кто? — Я… подруга твоего папы. — А почему мама плачет? Кира не знала, что ответить. Из комнаты доносились голоса — Лена кричала, Артём что-то бубнил в ответ. Когда Лена вышла из комнаты, лицо у неё было опухшим от слёз, но решительным. — Пойдём домой, — сказала она детям. — Папа потом приедет. Артём вышел следом, попытался взять Ваню на руки, но мальчик отвернулся. На пороге Лена обернулась к Кире: — Простите. Я не знала. — Вам не за что извиняться. Когда за ними закрылась дверь, Кира прошла в спальню, достала чемодан. — Кир, давай поговорим. Я всё объясню. — Артём стоял в дверях, выглядел жалко — растрёпанный, с красными глазами. — О чём говорить? О том, как ты четыре года врал? Как изображал холостяка, когда у тебя жена и двое детей? — Я хотел уйти от неё. Правда. Но дети… Я не мог их бросить. — Зато мог врать всем. — Кира складывала его вещи в чемодан, стараясь не смотреть на него. — Знаешь, что самое мерзкое? Ты позволил мне мечтать о свадьбе, о детях. А у тебя всё это уже было. — Но я правда люблю тебя! — И её тоже любишь? — Кира наконец посмотрела ему в глаза. — Уходи, Артём. Просто уходи. Он ещё что-то говорил, пытался обнять, но Кира была как каменная. Когда за ним наконец закрылась дверь, она села на пол прямо в прихожей. Слёзы не шли — было пусто внутри, как после заморозки у стоматолога. Позвонила Маша, долго молчала в трубку, потом только сказала: — Еду к тебе. Кира сидела на полу, прислонившись к стене, и думала о той цыганке. Надо же, не соврала — действительно не прошло и недели. И про машину, наверное, не соврала. Может, правда купил для той жизни, для семьи. Маша приехала через полчаса, с пакетом еды и бутылкой вина. Обняла, усадила на диван, налила чаю — вино Кира пить отказалась, тошнило. — Знаешь, что я думаю? — Маша укрыла её пледом. — Хорошо, что всё раскрылось сейчас. Представь, вы бы поженились, завели детей. И потом бы выяснилось, что у него есть первая семья. — Там дети, Маш. Маленькие совсем. Девочке лет семь, мальчику пять. У него глаза как у Артёма. — Это не твоя вина. И не твоя ответственность. Кира кивнула. Она понимала, что Маша права. Но от этого не становилось легче. Четыре года жизни оказались ложью. Все планы, мечты, надежды — всё построено на вранье. Ночью она не спала. Ходила по квартире, смотрела на их общие фотографии. Вот они на море в Турции — Артём говорил, что это его первый отпуск за границей. Интересно, тоже врал? Вот день рождения Киры, он подарил ей браслет. Она тогда подумала, что он копил на него несколько месяцев. А может, просто из семейного бюджета взял? Утром позвонила на работу, взяла отгул. Директор, услышав её голос, не стал расспрашивать. Кира была благодарна за это. Артём писал сообщения — десятки сообщений. Кира не читала, сразу удаляла. Потом просто заблокировала номер. На второй день позвонила незнакомый номер. Кира почему-то сразу поняла, что это Лена. — Кира? Это я. Можно встретиться? Они встретились в парке, подальше от обеих квартир. Лена выглядела уставшей, но спокойной. — Я подаю на развод, — сказала она без предисловий. — И хотела извиниться за ту сцену. — Не нужно извиняться. Я бы на вашем месте, наверное, вообще драку устроила. Лена грустно улыбнулась: — Я тоже так думала. Но когда увидела вас… Поняла, что вы такая же жертва. Он нам обеим врал. Они говорили почти час. Оказалось, Артём познакомился с Кирой, когда у них с Леной был кризис в отношениях. Потом вроде всё наладилось, но он уже вёл двойную жизнь и не знал, как из неё выбраться. — Самое противное, — Лена комкала носовой платок, — что я ему верила. Все эти командировки, задержки на работе. А он просто жил на два дома. — Как дети? — Ваня ещё не понимает. Лиза… она умная девочка, чувствует, что что-то не так. Сказала мне вчера: «Мам, а почему папа не ночует дома?» Когда прощались, Лена вдруг обняла Киру: — Спасибо, что не стали скандалить при детях. И… удачи вам. Вы красивая, умная, найдёте себе нормального мужчину. Который не будет врать. Кира шла домой и думала о том, что мир странно устроен. Вот она идёт по той же улице, что и неделю назад. Те же дома, те же деревья. А жизнь уже совсем другая. Нет больше Артёма, нет планов на совместное будущее, нет иллюзий. Дома она открыла ноутбук, зашла в соцсети. На всех общих фотографиях Артём улыбался так искренне, так