«Бесконечная дистанция...

»
Глава 20.
Выйдя на больничное крыльцо, они направились к стоянке, где находился автомобиль Дениса. Открыв дверь машины, Наталья уселась на мягкое кожаное сиденье, рассеянно поглаживая сумку, лежащую у нее на коленях. Мимолетно глянув в сторону женщины, Денис активировал блокировку дверей, тем самым изолировав их от городского шума. Сквозь стекло дневной свет падал мягкими золотыми полосками, очерчивая контуры салона. Денис оперся локтем о рулевое колесо и обратился к женщине, чей взгляд рассеянно блуждал по салону.
— Вы планируете сейчас ехать домой? — голос его звучал спокойно и успокаивающе.
— Поезжайте сначала сюда, — Наталья протянула листок бумаги с адресом. Говорила она монотонно, приглушённо, будто каждое слово стоило огромных усилий. — Мне необходимо повидать сына. А потом обсудим остальные дела.
Денис молча согласился, вставив ключ в замок зажигания. Двигатель завёлся мягко и бесшумно. Кондиционер успокаивающе зашумел, наполняя салон приятной прохладой. Сквозь ветровое стекло мир за пределами автомобиля казался призрачным, словно отражение в кривом зеркале, размывая грани реальности. Шины шуршали по асфальту, увозя их дальше от шумного городского центра и приближая к пригородным районам. Путешествие сопровождалось ненавязчивыми музыкальными аккордами радиоволн, случайно пойманных антенной; иногда сквозь музыку проступали короткие новостные сводки. Время текло мучительно медленно, превращая секунды в тягучие минуты, а минуты — в нескончаемые километры пути. Наталья периодически опускала взгляд, тщетно пытаясь спрятать внутреннее беспокойство. Денис в свою очередь украдкой посматривал на спутницу, задумчиво постукивал пальцами по рулю и мысленно перебирал варианты предстоящего разговора. Его беспокоил главный вопрос: как вернуть Наталью к сотрудничеству, избегая множества ненужных споров и недоразумений? Признавать собственную заинтересованность означало показать слабость, поэтому он намеренно выжидал удобный момент, продумывая каждое слово.
Между тем Наталья изо всех сил пыталась вспомнить, где же ранее встречала этого человека. Совершенно ясно одно: они уже когда-то пересекались. Прошло немало времени, прежде чем память начала услужливо подкидывать ей образы, словно выходя из плотного тумана. Всплыли моменты того дня, когда её вызвали в офис обсудить улучшения функциональности излучателя. Именно там и присутствовал этот мужчина, остававшийся преимущественно в тени, лишь внимательно прислушиваясь к беседе. Позже, когда Наталья попросила ознакомиться с документами, которые предстоит подписать, он спокойно заявил, что никаких бумаг подписывать не понадобится, и покинул кабинет, оставив Наталью обсуждать рабочие нюансы с Захаром и двумя другими сотрудниками. Так выходит, это и есть сам заказчик... Однозначное понимание ситуации породило глубокое чувство беспокойства и неуверенности. И сейчас он намерен привлечь её обратно к проекту...
Полученных денег хватит на лечение сына, задача выполнена, и единственным логичным шагом кажется держаться подальше от всей этой истории, сохраняя остатки хладнокровия и рассудительности. Но интуитивно Наталья подозревала, что выйти из игры будет непросто. Но независимо от обстоятельств, следует максимально отдалиться от этого проекта. Приняв такое решение, женщина твёрдо решила отстаивать собственные интересы до последнего.
Сквозь густую поросль акаций вдоль дороги стала видна больница с массивным фасадом, украшенным каменными колоннами и просторной арочной крышей. Машина, тяжело урча, свернула на парковочную площадку.
Мотор замолчал, и Денис повернулся к Наталье, пытливо разглядывая её лицо. Наталья пристально посмотрела на Дениса и тихо, но уверенно произнесла:
— Мне сейчас обязательно нужно встретиться с доктором, который занимается лечением моего сына. Это крайне важно.
Её взгляд блуждал по его лицу, заметная тревога сквозила в каждом движении женщины — она явно опасалась, что он сейчас что-то решит для себя и они покинут территорию клиники.
— Обещаю, это займет не больше получаса, — продолжала она торопливо, — после этого я буду полностью в вашем распоряжении, и мы сможем спокойно обсудить всё остальное.
