Шестидесятники

Я себя отношу к поколению шестидесятников, которое называли поколением романтиков. Ещё не выветрились идеалы революции, когда читали стихи Ярослава Смелякова: «Нас водила молодость в сабельный поход, нас бросала молодость на кронштадтский лёд»… Ещё горело солнце, на фоне которого четверо героев в фильме «Неуловимые мстители» совершали свои подвиги: «Вы нам только шепните, мы на помощь придём». Люди поколения 60-х верили, что через 20 лет построят в стране коммунистическое общество. Коммунизм, конечно, не построили. Но их стремление сделать свою страну процветающей и счастливой не прошли бесследно: энтузиазм людей, их одухотворенность способствовали свершению очень важных открытий в науке, активному развитию техники, искусства, начало грандиозных молодёжных строек, а также (что важно) изменению отношений между людьми.
Именно эти люди захватили то наилучшее, что мог дать СССР, но и о минусах они получили неплохое представление.
В целом можно сказать, что 60-е создали принципиально новый в СССР образ романтического героя, который был способен поехать хоть на край Земли, горы свернуть ради других людей. ( Во всяком случае, мне тогда так казалось). Романтический идеал 60-х – универсальный человек, «физик» и «лирик» в одном лице. Именно таким многие в то время видели строителя нового общества, строителя коммунизма (в 60-е это выражение ещё не было опоганено).
Очень важно, когда именно в период взросления на пути встретится такой человек, которому ты доверяешь. У нас был такой человек - наш классный руководитель. Он нам показал, что есть поэты - наши современники, которые станут голосом целой эпохи: Вознесенский, Евтушенко, Рождественский, Ахмадулина.
Именно в то время страну захватила бардовская песня. Такая простая и по смыслу, и по звучанию, близкая и понятная молодёжи. В походах мы пели песни Владимира Высоцкого, Булата Окуджавы:
Неистов и упрям,
гори, огонь, гори.
На смену декабрям
приходят январи.
Прожить лета б дотла,
а там пускай ведут
за все твои дела
на самый страшный суд.
На гитаре никто играть не умел, да и гитары не было, но сами ритмы были так созвучны с нашим настроением.
Удивительно, но наше поколение было свидетелем расцвета таланта А. Пахмутовой и Н. Добронравова. Впервые я услышала её песню в фильме «По ту сторону» - Песня о тревожной молодости… Она как-то совпадала с тем настроем, который был характерен нашему юному поколению: «Готовься к великой цели, а слава тебя найдёт»… И мы слушали «Лэп -500», «Усть - Илим» и отчаянно завидовали тем молодым, которые строили в тайге новую жизнь.
По радио звучали песни начинающих тогда певцов М. Магомаева, В. Трошина, М. Кристалинский. Мы почти все знали наизусть. Да и как было не запомнить, если в шесть утра дядя Ваня заводил движок около своей радиорубки, и до полуночи огромный репродуктор на столбе около клуба вещал все новости, транслировал песни советских композиторов.
В деревню не так часто привозили кино, но уж если это происходило, то в сельский клуб народу набивалось до отказа. «Я шагаю по Москве», «Девчата», «Республика ШКИД», «Неуловимые мстители», - столько романтики было в этих фильмах, молодого задора, что и нам передавалось. А потом и школа осталась позади, я поехала в город поступать в институт. Именно в институт, другие варианты даже не рассматривались. И тогда мне казалось, что нас - молодых - везде ждут… Да-а-а, всё оказалось совсем не так, и уже в дальней дороге мечты развеялись.
Уезжала я из деревни 19 июля на маленьком автобусе. Родители простились со мной, мама всплакнула, и они уехали на сенокос. У автобуса стояли трое братьев, грустные, какие-то потерянные, мы же никогда не расставались. В райцентре переночевала, как водится, у дяди Пети, и утром уже ехала в переполненном автобусе до Чанов. За окном тянулись унылые безлесные пейзажи. В открытое окно залетали запахи разнотравья, бензина и пыли… И так четыре часа… Вокзал в Чанах был тесный, полутёмный, душный. Билет мне достался на поезд, который проходил через станцию уже ночью, ждать почти девять часов. Я нашла местечко за вокзалом и стала смотреть на проходящие поезда. Товарняки проносились со стуком и скрежетом, обдавая горячими запахами. Скорые поезда слегка сбавляли ход у станции. В вагонах ехали люди куда-то далеко, смотрели через окна вагонов. Мне казалось, что они все невероятно счастливые, могут ехать в другие города. Некоторые поезда останавливались, и на перрон выходили люди с чемоданами, мешками, шли на вокзал, а некоторые на минутку выскакивали, озирались и снова поднимались в свой вагон. Когда мне это зрелище изрядно надоело, я открыла чемодан, где лежали в сумке хлеб, мамины булочки, два свежих огурчика, два варёных яйца и стеклянная бутылка со сладким чаем. Мне это было кстати, хотелось есть. А потом, укладывая сумочку в чемодан, неожиданно обнаружила нашу районную газету. Никогда с таким интересом я её не читала, всю от строчки до строчки. Как сейчас помню, была она от 12 июня 1966 года. И на последней полосе было стихотворение Владимира Гундарева:
«А дорога, как лента,
Обнимает поля.
Вот и выцвело лето,
Словно кофта твоя»…
Это значительно позже я узнала, что этот замечательный человек жил и учился в нашем районе, потом его, как и многих, позвала целина. Жил в Астане, был главным редактором журнала «НИВА», издал много замечательных поэтических сборников и прославил свою деревеньку в песне «Деревня моя», которую поёт вся Россия. А ещё позже я с ним познакомилась, и он подписал мне свою книгу «Розы и полынь». Но тогда на вокзале незатейливый стих моего земляка помог мне понять, что рано или поздно каждый человек покидает отчий дом. А когда уже стало совсем темно, подошёл и мой поезд, который повёз меня в новую большую жизнь.