Олег Морозов

Приручать ворону было скверно, и звать её именем жены тоже было очень скверно. Так считала соседка Матвея, Дарья Степановна. — Ты чего удумал?! Нашёл, кого кормить! Вороны твои хуже ястребов! Те хоть честно охотятся, свысока, птицы благородные, а ворона, она что? По гнездам ворошиться да птенчиков таскать создана. Пошла! Пошла прочь! — гнала вышагивающую по забору черную, с серой манишкой птицу женщина, махала на неё веником. Ворона расправляла крылья, хрипло каркала, переминалась с ноги на ногу, потом нехотя отлетала подальше и наблюдала за Дарьей Степановной, раскачиваясь на ветке березы, что посадил Матвей в тот день, когда Вера, его жена, родила ему сына, Егора. Егор уже взрослый, у него семья, дела. А березка растет, машет Матвею своими тоненькими веточками, осыпая по весне землю светло–желтыми, с пушком, сережками. Как Дарья Степановна ни старалась, ни топала ногами и ни бранилась, ворона не улетала, косилась на выкрашенный в голубой цвет домик, постаревший, осевший на один бок,