Ярослав Коротков

Его песни пели на кухнях, в общагах, в такси. Магнитофонные записи передавали из рук в руки как величайшую ценность. Его голос знали миллионы. Но в книжных магазинах не было ни одного сборника его стихов. На радио не звучало ни одной песни. Официально Владимир Высоцкий как поэт не существовал. Этот парадокс — один из самых странных в истории советской культуры. Как человек, которого не печатали и не признавали, стал настоящим голосом эпохи? 1964 год. Молодой актёр Владимир Высоцкий приходит в Театр на Таганке к Юрию Любимову. Играет Галилея, Гамлета, Лопахина. Талантливый, яркий, харизматичный. Театр его любит. Власти терпят. Но параллельно Высоцкий пишет песни. И вот тут начинаются проблемы. Песни не о партии, не о строителях коммунизма, не о покорении целины. Песни о жизни такой, какая она есть. О зеках, ворах, пьяницах. О войне без героики и пафоса. О быте простых людей со всей его неприглядностью. «На большом Каретном я живу уж несколько веков...», «Кони привередливые...», «Я не лю

Август 1953 года. С конвейера Горьковского автозавода сходят первые серийные ГАЗ-69. Машина, которую ждали — и в армии, и в деревне, и на стройках по всей стране. Её предшественник, ГАЗ-67Б, был по-солдатски прост и надёжен, но конструктивно и концептуально уже не отвечал новым задачам. Стране, вступившей в фазу послевоенного восстановления, требовался современный, универсальный вездеход, способный одинаково уверенно работать в войсках, в экспедициях, в промышленности и в сельском хозяйстве. Так началась история автомобиля, который на три десятилетия стал базовой мобильной платформой советской индустрии. Внешность ГАЗ-69 — вопрос отдельный. Он не стремился к эстетике — его угловатые плоскости и прямолинейные решения были прямой проекцией функциональности. Машина проектировалась под руководством Григория Вассермана, ведущего конструктора «Победы», и получила собственный характер. Популярные предположения о прямом влиянии американского «Виллиса» или немецких Kübelwagen сводятся, по сути,

Как люди могут часами спорить о том, какой смартфон лучше, но при этом совершенно не видят разницы между двумя абсолютно разными породами собак! Особенно когда речь заходит о немецкой и восточноевропейской овчарках. «Да это же одно и то же!» — слышу я регулярно. И каждый раз хочется устроить небольшой ликбез, потому что, друзья мои, разница между этими породами примерно такая же, как между джипом и спорткаром — вроде оба четыре колеса имеют, но характер-то совсем другой! Давайте начнём с того, откуда вообще взялась эта путаница. Немецкая овчарка — это классика, порода с вековой историей, выведенная в Германии в конце девятнадцатого века. Эти собаки создавались как универсальные работяги: пасти овец, охранять, служить. А вот восточноевропейская овчарка — это, можно сказать, советский ответ на немецкий вызов. В тридцатых годах прошлого века наши кинологи решили: «Хорошая порода, но для наших морозов и задач маловата будет». И начали работу над созданием более крупной, выносливой вер