ОДНО ОДИНОЧЕСТВО НА ДВОИХ...

"Вот оказывается, что такое одиночество? -думала Тамара Павловна,
-Я в доме не одна, а по сути -я одна.
Иной день даже слова друг другу не скажем. А ведь прожили столько лет вместе , детей вырастили. Всякое бывало, как говорится: жизнь прожить -не поле перейти, а однако семью сохранили, а сейчас думаю-зачем? Чтобы каждому сидеть в своём углу? Вот только углы нас и связывают, углы трёхкомнатной квартиры, а больше ничего не связывает."
Когда Тамара работала, она почти не замечала одиночества, оказывается её семья была на работе, а вышла на пенсию и вот, готова выть от одиночества. Что, опять на работу идти? Нет, не может она, здоровье подкачивает и силы уже не те

ШАПКА...

Его сняли с поезда и привели в детскую комнату милиции.
Куда и зачем он хотел уехать, он не сказал, да, наверное, и не мог сказать, лишь бы уехать, а куда — не все ли равно. Возвращаться не хотел и упорно отказывался назвать фамилию и адрес родителей, как и свое имя. «Не скажешь — отправим в колонию», — пригрозили ему. А хоть и в колонию, только не домой. «Пускай посидит, тогда разговорится», — решил дежурный и другим запретил трогать мальчишку: может, у парня стряслась беда, мало ли, бывает и так. И вот он сидел и, поджимая губы, упрямо молчал, вперив широко раскрытые голубые, с застывшей в них тоской и болью, не по-детски серьезные глаза куда-то в пространство перед собой, — этак

ОСТАНЬСЯ...

— Мам! Мама! — девятилетняя Надежда, стоя на улице в чавкающей грязи, все ждала, что мать высунется в форточку. — Мама!
— Чего тебе? Орешь и орешь, а отец спит!
— Мам, я погуляю?
— Гуляй. Уроки проверю вечером, учти!
— Угу!
Надя, подбросив портфель и ловко поймав его, вприпрыжку побежала на площадку. Там уже собрались ее одноклассники.
Мать мельком глянула на удаляющуюся дочку, вздохнула и пошла на кухню, готовить обед для мужа...
... Надя до восемнадцати лет жила с матерью и отцом в поселке. Там у них была комната в бараках. Родительская кровать, Надина раскладушка, буфет со скрипучими дверцами, стол у окна и гардероб. Да там всё было скрипучее. Сам дом, казалось, колыхал

Я ТЕПЕРЬ ЖИВУ С ТОБОЙ!

— Ну, Лизок, чего, поехала что ли? – Степан вышел в прихожую, допивая на ходу чай.
Из чашки свисал хвостик его любимого черного, байхового, с чуть заметным ароматом чернослива…
— Ты когда научишься в заварник чай сыпать? Да ты знаешь, что в эти пакетики кладут? – Лиза застегнула молнию на сапоге, выпрямилась и с упреком посмотрела на мужа. — Вот как тебя оставлять?! Ведь как дите малое! Смотри, Степка, кухню не спали! Цветы поливай, не забудь — розу через день, фикус раз в неделю, а вот…
— Да помню я всё! Не волнуйся ты так! – Степа подмигнул.
— Нервничаю я что-то… — Лиза вздохнула и уселась на табуретку. — А ну как не примут, не возьмут… Не понравлюсь я им. Ну, бы

СВОЙ ПУТЬ...

— Ну Ирочка… — ныл в трубку Виктор, причмокивал, потом замурлыкал:
— Ну ты забери меня отсюда, а?.. Мне плохо очень, одиноко и так чего–то тоскливо… Ты приезжай, Ириш…
На фоне его плаксивого голоса ухали басы, слышался громкий смех, звон стекла и женские крики.
Ирина, отодвинув трубку от уха, поморщилась.
— Вить, я не могу. Позвони Маше, она твоя жена, пусть и забирает.
— Ирочка! Девочка моя, ну мы с Машкой поругались, я в клубе… Надрался я, Ир, по–страшному… На ногах не стою…
— Вызови такси! — Ира повернула ключ зажигания, переключила телефон на громкую связь и вырулила со стоянки в переулок. Рабочий день закончен, еще один нудный, монотонный день, завтра суббота, значит,

ЗАЧЕМ ТЫ ЕМУ НУЖНА?

