ПРИШЛА ДОМОЙ ПОРАНЬШЕ И ЗАСТУКАЛА МУЖА С ЛЮБОВНИЦЕЙ...

Мой шеф в своём репертуаре:
— Ольга, если ты уже взлетаешь, то дёргай стоп-кран и прыгай. Сделка сорвалась!
— Тебе повезло. Я позже выехала, ещё не прошла регистрацию. А то б я тебе дёрнула за стоп-кран!
На полпути в аэропорт разворачиваюсь, и мой новенький чёрный «мерин» летит пулей по залитому солнцем КАДу в сторону дома. Трусь затылком о подголовник, прикидывая, нет ли моей вины в случившемся. Родион будто читает мои мысли:
— Только тебе позволено так разговаривать с богом Олимпа, о моя златоносная курочка.
— Да ну тебя! Директор птицефабрики ты, а не бог Олимпа! Три дня до ночи этот контракт вычитывала в офисе! — Понимаю, что я

СОСЕДКИ...

— Ну что вы опять копаетесь! — Вера Андреевна вышла из лифта, потом обернулась и торопливо выдернула на лестничную клетку свою спутницу, что–то ищущую в сумочке лакированной кожи, с защелкой в виде двух перекрещивающихся, когда–то позолоченных, а теперь облезлых шариков. Ремешок сумки то и дело спадал с худенького плеча своей хозяйки.
— Сейчас, Верочка, сейчас! Да куда же он подевался, этот злополучный ключ? Неужели потеряла?! — трясла кудряшками Анна Сергеевна, чуть ли не ныряя в свою микроскопическую сумку всем телом.
Но тут Вера схватила ее за руку, охнула и мелко задрожала.
— Аня! Аня, нас, кажется, ограбили! Смотри, дверь настежь!
И правда, большая деревянная дверь, выкра

ЭТО ЖЕ ДЛЯ ТЕБЯ!

— Ну баба Рита! Я же говорила, Славке нельзя сок! Ну посмотрите, как его опять обсыпало! Я сто раз повторяла утром, Мане и Кирюше можно, Славику нельзя! Неужели так трудно запомнить?! — рассерженная, опять глубоко беременная Ирина стояла на кухне и, уперев руки в бока, грозно смотрела на виновато сложившую ручки в молитвенном жесте сухенькую старушку, Маргариту Яковлевну, бабушку Иры и её брата, Дениса, в трёшке которой уже давно жила Ира с супругом, Виктором, и детьми.
— Прости, детка, перепутала… Или, может, он сам выпил, я вроде и чашечку его не ставила… — испуганно глядя на обсыпанного красными пятнышками правнука, оправдывалась Маргарита. — Слава, ведь сам взял пакетик

АФЕРИСТЫ...

Максим и Маша считали себя родителями с хорошим солидным опытом. Так они думали. Старший Дима родился, когда им было за тридцать, дочка Маша – через два года. Долгожданные детки принесли в семью радость и ощущение счастья.
На днях отметили день рождения Димы – десять лет исполнилось. Отметили всей семьей, плюс кот Марсик – беспородный рыжий котик с белым галстуком на шее. Дома было тепло и уютно, даже весенняя погода, довольно прохладная, не омрачила праздника.
Марсик, пользуясь «кошачьей привилегией», уже который раз просил есть.
Максим, как глава семьи, строго отчитал кота. – Ты обнаглел, на тебя корма не напасешься. Разорить нас хочешь? Вот урежу тебе рацион, будешь знать.

НЕ МОГУ НА ТЕБЕ ЖЕНИТЬСЯ, ЭТО ЖЕ МОЙ РЕБЁНОК...

- Ир, у тебя пустой вагон, один пассажир в пятом купе остался.
- Да ну?! – Ира реагирует мгновенно, хоть и спросонок. По инерции натягивает форму, тянется за расческой. – Я сейчас, - она торопливо собирается.
- Да не торопись, успеешь, - напарница с соседнего вагона стоит в служебном купе, где обычно отдыхают проводники, - так-то все в полном порядке, прибралась, как могла, а остальное – тебе.
- Ладно-ладно, и так спасибо, я хоть вздремнула… надо же – один пассажир, редко такое бывает.
- Ага, и едет до конечной.
- Галка, спасибо, дальше сама управлюсь.
- Ну, я пошла, титан, правда, холодный, не стала из-за одного… в общем, разберешься.
И

ВОТ И ПОМОГАЙ ЛЮДЯМ...

