Елена Какурина

Подпишите, и мы продадим помещение

Анфиса Николаевна вставала рано, хотя особой нужды в этом уже давно не было. Книжная лавка открывалась к десяти, но она привыкла приходить заранее — протирать пыль, поправлять книги на полках, сидеть немного в тишине, пока улица ещё не заполнилась людьми и гулом машин.
Помещение досталось ей и мужу в конце семидесятых. Тогда это был крошечный уголок при библиотеке, позже они выкупили его у города. Муж, Валентин, верил, что книги способны изменить мир, верил в силу слова.
Он умер десять лет назад, и с тех пор лавка стала для Анфисы чем-то вроде отдушины. Если бы его не стало, она бы совсем не знала, куда себя деть.
Сегодня, как и всегда, она сняла с двери старый замок, вошла внутрь, полила цветы. Книги покупали редко. В основном журналы, комиксы, были заказы на учебную литературу и канцтовары. На этом все и держалось, чтобы сводить концы с концами. Иногда забредали студенты, иногда кто-то искал подарочное издание, но в целом лавка почти ничего не приносила. Только счета за электричество.
И все же Анфиса знала: пока жива, будет работать, даже в минус. Знала и то, что дочь с зятем только и ждут, когда она сдастся и подпишет бумаги.
Марина приезжала на прошлой неделе.
— Мам, ну что это за пережиток? — с порога заявила она. — Ты тут одна сидишь, как в музее. Кому это надо?
Анфиса тогда не ответила. Она умела молчать так, что это злило ещё больше любых слов.
Сергей, муж Марины, был прямее:
— Лавку можно сдать под офис. Тут место хорошее. Люди платят за аренду бешеные деньги. Ты бы жила, как человек, и мы купили бы квартиру побольше.
— Это не ваше, — сказала тогда Анфиса. — Это моё и Валентина.
— Мам, — в голосе дочери было раздражение, — ну сколько можно? Папы нет. А мы есть. И у нас свои дети, свои нужды.
Она замолчала. Что можно было ответить? Что память стоит дороже квадратных метров? Что стены, полки и книги держат её саму? Для Марины это были только отговорки.
***
Однажды в лавку зашла девочка. Лет двенадцать, с длинной косой, в простом платье и с большим рюкзаком. Сначала Анфиса подумала, что та случайно зашла — спрятаться от дождя. Но девочка стала бродить между полками, осторожно трогая корешки книг.
— Тут можно читать? — спросила она остановившись.
— Можно. Только аккуратно, — Анфисе хотелось чтобы лавка немного ожила, и она сделала исключение. Пусть читает, если не испортит книгу.
Девочка уселась за стол и открыла «Приключения Тома Сойера». Сидела до закрытия, потом подняла глаза и тихо сказала:
— Я завтра приду, если вы не против.
Анфиса кивнула, хотя внутри что-то дрогнуло. С тех пор Вика приходила почти каждый день.
Она не только читала, но и помогала: раскладывала товары, подметала пол, спрашивала про авторов. Ей нравилось копаться в ящиках со старыми изданиями.
— У вас тут прямо сокровища, — говорила она. — В школьной библиотеке такого нет. Там только учебники и то, что пожертвовали ученики.
Анфиса улыбалась, слушая её. Иногда, когда Вика зачитывалась, в её лице появлялось то выражение, которое когда-то было у Валентина, когда он листал редкие книги.
Марина в разговоре с матерью заметила, что Анфиса всё чаще упоминает «какую-то девочку».
— Мам, ну ты хоть понимаешь, что это смешно? — говорила она. — Тебе нужна не посетительница, читающая на халяву, а нормальная старость. Съездила бы к нам, с внуком поиграла. С родным.
— Пусть приезжает ко мне, книг много, всем хватит, — ответила Анфиса.
— Опять за своё! — Марина вспыхнула. — Мы что, чужие люди? Мы думаем о тебе, а ты о каких-то книгах.
Анфиса молчала. Её сердце сжималось: дочь не понимала и, кажется, не хотела понимать.
Через месяц Сергей явился в лавку с папкой документов и незнакомым мужчиной в очках.
— Анфиса Николаевна, — начал он без предисловий, — это наш юрист. Всё почти оформлено. Подпишите, и мы продадим помещение. Вам достанется половина суммы, хватит на хорошую жизнь и достойную старость.
Она выглянула из-за стеллажа с книгами и посмотрела на него.
— Я не подпишу.
— Ну что за упрямство? — повысил голос Сергей. — Вы же сами понимаете, что это бессмысленно!
— Для тебя бессмысленно. Для меня — нет. Достойная старость, к твоему сведению, не измеряется деньгами.
Юрист пытался что-то объяснять про документы, про доли, но Анфиса не слушала.
В этот момент дверь открылась, и вошла Вика с подружкой. Увидев чужих людей, она остановилась. Сергей, раздражённый, сказал:
— Вот, тут дети по подвалам шатаются! А могли бы приносить пользу!
Вика покраснела, но подошла ближе.
— Это не подвал. Это книжный магазин и библиотека. Тут книги. Это и есть польза.
— Девочки, идите домой, — отмахнулся Сергей. — Мы скоро закроемся.
Но Вика вдруг сказала громко, твёрдо:
— Вы не имеете права! Это не вам решать!
Слова прозвучали так неожиданно, что даже Анфиса растерялась. Юрист закрыл папку. Сергей пробормотал что-то и выскочил на улицу.
Юрист же остался стоять у двери, глядя на мать клиента. В его глазах мелькнуло что-то странное.
— Подумайте как следует, — бросил он и ушел.
После того дня они почти не общались. Звонки стали редкими, короткими. Внука Анфиса видела редко. Но у неё была Вика.
Девочка привела в лавку друзей, и вскоре здесь собралась целая компания. Они читали вслух, спорили, рисовали героев книг. Они научили Анфису, как можно завести страничку в соцсетях, куда можно публиковать цитаты и обзоры любимых изданий. Теперь были тематические дни: дети сами устраивали культурные мероприятия, разыгрывали сценки по классике. Создали мини-театр, восхищая Анфису.
Однажды вечером пришли родители Вики и других ребят. Какая-то женщина сказала:
— Анфиса Николаевна, вы такая замечательная! Если бы не ваш магазин, то наши дети сидели бы дома и играли в телефоны.
Анфиса почувствовала гордость.
"Валентин", — подумала она, — "Если бы ты знал".
— Знаете, ваши дети настолько талантливы, что им просто невозможно усидеть на месте. Я потрясена современной молодежью. Какие стихи пишет Даша Маркова! А как хорошо поет Вадик Никитин! А Настя... — Анфиса Николаевна сказала добрые слова про каждого, кто приходил. Родители гордились детьми, и было принято решение помочь пенсионерке и отремонтировать ее магазин, сделав из него детский и подростковый культурный центр. Современный, многофункциональный, но со своей душой.
Лавка не превратилась в прибыльный бизнес. Но она ожила. Люди снова начали заглядывать, потому что слышали про это особое "ламповое" место для всех желающих. На двери появилась красивая вывеска: «Клуб юных читателей. Каждую субботу в пять».
Анфиса сидела за столом и слушала, как Вика читает вслух «Алые паруса». И в этот момент она знала: память мужа живёт. Не в вещах и стенах, а в детях, которые учатся любить живое слово.
Марина и Сергей, может быть, никогда этого не поймут. Но это уже было не так важно. Главное, что их сын, внук Анфисы Николаевны, недавно зашел и взял книгу. А потом пришел еще раз... И еще.
Анфиса чувствовала, что всё сделала правильно. На таких, как она и держится добро на земле.