Денис в свою очередь раздумывал, стоит ли рисковать и отпускать её одну. Она женщина далеко не глупая и вполне понимает, чего он от неё ждёт. Вполне может сбежать, ищи её потом.
Наталья же, словно прочитав мысли мужчины, уверенно произнесла: — Расслабьтесь, Денис. Я никуда не денусь. Решу свои вопросы и сразу вернусь.
Савельев молча разблокировал двери автомобиля, позволив Наталье выйти. Тихо хлопнув дверцей, она быстрым шагом направилась к центральному входу лечебного учреждения.
Коридоры больницы оказались пустынны и стерильно чисты. Пол сверкал полированным блеском, заглушая каждый шаг резонирующим эхом. Лампы на потолке равномерно заливали помещение светом, отбрасывая глубокие тени на белые стены.
Каждый поворот казался вечностью. Мышцы ног отчего-то пульсировали жгучей болью, каждая клеточка тела будто трепетала от напряжения. С каждым новым шагом её всё больше одолевал неясный страх — что-то тяжёлое, похожее на густую патоку, сжимало сердце в стальной хватке.
Длинный коридор закончился лестничной площадкой. Безмолвно преодолевая ступени, Наталья ощущала неприятный металлический привкус во рту. Наверху перед ней предстал длинный коридор, заканчивающийся кабинетом доктора.
Остановившись напротив двери, её будто парализовало. Страх, тяжелый и липкий, словно извилистая змея, обвивался вокруг неё. Рука дрогнула, бессильная постучать. Тревога нарастала, омрачая сознание свинцовой тяжестью. Почему-то Наталья знала: как только она переступит порог, что-то неладное накроет её лавиной, изменив будущее непредсказуемым образом.
Наталья постаралась взять себя в руки, стряхивая липкий туман тревоги. Нет, наверное, это просто нервы. Последние дни принесли столько потрясений, переживаний и кошмарных ситуаций, что ей трудно было разобраться, что реально, а что плод воображения. Вдохнув глубоко, она решительно толкнула дверь кабинета.
Кабинет оказался небольшим уютным помещением, заполненным мягкими тканевыми диванами и книжными шкафами. Потолок довольно низко нависал над головой, но тем не менее именно это создавало атмосферу доверия и спокойствия. Врач сидела за рабочим столом, полностью погружённая в экран компьютера, увлечённо вбивая данные. Светлые волосы струились по плечам, слегка завиваясь на концах. На вид ей было лет сорок-пятьдесят, тонкие морщинки собрались вокруг губ и глаз, выдавая опыт прожитых лет и множество пациентов.
Доктор подняла голову, встретившись взглядом с посетительницей, и мягко поздоровалась:
— Наталья Андреевна, здравствуйте. Давно не были, проходите, присаживайтесь.
Женщина уселась напротив, внимательно вглядываясь в лицо врача, словно ища подтверждение всем своим самым оптимистичным ожиданиям.
Без лишних вступлений Наталья выпалила главное:
— Я готова оплатить операцию прямо сейчас.
Доктор в свою очередь доброжелательно улыбнулась:
— Знаете, дорогая моя, это замечательно, что вы готовы помочь сыну. Но оплата — это лишь один аспект проблемы. Прежде чем назначить операцию, Никите Юрьевичу предстоит множество обследований, анализов, консультация с другой специализированной клиникой, находящейся в соседнем регионе… Нам потребуется примерно две недели, чтобы организовать всё должным образом.
Эти слова отрезвили Наталью. Она представляла себе, что стоит отдать деньги — и операция начнётся незамедлительно. Вместо этого выяснилось, что даже наличие средств не ускорит процесс радикально.
— Так, но как же… Две недели ожидания?.. — выдохнула она растерянно.
— К сожалению, да, — мягко подтвердила врач. — Это необходимый этап. И сроки это не настолько долгие, поверьте.
Наталья, раскладывая в голове только что полученную информацию, спросила:
— Можно мне сейчас увидеть сына? И я хотела бы знать, как его состояние сейчас…
Доктор моргнула, словно не поняв вопрос:
— Никита Юрьевич сейчас вне стен медицинского учреждения.
— Как так? — слегка оторопела Наталья.
— Дело в том, что сейчас у Никиты период ремиссии, и он имеет право покидать клинику для прогулок и личных дел, — пояснила врач спокойно.
