Халит Мухаметов

В холодное январское утро 1943 года в селе Девица Воронежской области раздались выстрелы. Семь мальчишек, едва шагнувших в юность, стояли перед глубокой ямой, которую сами же вырыли в снегу. Они не знали, что копают себе могилы. Метель хлестала их лица, но они работали, стиснув зубы, под прицелом немецких автоматов. И вдруг — залп. Лишь один голос, тонкий и отчаянный, успел прорезать тишину: «Мама!..» Это был тринадцатилетний Митроша Жерноклеев. А затем — тишина. Семь юных сердец остановились навсегда. Их звали Девицкими орлятами. Их подвиг, почти забытый в школьных учебниках, — это история о мужестве, которое не измерить ничем. Лето 1942 года в Воронежской области пахло гарью и страхом. Войска вермахта рвались на юг, и Воронеж стал ареной жестоких боев. Село Девица, что в двадцати километрах от линии фронта, оказалось в лапах оккупантов. Здесь, среди равнин, где не спрячешься за лесами, гитлеровцы устроили комендатуру, отделение гестапо и лагерь для военнопленных. В полуразрушенной

С вами Михаил Акимов. Здравствуйте! Твист нам принёс Магомаев – имею в виду песни, под которые его можно было танцевать: «Королева красоты», «Улыбнись», «Шагает солнце по бульвару», «Лучший город Земли» да и Quando vedrai la mia ragazza («В путь»), собственно тоже. А вот дополнил его как раз Жан Татлян»: «Капель» (помню, в последнем припеве он спел «капеЛ» и ничего, даже на пластинке так вышло), «Воскресенье», «Гитарово», «Страна влюблённых», тот же «Лучший город Земли» и пр. Вряд ли ошибусь, если скажу, что у Татляна мы любили всё-таки другие песни. Медленные, грустные, задумчивые, в меру философские. Такие как «Осенний свет» «Уличные фонари» и пр. Пел он мягко, лирично и всегда вдохновенно. За границей его называли ленинградским Азнавуром и первым советским шансонье. Детство в Греции, переезд в Советский Союз и дикая популярность на эстраде, эмиграция во Францию и уже в новом веке возвращение в Россию. Ныне 80-летний Жан Татлян проживает в нашей стране. В советской песенной культур