- Твоего города нет и больше не будет никогда. Это не Мариуполь. Там порт, заводы. А кому нужна Авдеевка без Коксохима (бывшего комбината-гиганта. - Авт.), сама посуди? Возвращаться нам некуда, остались бомжами, - причитали в трубку мои друзья, выехавшие от линии фронта подальше.

Я слушала их и не спешила соглашаться, но и спорить не хотелось. Хотелось говорить фактами — вот тут восстанавливают, вот тут завезли стройматериалы, а вот тут вручили ключи жителям и, желательно, увидев это собственными глазами.

ПРИВЕТ ОТ ПАПЫ

Такая возможность выдалась у меня, когда я в Москве записалась волонтером в ряды добровольцев, поехавших восстанавливать дома в Авдеевке. Айтишники, блогеры, бизнесмены и даже космонавты становились на время в моем родном городе кровельщиками и плотниками, причем работая за простое человеческое «спасибо». Подумалось, что Донбасс вполне мог бы стать новым «БАМом», объединяя людей со всей России и возвращая сакральные смыслы тем, кто их утратил.

Днем мы возили горячие обеды бригадам строителей и, пока они ели, я смогла дойти до домов своих родителей, в которых не была уже 10 лет. Или в том, что от них осталось.

Ворота нараспашку, вывернутая плитка и забитые фанерой окна. Жилищу отца в частном секторе Авдеевки еще повезло, на месте соседнего дома вообще огромная воронка, в которую может поместиться весь дом целиком с крышей. Здесь шли жестокие бои, нет ни одного не пострадавшего дома.

Я помню этот двор цветущим, здесь мы отмечали все праздники, стол накрывался накрахмаленной скатертью и на нем чего только не было, приходили друзья и соседи, пели песни и расходились за полночь. Теперь здесь пел песню лишь ветер.

Настоящий сюрприз ждал меня внутри разоренного дома. Нахожу фотоальбом, где я, еще тонкая и звонкая, рядом с отцом. Найденный фотоальбом – дороже любых сокровищ.

А в дальнем углу шкафа — елочные игрушки. Я разматываю старые газеты, в которые завернуты стеклянные сокровища, на них дата - 2014 год.

ПЯТЬ ЕЛОЧНЫХ ИГРУШЕК В ГАЗЕТКЕ

В тот год в моей семье не было денег не то, что на новогодние подарки, но и на худо-бедно накрытый праздничный стол. Мы уехали из Авдеевки, захваченной ВСУ, в сентябре 2014-го. И 2015-й встречали на съемной квартире в Донецке.

Сейчас кажется все это было не с нами.

Да и было ли?

Многомесячные долги по зарплате в университете, ежедневные обстрелы Донецка, под которыми мы привыкли ходить в школу и на работу, а еще вкус гуманитарки. Помню, что продуктовый набор состоял из муки, подсолнечного масла, пары банок консервов, кислого джема и пачки макарон. Макароны были серого цвета, но зато их было много. Этот пакет выдавался на весь отдел из четырех человек, а мы договаривались – кому что. Мой начальник отдавал мне свою долю, мотивируя это тем, что он - пенсионер и получает паек от бежавшего из Донецка олигарха, фамилию которого сегодня тошно произносить.

- И не хочу слышать возражений, у тебя двое детей, да еще и квартиру снимаете. Так что без благодарностей, давай, - прерывал он мои робкие попытки отказа.

Вот в один из предновогодних дней я брела с работы, рассуждая что купить: кусочек мяса на праздники, выкроить детям на подарки или растянуть на несколько дней на самое необходимое: хлеб, молоко и главное – не влезть в долги.

И тут на глаза мне попался мужичонка, продававший на остановке сосновую лапу. Огромную! Если такую поставить вертикально, то настоящая сосна получится, пусть и немного горбатая. Мы немного поторговались, и лапа-елка была моей.

Тут же, неподалеку, старушка продавала елочные украшения. Такие были в моем детстве и от них таким родным повеяло! Два шарика со сколами, две потертые сосульки и девочка в пуховом платке на прищепке. Надо ли говорить, что я не устояла. Пять заветных игрушек в газетке стали моими.

Ведь все наши украшения остались в Авдеевке.

С тех пор многое изменилось, но у меня неизменная новогодняя традиция – покупать пять старинных игрушек в память про тот 2014 год. Никакого пластика и новодела! В них нет накопленной за много лет энергии радости, нет той праздничной намоленности, которая есть в игрушках, что помнят нас еще маленькими и верящими в Деда Мороза. Поэтому и елка у меня получается одухотворенная.

КТО-ТО ДОЛЖЕН БЫЛ ВСТРЕЧАТЬ НАШИХ

Из прошлого меня вырывает автоматная очередь – сбивают украинский беспилотник. Эти птицы смерти залетают сюда все реже, но еще случается.

В одну из поездок удается попасть на поселок Химик — так мы, авдеевцы, называли новую часть города, где стояли многоэтажки. Теперь многоэтажки преимущественно лежали. Среди них лежал и дом моей мамы. Ее панельку я даже опознала не сразу. Дом мамы будто разрезали вдоль гигантские ножницы, которым под силу резать бетон.

- Юля, я не могу тебя просить, но вдруг получится. Побывай на руинах моего дома. Может хоть что-то получится найти. Какие-то фото альбомы, обрывки прошлого. Хоть что-нибудь, - стоит в ушах просьба мамы.

Но входить мне некуда – подъезда просто нет. А когда я в попытке запечатлеть это на фото, поскальзываюсь и падаю на ранее сломанную руку, понимаю – это знак, ходить туда не следует, возможно саперы успели пройти все дома.