Сегодня на карточку перевели зарплату, тридцать шесть тысяч. Анна шла домой в хорошем настроение:
«Обычно, меньше выходит, а в этом месяце, вместе с авансом, больше сорока вышло. Это начальник пять тысяч премии выписал. Так я в конце месяца два дня по две смены отработала, - невольно посмотрела на свои руки. – Какие страшные! Чугун въелся, уже не отмоешь. У всех женщин в сорок маникюр на пальцах, а у меня порезы. Так всю жизнь сверловщицей и проработаю. Что поделаешь? Дочь-то поднимать надо. Она первый курс института уже окончила. Другой дорожкой в жизни пойдёт. Будет в отделе работать. Замуж выйдет. Я всю жизнь без мужа прожила. Так пусть хоть дочь счастлива будет».
На

Я медленно сползала вдоль стеночки,

зажимая себе рот руками.
Главное, простите, не заржать на всю округу и не спугнуть. Муж не любил, когда его заставали в каких-то смешных ситуациях, ведь он же брутальный.
Поэтому я тихонько заглядывала в ванную комнату, насладившись увиденным, отворачивалась за стенку и …
Наверное опять буду икать от смеха, сил уже не было.
— Если ты хороший котик, скажи мяу…
Если ты отличный котик, скажи мяу…
Если ты любимый котик, скажи мяу…
Муж тихонько пел, при этом мыл нашего кота. Обычно зверина сопротивлялась, царапалась, кусалась и орала, но тут, то ли ему нравилось, как ему поют, то ли шок — это по-нашему.
— Мы помоем тебе спинку, скажи мяу…
Мы помоем тебе лап

В МАРШРУТКЕ...

Каждое буднее утро было похоже на предыдущее. Завтрак с запекшейся до жесткой корочки яичницей, кусок хлеба, накрытый добрым, толстеньким кругляшом колбасы, и чашка чая. Виктор не любил кофе. Он казался ему слишком резким, бьющим по вкусовым рецепторам и как бы смывающим всю прелесть утренней рассеянности.
Быстро помыв посуду и собравшись, Виктор выбегал из подъезда. Нужно было успеть на маршрутку, идущую до города. Очередь на нее загибалась и тянулась вдоль тротуара, словно выползшая из зоопарка змея. И все здесь уже были "своими". "Голова" очереди - это встающие раньше всех две женщины. Они отводили детей к закрытым дверям сада и бежали на работу. Малышня в это время развле

НЕ КО ДВОРУ...

-Жень, я тут бараночек напекла. Ты дай Коленьке, пусть погрызет! – Любовь Викторовна вжикнула молнией хозяйственной сумки и вынула оттуда пакетик с самодельными баранками. Она виновато протянула их дочери и улыбнулась. – Не знаю, уж, как получилось. Вроде вкусно.
-Мама! – Женя раздраженно вздохнула.- Ты, небось, туда и сахар положила, и дрожжи. А у Коли аллергия. Ему только особые продукты можно!
Молодая мать выхватила из рук Любови Викторовны грустно шуршащий пакетик и бросила его на стол.
-Нет, что ты! Я помню, что нельзя. Я рецепт нашла специальный! – старенькая, чуть сгорбленная и от того как будто постоянно удрученная заботами женщина в цветастом, чуть простоватом, с т

ВАЖНЫЕ МЕЛОЧИ...

Свой юбилей Алевтина хотела праздновать в кафе, а что, имеет право. Пятьдесят лет, полувековой рубеж, поворот на новую жизнь. "На новую?-усмехнулась своим мыслям Аля,-Какую новую? Наоборот, старую жизнь, старость не за горами."
-Ты больше ничего не придумала?-возмутился Иван,-Это в какую копейку нам выльется твой юбилей? У нас что дыр мало, куда нужны деньги? Нам нужно крышу перекрыть, машину бы поменять на более новую, а ты юбилей в кафе праздновать надумала. Вот смотрю на тебя и диву даюсь, вроде бы намедни полтинник исполнится, а ума у тебя, как у подростка, спустить деньги на сомнительную прихоть.
Алевтина слушала нравоучения мужа , а сама думала, ну вот почему она стол

ТЁТКА...

