Анатолий Жаркой

Письма с горы шаманской. О любви. #6

Читатель, я тут пять заметок о любви калякал, а ты в них что-то своё вычитывал. И думал ты, читая, - "фигню Толька порет. У него любовь то зло, то добро; то это дорога в ад, то в рай". А я тебя с самого начала предупреждал, что я старый и путаюсь. Да я и сам, когда калякал, удивлялся. Хочу писать правду, из меня ложь лезет; хочу писать эдак, получается наоборот. "Сплошная диалектика" - думал я и печалился. А ещё меня сильно удивляло, что рассказав кучу любовных историй, я о сути и смысле любви почти ничего не сказал. Ну не смог я рассказать про любовь так, как я её понимаю. Вот, например, ты, читатель, прочитав рассказ про моего соседа в синяках и порванных штанах, скорее всего решил, что я с высоты житейского опыта наставлял соседа на путь истинный, давал советы, как ему жёнушку прищучить, сделать шёлковой. Нет, читатель, не так это было. И решил я в завершение цикла заметок о любви ещё раз рассказать тебе эту историю, добавив её концовку. Может теперь ты иначе поймёшь её, а заодно и меня. Любовь и жена Вспомнился сосед. У него смазливая жена, слабая на передок. Периодически этот сосед устраивает в подъезде с какими-то мужичками разборки. Иногда поколачивает жёнушку. Вот пришёл ко мне. Руки в крови, под глазами синяки, штаны порваны. Жена в квартиру не пускает. "Знаешь, дядя Толя, у меня в душе ад. Люблю её за ласку её и ненавижу за то, что ласкает других. И мужиков её блудливых ненавижу. Всем бы яйца оторвал. Налей ещё, душа горит". Я, подумав минутку, отодвинул от него рюмку, придвинул стакан и налил почти полный. А как ещё я мог выразить ему своё сострадание? И с холодной усмешкой, вспоминая Иркин звонок, думал я - "любовь к одному человеческому экземпляру породила в моём соседе ненависть ко многим экземплярам. Где ж тут бог?" А сосед продолжал выворачивать передо мной душу свою. Он вскакивал, садился, жестикулировал, лицо его то перекашивалось злобой, то заливалось весёлым смехом. Я попивал водочку. Сидел, молчал и наблюдал за ним. Он был такой живой! У него с собой были и любовь его, и ненависть его. И они били из него фонтанами, то в две струи разом, то по очереди. "А я вот сижу - такое полумёртвое засохшее брёвнышко" - подумалось мне. Догадка о бесчувствии пронзила меня! И сразу до боли заныло сердце. Откинув рюмку, я придвинул к себе стакан, торопливо налил и торопливо хлопнул. И не успев закусить, вдруг заплакал. На душе у меня стало горько-горько. И рвала душа моя, растрёпа непутёвая, нутро моё на части, выколачивая из него глухие судорожные всхлипы, сотрясающие всё тело. А парень, ошалевший от этого моего превращения и махом протрезвевший, топтался рядом и бормотал - "ну что ты, дядя? Ну что ты? Не принимай так близко. Помиримся мы с ней. Вот увидишь. Ну, дядя, зачем ты это?" И руки его теребили моё плечо. "Любить хочу", - прохрипел я нутром своим. И неожиданно для себя добавил, глядя на него просительно и с надеждой - "помоги мне, боже святый". На следующий день мы, встретившись мельком на улице, посмеялись над собой. "Я на карачках до квартиры полз" - говорил он. "А я не помню, как ты ушёл. Проснулся утром, входная дверь нараспашку" - отвечал я. И мы смеялись. Что-то тёплое было в смехе его. Что-то светлое мерцало в подбитых глазах его. И что-то теплело и светлело у меня в груди от его смеха и взгляда. Хотелось прикоснуться к руке его, пожать или погладить, но я не решился. И мы разбежались по делам своим. Башка моя болела, а душа нет. Заключение. Даже не знаю, что ещё сказать. Но скажу. Читатель, не позволяй душе своей засохнуть. В нас только чувства дают ощущение жизни. Только чувства. Без них человек - живой труп, как сказал классик. Самодвижущийся дышащий калькулятор - добавлю я. Любовь среди всех наших чувств - самое жизнеутверждающее чувство, порождающее в нас кипение созидательной энергии. Любовь - единственное чувство, способное перенести наш жизненный интерес с себя любимого на что-то внешнее. И этим вырвать нас из нашей эго-жизни. Любовь трансформирует нас, приукрашивает объект нашей любви и мир вокруг. И нашу жизнь. Лишь через любовь мы можем перерасти свою тварность и стать творцами. Мало у нас таких возможностей. Именно поэтому и жаждет любви душа человеческая. Объект любви вторичен, он может быть любым. Первично здесь - наше чувство любви, порождающее заботу и наше соучастие в жизни объекта. Читатель, люби, если любишь. Сознательно взращивай любовь свою, углубляй её. И тогда счастье тебе обеспечено. Если не любишь, желай любви! Ищи её. В природе ищи, у животных, среди людей или выше. На собственной шкуре испытывай её, а не через книжки и телесериалы. Эх, мне срочно нужно обняться. Хоть со столбом. Побежал я к любимой берёзке на любимой поляне. До свидания, читатель.