Девушки Зигфелда — хор и кордебалет девушек в серии театральных постановок «Безумства Зигфелда» американского импресарио Флоренза Зигфелда, показанных на Бродвее в Нью-Йорке в первой четверти XX века. Эти красотки 1920-ых годов могли бы составить достойную конкуренцию современным супермоделям, а в начале ХХ столетия они служили настоящим эталоном сексуальной привлекательности. Красавицы, которым даже и играть не надо было - просто демонстрировать себя. Вот этот тип девушек, со знаком качества, и назывался – «девушки Зигфельда». Девушки в потрясающих воображение нарядах, от которых много и не требовалось — только эффектно пройти по лестнице или сцене. Зато их судьба, как правило, складывалась очень удачно - некоторые выходили замуж за весьма богатых джентльменов, другие стали звездами кино, такие как Норма Шерер. Для шоу костюмы придумывали лучшие художники того времени, в том числе – Эрте и и Леди Дафф Гордон. И много позже известный кутюрье Валентино сказал: «Я помню, Ziegfeld Girl ... Хеди Ламарр, Лану Тернер, Джуди Гарланд, Джимми Стюарта... Вы знаете, для меня, молодого 13-тилетнего парня, увидеть такую красоту... Я думаю, что с этого момента я решил: хочу делать одежду для дам!»

Флоренз Зигфелд - легендарный американский антрепренер, бродвейский импресарио - это своего рода Дягилев в шоу-ревю. Вдохновившись примером парижского Фоли-Бержер, он поставил на бродвейской сцене блистательные шоу, в которых присутствовали интересные номера, роскошное оформление сцены.

В 1893 году местный чикагский учитель музыки Флоренз Зигфельд стал музыкальным директором Всемирной ярмарки и отправил своего сына, Флоренза Зигфельда-младшего в Европу, чтобы найти таланты для этого грандиозного мероприятия. Младший в Европе разрывался между тем, чтобы привезти в Чикаго 7 военных оркестров и большое количество французских и русских исполнителей. К сожалению, это было слишком грандиозно и дорого. Он не смог вернуться с каким-либо музыкальным талантом. Но нашел человека, которого он рекламировал как «самого сильного в мире». Это был Великий Сэндоу - прусский культурист. Зигфельду удалось переманить Сэндоу у антерпренера оперной компании Мориса Грау с обещанием 10% прибыли. И выставил его в плотных цветных колготках! Пульсирующие мускулы и «подвиги» силача возбуждали «охи и ахи» зрителей. Зигфельд даже имел наглость ввести культуриста в гостиные некоторых домов элиты Чикаго и побудил великосветскую даму из общества Чикаго, миссис Поттер Палмер, зайти за сцену, чтобы почувствовать силу Великого Сэндоу. Зигфельд развернул рекламную кампанию и вскоре ты был «никого, дорогой, если не почувствовал мышцы Сэндоу». Когда подвиги силача начали набирать обороты, Зигфельд отвез его в Сан-Франциско, где он заработал тысячи долларов на продажах билетов на представление борьбы между Сэндоу и свирепым львом-людоедом. Лев оказался столь мужественным и скучным, что эксплуатация Зигфельдом Юджина Сэндоу быстро закончилась. Из этого довольно позорного начала Зигфельд-младший смог создать жанр развлечений, который изменил мир сценического исполнения и популярной музыки. К этому времени водевиль в чистом виде уже иссяк и вызвал создание новой формы музыкального театра. К концу 1890-ых годов в уме Джорджа Ледерера появилася образ ревю. В то время как водевиль был чередой полусвязанных поступков, Ледерер задумал разместить эти действия во впечатляющей обстановке и объединить традиционную смесь водевилей с бурлескными, сказочными декорациями и костюмами. К сатире пьес он добавил красивых женщин, позирующих в так называемых «живых картинах» и отдельных номерах. Вскоре ревю стали настолько популярными, что формат стал основным элементом бродвейской сцены. Это был праздник для глаз и удовольствие для других чувств. Он прославлял женскую красоту, подчеркивал костюмы, декорации и сценические технологии.

Это было поле, на котором ничего не значащий, малоизвестный Фло Зигфельд посеял свои таланты, пожал лавры и доминировал в жанре в течение 30 лет, создав легенду сцены, которая длится и до сих пор. Тем не менее, ему понадобилось десять лет, чтобы собрать свои идеи в единый формат, который будоражил нью-йоркскую публику. Декадентский Folies Bergères в Париже и The Gaiety Girls в Лондоне давали зрителям блеск, гламур, экстравагантность и грех, которых они жаждали в Прекрасную эпоху. Американским зрителям давали один из первых вкусов современной линии хора с акцентом на красоту, обаяние и крошечные талии «Девочки Флородора», которые оказались настолько популярными, что едва успевали выйти на сцену для одного выступления, как подхватывались богатыми поклонниками сцены для брачных отношений. Отец Зигфельда пытался прославлять красоту и грацию американской девушки, создав ночной клуб в Чикаго. Затея оказалась неудачной, но молодой Зигфельд использовал идею использования зрелища и экстравагантности для привлечения посетителей, но на другом уровне.