Мать суетилась на кухне, она жарила, парила, пекла и при этом что-то тёрла, протирала пыль, суетилась.
Юля тихонько вошла, поставила портфель, села на стул.
-О, Юлька привет, вовремя ты, давай, переодевайся, дочь, надо помогать.
-Что-то живот болит, мам.
-Чего он у тебя болит?
-Не знаю, - Юлька подняла плечи вверх, - сильно болит.
-В школе мож чего съела, - мать суетилась, с лёгкостью прыгала на стул, со стула, всё у неё в руках горело, - переодевайся, что сидишь, тётка приехала из города, вечером в гости придёт.
-Мне то, что с того? - Юлька сидела насупившись.
-Как чего, не слышишь? Тётка говорю из города приехала, придут в гости.
-Мам, мне она не тётка.
-И что теперь, он

НЕНУЖНАЯ СТАРУХА...

Варвара Степановна вошла в свою комнатушку и заплакала. Перед невесткой она держалась, старалась не показывать ей свою боль и обиду, а вот тут, перед иконами, она становилась на колени , молилась и просила:
-Господи, прибери меня Господи. Прости, что жалуюсь, но нет моей мочи терпеть такую чёрную ненависть. За что Господи ты даёшь мне такие испытания? Забери меня к Феденьке и Саше, там моё место. Там , с моими родными, а здесь я ненужная, чужая старуха.
Молитва успокаивала Варвару Степановну, она ложилась на свой продавленный диванчик, укутывалась шалью и вспоминала ту жизнь, ту счастливую жизнь, когда все были живы и все были счастливы.
Их безмятежная жизнь длилась до см

ПРИДАНОЕ...

Полина своё приданое собирала с двадцати трёх лет, как только пошла работать.
Каждую зарплату покупала что-то и девчонкам с которыми она работала в отделе "Стандартизации," рассказывала с восторгом и в красках что она купила и зачем.
В отделе где работала Полина коллектив был чисто женским и любопытным и иногда кто -то спрашивал:
-Поля, а ты что скоро замуж выходишь?
-Пока нет, но обязательно выйду.
-Ну когда выходила бы замуж, тогда бы всё и купила. Сейчас всё можно купить, лишь бы деньги были,- говорили одни.
Другие говорили:
-Полина, самое лучшее приданое -это деньги.
Но у Полины на этот счёт было своё мнение:
-Я не хочу всё второпях, да в попыхах покупать. Мне нравиться поку

Я ЗДЕСЬ НИКТО...

Елена, когда сын женился, обрадовалась. Но радость ее продлилась недолго. Невестка оказалась с сюрпризами.
Сыну Елены Алеше уже было под тридцать И он как будто бы даже и не думал о женитьбе. Он редко куда ходил. Все только дом и работа.
Все вечера просиживал за компьютером. Елена видела, что он играл в какие-то игры. Но он говорил. что работа нервная, нужно как-то стресс снимать. Что он не только играет за компьютером , но и работает, так как на работе не успевает все сделать.
Алеша у Елены был один единственный сын. Никого у нее кроме него не было. Родственники были, но все жили очень далеко от нее. Муж привез ее в этот южный город из далекой Сибири. Он серьезно заболел

ДЕШЁВКА...

Соня была рада, что нашла работу с такой высокой зарплатой. Она даже не могла надеяться, что её труд может так оплачиваться. Ей казалось, что её не примут на эту вакансию, так странно смотрел на неё заместитель директора , проверяющий её профессиональные достоинства. Соня понимала, внешне ему она не очень нравилась, а конкретнее, совсем не нравилась. Глядя на нарядных женщин, которые попадались ей здесь на глаза, она понимала непонимающий взгляд заместителя директора. Соня видела и чувствовала, ему очень хотелось сказать ей " нет", но изучив её послужной список в трудовой книжке, был удивлён:
-Двенадцать лет на одном месте и за эти копейки? Что ж вы Софья Павловна так низко цените

БЕГЕМОТИХА...

