10 февраля 1869 года в журнале "Отечественные записки" под № 2 вышла "Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил".
Сюжет этой сказки М.Е. Салтыкова-Щедрина всем хорошо известен. С чего она начинается? "Служили генералы всю жизнь в какой-то регистратуре; там родились, воспитались и состарились, следовательно, ничего не понимали".
Это прямая отсылка к гоголевской "Шинели", которая начинается словами: "В департаменте... но лучше не называть, в каком департаменте. Ничего нет сердитее всякого рода департаментов, полков, канцелярий и, словом, всякого рода должностных сословий".

Действительно, зачем название? При слове "департамент" сразу представляешь длинные полутемные коридоры со множеством дверей, а за ними столы, за каждым – чиновник. И все они что-то пишут с серьезными и скорбными лицами. Ей-ей, в этом есть что-то апокалиптическое. Посторонний человек в такой атмосфере чувствует себя лишним, пришибленным и ненужным. Еще бы! Это же Кносский лабиринт. И там, в самой его середине, свирепствует Минотавр...
Об этом еще говорил Ф.М. Достоевский: "Всякий знает, что такое чиновник русский, из тех особенно, которые имеют ежедневно дело с публикою: это нечто сердитое и раздраженное, и если не высказывается иной раз раздражение видимо, то затаенное, угадываемое по физиономии. Это нечто высокомерное и гордое, как Юпитер. Особенно это наблюдается в самой мелкой букашке, вот из тех, которые сидят и дают публике справки, принимают от вас деньги и выдают билеты"...

Итак, два статских генерала неизвестным образом (по щучьему велению!) попадают на необитаемый остров. Там живности и рыбы полным-полно, однако генералы ее не умеют добыть, потому как не обучены. Так бы и померли с голоду. Но вдруг одного из генералов озаряет вдохновение:
"– А что, ваше превосходительство, – сказал он радостно, – если бы нам найти мужика?
– То есть как же… мужика?
– Ну, да, простого мужика… какие обыкновенно бывают мужики! Он бы нам сейчас и булок бы подал, и рябчиков бы наловил, и рыбы!
– Гм… мужика… но где же его взять, этого мужика, когда его нет?
– Ка́к нет мужика – мужик везде есть, стоит только поискать его! Наверное, он где-нибудь спрятался, от работы отлынивает!"

И действительно – мужика они отыскали. Он их наконец-то накормил. А насытившись, генералы начинают скучать и тосковать по Петербургу. Мужик строит для них лодку, чтоб можно было океан-море переплыть вплоть до самой Большой Подьяческой, где эти генералы проживали.
" – Ты смотри, однако, каналья, не утопи нас! – грозно сказали генералы".
Мужик благополучно довозит их до Петербурга. "Напились генералы кофею, наелись сдобных булок и надели мундиры. Поехали они в казначейство, и сколько тут денег загребли – того ни в сказке сказать, ни пером описать!
Однако, и об мужике не забыли; выслали ему рюмку водки да пятак серебра: веселись, мужичина!"...

А сколько всего статских генералов и прочих бюрократов было в Российской империи? В конце XVIII века численность государственного аппарата составляла порядка 30 тысяч человек. А население страны насчитывало 37 с половиной миллионов. Например, во Франции в те времена проживало 26 миллионов человек, а чиновников было около 90 тысяч.
Правда, в XIX веке цифры подросли – бюрократов в России стало гораздо больше. В 1857 году насчитывалось уже более 122 тысячи чиновников. Один служащий приходился на 480 жителей империи. Но даже в самый "бюрократический" период своей истории Россия в этом отношении по крайней мере в два раза отставала от Австро-Венгрии, Франции и Британии.

В XVIII веке рабочий день у чиновников длился 12 часов: с девяти утра до двух часов дня и с пяти до десяти часов вечера. Однако продолжительный рабочий день с лихвой компенсировался большим числом неприсутственных дней. Например, в 1797 году было всего 220 рабочих дней – в среднем 18 в месяц.
В XIX веке рабочий день стал короче. В 1820-е годы в губернских учреждениях он продолжался с девяти часов утра до шести, а два раза в неделю, когда не было почты, заканчивался в час дня.
Режим работы министерских служащих был еще более свободным: они являлись на службу в десять утра и занимались часов до четырех, а раз в неделю – в дни докладов министру – уходили позднее.

Причем уволить чиновника было не так-то просто. Надо было запрашивать министра. А это волокитно и небезопасно. Ведь могут поинтересоваться: почему раньше держали плохого служащего? Например, один из сослуживцев драматурга Островского по Коммерческому суду, столоначальник Георгиевский, перестал появляться в присутствии. Ему напоминали о его служебном долге записками, которые курьер привозил чиновнику на дом, но поскольку он на них не отвечал, приказано было доставить его в суд с приставом для исполнения своих должностных обязанностей.

В общем, чиновники – это особая каста. Причем она интернациональна, поскольку бюрократы всех стран мира в самом главном друг на друга подозрительно похожи. Чехов в свое время шутливо советовал: "Тот, кому чужда жизнь, кто неспособен к ней, тому ничего больше не остается, как стать чиновником".