- Юлька! Это ты? Какими судьбами? – вдруг слышу я знакомый голос. Передо мной заросший щетиной, в рабочей спецовке, мой знакомый – Владимир. С его женой Оксаной мы проводили в одной из авдеевских школ тот самый, легендарный, референдум 2014 года о независимости Донбасса от Украины.

Она была председателем, а я – заместителем. Времена, опьяняющие всех надеждой! В отличие от меня, семья Оксаны не уехала из Авдеевки.

Оказалось, Володя восстанавливает многоэтажки вместе с другими авдеевцами и строителями из Челябинской области, которая взяла «под крыло» мой город, а Оксана помогает решать гуманитарные вопросы в старой части Авдеевки.

- Господи! Вова! Как вы выжили тут? Да если бы ВСУ узнали, кто твоя жена, вам бы конец, - обнимаю пропахшего табаком и пылью земляка, которого не видела 10 лет.

- Кто-то должен был встречать своих, - философски замечает он, пытаясь перекричать гул генератора.

Иду посмотреть, как с ноля создают квартиры авдеевцам. Суббота, но работа кипит. Дом еще окружен строительными лесами, а в квартирах уже - новые двери, окна, батареи, трубы и бойлеры, на полу в кухне – свежая плитка, вскоре установят ванны, раковины, унитазы, они дожидаются своего часа в коробках.

Шах и мат, пессимисты! Авдеевке быть.

- Моя квартира разрушена, - говорит напарник Володи Евгений, - живем пока с семьей в Ясиноватой, а тут работаем почти без выходных. Сейчас делаю чужие дома, надеюсь, и до моего очередь дойдет.

А, я пользуюсь случаем, бегу еще на один адрес. Вообще личка моя ломится от просьб земляков посмотреть чью-то квартиру, найти что уцелело, сфотографировать. Ведь город пока закрыт, фронт близко. Но наши войска уверенно движутся и, думаю, к весне, к лету город откроют. А пока такие – как я, как разведчики, прорываются в родной город, чтобы дать весточку тем, кто пока не может приехать. Выполнить все просьбы земляков просто невозможно. Но одну квартиру я все же посмотрела. Причем без просьбы ее хозяев.

САНТА И КУКОЛКА КАТЯ

Это была квартира моего друга Коли. У нас была настоящая чистая дружба с катанием на лыжах, разговорами по полуночи, шутками, понятными только нам. Когда я стала студенткой, Коля верно встречал меня с электричек. Он знал, что я очень голодна и всегда ждал с каким-нибудь сюрпризом. Те Марсы-Сникерсы в 90-х были настоящей роскошью! Я не задумывалась, как это удавалось ему, никогда не сидевшему на шее у родителей, где-то найти деньги, где-то подрабатывать. Мы выросли и жизнь нас разнесла своим течением – оба женились-разводились, растили детей, но когда случайно встречались, город-то у нас маленький, всегда радовались встрече.

А потом он пошел в ополчение, взял позывной Санта. Только передал через родителей заявление на работу: «Прошу предоставить отпуск без содержания для исполнения гражданского долга по защите Родины».

Санта воевал под Снежным, отстоял город вместе с батальоном «Спарта». 16 июля 2014 года их кинули под Мариновку возле Саур-Могилы. Был страшный бой. Парни не давали ВСУшникам отрезать ДНР от границы с Россией. Колю прошили осколки, когда он пытался выпрыгнуть из БТР...

Вскоре отец Коли попал в плен. Раздавленный потерей сына, он сказал что-то непочтительное ВСУшникам, проверявшим документы а блок-посту. Те пробили по базе, чей он отец, избили старика и забрали. Отца уже нет на свете, осталась только мама – тетя Зоя.

Нахожу Колин дом, он ранен, но не смертельно. Когда-нибудь и до него дойдет очередь восстановления. Я спешно фотографирую остатки комнат, кухни, коридора. Тут, похоже, был пожар, но кое-что уцелело. Отправила фото Колиной маме и вдруг в ответ от нее получила сообщение:

«Юля, БОЛЬШОЕ спасибо за фото. Колина комната не сгорела: и диван, и стол, и шкаф с книгами на месте. Но главное - кукла Катя на диване. Я, когда последний раз выезжала из Авдеевки, куколку завернула тепленько и сказала: «Стереги квартиру и жди меня». Может это покажется смешным, но для меня это мистика. Этой куколкой играл в раннем детстве Коля, он и назвал Катей. Ей - 47 лет. И она, как талисман нашей семьи».

Я открыла фото и обмерла. И правда, на диване лежала целая и невредимая куколка, спеленутая одеялком, ее даже не сбросило на пол взрывной волной. А я и не заметила, когда в спешке делала фото. Получается, Коля защищал всех нас и Катю. А Катя защитила его комнату.

Накануне нового года в Авдеевке установили елку. Для всех жителей Донбасса это больше, чем просто символ праздника, это знак возвращения к мирной жизни. Глава ДНР вместе с местными жителями украсил эту елку игрушками и среди украшений был шар с надписью «Авдеевка». Его сделала моя землячка Людмила Клева, она предложила украсить елки в ДНР игрушками с названиями уже освобожденными городами Донбасса.

Только столица ДНР, Донецк, будет без елки... И местные это понимают, ведь в прошлом году именно в новогоднюю ночь ВСУ обстреляли центр города. Но, когда врага отодвинут еще подальше, то и правда было бы неплохо украсить главную елку Донбасса шарами с именами всех возвращенных в Россию городов.

Автор: Юлия АНДРИЕНКО

Геополитика