открыто. Кира начала удалять снимки один за другим. На это ушло почти два часа — они много фотографировались. Вечером пришла Маша с подругами. Принесли еду, вино, глупые комедии на флешке. Кира впервые за эти дни искренне рассмеялась, когда Ленка изображала своего бывшего. — А мой однажды сказал, что едет к маме в больницу. Я ему ещё супчик сварила, с собой дала. А мама его в это время в Испании отдыхала! — Откуда ты узнала? — Она мне из Барселоны открытку прислала! Они смеялись, пили вино, и Кира вдруг поняла, что ей… легче. Да, больно. Да, обидно. Но где-то глубоко внутри появилось странное чувство облегчения. Как будто сбросила тяжёлый рюкзак после долгого похода. На следующей неделе Артём пытался прийти. Кира не открыла, хотя он стоял под дверью почти час. Потом появились цветы — курьер приносил их каждый день. Кира отдавала букеты соседке-пенсионерке. Та сначала удивлялась, потом перестала задавать вопросы. Через две недели Кира вернулась к обычной жизни. Работа, встречи с друзьями, спортзал. Квартира казалась просторнее без вещей Артёма. Она даже переставила мебель, купила новые шторы. Маша сказала, что это классическая реакция — стереть следы прошлой жизни. Однажды вечером, когда Кира мыла посуду, в дверь позвонили. Она посмотрела в глазок — никого. Открыла дверь — на коврике лежал конверт. Внутри было письмо от Артёма. Длинное, на четыре страницы, исписанное его мелким почерком. Кира дочитала до конца. Он писал, что любит её, что совершил ошибку, что готов на всё ради второго шанса. Писал, что Лена подала на развод, что он снимает квартиру недалеко. Что ждёт, когда она будет готова поговорить. Кира аккуратно сложила письмо, подошла к окну. Внизу, у подъезда, стояла знакомая фигура. Артём смотрел вверх, надеясь, видимо, увидеть её силуэт. Она задёрнула штору, взяла телефон. — Маш, хочешь завтра в кино сходить? Там новый фильм с Гослингом вышел. — Конечно! Во сколько? Кира бросила письмо в мусорное ведро. На кухне играло радио, за окном начинался дождь. Она заварила чай, устроилась на диване с книгой. Телефон молчал — номер Артёма был заблокирован везде. Через месяц Лена написала, что развод почти оформлен. Поблагодарила ещё раз за понимание. Написала, что дети привыкают к новой жизни, что Ваня больше не плачет по ночам. Кира ответила, пожелала сил. Странная женская солидарность — они обе были обмануты одним мужчиной, и это парадоксальным образом их сблизило. Потом была весна. Кира записалась на курсы французского, о которых мечтала последние три года. Начала бегать по утрам в парке. Купила билет в Париж на майские праздники — одна, просто для себя. В самолёте она смотрела в иллюминатор на облака и думала о той цыганке. Надо же было так точно попасть — и про измену, и про то, что скоро всё откроется. Может, и правда видела что-то? Или просто совпадение? Кира откинулась в кресле и закрыла глаза. Какая разница. Главное, что всё закончилось вовремя. До свадьбы, до общих детей, до ипотеки. Четыре года — это много, но не вся жизнь. У неё ещё всё впереди. А где-то внизу, под облаками, остался город, в котором Артём, наверное, всё ещё надеется на прощение. Пишет письма, присылает цветы. Не понимает, что некоторые вещи прощать нельзя. Не потому что злопамятная, а потому что доверие — это то, что разбивается один раз и навсегда. Самолёт набирал высоту. Впереди был Париж, весна и новая жизнь. Кира улыбнулась и попросила у стюардессы бокал шампанского. В конце концов, у неё есть повод — она свободна. По-настоящему свободна впервые за четыре года. Из Сети

И на рисунках девочки обязательно присутствовали все три члена их ячейки общества. А умные психологи говорят, что так изображается исключительно дружная и беспроблемная семья. Вечерами папа играл на балалайке и пел свою любимую песню: По дорози жук, жук, по дорози чорний; подывися, дивчинонько, який я моторний А мама подтягивала ему и тихо смеялась своим завораживающим смехом. А потом целовала его в макушку. Еще к ним тогда часто приходили гости – баба Зоя и многочисленные друзья: мама собирала хороший стол. А потом они все вместе пели красивые песни, и папочка аккомпанировал им на балалайке – он был талантливым самоучкой. Все эти праздники папа называл непонятным словом взбутетенькать: А не взбутетенькать ли нам в выходной, Надюша – а