Это сообщение вызвало нечто среднее между радостью и беспокойством. Договорившись, что более детально они обговорят предстоящую операцию дня через два-три, Наталья, попрощавшись, вышла обратно в больничный коридор.
Выходя из больничного корпуса, Наталья медленно брела к автомобилю Дениса, голова кружилась от разнообразия сведений и ощущений. Внутри клубилась целая гамма противоречивых чувств: радость от известия о ремиссии сына смешивалась с чувством вины и беспомощности. Страх потерять контроль над ситуацией чередовался с иррациональной надеждой, что всё в конце концов разрешится благополучно.
По дороге к машине она лихорадочно перебирала версии. Никите никто не мог сообщить о смерти Лизаветы, попросту кроме неё самой этого сделать некому. Значит, причина отсутствия должна быть иной. Скорее всего, он действительно отправился прогуляться, встретиться с друзьями или просто отвлечься от больничных будней. Эта мысль приносила некоторое успокоение, хотя уверенности в безопасности сына всё равно не прибавляла. Негоже с его диагнозом в одиночку разгуливать по городу.
В следующий миг сердце Натальи словно застыло от льда противоречий. Мгновение — и оно вспыхивает мягким, согревающим светом радости: ребёнок цел, спасён, совсем скоро она вновь прижмёт его к груди, ощутив хрупкое тело на своих руках. Однако мгновение спустя светлая радость сменилась острой болью, раздирающей сердце пополам. Тяжесть вины опустошала её изнутри, выжигая всё живое. Как же случилось, что ей не хватило предчувствий и профессионализма, дабы не допустить трагедии? Зачем жизнь вновь заставляет выбирать между своими и чужими заботами? Горячие слёзы обжигали глаза, смешиваясь с презрением к себе самой, горечью и страстным желанием повернуть время вспять, исправить прошлые промахи, вернуть утраченные моменты.
За пределами салона автомобиля царила знойная духота летнего полдня. Денис лениво вытянул ноги, небрежно опершись затылком о подголовник. Он казался расслабленным, но редкие взгляды, украдкой скользящие по лицу Натальи, выдавали напряжение мужчины.
— Вы уверены, что поступили правильно, отказавшись от участия? — начал он, будто рассуждая вслух. — Проект важен многим людям, не только мне одному. Вас уважают, ваши знания необходимы миру...
В словах его звучала мягкая настойчивость, тонкая манипуляция — одобрение профессионализма, стремление вызвать чувство ответственности.
— Видите ли, инвесторам нужна конкретика, реальные доказательства прогресса. — Он мягко провел рукой по приборной панели, демонстрируя спокойствие. — Им важны четкость, прозрачность и итоговый результат. Именно вы способны привести проект к успешному завершению.
Его речь звучала спокойно, рассудительно, но в каждом слове таился подтекст: сотрудничество необходимо, отказать невозможно.
— Разумеется, произошедшее с вашим внуком — большая беда, горе неизмеримое. — Лицо Дениса приняло скорбное выражение, мимолетно отразив якобы искреннее сочувствие. — Но обстоятельства бывают разные, не стоит разрушать важную миссию из-за личной трагедии.
Денис намеренно выбирал формулировки, маскирующие крайнюю жестокость позиции. Со стороны казалось, будто он действительно сопереживает Наталье, но за внешней симпатией прятались лишь рациональное мышление и расчетливый эгоизм.
— Хотя формально я заказываю проект, это не освобождает меня от обязательств. Деньги, полученные вами, появились не из воздуха и нуждаются в отчетности. Вся наша деятельность контролируется множеством инстанций.
Теперь его голос приобрел оттенок угрозы, строгости, намекая на серьезные последствия отказа. Молчание затягивалось, становилось неудобным, Наталья колебалась, запутанная словами Дениса, уязвимая от потрясений последних дней.
Тот же в свою очередь решил не затягивать и воспользоваться моментом:
— Помогите мне проверить расчеты, схемы, документы. Может, там есть мелкие ошибки, несостыковки? — Он посмотрел на часы. — Всего несколько часов, дорога туда-обратно, пять-шесть часов максимум. А потом вы сможете свободно уйти, никто вас больше не побеспокоит.
Слова звучали вежливо, убедительно, без излишнего давления, но смысл оставался прежним: отказаться нельзя. Вопросительное предложение закончилось утвердительной точкой, как бы дико это ни выглядело.