Зигфельд потерпел еще несколько неудач и успехов, прежде чем отправился в Европу в поисках первой звезды своего бродвейского шоу. Однако все достойные исполнительницы были ангажированы, и лишь одна, недавно вернувшаяся на сцену после рождения дочери певица была свободна. Зигфельд пошел на представление и был очарован. Прелестная маленькая Анна Хельд с потрясающей талией исполняла игривые песенки в тщательно обдуманном соблазнительном костюме – с укороченными юбками и большим декольте. В 12 лет она поступила на сцену – сначала хористкой, затем стала получать маленькие роли с пением. Она упорно стремилась к сольной карьере. Вскоре ее, с кокетливой манерой, рискованными песнями и готовностью показать свои ноги, заметили, и Анна стала знаменитостью и во Франции, и в Англии. Хотя критики находили миниатюрную брюнетку с осиной талией несколько вульгарной, но публика ее просто обожала. Зигфельд завалил гримерную Анны цветами, расписывал ей невиданную славу в Америке, предлагал невиданные гонорары. И Анна сдалась. Когда они добрались до Америки Зигфельд развернул невиданную рекламную кампанию. Не было дня, чтобы в газете не появлялись фото красавицы. Чтобы заинтриговать зрителей, отправлял в газеты фотографии ее новых соболей, ее драгоценностей, ее нижнего белья и стати о гламурной жизни Анны. И к тому времени, когда она эффектно появилась в роли призрака из шкафа в его музыкальном спектакле, публика была уже в радостном нетерпении… Анна неизменно исполняла свой коронный номер – пела невинным голоском песню: «Я так хочу, чтобы ты пришел и поиграл со мной». При этом кокетливо выставленные стройные ножки и выразительные глаза придавали словам оттенок пикантный и двусмысленный. Успех на Бродвее был ошеломительным. После первого представления толпа поклонников на руках вынесла Анну к экипажу, выпрягла лошадей, и повозку повлекли по улице восторженные зрители. Вскоре Зигфельд и Анна объявили о своей женитьбе. На самом деле они не озаботились официальной регистрацией, просто перед лицом компании своих друзей произнесли семейные обеты и с тех пор стали считать себя мужем и женой. Анна на сцене создала многочисленные хиты между 1896 и 1904-ым годами. И подавала Зигфельду идеи - создания живой рамы для ее пятифутовой фигуры из десятков высоких, красивых, величественных девушек. Зрители задыхались от восторга, когда девочки синхронными шагами двигались, чтобы представить миниатюрную Анну Хельд. И они снова задохнулись, когда в «Парижской модели» девушки-хористки оказались обнаженными! Сенсационная сцена, которая снова и снова завлекала людей в зал, показывала студию художника. Шесть девочек в длинных плащах стояли перед мольбертами, расположенными между ними и аудиторией. Внезапно девушки выходили из-за мольбертов с распростертыми плащами, и зрители лицезрели сверкающие обнаженные плечи и извивающиеся голые ноги. Шоу с успехом продолжалось год, а Зигфельд начал готовиться к своей театральной мечте: ревю, американскому эквиваленту Follies Bergères. Со ста двадцатью девушками, чьи фигуры были бы столь же провокационными, как и их лица; высокие, величественные девушки, сияющие, юные и украшенные бесценными костюмами из меха, драгоценных камней, кружев, лент и цветов, которым нужно было только ходить с патрицианской грацией под прожекторами и провоцировать, провоцировать, провоцировать... Он взял бы величайших модельеров, чтобы создать целых двадцать разных костюмов для eго девочек. Он поставил бы сотню музыкантов в оркестр. Его музыка была бы игристой и веселой или такой же красивой, как мечты, и заставила бы зрителей напевать или насвистывать, когда они уходили с шоу. Распространено мнение, что Анна подсказала Зигфельду идею роскошных шоу с красавицами, музыкальными номерами и эффектными декорациями по примеру парижского «Фоли-Бержер». Но к тому времени у гениального антрепренера эти идеи уже практически созрели и он стал их превращать в реальность.

Зигфелд принялся за работу. Он проводил кастинги, отбирая в свой кордебалет самых сексуальных и пластичных красоток. «Прежде чем я увижу их лица, я хочу увидеть, как они ходят, – сказал он однажды, наблюдая, как девушки дефилируют на высоких каблуках. – Нет ничего более сексуального, чем походка». Так родились знаменитые ежегодные представления «Безумства Зигфельда» - смесь вульгарности и утонченности, разливающаяся по залу. Сама Анна не участвовала ни в одном из представлений– у нее были свои спектакли. Хотя она привнесла в постановки свой европейский вкус и модное чутье. Костюмы шились у лучших мастеров, блеск их затмевал все виденное дамами, и они каждый вечер прилежно рассматривали удивительные новинки. Мужчины же неистово хлопали красавицам из труппы.

