Галина Масаева

Горячая вода обжигала кожу, но Валентина Сергеевна не отдергивала рук. Ей казалось, что если она сделает воду еще горячее, то сможет смыть с себя липкое ощущение прошедшего вечера. Праздничное платье, купленное на распродаже по настоянию дочери, уже висело на спинке стула, сиротливо обвисшее, как и плечи хозяйки. В раковине высилась гора посуды с остатками жирного соуса и засохшего крема. Хрусталь, который она берегла для особых случаев, теперь казался тусклым и грязным, словно впитал в себя фальшь звучавших тостов. Юбилей прошел «как у людей», но внутри осталась пустота. Гости — родня мужа, шумная соседка и коллеги дочери — разошлись, оставив после себя пятна на скатерти и гулкую тишину, в которой слышалось тиканье старых ходиков. — Мам, ну ты чего там застряла? — голос Ирины донесся из коридора, капризный и требовательный. — Мы со Стасиком сейчас чай пить будем, неси торт, если остался. Валентина выключила воду и вытерла руки жестким вафельным полотенцем. Кожа на пальцах была сухой

- Ничего не понимаю, - растерянно пробормотал Роман Сергеевич. – Что с тобой такое, Найда? Ты случайно не заболела? Собака лежала на земле, смотрела на хозяина грустными глазами и будто бы прощалась с ним. Роман Сергеевич пробовал её поднять, но она не могла и секунды продержаться на трясущихся лапах – тут же падала обратно на землю. И еле слышно поскуливала. У него, конечно, не было большого опыта общения с животными, но её состояние очень было похоже на отравление. Вот только чем Найда могла здесь отравиться? Продукты все свежие. Он же с ней, считай, из одной кастрюли ел... Только вот у него никаких тревожных симптомов, а собаке почему-то плохо. «Неужели это сосед решил мне отомстить? – с ужасом подумал Роман Сергеевич и посмотрел в сторону сетчатого забора, разделяющего смежные участки. Сосед как раз вышел из дома и смотрел в их сторону. Роману Сергеевичу даже показалось, что он ухмыляется. «Ну точно он! Ну я ему сейчас…» ***** Это случилось в начале лета, когда военный пенсионер с

В класс она вошла, опустив голову, словно боялась, что её ударят. Сгорбленная спина, старенькая, застиранная кофта, слишком большая для её щуплого тельца, и взгляд — взгляд затравленного волчонка. — Здравствуйте, ребята, — мой голос дрогнул, хотя я старалась говорить бодро. — У нас новенькая. Лена Волкова. Прошу любить и жаловать. Лена, садись за третью парту, там свободно. Лена молча прошла к месту. Класс зашумел. — Очередная детдомовская? — громко шепнула первая красавица класса, Кристина. — Фу, от неё же нафталином несет. — Тишина! — я стукнула указкой по столу. — Кристина, ещё одно слово, и мы с тобой побеседуем у директора. Меня зовут Ольга Николаевна. Мне сорок пять, и я учительница литературы. Но когда-то, пятнадцать лет назад, я была просто мамой. Счастливой мамой трехлетней Машеньки. Тот день я помню по минутам. Парк, сладкая вата, смех. Я отвернулась всего на секунду — купить воды. Обернулась — пустая скамейка. И только розовый бант лежит в пыли. Мы искали её годами. Полиция