Елена не верила своим глазам - пёс узнал проникшего в квартиру воришку

Что-то в доме было не так.
— Рамзес? — позвала Елена тихо.
Обычно овчарка спала у её кровати. Верный страж, друг, единственная живая душа в доме после смерти Николая. Но сейчас Рамзеса не было слышно.
Елена поднялась, нащупала тапочки. В коридоре горел ночник — привычка с тех пор, как стала жить одна. И там, у входной двери, сидел Рамзес. Неподвижно. Уши торчком, взгляд устремлён в замочную скважину.
— Что там, мальчик? — шепнула она.
Пёс повернул голову. В его глазах было что-то тревожное?
Елена не умела читать собачьи мысли но, прожив с Рамзесом четыре года, научилась понимать его состояния.
Он чувствовал опасность.
— Глупости, — пробормотала она себе под нос. — Старческие страхи.
Но утром увидела причину беспокойства собаки.
Кухонное окно было приоткрыто. Совсем чуть-чуть — на сантиметр, не больше. Но вчера вечером она точно закрыла окно! Помнила, как поворачивала ручку до конца, как всегда.
— Рамзес, иди сюда, — позвала она дрожащим голосом.
Пёс подбежал, принюхался к окну. И зарычал. Низко, угрожающе.
Елена схватила телефон, набрала 02.
— Алло, полиция? У меня кто-то пытался проникнуть в дом.
— Что украли? — равнодушно спросил дежурный.
— Ничего не украли, но...
— Тогда в чём проблема?
— Окно было открыто! И моя собака...
— Бабушка, — голос стал снисходительным. — А вы не могли сами забыть закрыть окно? В вашем возрасте это нормально. Память подводит.
Елена сжала кулаки. Шестьдесят восемь лет — и сразу «память подводит»!
— Приезжайте и посмотрите сами!
— Хорошо, направим наряд.
Но приехали только через три часа. Двое молодых парней. Осмотрели окно, пожали плечами:
— Может, ветром открыло.
— А собака? Она же рычала!
— Собаки всё время на что-то рычат, — усмехнулся один. — Не переживайте, бабуль. Кому вы нужны?
Ушли, оставив Елену наедине с сомнениями.
Может, и правда показалось?
Но Рамзес всю ночь дежурил у двери.
Следующей ночью Елена проснулась от лая Рамзеса. Злого, настойчивого лая, который означал одно — чужой на территории.
Она выскочила из кровати, схватила халат. На кухне стул стоял не на своём месте. Тот самый стул, который всегда стоял строго под окном. И окно настеж.
— Опять! — прошептала она, чувствуя, как холодок пробежал по спине.
Рамзес бегал по квартире, тычась носом в углы, принюхиваясь. Что-то его явно беспокоило.
На этот раз Елена не стала звонить в полицию. Зачем? Чтобы снова услышать: «Бабушка, вам кажется»"?
Вместо этого она пошла к соседке. Марии Петровне было всего пятьдесят, она работала медсестрой и казалась разумной женщиной.
— Маша, — Елена постучала в дверь. — Можно поговорить?
— Проходите, Елена Михайловна. Чай будете?
За чаем Елена рассказала всё. Про окно, про стул, про беспокойство Рамзеса. Мария Петровна слушала, кивала, но в глазах её читалось сочувствие. То самое сочувствие, которое адресуют больным людям.
— Знаете, — осторожно сказала соседка, — а может, вам к врачу сходить? После потери мужа это нормально, когда нервы шалят.
— Мне не кажется! — резко ответила Елена. — Я же не слепая!
— Конечно, конечно, — поспешно согласилась Мария Петровна. — Но всё же. Проконсультируйтесь с доктором. Для собственного спокойствия.
Елена ушла от соседки со сжатым сердцем. Значит, и Маша ей не верит. Думает, что старческий маразм начинается.
А что, если и правда?
Нет! Рамзес тоже что-то чувствует. Собаки не страдают старческими фантазиями.
Неделя прошла относительно спокойно. Елена почти поверила, что всё ей действительно показалось. Почти. Но по ночам Рамзес по-прежнему не спал. Сидел в коридоре, караулил.