Скрепя сердце, борясь с внутренним сопротивлением, Наталья уступила уговорам. Внутри отчаянно кричало предчувствие опасности, бессмысленности действий, но доводы Дениса мощным потоком обрушились на неё, сокрушив последние барьеры защиты. Опытный манипулятор, он искусно добился согласия.
Заведя мотор, Денис плавно направил машину на бескрайнюю загородную трассу, устремляющуюся вдаль, подобно реке, стремящейся к горизонту. Яркое солнце, поднимаясь высоко в небе, щедро заливало окрестные пейзажи золотом, играя бликами на полянах и верхушках деревьев. Жара накрывала землю тяжелым покрывалом, придавая природе особую вязкость и медлительность.
Время незаметно растворялось. Минуты тянулись лениво, растягивая путешествие до бесконечности. Монотонный рокот двигателя, мягкая вибрация кресла, жаркое марево за окнами постепенно убаюкивали Наталью. Веки сомкнулись, дыхание стало глубже, медленнее, и в конце концов сон властно вступил в свои права.
Денис бросил взгляд на лицо женщины, отмечая рассеянную улыбку, поселившуюся на её губах. Мужчина усмехнулся, испытывая удовольствие от успеха собственного плана. Аккуратно придерживая руль обеими руками, он уверенно вел машину, выбирая правильный путь среди редких дорожных знаков и виражей.
Высоко в небе светило полуденное солнце, деревья отбрасывали тени, маня прохладой. Дорога тянулась бесконечно, извиваясь меж живописных пейзажей, петляя и пропуская автомобиль сквозь леса и перелески. Настроение Дениса заметно улучшилось: задуманное развивалось согласно плану, цель близка. Скоро они окажутся в месте, где Наталья окажется полностью зависима от него. К тому же она в данный момент не видит дороги, не знает, куда он везёт её, и вернуться назад без его ведома у неё вряд ли получится. Теперь она в его власти, и отвертеться у неё уже вряд ли получится.
—————————
День промчался, словно штормовая волна — стремительно и тревожно. Как и было задумано, после обеда выдвинулись к автомобилю Васильченко, чей путь был прерван коварным проколом шины. Колесо, будто непокорного пленника, пришлось волоком доставлять на борт судна. Отдуваясь от жары и неблизкой дороги, затащили его в ремонтный отсек и торжественно вручили бортовому компьютеру, ожидая молниеносного решения проблемы.
Но вот тут-то и начались сюрпризы! Вместо простого и быстрого ремонта электронный умник решил углубиться в детальные рассуждения. По его мнению, следовало заменить материалы на нечто более совершенное и прочное. Такой поворот застал мужчин врасплох и вызвал искреннее недоумение.
Компьютер убеждённо настаивал, что благодаря предлагаемым изменениям колесо станет практически вечным — ни порезов, ни проколов, ни спущенных камер больше не возникнет. Остановить поток красноречия бортовой машины оказалось непросто, потому мужчины, устало махнув рукой, согласились.
Колесо действительно вышло идеальным — улучшенные материалы сделали его буквально бессмертным. Однако одна такая идеальная запчасть выглядела нелепо на фоне трёх обычных колёс, оставшихся в прежнем виде. Было решено отправиться за остальными тремя. Несмотря на палящее солнце и утомительные два с половиной километра пути, компания отправилась туда, где посреди заросшей травой лесной дороги одиноко притулилась машина капитана.
Возвращение стало ещё одним испытанием: потея и ворча, мужчины приволокли оставшиеся колеса на корабль, где компьютер быстро преобразовал их в точные копии первого образца. Очередной поход в лес уже сопровождался значительной ненормативной лексикой и упрёками в адрес капитана, который не мог напороться на камень где-нибудь поближе к кораблю. Спустя полтора часа машина вновь стала цельной, но тут раздались недовольства от Артёма:
— Почему, скажите на милость, Васильченко удостоился обновленных колес, а моя собственная колымага осталась с устаревшими деталями? Справедливость требовала немедленного вмешательства, и теперь все трое занялись демонтажем колёс автомобиля Артёма.
Компьютер снова возмутился, заявив, что скоро они начнут сбрасывать ему всю резину планеты. Пришлось долго уговаривать его, обещая ограничиться лишь этими четырьмя. Солнце уже клонилось к закату, когда вспомнили о бензине. Слив остатки топлива в канистры, также принесли на переработку.
