Жан-Луи-Давид Мейссонье. Мушкетёры

Начнём с прототипов. Романные прозвища мушкетёров образованы от титулов настоящих людей. Вот как их звали: Арман де Силлег д’Атос д’Отвиль, Исаак де Порто и Анри д’Арамиц.

Прототип Арамиса получил своё имя в честь аббатства Арамиц, дарованного его предкам в 14-м веке. Не потому ли он в романе мечтает стать священником?

А книжный Портос недаром сетует в романе на то, что «приходится убивать бедных гугенотов, всё преступление которых состоит в том, что они поют по-французски те самые псалмы, которые мы поём по-латыни». Ведь Исаак де Порто происходил из гугенотской семьи.

Ну и наконец Атос – самый старший из мушкетёров (в романе ему около тридцати лет), самый бледный, самый загадочный… В жизни бедняга не дожил до литературного возраста. Реальный Арман де Силлег д’Атос д’Отвиль был убит на дуэли в двадцать восемь лет.

Итак, Арман (Атос), Исаак (Портос) и Анри (Арамис). Но это прототипы. А какие имена у книжных мушкетёров?

Адольф-Александр Лессрель. Мушкетёры

Имя книжного Арамиса – Рене. А как звали книжного Атоса? Самый романтический из трёх мушкетёров носил самое «русское» из всех французских имён, – ну-ка, угадайте с одного раза… Оливье. Так называет его в написанной Александром Дюма пьесе «Юность мушкетёров» жена Шарлотта, она же Анна де Бейль, она же леди Кларик, она же миледи Винтер (она же Валентина Понеяд, извините). Оливье и Шарлотта («шарлотка», яблочный пирог) – вкусные имена!

Имя книжного Портоса Александр Дюма нигде не упоминает. А вот д’Артаньяна (в жизни Шарль де Батц, который, кстати, никаким д'Артаньяном не был, это титул его матери) в книге должны были звать Натаниэлем. Это имя упоминается в черновиках, но потом Дюма от него отказался – вероятно, чтобы избежать переклички с уже знаменитым в то время Соколиным Глазом Фенимора Купера. Того звали, если помните, Натаниэль Бампо.

Итак, Оливье, Рене, Натаниэль и добродушный здоровяк без имени... Непорядок!

Мы предполагаем, что Портоса – единственного из мушкетёров, у которого нет литературного имени – звали просто-напросто Александром. И вот почему...

Был такой случай в годы второй французской революции: Александр Дюма выступал на митинге. Происходило это на набережной. «Лжец!» – выкрикнул кто-то из слушателей, стоявших неподалёку в толпе.

Зря он не отошёл подальше… Про отца писателя – боевого кавалериста Тома-Александра Дюма – рассказывали, что он мог, зажав лошадь в шенкелях (то есть – между ногами, сидя в седле), подтянуться вместе с ней на потолочной балке... (Ну мы же написали – рассказывали.)

Так вот, здоровяк Дюма схватил наглеца за штаны и, с лёгкостью оторвав от земли, поднял над рекой: «Извиняйся – или швырну в воду». Тот пробормотал извинения. «Ладно, – сказал Дюма. – Я просто хотел показать, что руки человека, написавшего за двадцать лет сорок романов, это руки рабочего».

Поступок, достойный Портоса, как вы считаете?
Итак, Оливье, Рене, Александр и Натаниэль!

А в плодовитости Дюма («сорок романов за двадцать лет», точнее, 44 романа и 19 пьес) кроется один секрет. Дело в том, что Дюма использовал наёмный труд безвестных писателей.

Имя главного помощника Дюма историкам литературы хорошо известно. Наиболее популярные у нас романы «Три мушкетёра», «Двадцать лет спустя», «Королева Марго», «Граф Монте-Кристо» (и ещё 14 других!) писались в соавторстве с Огюстом Макэ.

Огюст Макэ

Макэ не только сочинял и прописывал основной сюжет, часто даже замыслы романов принадлежали ему! А что же делал Дюма?

А он «причёсывал материал». Прописывал диалоги (в этом ему как автору многих успешных пьес, равных не было), добавлял в сюжет «любовные линии», которые нравились публике, и следил за стройностью композиции: тут «подогнать» действие, чтобы читатель не заскучал, а тут, наоборот, замедлить и насытить бытовыми подробностями: чтобы «было интереснее»…

Александр Дюма в молодости

Вначале Дюма был не против подписывать совместные произведения двойной фамилией – «Дюма, Маке», но газетчик, зарабатывавший огромные деньги на имени Дюма, публикуя романы по главам с продолжением, поставил условие: автор должен быть указан один.

Газета Le Siècle («Век») с очередной главой «Трёх мушкетёров». 1844 год

Так как Александр был более узнаваем и известен, авторство досталось ему одному...

Александр Дюма, автор «Трёх мушкетёров». Рисунок первого иллюстратора романа Мориса Лелуара. И никакого Макэ рядом!

В конце концов Огюсту Макэ это «разонравилось» и он обратился в суд. В своём заявлении он написал, что первым открыл «Мемуары господина д'Артаньяна», составлявшие историческую основу романа «Три мушкетера», а чтобы подтвердить, что именно он является автором романа, Маке опубликовал свою версию главы о смерти Миледи.

Первое издание «Трёх мушкетёров» отдельной книгой. 1844 год

Эксперты главу прочитали, сравнили с опубликованной и заявили: «Все лучшее в этой сцене, все, что придает ей колорит и жизненность, исходит от Дюма».

Миледи приговаривают к смерти. Рисунок Мориса Лелуара

Суд Макэ проиграл.

Справедливо ли это? Судите сами.Маке пережил Александра Дюма на 18 лет, и ни до встречи с Дюма, ни после его смерти не написал ни одного произведения, по художественной силе равного «Трём мушкетерам» и «Графу Монте-Кристо».

Так кто же настоящий автор? Ну, мы всё рассказали. Решайте сами.