разучил новую мелодию! Потом дома стало твориться что-то нехорошее: родители стали часто ссориться, а папка все чаще стал приходить домой поздно. И одну из ссор он обозвал маму новым словом, которое Танька хорошо запомнила. Причем, на всю жизнь. А позже в детском саду малышка так назвала куклу, с которой играла. Был страшный хай. Сначала в садике, куда пришла за девочкой мама, которой было очень стыдно. Потому что на вопрос, откуда ты знаешь это слово, девочка честно и бесхитростно поведала, что так назвал маму папа. А потом дома – родители кричали друг на друга. И, вовсе, не на нее, Таньку, как ожидалось. А назавтра папа не пришел с работы — вечером мама обнаружила коротенькую записку на клочке бумаги: Ушел – буду разводиться. Из вещей исчезла только балалайка. Эту бумажку позже Танька обнаружит в коробке с документами, когда будет искать свидетельство о рождении. Что двигало женщиной, решившей сохранить такой неприятное напоминание о прошлой жизни, сказать трудно. А к маме стали приходить кавалеры. Сначала дядя Петя, потом дядя Коля и дядя Олег. Мама требовала, чтобы девочка звала очередного кавалера папой, надеясь, что он позовет замуж. Но слово папа не выговаривалось и вязло на губах: разве мог бы хоть один из этих противных дядек быть ее папочкой? Да ни за что! А потом все внезапно прекратилось. Просто один из мужчин, услышав просьбу Нади, обращенную к дочери, бросил: — На фиг мне сдалась твоя девчонка? И добавил знакомое слово, которое, в свое время, наделало переполох в детском саду. Мама сразу, как-то, съежилась, как будто ее могли ударить. А Таньке снова захотелось плакать. А потом появился дядя Саша с вечно мокрым, слюнявым ртом и с такими же потными ладонями. В один из вечеров они были втроем дома. Мама, как обычно, шебуршала на кухне. Танька, сидя, в кресле, читала книгу по внеклассному чтению. Тут мужчина неожиданно подошел близко-близко, и тяжело дыша в лицо какой-то дрянью, непривычно ласково спросил: — Ну, как дела, зая? И положил свою руку на бедро девочки – она была в короткой юбочке: стояла страшная жара. Танька была еще слишком мала, чтобы понимать, что происходит. Но интуитивно чувствовала, что что-то не то. А потом увидела черную кайму, окаймляющую его ногти – это была грязь – и ее затошнило: от сального взгляда, от потливой ладони и от черной каймы под ногтями короткопалых рук. Поэтому, девочка вывернулась из-под руки и спросила: — А почему у вас руки такие грязные? — Ах, ты, ..! – заорал дядя Саша, совершенно не ожидавший такой вопиющей правды от этой недоразвитой шки.длы. – … ! Я тебя научу, как уважать взрослых! А девочка внезапно поняла, что она – права! И у дяди Саши, действительно, грязные руки. Но от этого легче не стало. К тому же, с кухни прибежала встревоженная мама: она услышала крик любимого кавалера и поняла, что в ее отсутствие происходит что-то неприятное. И виновата опять, конечно же, эта Танька! Куда бы ее сплавить, чтобы не мешалась под ногами? И не смотрела своими противными буркалами, от которых становилось не по себе. Ведь во взгляде детских глаз явно читалось взрослое презрение, укоризна и брезгливость: что же ты, мамочка, нашла себе такого к…? Неужели, не нашлось никого получше? И от этого у Нади портилось настроение и хотелось, почему-то, принять душ. А двенадцатилетняя Таня вечером ушла к бабе Зине – маминой маме, которая жила на соседней улице. Ушла, как положено, прихватив свой документ и оставив маме записку, чтобы та не волновалась: Ушла к бабе – это она видела по телевизору и так, когда-то, сделал папа. Бабушка не удивилась появлению внучки с вещами и спросила: — Ну, что, уходили Сивку крутые горки? — Бабушка, какие горки? – удивилась девочка. – Ты перепутала: там, ведь, Сивка-бурка. А ты говоришь, горка! — Эх, ты, гл.