На этом этапе терпение компьютера, видимо, подошло к концу. Он демонстративно притворялся глухим ко всем обращениям. Ант выразил недовольство таким поведением и предупредил, что избавится от капризного устройства сразу же по возвращении домой. Угроза подействовала незамедлительно, компьютер сдался и пообещал сделать столько горючего, сколько потребуется, оставив оригинальную формулу неизменной.
Только глубокой ночью, окончательно уставшие, мужчины наконец смогли позволить себе отдых.
Ева раскрыла глаза. Ант рядом с ней всё ещё крепко спал, беззаботно раскинувшись на постели. Среагировав на её пробуждение, в отсеке тут же зажёгся слабый свет, подобный солнечному зайчику, игриво пробивающемуся сквозь шторы. Стараясь не разбудить пилота, девушка осторожно поднялась и спешно оделась. Выйдя в коридор, на миг замерла: яркий свет буквально обрушился на неё, заставив прикрыть глаза ладонью. Перед взором тут же заплясали разноцветные искры.
— Свет приглуши, — попросила она, обращаясь к компьютеру. — И покажи, где выход.
Следуя указателям на панелях периметра, девушка миновала извилистый коридор и вышла на поляну.
Солнце только начинало показываться из-за горизонта. Утро пахло сыростью и зеленью, ароматом мокрых листьев и утренней прохлады. Первые робкие лучи, пробиваясь сквозь туман, освещали мелкие капли росы, сверкавшие, словно миллионы маленьких зеркал. Влажный воздух наполнял лёгкие, даря ощущение свободы и свежести. Лес просыпался постепенно, просыпались насекомые, заводили свои первые трели птицы... Каждое дуновение ветра сопровождалось шорохом листвы, создающим неповторимый ритм природы.
Девушка стояла неподвижно, впитывая в себя всё великолепие этого момента. После неспеша направилась к ручью, игриво журчащему поблизости. Вода была холодной, и, умыв лицо, она почувствовала, как бодрость разливается по телу, заряжая энергией и даря невероятно хорошее настроение. Прямо по центру поляны мирно стояли две машины — одна принадлежала капитану, другая — Артёму. Колёса машин выглядели какими-то особенными. Поверхность шин оказалась гладкой и слегка шероховатой одновременно, напоминая кожу тонкую кожу. На ощупь материал был тёплым и упругим, словно живой организм. Ева провела ладонью по покрышке, ощутив особую энергетику и тепло, исходящие от неё. Такое ощущение, будто этот материал обладает способностью адаптироваться к условиям окружающей среды, обеспечивая идеальное сцепление с дорогой и амортизацию.
Поразмыслив ещё немного, девушка направилась обратно к булыжнику, который уже стал до боли родным и знакомым. Подойдя ближе, она приложила ладонь к камню, и тот мгновенно откликнулся, обретая контуры корабля. Дверь бесшумно открылась, приглашая её войти.
Ева шла по узкому корабельному коридору, каждый шаг отдавался эхом в пустоте помещения. Воздух пах озоном, словно предвещая наступление перемен. Едва пройдя мимо пары отсеков, девушка вдруг остановилась — впереди раздавались негромкие голоса. Артём и Динка, увлечённые жарким обсуждением какого-то важного, по их мнению, вопроса. В голосах слышались нотки напряжения и волнения, что навевало чувство тревоги.
Не желая нарушать их разборки, Ева тихонько отступила назад и вошла в первое попавшееся помещение. Внутри оказалось большое количество компьютерных терминалов и видеоэкранов. Панели мерцали тусклым голубоватым свечением, создавая причудливую игру теней на стенах. Ева присела на высокий табурет, чувствуя странную тяжесть внутри. Здесь царил покой, привычная атмосфера ставшего таким родным корабля окутывала теплом, но почему-то сейчас всё казалось чуждым и непривычным. Будто она наблюдала это всё впервые.
Тихий вздох вырвался из её груди. Почему возникло такое щемящее чувство грусти? Ведь она ещё не раз вернётся сюда. Или... может быть, сегодняшняя ночь стала последней, проведённой на борту? Эта мысль заставляла сердце сжиматься от боли.
Решив не погружаться дальше в мрачные настроения, девушка решительно встала и направилась будить пилота.
— Покажи мне, как пройти к пилоту, — Ева старалась говорить уверенно, но голос всё равно предательски дрожал.