Свои первые «глупости» Зигфельд поставил на крыше бродвейского театра «Жарден де Пари». В кордебалете работали 50 красавиц, шоу мгновенно стало суперпопулярным. Шоу включало множество смелых костюмов, комедийных и бурлескных сценок и оценивалось в одном нью-йоркском обзоре как лучшая смесь веселья, музыки и симпатичных девушек. Звездой, которую он создал той ночью, была Нора Байес, которая ела леденец перед каждым приемом пищи, чтобы сократить аппетит и сохранить свою фигуру. Естественно, продажи конфет увеличились экспоненциально, и даже изменили «сладкие» привычки в питании многих взрослых женщин: вместо шоколада - конфетки для детишек. Спустя год после премьеры ревю прочно закрепилось на Бродвее. Нора Байес все так же шокировала аудиторию своим выступлением «Когда мама была девушкой». А номер «Девушки-таксистки» с группой очень скудно одетых девушек с фарами (угадайте, где) и надписью «нанять» на красных флажках продолжал вызывать шквал аплодисментов у джентльменов. Зигфельд смело добавлял потрясающие трюки, когда звезда Лилиан Лоррейн выехала на сцену на пони, и их обоих подняли на качелях. И она, и пони проплыли под потолком над зрителями.

Он нашел одну из своих величайших звезд Фанни Брайс, которая стала любимицей в его ревю и продолжила свою карьеру далеко за его пределами. Но самой известной девушкой Зигфельда была Лилиан Лоррейн, которую он обнаружил и в которую отчаянно влюблялся. Под руководством импрессарио, Лиллиан стала иконой времени. Возмутительная личность с распрями, в первую очередь с Фанни Брайс, любовными похождениями, драгоценностями и мехами сделали ее основным продуктом в газетах того времени. Фактически, все, что связано с Зигфельдом и его шоу, было таблоидной пищей, а его влияние распространилось повсюду. Каждое голодное молодое создание женского пола хотело стать девушкой Зигфельда, каждый прыщавый юнец хотел, чтобы у него на руке висела девушка из ревю, и каждый репортер хотел писать о последних выступлениях шоу и его звезд. Зигфельд каждый год запускал свои шоу, меняя линию кордебалета, хористок, комиков, музыку и постановку, чтобы прославлять все больше американских девушек.

С 1907 по 1931-го год с перерывами только в 1926, 1928 и 29 годах Зигфельд ставил свои «Безумия» и установил стандарт для ревю, которому трудно соответствовать или превысить. Показ женской красоты был смелым и становился более смелым с каждым годом. Со временем Зигфельд перешел с намекающего на явное, но никогда не пересекал линию полной наготы. Зигфельд продолжал выпускать свои «Безумия» во все более грандиозном и экстравагантном блеске. Однако конкурирующие ревю и спектакли медленно отбирали у некоторых его величайших звезд. Ушла Фанни Брайс, Берт Уильямс, Уилл Роджерс... Анна Хельд покинула его, сделав еще одно, очередное открытие. Он, имевший необходимость всю свою сознательную жизнь спать с лучшими красавицами, которые на него работали, безумно влюбился в свою актрису Лилиан Лоррейн. Позже он женился на другой красотке – Билли Берк. Тем не менее, Зигфельд никогда не терял своей приверженности и преданности развлекательным шоу. По счетам, первые безумия стоили 13 000 долларов. К 1919-му году экстравагантные усилия Зигфельда по созданию ослепительных шоу подтолкнули стоимость к более, чем 100 000 долларов США. Его последние «Follies» выпуска 1927-го года стали вершиной расходов, стоило ревю более 300 000 долларов. Тогда же он открыл собственный театр «Зигфельд». Последние ревю, выпущенные Зигфельдом, появились за год до его смерти. Уже не было ничего особенного - перефразирование некоторых прошлых шоу.

Во времена Великой депрессии Зигфелд утратил свою аудиторию и разорился. Название шоу после его смерти неоднократно использовалось другими импресарио, но ни одному из них не удалось вернуть былую славу. В разное время с Зигфелдом сотрудничали такие композиторы, как Ирвинг Берлин, Джордж Гершвин и Джером Керн. Многие начинали работать в этом шоу, но не все из них достигли большого успеха. Все «девушки Зигфелда» были увековечены на фотопортретах Альфреда Чейни Джонстона, нью-йоркского фотографа Очарование Зигфельда и его девочек задержалось еще долго после его смерти. Спустя два года после его смерти на экраны вышел полубиографический фильм «Великий Зигфелд», а и позже фильм «Безумства Зигфелда» — рассказывающий о его шоу.