В коллектив пришла женщина под 50. Работала хорошо, была приветлива, дружелюбна. Сотрудницы стали с ней общаться, расспрашивали о жизни. Она рассказывала - училась там то, жила тут, сейчас живу здесь.
Удивительным было то, что история этой женщины напоминала сказку о Золушке: сначала жила бедно, а потом вдруг переехала в самый престижный район.
"Ты замуж, что-ли, удачно вышла?" - спрашивали ее.
Но все было совсем наоборот.
От первого мужа Люда ушла с пишущей машинкой и сыном, ей больше ничего не нужно было. Она знала: сама на все сможет заработать. Она работы не боится.
Второй муж был человеком добрым, отзывчивым, принял ее сына, как родного. Но звезд с неба не хв

ЕСЛИ ВЫ НАЧАЛИ ПОМОГАТЬ КОМУ-ТО, БУДЬТЕ ОСТОРОЖНЫ...

Прежде чем начать помогать кому-то, подумайте о том, что вы можете вскоре нажить врага. Ну, недоброжелателя, скажем мягче. Или попасть в пожизненное рабство. Это быстро происходит. И в некоторых странах на вас могут подать в суд, если вы регулярно помогали человеку и давали ему деньги. Или даровые услуги оказывали. Если вы перестали это делать, этот человек может потребовать продолжить помощь или выплатить ему компенсацию - ведь его положение ухудшилось, когда вы перестали пополнять его бюджет. Вы сами, так сказать, подписались на роль благодетеля. И ваши дары уже внесли в графу «предполагаемый доход». На вас рассчитывали! А вы подвели. От

ЗДРАВСТВУЙ, ПАПА!

- Что же нам с тобой делать? – задумчиво спросил директор школы, стараясь не смотреть на меня.
В окно. В стену. В журнал, лежащий на столе – только не на меня. Разумеется, в школу уже сообщили, чем я был занят вечером. И от того было еще обиднее. Конечно, моя учёба – вклад в будущее страны, мой долг, нам это вдалбливали чуть ли не ежедневно. И не сказать, что я был совсем дураком – на четыре вполне мог бы учиться.
Но вечером я нашёл свою мать в ванной с перерезанными венами, вызывал скорую, ждал, пока приедут. Забинтуют, заберут с собой. Посочувствуют мне, погладив по голове. Мать пыталась то ли покончить с собой, то ли устроить спектакль – я так до конца этого и не поня

КОМУ Я РОДНОЙ?

Сегодня всё, как всегда. Последний урок, Галина Сергеевна кивнула головой Вике Сушковой, подождала, когда та возьмёт мел, и стала диктовать. Затем обвела взглядом класс и, улыбнувшись, добавила:
- Кто решит задачу – ставлю пятёрку за четверть.
Сейчас меня вызовет. Уже стали оборачиваться – значит, никто решить не может. А я ведь не гений. Такой же ученик четвёртого «А». И пятёрку мне не надо – она у меня есть, притом за год, и по всем предметам.
Не пойму, почему никто не может решить такую простую задачу. Правда, такие мы ещё не решали. Придется считать в уме – вытащу свой допотопный сотовый опять хихикать начнут. Учительница посмотрела на меня:
- Слава Шулепин, на тебя на

ЗАХОДИ, ЗЯТЕМ БУДЕШЬ...

- Ну, что, Михеич, снова девка? И как это у тебя получается… пятую дочку родили… или ты специально…
- Ага, прям мечтал, - буркнул Михеич с недовольным видом.
- Да погоди, Гриша, дай хоть поздравлю, - сосед Николай торопливо подошел к Григорию Белобородову, сорокалетнему отцу пятерых дочерей.
- С чем поздравлять? – отмахнулся сосед. – Ну, девка снова… и что? Грамоту что ли дали?
- Грамоту, может, и не дадут, а вот медаль твоей Валентине положена.
- Это за что?
- За пятерых. Будет мать-героиня.
- Ага, будет, значит мать… всех пятерых…
- Ну, хоть что-то. – Успокоил сосед. – Понимаю тебя, сына ждали, а тут снова девка… вот и выдай их потом замуж. – Сосед кашлянул,

ВСЁ ПРОМОТАЛА...

