Артур Олейников
СУДЬБА
– Как копается? Лапотники! – спросил венгр эсэсовец у раздетых догола деревенских русских мужиков, которых заставили копать себе могилы.
Гитлеровцы стояли над приговоренными к смерти и посмеивались. Многие знали русский им хотелось окончательно сломить дух своих жертв, чтобы они их стали умолять, целовали сапоги и просили пощады.
– Хорошо! Земля мягкая как пух! – ответил один из мужиков по имени Кирилл.
Один из палачей скривился:
– Что и умирать не страшно?
– Страшно! Не без того. А кому не страшно?! – сказал Кирилл.
– Так копайте быстрей!
– Э – э -э! Мил человек, – протянул Кирилл. – Куда торопиться?!
– Мы спешим!
– А ты не спеши!! Ну сам посуди, для кого копаем мог
Выхожу из лифта. В подъезд входит женщина, на цепи у нее псина. Не знаю, какой именно это терьер, но с виду — этакая коричневая тумбочка, состоящая из мускулов, башка здоровенная, глазки маленькие и морда как у акулы. Словом, караул. Из всех собак я боюсь только йорков, но тут даже меня как-то проняло. Видимо, я заметно подобралась, потому что женщина подтянула поводок и приказала 'к ноге'.
— Стой, Кайзер! Все тебя боятся, никто не погладит...
Это не мне, это шепотом Кайзеру.
Останавливаюсь. Спрашиваю:
— Ты хорошая собаченька?
Хвост чудовища вздрагивает и начинает неуверенное движение слева направо. На жуткой ряхе написано: " Это вы, тетенька, меня собаченькой назвали?"
— Он не