"Русский народ -это имперский народ, все остальное разлагает духовную самобытность русского народа.

"
ИМПЕРСКИЕ АМБИЦИИ
Термин “имперские амбиции” был введен в оборот нашей политической риторики сразу после развала СССР, и его значение уже достаточно хорошо известно. Так же четко выделяется и обычный контекст, в котором проскальзывает этот термин. “Имперские амбиции”, проявляемые русскими, стали, благодаря соответствующему освещению в прессе, чем-то вроде дурного тона.
Все хорошо в этой стране – экономика либерализуется, свобода нравов поощряется, одно плохо – имперские амбиции.
Любая попытка заговорить о возрождении армии или флота, о независимой экономической базе страны, о необходимости ревизии политического курса, натыкается на неизменный упрек со стороны либералов – “У вас имперские амбиции!”. Любая попытка выйти, пусть даже умозрительно, за пределы того существования, в которое реформы загнали русский народ, чревата обвинениями в этих амбициях, постепенно переходящими в изгнание бесов “русского фашизма”.
Русским “отныне и впредь” строго запрещается проявлять любые попытки не только восстановления былого влияния и силы, но и даже сохранения того, что осталось. Появление американских военных баз в Грузии и Узбекистане – это “обеспечение безопасности”, а нежелание России убрать оттуда свои базы – “имперские амбиции”.
Собственно, такая ситуация лучше всего помогает разобраться в значении термина и его употреблении. Американские или английские амбиции – это не амбиции, а “государственные интересы” и “обеспечение безопасности”, а российские амбиции – это амбиции. Вся разница в том, что подкреплено реальной военной, экономической и политической силой, а что нет.
Для того чтобы вновь обрести силу и встать на путь возрождения империи, следует тщательно изучить истоки этой силы, вспомнить те пути, которыми шло укрепление Российской Империи и СССР.
Начнем с того, что наша страна всегда производила в избытке только одну вещь - волю. Россия могла отставать в промышленном развитии, в производстве сельскохозяйственных товаров, в России мог, как сейчас, падать прирост населения, но скудные земли, жесткий климат и, как следствие, крайне суровые природные условия выживания выковывали человека, неведомого относительно сытой и теплой Европе и Азии. Стойкость в лишениях, упорство, храбрость веками были отличительной чертой русского человека и остаются таковыми до сих пор.
Русский человек, оказавшись в ситуации “делай что хочешь”, чаще любого другого “делал что должен”. Ответ на типичный либеральный вопрос “Кому должен?” в данном случае очевиден – должен своей стране, своему народу.
Ни одна другая страна в мире не воспроизводила из поколения в поколения таких прочных горизонтальных социальных связей, как Россия. Причиной тому все те же суровые условия выживания. Борьба со стихией, с природой, делала русских людей куда более сплоченными, близкими друг другу, да и само “чувство другого человека” обостряло.
Из разнообразного человеческого материала Россия веками выковывала невероятно живучий, стойкий и вместе с тем добрый, душевный, отзывчивый народ. Было время, русскую армию в бой водили Барклай де Толли, потомок осевших в Риге шотландцев, и Петр Багратион, потомок грузинского князя, бежавшего в Россию. И эта армия вошла в Париж, положив конец блистательной карьере Наполеона.
Сила России заключалась в том, что она была единственной страной в своем роде. Страной, огромные территории и население которой удерживались в порядке сравнительно скромным государственным аппаратом.
Хорошо вооруженным, профессиональным армиям Европейских хищников Россия противопоставляла свою науку выживания, науку мобилизации страны. Война с Россией всегда отнимала слишком много сил, агрессор оставлял открытой спину, в которую тут же вцеплялись хищники-соседи. В то же время Россия расширяла свои владения за счет народов, просивших о покровительстве.
Россия как гарант безопасности устраивала их, как правило, гораздо больше соседних держав. В лице России они, к тому же, получали удобный рынок сбыта своей сельскохозяйственной продукции, плохо котировавшейся на рынках внешних. Множество территорий из тех, что оказались в составе Российской Империи к моменту ее преобразования в СССР, были завоеваны Россией именно таким образом - предоставляя малым народам больше политических и экономических прав, нежели другие крупные соседи. Распад образовавшейся Империи в 1991-м году был связан с укоренившейся иллюзией относительно того, что это не так, и большей экономической свободы можно достичь интеграцией в Европейские или Азиатские блоки.
Иллюзия рухнула достаточно быстро, результатом чего стало массовое переселение в Россию обитателей так называемых “национальных окраин”, обусловленное полным или частичным крушением хозяйственной жизни на местах.
Присоединение к Европейскому Союзу десяти стран Центральной и Восточной Европы только ускорит и усилит процессы социального расслоения, приведет к дальнейшему обострению социального кризиса. Разница в благосостоянии среднего европейца и среднего восточноевропейца очевидна и разительна. Ликвидировать ее и поднять относительное благосостояние в Восточной Европе может только очередной “поход на восток”, в этот раз уже “гуманитарная операция”, направленная, естественно, против России и ее “имперских амбиций”.
Кому же встали сегодня поперек горла русские имперские устремления, кому не нужна сильная Россия? Ответ тривиален, ибо раскладка политических сил не меняется резко и среди наших врагов сегодня, как правило, достаточно много вчерашних.
Прежде всего, сильная и самостоятельная политика России невыгодна руководству англосаксонского блока. Действуя самостоятельно и в своих интересах, Россия непременно вновь придет к идее континентального союза, который перенаправит экономическую экспансию Европы и демографическую экспансию Центральной Азии вовне, в том числе и в те регионы, которые уже давно контролируют США и их союзники. Продолжительный мир, отсутствие военных и политических противостояний в Евразии – смертный приговор для экономики и политики США и Великобритании, занимающихся в последнее время настоящим совместным экспортом нестабильности в этот регион.