Как радовался Павел, когда год назад красавица Вика согласилась стать его женой. Это тогда, год назад. Тогда он был богат по меркам их провинциального, почти сто миллионов рублей было на счету. Сейчас только горькие думы об этом и остались:
«Как я сразу не понял, что Вика за меня только из-за денег и пошла, а тогда думал, что любовь, настоящая, о которой мечтал всю жизнь. Ну, какая может быть любовь между двадцатитрехлетней красавицей и невзрачным мужиком, помешанным на работе, к тому же, который на десять лет старше её? Не было её никогда, и теперь уже не будет. Так и не узнаю, какая она, настоящая любовь.
Свадебное путешествие на Лазурном берегу обошлось в пять миллионов

ПРОПАВШАЯ...

Нюрка была на вид нормальной бабой. И хозяйственная, и красивая — уже под сорок, а мужики взглядом провожают. Но был у Нюрки один серьезный недостаток: любила она поддать. Она и сама знала, что лучше бы не надо, потому как после первой стопочки забывала обо всем на свете. И остановиться не могла порой неделю. И тогда дочка ее, Алиска, была предоставлена самой себе.
Соседка Нюрки, Клавдия Сергеевна, как только видела, что у Нюрки дома дым коромыслом, знала, что через два дня нужно начинать девчушку подкармливать, так как сама Нюрка не закусывала, поэтому и ребенка не кормила. Нет, Нюрка не то, чтобы ее обижала, просто забывала и отмахивалась, как от назойливой мухи.
Нюрка даже

НЕДЕТОРОДНАЯ...

Лена знала, что на родине мужа её не любят, и ехала туда с тяжёлым сердцем. А как бы относилась она к такой снохе на их месте? "Ну, точно бы не так", - оправдывала она себя. И тут же мысли закруглялись и шли по бесконечности...
А как - не так? Ведь родители мужа, его бабушка Лида, в принципе, её привечали, встречали их накрытым столом и натопленной баней. Никогда не слышала она от них плохих слов в свой адрес, но ...
По оговоркам свёкра, по шипению на него его матери, по их переглядкам, и так было понятно: неспособность Елены родить им внучат за двенадцать лет брака с их сыном перечеркивали все её достоинства.
Как-то проговорился двоюродный его брат о том, что отец и дядьк

САМЫЙ РОДНОЙ ОТЕЦ...

- Не переживай ты так! Надо же и с отцом парню познакомиться.
- Игорь – его отец! – выкрикнула Люба в трубку.
- Вот пусть и сравнит, – мать вздохнула и добавила. – Пашка спился уже совсем. Ты прости, что я тебе тогда говорила. Живи, мол, Любаня, живи. Всё уж тогда было с ним ясно. И тебе, видать, раз ты в город при первом удобном случае драпанула.
- Ой. Спился? А я денег ему перевела. Говорит, стол накрыть за приезд сына…
Костя пришел домой мрачнее тучи. Последнее время он часто приходил из школы в таком настроении. Ещё и тройки стал приносить, чего раньше не случалось.
- Ты что, опять пошёл в школу с невыученными уроками, и схватил трояк? – спросила Люба.
Она смот

ВЫХОДИЛА ПОДРУЖКА ЗАМУЖ...

Тихо речка шумит, никому о себе не рассказывает. С берега взглянешь – спокойная водица, чистая, в нее посмотришь - душа очистится.
Плещутся Сонечка и Машенька у берега – неразлучные подружки, брызгаются, смеются. Сколько помнят себя, дружат и не ссорятся. В один год родились, уж тринадцать годков исполнилось.
- Не ходи, Соня, на быстряк, - просит Машенька, - унести может.
А Сонечка и сама помнит, как бабушка наказывала: «На быстряк не ходи, судьбу не дразни».
Ах, какая там водица серебристая, да журчащая! Сонечка один шажок, другой - тут ее течение и подхватило, глубина-то по пояс в

КАК ЧУЖИЕ...

