«Отец умер рано - в 35 лет.

Мне тогда было 7, сестрёнке Верочке — 5. Папа очень долго хворал, я даже не помню его дома: мы с мамой всё время ходили к нему в больницу и я для него набивал табаком папиросные гильзы Он умер от туберкулёза... Мама была бухгалтером, подрабатывала в двух-трёх местах, жизнь была непростой. Но ни разу я не слышал, чтобы мама завела разговор о каком-нибудь «дяде» или «новом папе». Думаю, сознательно отказалась от личной жизни. Мама старалась, чтобы у нас с сестрёнкой всё было не хуже, чем у других, чтобы одежда была не просто заштопана, но было и что-то новенькое. Не один раз я прекращал участие в дворовых затеях, вспомнив в последний момент, что, если порву штаны, мама сильно расстроится. Штаны были одни... Мамы не стало в 50 лет. всю жизнь она посвятила нам с сестрой. Мама успела увидеть меня и на сцене, и в кино, я запомнил ее, как очень доброго, внимательного человека.
Моя первая роль - Виталий Ромадин в спектакле Ленинградского театра юного зрителя "Тебе посвящается". В ту пору я был студентом второго курса студии при ТЮЗе. когда я поступал в студию, волновался страшно! Но мой будущий учитель Зиновий Корогодский поверил в меня. потом мне рассказывали, как после экзаменов коллеги спрашивали Корогодского: "Зачем вам ЭТО?" Его вера в меня во многом помогла тогда и всегда помогала. Зиновий Яковлевич был гениальным педагогом, который открывал нам, студентам — нас, и, в частности, мне — меня.
В профессии, на мой взгляд, многое зависит от того — насколько ты способен сохранить веру в то, во что единожды поверил. У моего учителя есть замечательная книга «Начало», в которой он говорит, почему так важно «начало». Правда, можно иметь «начало», но утратить с ним связь, даже освободиться от него. «Начало» вбирает в себя самые сокровенные, душевные, сердечные мотивы, и важно, чтобы с возрастом не было разрыва».
Георгий Тараторкин