Машина тут же спроецировала указатели на стенах просторного коридора. Проходя отсеки и ответвления, Ева в который раз поражалась истинным размерам космического судна. Со стороны леса булыжник не казался настолько уж огромным. Большой, конечно, но не настолько, чтобы вместить в себя такое количество отсеков и коридоров. Оптическая иллюзия? Обман... Ибо нечего совать нос куда не следует... Довольно символично...
С подобными упадническими мыслями добралась до центральной части и остановилась. Ант уже ждал её в просторной кабине своего корабля, что-то настраивая на приборной панели уверенными движениями рук. Его невероятные серые глаза лукаво блеснули, встретившись с её взглядом.
Васильченко тем временем завершал проверку своего автомобиля. Спустя полчаса все собрались на поляне, готовые отправиться навстречу новому дню. Когда оба автомобиля негромко затарахтели, заполнив пространство звуками двигателей, никто не проронил ни слова. Машины медленно двинулись вперёд, постепенно исчезая среди деревьев, оставляя позади яркие блики рассветных лучей.
—————————
Егор сидел посреди вычищенной комнаты и пытался размышлять логически. Пытался, потому что на голодный желудок мысли ни в какую не желали оставаться в голове и разлетались, словно испуганные птицы, кто куда. Первое, что пришло ему в голову, это позвонить. Звонок — и завтра утром ему привезут сюда ровно столько еды и прочих прелестей жизни, что размышлять далее, чем ему прокормиться, больше не придётся. Связь тут есть, он проверял. Но очень уж не хотелось ему афишировать своё местонахождение. Непременно начнутся ненужные ему вопросы — зачем он тут и не заболел ли часом. Да и местные могут выведать, что никакой неизлечимой болезни у него нет и в помине, и следом доложат об этом Виктории. Весь план тогда коту под хвост полетит, плакало волшебное «масло», плакали деньги, за него вырученные. Нет, этот вариант отпадает сразу. Сходить ещё раз к Марине и попросить снова еды? Гордость была против. Да и при воспоминании о мерзкой клейстероподобной каше тут же передёргивало. Время всего четыре вечера, и если последовать сейчас совету Марины и пройтись по поселению, может, что и выгорит... В конце концов, начинать когда-то всё равно придётся. Не раздумывая далее, Егор поднялся со стула и решительно шагнул во двор.
Шагая по узким тропкам посёлка, Егор встречал множество местных жителей. Одни из них торопливо шли мимо, сосредоточенные и замкнутые, с глубокими тенями под глазами, будто потерянные в собственных мыслях. Другие бродили мелкими группами, весело переговариваясь и жестикулируя. Среди них попадались и совсем придурковатые люди, но крайне редко, передвигались они очень медленно и как-то бессмысленно. Встретилось также несколько совсем юных юношей и девушек, взгляды которых говорили о полной отрешённости от реального мира.
Ему бросилось в глаза, что многие взрослые здесь слишком моложаво выглядят, кожа гладкая, глаза яркие, но в глубине их таилась жуткая печать усталости и бессилия. В некоторых домах встречались группы людей, слишком явно смахивающих на классических сектантов, машинально повторяющих одни и те же ритуалы: кто-то переливал жидкость из стакана в стакан, другой бессмысленно ходил кругами, третьи стояли столбами, глядя в одну точку. Ещё одна группа занималась не менее интересным делом, механически массируя кожу и мышцы рук, будто проверяя их на прочность.
Эти картины наводили ужас и одновременно притягивали внимание. Прямо посреди широкой дороги встретившийся низкорослый мужчина неожиданно схватил Егора за рукав и заговорил с ним отрывисто и быстро, перечисляя цифры, называя имена каких-то людей. Другая женщина недалеко от колодца раскачивалась из стороны в сторону, напевая песню, состоящую лишь из трёх слов, повторяемых бесконечно. Эти проявления навевали образ коллективного помешательства и заставляли волосы нервно шевелиться на затылке.
Наконец Егор обратил внимание на невысокий домик неподалёку, расположенный немного обособленно. Заборчик вокруг участка был выкрашен свежей зелёной краской, крыша покрыта свежей соломой, видимо, недавно обновлённая. Стекла в окнах чистые, рамы аккуратно покрашены, а изнутри пахло приятно и вкусно. Решив попытать счастья, Егор подошёл к воротам и нерешительно постучал.
Щёлкнул замок, и на пороге возник мужчина среднего возраста, плотного телосложения, с густыми волосами и короткой бородой. Взгляд его был тяжёлым, губы кривились в лёгкой ухмылке.