Другим крылом недоброжелателей, пресекающих всякие попытки возрождения России, являются недальновидные представители европейских экономических структур, недальновидность которых определяется степенью их зависимости от США. Желая продвинуться как можно дальше на восток и получить для себя новые рынки и новые миллионы рабочих рук, они повторяют ошибки предшественников, не отдававших себе отчета в том, что силовое продвижение Европы на восток, в Россию, после определенного момента становится необратимым разрушающим процессом для экономики Европы. Приходится прилагать все больше экономических, политических и военных усилий, получая все меньшие выгоды. Разжигая в Европе антироссийские настроения, проамериканские экономические структуры играют на руку прежде всего себе, жертвуя при этом интересами Европы в целом.
Позиция правительств стран Восточной Европы, третьей силы, противодействующей восстановлению влияния России, тоже не отличается новизной. Восточная Европа понимает, что присоединение к Европейскому союзу может возвысить ее только в том случае, если экономическому влиянию Европы будет подчинена западная часть России. Отсюда сочувствие многовековым западноевропейским прожектам “навести в России порядок” и посильное участие в них. И Европа в ловушку этого посильного участия регулярно попадает.
Восточная Европа, целиком интегрированная в очередную версию Евросоюза, может занять там более значимые позиции, чем в случае раздела сфер влияния между Европой и Россией, только в случае экспансии Европы в Россию, однако заканчивается такая экспансия обычно тем, что львиная доля Восточной Европы, истощенной войной, все равно отходит в сферу влияния России.
Сегодня история повторяется. Порядком обнищав с развалом СССР, Прибалтика тянется в Евросоюз, надеясь на инвестиции и кредиты, однако ей оттуда указывают другую кормушку, и прибалтийские политики бросаются на Россию с требованиями возместить ущерб от “советской оккупации”. (Может быть, Литва, требующая компенсаций, согласится вернуть благоприобретенные во время этой оккупации территории – Клайпеду, бывший немецкий Мемель, и Вильнюс, бывший польский Вильно, - России? Или пусть возвращает их Германии и Польше, и деньги пусть тоже требует с них.)
Очевидно, что Европа позволит своим новым союзникам “поднять уровень жизни” только в том случае, если удастся опустить этот уровень кому-то еще. Кому? Вариант прежний – экономическое, политическое и военное давление на Россию с целью укоренить в ней экономический уклад сырьевого придатка, периферийного капитализма, поставляющего нефть и дешевые рабочие руки русских безработных.
Единственным разумным выходом для России остается проведение имперской политики, направленной на восстановление экономической и политической целостности страны, на восстановление ее влияния в Европе и Азии, на укрепление военной мощи государства. Единственный материал для этой работы – еще оставшиеся у части русских те самые “имперские амбиции”, которые следует подкрепить единением нации во имя самосохранения. Только единство нации и ясность поставленных целей могут придать “амбициям” силу политики. Да, путь в ферзи по “великой шахматной доске” долог и труден. Но наша страна проходила его уже не раз и не два в предыдущих партиях, может пройти и еще раз. Объединившись, забыв хоть на время корыстный, шкурный интерес, наш народ может вновь повернуть мировую историю. Иначе подобные повороты никто и никогда не совершал. Совершали их только те народы и правители и только тогда, когда осознавали, что не отбросив свою выгоду сегодня, завтра не получишь вообще ничего.
Англия не стала бы владычицей морей, не запрети Елизавета Тюдор ввоз иностранных товаров, не запрети потом Кромвель англичанам принимать у себя голландских купцов. Франция так и не получила бы своей промышленности и развитой транспортной сети, если бы не континентальная блокада, введенная Наполеоном. Германия не стала бы той Германией, которую мы знаем, если бы всем миром, всем народом не начала строить собственный торговый и военный флот в конце XIX века. Наконец, мы бы не знали сегодняшней Америки, если бы американский народ не внял президенту Рузвельту, призывавшему в 1942-м году свою нацию к единению во имя победы, к забвению собственной выгоды ради общего блага. Да, это говорил президент страны, которая живет духом свободного предпринимательства, и его речи образца 1942 года не слишком отличались в этом отношении от речей Сталина или Гитлера.
Ни одна Империя не достигала могущества, если ее народ не был един, если она не контролировала свой внутренний рынок, если она не наращивала свою политическую и военную мощь, не поднимала технологический уровень. Да, для столь масштабных мероприятий требуются огромные средства, но, что еще важнее, для них требуется воля, способность каждого мыслить не только категориями себя и своего кармана, но категориями народа, страны, Империи. Империя, как масштабный экономический проект, окупает вложенные в него деньги и труд, важно лишь понять, что иного пути для народа нет.
Сегодняшняя задача – научиться конвертировать имперские амбиции различных групп населения в координируемые и планируемые экономические, военные и политические усилия, направленные на усиление страны. И первый этап на пути решения этой задачи – осознания всеми слоями общества имперских идей как обязательного атрибута “истинной русскости”. Иного пути для сохранения народа как единого целого нет. Нужно ли покорно отказываться от “имперских амбиций”? Думается, что нет. Не следует и полемизировать с любителями попрекнуть Россию имперскими амбициями о том, есть ли у России право на эти амбиции. Пусть они повторяют заученные тексты западных пропагандистов.
Да, у нас есть “имперские амбиции”. И, рано или поздно, мир будет называть их также, как их называем мы - государственные интересы России.
Андрей Морозов
#ильин