Евангелие достаточно ясно говорит обо всем. Оно говорит:
не судите, не осуждайте, не гневайтесь, не прелюбодействуйте, не давайте волю глазам, ушам и т. п., не засоряйте душу всякой суетой, не отягощайте сердец ваших объедением, пьянством, суетой житейской.
Все эти заповеди каждый человек при желании мог бы исполнить. А мы начинаем что-то выдумывать, чтобы только себя оправдать и не делать должного. И в конце концов получается, что мы ничего не можем: не можем удержать глаз, не можем удержать языка, чтобы не празднословить, чтобы не лгать, не притворяться, не клеветать на ближнего и т. п.
От нас не требуется того, что делали древние подвижники.
Они круглые сутки проводили в м
Помощь поднебесная. Ей, кто-то с небес помогает. Чтоб в жизни сверкнувши звездой. Любимой, единственной. Правда не знает. О том, что ей нужен другой. Другой, а иначе нет смысла. В тарелке окурки тушить. Пол жизни прошло, удивительно быстро. Что в ней забываешь, пожить. Взрослеют фиалками дети, всё чаще на кухне одна. И самой полезной привычкой на свете. Стучалась, в окно тишина. А где-то под полночь минуты, На миг, обернувшийся Вниц. Её возвращают в тот, свет изумрудный. Слепящих, любимых ресниц. Немного желаний осталось, Совсем про себя позабыв. Быть капельку проще, Но, как оказалось. Души был напрасный порыв. Мерцает луна отражением, В озёрах твоих синих глаз. Она, же являясь всегда утеше
Синяя дымка.
Как в дымке той нашёл тебя?
Туманом радости повенчанный.
Хватило страха у меня,
Считать, что лучшая из женщин.
Мелькая радостью в глазах,
В озёрах синих безуспешно.
Так обречённо не сказав.
Что это длиться будет вечно.
Я в лёгкой дымке у окна.
Свернусь к утру густым туманом.
Чтоб ты светила для меня.
Костром и песней для цыгана.
Сны так невинно по утру
Лучами солнце разбудило.
С рассветом утренним уйду,
Чтоб ты меня совсем забыла!
И будет облаком белеть
В озёрах синих глаз заочно.
Чтоб ты смогла не разглядеть.
Рассветы радости цветочной.