- Давай разведемся, Том? – сказал вдруг Иван.
- У тебя тоже кто-то есть? - она отняла руки от лица.
- Нет. Просто… давай разведемся. Чтобы быть свободными на такой вот случай. Наверное, это всё-таки логичнее.
- У меня больше не будет таких случаев. – прорыдала Тамара. – Но если хочешь, давай разведемся. И… и спасибо, что не кричишь.
- Да я никогда не кричал. – пожал плечами Иван...
Тамара с Иваном поженились, когда были совсем молодые. Встретились в гостях у его друга – Тома пришла со своей подружкой, Ларисой.
- Идём-идём. – звала Ларка. – Чего ты, как сыч, сидишь? Поду-умаешь, Дима бросил! Да нафиг он нужен, этот Дима! Стрекозёл! Он и в семьдесят будет по бабам скакать. А

ОШИБКА РОДИТЕЛЕЙ... (2 части)

Весенний день угасал, как свеча, теряя свои последние лучи, а Юрка с Тимохой все сидели в сенях за столом, и разговор их никак не прерывался.
- Вот у меня, Тимоха, сын, а у тебя дочка, - говорил Юрка, слегка поддавшись вперед, как будто сказать хотел что-то сокровенное. – Вот мы с тобой всю жизнь, как братовья, потому как нет ни сестры, ни брата у нас.
- Даже не сомневайся, братья мы, пусть не по крови, но по духу, - соглашался Тимофей. – Так что ты там про детей-то говорил?
- А то, братуха, вот сейчас им по шесть лет, а пройдет лет двенадцать – поженим их.
- Ну, ты хватил, так далеко загадывать, это же еще когда будет, это еще вилами по воде, как говорится.

СВАХА...

- Замуж-то когда выйдешь?
- Как только, так сразу.
- Чего тянешь, время-то идет…
- Да где же их взять? Я бы и рада, да не пойду же я по улице искать.
- Ну, хоть бы познакомил тебя кто.
- Тетя Нина, ну ты как маленькая, кому это надо – знакомить.
Нина Алексеевна только вышла на пенсию, и на календаре как раз конец девяностых. Дети выросли, внуки в школе учатся, у самой в качестве хобби – дача. И вообще она еще юркая такая женщина, несмотря на округлость комплекции. И очень кудряшки любит. Всегда у нее кудри с легким каштановым отливом. Круглое лицо и всегда очки на аккуратном носике.
........... (художник Тимати Истон)
- Ох, девки, хоть самой в свах

СТЫДНО ЗА РОДИТЕЛЕЙ...

- Тася, да чего с тобой приключилось? Занемогла что ли? Вроде молодая ты еще у меня…
- Ну как молодая, уж за сорок годочков перевалило… ох, Петя, как-то худо мне, не могу понять, чего такое.
- Сашка, Нинка, идите сюда, матери плохо…
- Да не пугай ты их.
- Ничего, пусть на хозяйстве остаются, а мы с тобой в больницу поедем, вот скоро молоковоз пойдет, так и поедем.
- Так собраться же надо.
- А я помогу.
В районной больнице строгая доктор в очках, увидев, что женщине сорок два года, с сочувствием спросила: - Как же вы так, рожать в такие годы… да и здоровье ваше крепким не назовешь.
- Ой, батюшки, - охнула Таисия, - ведь догадывалась я, да протянула.
- Ну, и что

ПРИГРЕЛА СЕСТРЁНКУ...

- Куда она теперь с детьми? Одежонки и той и не осталось, всё пропало… эх, кабы знать… так отсекли бы огонь.
Люди переговаривались тихо, горестно глядя на хозяйку дома Любу Лобанову, в то время как языки пламени «поедали» строение. Хотя какой уже теперь дом… все исчезло в пожаре, тушили уже остатки некогда крепкой усадьбы, доставшейся Любе от родителей.
Рядом стояли дети – двенадцатилетняя Люся и семилетний Миша. А она держала их за руку, сжав губы, не говоря ни слова. Измазанное сажей лицо и растрепавшиеся белёсые волосы, ситцевое платье, да кофта поверх и тапочки на босу ногу, а в глазах - молчаливое горе. Да еще документы на себя и на детей в руках держала, и в пас