упо дело! – со вздохом произнесла бабушка: она лучше всех знала свою дочь Надю и понимала, что просто так из дома дети не уходят. И девочка осталась у бабули, которая все видела и была не ее стороне. Потому что прекрасно была знакома с проблемой изнутри, как принято сегодня говорить. Это оказалось очень удобно: можно было продолжать ходить в ту же школу и лечиться в той же поликлинике. Да и подружки остались прежними. А обрадованная Надя стала выделять матери некоторую сумму на содержание девочки. Правда, небольшую, но рачительной бабе Зине и этого хватало. Когда дочери исполнилось четырнадцать, мама, наконец-то вышла замуж! Она, все-таки, высидела, точнее, вылежала, свое счастье: бабушка и внучка на свадьбу не пошли. А через девять месяцев «в семье Новосельцевых» было еще два мальчика: у пары родились близнецы Михаил и Григорий. Что сразу же напомнило Таньке одну детскую забаву. К кому-нибудь подходили и произносили нехитрый текст: Мишка, Гришка, пощипай ехали на лодке. Мишка, Гришка утонули, кто остался в лодке? Ответ был естественным – пощипай, кто же еще! И это звучало, как команда и призыв к действию – все кидались щипать уворачивающегося и орущего ребенка. Ведь многие уверены, что слово расстегай – тоже команда. После рождения близнецов баба Зоя и Танька пошли к маме в гости. Бабушка встретила появление еще двух внуков прохладно: у нее уже была Танька, зачем еще кто-то? Поэтому помогать тетешкаться с малышами сразу отказалась. И тогда Надя стала давить на дочь: самой ей было не справиться, а денег на няньку в семье не было. Но пятнадцатилетняя девушка, глядя на двух орущих в унисон кукол Мишку и Гришку с красными от натуги сморщенными личиками, поняла, что они не вызывают у нее никаких положительных эмоций. Более того, у нее появилось привычное за последние годы чувство брезгливости, которое мама прочитала по ее взгляду, и той это явно не понравилось. К тому же, Таня уже вступила в период пубертата и у нее стали возникать несколько другие мысли и цели, нежели заводить кандиль, как говорила бабуля, с этой «сладкой парочкой». И девушка тоже отказалась. Но вопрос исчерпан не был: приглашения потетешкаться следовали регулярно. Сначала это было одноразовым. Тогда Танька пошла на уступки и стала иногда соглашаться, отпуская маму с дядей Димой, который оказался вполне приличным мужиком, ненадолго в магазин. Но близнецы росли и требовали все больше внимания. И мама активизировалась: теперь она захотела, чтобы дочь переехала к ней на постоянное жительство. Ведь время, когда можно было не париться и кормить детей исключительно грудным молоком, прошло. Насупило время прикорма, прорезывания первых зубов и других обычных хлопот с младенцами, которые у мамы присутствовали в двойном размере. Баба Зоя, все-таки, регулярно ходила навестить дочь и часто захватывала с собой внучку. Но это были, скорее всего, визиты вежливости: помогать во время них дочери она не кидалась. В один из их обычных приходов мама опять начала уговаривать дочку съехать от бабушки: и обе, как всегда, отказались. Им было хорошо вместе. К тому же, подросшая Танька оказалась хорошей помощницей по хозяйству. А еще надо было думать раньше! И тогда мама попыталась надавить: дескать, я с тобой мучилась, ночей не досыпала, а ты, неблагодарная, даже убежала из дома! А теперь пришло время собирать камни! То есть, начать помогать маме нянчиться с братиками. И тут Танька коротко и ясно объяснила маме, почему тогда убежала из дома: девушка уже прекрасно научилась формулировать свои мысли и выражать претензии. — А не надо было твоему к… меня тогда лапать! – произнесла дочка. И мама, до этого пребывавшая в блаженном неведении, покраснела, а ее муж Димка с интересом взглянул на девушку: вот оно, что, оказывается! А тут и баба Зина подоспела, коротко приказав: — Отвяжись от девки. Родила – ро̀сти! И они ушли. А вечером позвонила мама и опять начала… И тут тихая Танька жестко и твердо произнесла: — Я не вернусь, мамочка — учись обходиться без меня! Ведь это – твоя любимая фраза. Я даже не смогу сосчитать, сколько раз я ее от тебя слышала. Так почему же сейчас она перестала работать? Последний раз повторяю: больше по этому поводу мне не звони! И отключилась. Как же часто Таня мечтала, чтобы мама попросила ее вернуться! И вот желание девушки исполнилось. Но, почему-то, она ничего не почувствовала: ни радости, ни удовлетворения — на душе была одна пустота. В таких случаях говорят, что все выболело. А может быть, девочка стала взрослой, и эта небольшая месть показалось ей совершенно ненужной – Танька уже научилась прощать. А еще она внезапно почувствовала, что зло на маму, которое она испытывала все эти годы, ушло: девушка его отпустила — вдруг кому-то оно нужнее? К тому же, зло всегда имеет привычку возвращаться к своему творцу. Правда, мамочка? Автор: Ольга Ольгина