Через два дня она увидела тень.
Было около полуночи. Елена читала в постели — сон всё чаще убегал от неё. Рамзес, как обычно, дежурил в коридоре.
И вдруг за окном мелькнула тень. Быстро, но она успела заметить.
Елена выключила свет, осторожно подкралась к окну. Во дворе никого не было. Только старая яблоня качала ветками на ветру.
— Показалось, — прошептала она. — Опять показалось.
Но Рамзес уже стоял рядом. Весь напряжённый, готовый к прыжку. Он смотрел в то же окно и рычал так тихо, что звук казался дыханием.
— Ты тоже видел? — спросила Елена.
Собака посмотрела на неё. «Да», — понял её Елена.
На следующий день она пошла в зоомагазин. Не за кормом — корма было достаточно. За советом.
— Скажите, — обратилась она к продавцу, молодому парню с добрыми глазами, — если собака постоянно настораживается, что это может значить?
— А какая порода? — заинтересовался парень.
— Овчарка. Немецкая.
— О! Это же прирождённые охранники. Если овчарка беспокоится, значит, есть причина. Они чувствуют опасность лучше любой сигнализации.
— Лучше сигнализации? — переспросила Елена.
— Намного! Собака почувствует чужого за сто метров. По запаху, по звукам, которые мы не слышим. Если ваша овчарка тревожится — доверьтесь ей.
Елена вышла из магазина окрылённая. Значит, она не сходит с ума! Рамзес действительно чувствует опасность.
Но что делать дальше?
Ответ пришёл неожиданно. В телепрограмме показали сюжет про женщину, которая ловила вора с помощью скрытой камеры.
— Рамзес! — воскликнула Елена. — А ведь идея!
Она достала старый диктофон Николая. Тот записывал на него свои мемуары, но так и не закончил. Диктофон был маленький, но надёжный.
Елена приладила его к ошейнику Рамзеса.
— Теперь ты у меня секретный агент, — сказала она собаке. — Если кто придёт — всё запишешь.
Рамзес терпеливо позволил прикрепить устройство. Он привык к ошейнику, небольшой довесок его не смущал.
А в это время в городе, в съёмной квартире, молодой мужчина разговаривал по телефону:
— Да сколько можно ждать? — злился он. — Старуха же одна живёт! Дом приличный, наверняка и деньги есть.
— Андрей, не торопись, — отвечал голос в трубке. — Сначала изучи всё как следует. Где что лежит, когда спит, есть ли соседи поблизости.
— Я уже месяц изучаю! Окна проверил. Она ничего не замечает. Старая уже, память плохая.
— А собака?
— Ну, и что собака? Я же не чужой. Она меня знает с детства. Племянник я ей, забыл? Год не приходил — соскучилась поди.
Андрей положил трубку и усмехнулся. Тётя Лена всегда была наивной. Думала, что он её любит. А он просто ждал. Ждал, когда дом достанется ему по наследству.
Но ждать надоело. У тети Лены была заначка – он знал точно.
Пора действовать.
Той ночью Елена не могла заснуть. Рамзес лежал у её кровати, но не спал. Она видела в темноте блеск его глаз.
Около трёх часов ночи овчарка поднялась. Медленно, осторожно. Уши встали торчком. Она принюхалась и направилась к входной двери.
Елена проводила её взглядом. Сердце забилось быстрее.
Рамзес замер у двери. Потом тихо, почти беззвучно зарычал.
«Кто-то идёт», — поняла Елена.
Она соскользнула с кровати, нащупала тапочки. В коридоре не зажигала свет — только прислушивалась.
Тишина.
Потом — едва слышный скрип ступенек крыльца. Кто-то осторожно поднимался к дому.
Рамзес напрягся всем телом. Готовился.
Андрей стоял у двери и вытирал пот с лба. Хоть и октябрь, а жарко. От волнения.
«Спит небось, старая», — думал он, доставая связку ключей.
Месяц назад он снял слепок с ключа тёти Лены. Когда она в последний раз пустила его в дом. Тогда он ещё играл роль любящего племянника. Приносил продукты, интересовался здоровьем.