-Мама, ну что за имя ты мне дала. На всю жизнь издевательства с таким именем. Ненавижу его, только и слышу Лушка-галушка.
-Ну что ты доченька, Лукерья-это так красиво, имя редкое.
Твою прабабушку звали Лукерьей и прожила она с этим именем счастливую жизнь и ты будешь счастлива, а означает оно "сладкая, сахарная". Вот какое у тебя имя, знать и жизнь твоя будет сладкая,- успокаивала дочь Клавдия Ивановна.
-Да конечно, сладкая. Что такое мама говоришь? Я толстая и некрасивая и кличут меня или Лушка-галушка или "бегемотиха", какая уж тут сладкая жизнь, одна обида.
-А ты не серчай доченька, обидчикам в ответ только улыбайся, а им на улыбку и сказать будет нечего.
И Лукерья так и п

ХА-БЫ-РЮ-ГА...

За глаза, свекровь Милу называла -Хабырюга.
Не знаю, знала об этой кличке Мила, скорее нет, потому что отношения у них со свекровью сложились ровные. При встрече с невесткой, свекровь никогда не выдавала своей неприязни. Зато другим приходилось много услышать про хабырюгу.
-Бедный мой Геночка, женился на такой Хабырюге, это ж ужас, а не женщина.
Своих сыновей Евдокия Ивановна любила и имена их произносила уменьшительно- ласкательно- Геночка, Коленька. Женщиной она была чистоплотной, аккуратной, чего нельзя было сказать о Миле и поэтому ХА-БЫ-РЮ-ГА.
В интернете я пыталась узнать, что означает это слово- Хабырюга.
Пояснений у него не нашлось, но как то очень оно подходило Ми

УЮТНАЯ РАЯ...

Рая сидела на скамейке у дома подставляя своё милое личико ласковым лучам сентябрьского солнца. Она даже закрыла глаза, наслаждаясь последним тёплым денькам. Прямо такой классный релакс после рабочего дня. Спешить готовить ужин, стирать или гладить бельё, или учить уроки с детьми ей не нужно, поскольку детей у неё не было, а всё остальное она могла делать по собственному желанию, когда ей вздумается.
Она даже дремать начала, настолько расслабилась и вздрогнула, когда её окликнула соседка Людмила:
-Привет, Рая. Что домой не торопишься?- и Людмила тоже присела на скамейку и рядом поставила два полных пакета с продуктами.-Фух, устала как собака, а мне ещё ужин готовить.
-А что мне

Некрасивая Ирка...

В шесть лет Ирка узнала, что она некрасивая. Тогда она ничего не понимала в красоте, имеется в виду внешней. Она считала самой красивой тётю Полю, уборщицу в детдоме, где пребывала Ирка. Когда девчонки хвастались своими сокровищами и спорили у кого красивее та или иная, в их понимании драгоценность, ну там заколка с разноцветными стекляшками, или фантики от конфет или рябиновые бусы, то Ирка категорично заявляла:
-Фу, бусы, фантики, у меня есть тётя Поля и она красивее всего вашего барахла. Вот вы закололи заколку, спрятали фантики в коробку и всё, а моя тётя Поля, она добрая. Она меня всегда обнимает, улыбается мне, угощает разными вкуснятинами, вот она самая красивая пот

ВЕРНУТЬ МУЖА...

Раздался дверной звонок. Лиза поправила чёрный платок и пошла открывать. Раиса влетела в квартиру, словно ураган:
- Лизка, ты, что сегодня решила справить? Девятый день – завтра.
- Завтра понедельник, тебе на работу, - Лиза кивнула, приглашая пройти. - Я к батюшке ходила, он сказал, что можно.
- Вот, не знала, - покачала головой подруга, садясь за стол.
- Третий день – потому что на третий день сам Господь восстал из мёртвых; в восьмой день он вновь явился на землю и здесь целый день пробыл, - Лиза села напротив. – Так что можно и в восьмой.
- Ты ещё кого-то ждёшь? – Раиса нетерпеливо взглянула на красивую бутылку.
- Не, не, с тобой вдвоём посидим, поговорим.
Подруга б