— Ты чего тут? — глухо спросил он.
— Хочу заработать еду, — искренне ответил Егор, желая произвести хорошее впечатление.
— Энергию потратить желаешь? — вновь спросил мужчина, словно проверяя реакцию гостя.
Егор кивнул, внутренне готовясь к нелёгкому труду.
— Новенький, значит? — хозяин подозрительно осмотрел парня сверху донизу.
Егор снова кивнул, понимая, что ситуация приобретает некий неоднозначный характер.
— Давай, пойдём, — мужчина махнул рукой и повёл Егора в свой огород.
Там лежала старая железная лопата с почерневшим от времени черенком. Мужчина указал пальцем на довольно большой кусок земли.
— Тут надо вскопать, — сухо распорядился он.
Лопата оказалась неподъемно тяжелой, и спустя десять минут Егор стёр ладони до мозолей. Земля сопротивлялась, словно и не хотела вовсе позволять человеку вторгнуться в её недра. Трудился Егор долго, часа три, орудуя лопатой, согнувшись в три погибели, в прямом смысле подыхая от жажды и голода. Пот градом стекал по лбу, спину ломило невыносимо, руки дрожали от перенапряжения.
Когда работа была наконец закончена, Егор, еле переставляя ноги, вернулся к дому и постучал в дверь. Хозяин открыл, быстро оценил состояние работника и удовлетворённо кивнул.
— Молодец, неплохо потрудился, — похвалил он, вставляя в руки Егора полиэтиленовый пакет с надписью «Манная крупа».
— Спасибо, — слабо промычал Егор, принимая подарок.
— Иди-ка отдохни, — посоветовал мужчина, демонстрируя, что разговор окончен.
Вернувшись в свой дом, Егор буквально рухнул за порог, тяжело дыша и прижимая к груди заветный пакет с манной крупой. Голодная слабость буквально сковала тело, но осознание, что впереди ожидает новая проблема, дало ему значительный пинок под зад, заставляя подняться и взглянуть трезвым взглядом на реальность текущего бытия.
Приготовить манку оказалось не так-то просто. Печка, находящаяся в прихожей, требовала растопки, а для этого нужны были дрова. Осмотрев помещение, Егор обнаружил, что запасов топлива нет. Во дворе обнаружилось несколько крупных чурок, явно предназначенных для раскола, и тяжёлый топор-колун. Безучастно осмотрев этот нехитрый материал, мужчина едва не взвыл.
Собрав остатки энтузиазма, он, едва держась на ногах, принялся за дело. Топор оказался огромным и абсолютно неподъёмным. Каждый удар по деревянной чурке отзывался резкой болью в мышцах, позвоночнике и суставах.
Как только последняя чурка была расколота, и куча мелких поленьев легла рядом, Егор с трудом возвратился в дом. Сухие ветки и щепки пошли на растопку, а крупные куски стали основой для полноценного огня. Через полчаса в печи загудело пламя, а комната наполнилась теплом и приятным запахом горелой древесины.
Теперь наступила очередь приготовления пищи. Единственной посудой, доступной в доме, была алюминиевая кастрюля с примятым боком. Ссыпав в неё манку и долив воды, поставил на плиту. Варил он без специй, масла и сахара, поскольку ничего подходящего не нашел. Постоянно думая о том, что скоро сможет утолить голод, он боролся с соблазном съесть варево полусырым.
Тем временем его мысли то и дело возвращались к пузырьку с «Маслом», что он получил от Виктории. Может, стоит попробовать? Глядишь, легче станет? Но рациональная сторона его сущности всё же брала верх: проверять на себе было глупо и рискованно. Егор оставил подобные мысли в покое и сосредоточился на манке. Результатом его кулинарных способностей стала водянистая вязкая масса, несъедобная на вкус и более чем жалкая с виду. Но голод победил, и Егор жадно съел всё до капли, отправляя в рот ложку за ложкой. Окончив трапезу, почувствовал невероятное облегчение, после чего уполз на кровать, ощущая, как тело отказывается ему подчиняться.
Последний взгляд перед сном упал на потолок, украшенный разводами старой штукатурки. Последняя же мысль была о том, что завтрашний день обещает быть таким же тяжелым и бессмысленным... Сон пришёл мгновенно, обволакивая его, словно тёплый плед, обещая кратковременное спасение от тягот бытия.
Продолжение следует...