А сам всё высматривал — где сейф, где документы, где может лежать заначка.
«Дом хороший, — размышлял Андрей, поворачивая ключ в замке. — Продать можно за хорошие деньги. А старуха пусть в дом престарелых переезжает. Так даже лучше для неё — не будет одна мучиться».
Замок щёлкнул. Дверь поддалась.
Андрей шагнул в тёмный коридор.
И тут же почувствовал — что-то не так.
Слишком тихо. Обычно в домах слышно дыхание, сопение, всякие звуки жизни. А здесь — мёртвая тишина.
Он сделал ещё шаг.
И услышал рычание.
Рамзес выскочил из темноты как чёрная молния. Сорок килограммов мышц и ярости обрушились на непрошеного гостя.
— Что за?! — завопил Андрей, пытаясь отбиться.
Но собака вцепилась в его руку и не отпускала. Рычала, трясла головой, не давая пошевелиться.
— Рамзес! Рамзес, стой! — кричал Андрей. — Да это же я! Андрюша!
Но овчарка будто не слышала. Или слышала, но не верила. Её инстинкт подсказывал — этот человек пришёл с плохими намерениями.
В коридоре зажёгся свет.
Елена стояла у выключателя. Белая как полотно, в ночной рубашке, но с решительным выражением лица.
— Андрей? — она не верила своим глазам. — Андрюша, ты что здесь делаешь?
— Тётя Лена! — Андрей попытался улыбнуться, но получилось кривовато. — Отзови собаку! Она мне руку прокусила!
— Но как ты попал в дом? — не отпускала Елена. — Я же заперла дверь на все замки.
— У меня, у меня ключ есть. Помнишь, ты мне давала? — врал Андрей. — Я волновался за тебя. Звонил, не отвечаешь. Решил проверить.
— В три часа ночи? — Елена посмотрела на часы.
— Я с работы только. Поздняя смена была.
Рамзес всё ещё держал его руку в зубах. Не кусал сильно, но и не отпускал.
— Рамзес, фу! — приказала Елена.
Собака неохотно разжала челюсти. Но отходить не стала. Стояла рядом, готовая снова броситься.
Андрей потёр руку, осматривая прокусы.
— Совсем одичала твоя собака, — проворчал он. — На родственников бросается.
— Странно, — задумчиво сказала Елена. — Он тебя помнит. Всегда радовался, когда ты приходил. А сейчас...
— Сейчас, что? — Андрей пытался взять инициативу в свои руки. — Просто я долго не был. Отвык он от меня.
— А почему, Андрюш? Я звонила, приглашала. А ты всё отмахивался.
«Потому что надоело притворяться», — подумал Андрей, но вслух сказал:
— Работы много. Времени нет.
— А сейчас время нашлось? В три ночи?
Елена смотрела на него пристально. И Андрей понял — старуха не такая дура, как ему казалось.
— Слушай, — он решил сменить тактику. — А что это у тебя с домом? Соседи говорят, ты в полицию жаловалась. На воров каких-то.
— Откуда ты знаешь? — удивилась Елена.
— Да встретил твою соседку в магазине. Рассказала. Смеялась, между прочим. Говорит, совсем ты того, стареешь.
Андрей специально давил на больное место. Знал, что тётя Лена боится показаться неадекватной.
— Может, действительно показалось? — неуверенно сказала она.
— Конечно, показалось! — обрадовался Андрей. — В твоём возрасте это нормально. Тебе в дом престарелых пора. Там за тобой присмотрят.
— В дом престарелых? — Елена вздрогнула.
— Ну, а что? Одной-то тебе тяжело. Дом большой, холодный. Продать его можно, деньги в банк положить. А сама — в хороший пансионат. С лечением, с питанием.
— А Рамзес? — тихо спросила Елена.
— Ну, собак туда не берут. Найдём ему хозяев.
Рамзес зарычал. Тихо, но угрожающе.
— Не найдёшь! — вдруг резко сказала Елена. — Никого ты не найдёшь! И дом я не продам!
— Тётя Лен, ты чего? — Андрей изобразил удивление. — Я же о тебе забочусь.
— Заботишься? — Елена посмотрела на него так, что он невольно отступил. — Год не звонил, в гости не приходил. А теперь в три ночи с ключом лезешь. И сразу про дом заговорил. Про продажу.
— Да я просто...
— Это ты окно открывал! — Елена поняла вдруг всё сразу. — И стул двигал! И ключ украл!
— Ты что несёшь, старая? — Андрей сорвался. — Совсем крышу снесло?
— Снесло? — Елена засмеялась. — А вот увидим, кому крышу снесло!
И тут Андрей окончательно потерял терпение.
— Да знаешь что? — заорал он. — Надоело мне ждать, когда ты помрёшь! Дом мой по праву! Я единственный родственник! А ты тут со своей дворнягой царствуешь!
— Ах, вот как! — прошептала Елена.
— Вот именно так! — Андрей больше не играл роль. — Думаешь, мне нравилось к тебе ездить? К старой развалине? Я ждал! Терпел! А ты всё живёшь и живёшь!
Рамзес рванулся вперёд, но Елена его остановила.
— Стой, мальчик. Пусть договорит.
— И что ты сделаешь? — насмехался Андрей. — В полицию побежишь? Кто тебе поверит? Все уже знают — у тёти Лены крыша поехала. Воры мерещатся!
— Может, и не поверят, — согласилась Елена. — А вот это — поверят.
Она показала на ошейник Рамзеса. На маленький диктофон, который всё это время записывал разговор.
Андрей побледнел.
— Ты, ты записывала?
— Он записывал, — кивнула Елена на собаку. — Мой верный охранник. Всё записал. И то, как ты признался, что ждёшь моей смерти. И то, как собирался дом продать.
— Отдай! — Андрей бросился к ней.
Но Рамзес был быстрее.
Рамзес сбил Андрея с ног одним прыжком. Прижал к полу, рыча так, что стёкла в окнах дрожали. Племянничек больше не дёргался — понял, что связываться с разъярённой овчаркой себе дороже.
Елена спокойно набрала 02.
— Алло, полиция? Елена Михайловна беспокоит. Помните, я звонила про вора? Так вот — я его поймала.
Приехали те же двое молодых сержантов. Только на этот раз на Елену смотрели с уважением, а не снисходительно.
— Диктофон на собачьем ошейнике! — качал головой один из них. — Ну, бабушка, вы даёте!
— Не бабушка я вам, — строго поправила Елена. — Елена Михайловна.
— Простите, Елена Михайловна. Это же надо было — додуматься!
Андрея увезли в наручниках. Он пытался оправдываться, говорил про «семейные дела» и «недоразумение». Но запись была слишком красноречивой.
Через неделю в местной газете вышла заметка: «Пёс разоблачил преступника». Журналистка приезжала, фотографировала Рамзеса, называла его «четвероногим детективом».
— Ну что, знаменитость, — смеялась Елена, читая статью вслух. — Теперь ты звезда!
Рамзес лежал у её ног и довольно помахивал хвостом.
А ещё через месяц Елена вызвала нотариуса.
— Хочу завещание переписать, — сказала она.
— Конечно. На кого имущество записываем?
— На общество защиты животных.
Нотариус удивлённо поднял брови:
— А родственники?
— Единственный родственник сидит сейчас в СИЗО, — сухо ответила Елена. — За покушение на кражу.
Вечером она сидела на крыльце, гладила Рамзеса по голове. Тёплый октябрьский вечер, где-то далеко кричали журавли — улетали на юг.
— Знаешь что, мальчик? — сказала она собаке. — А ведь ты мой настоящий наследник. Самый верный, самый честный.
Рамзес положил морду ей на колени. Смотрел умными глазами — понимающими, преданными.
Людей, оказывается, можно купить. Родственников — подкупить. А собачью преданность — не продашь ни за какие деньги.
Это просто так. От сердца к сердцу.
И они сидели вдвоём на крыльце старого дома, наблюдая, как садится солнце. Старая женщина и ее верный пёс.
__
Котофеня