Во сне лучше всего летать поздней осенью, когда трава в инее, лужи заледенели и никак не понять – то ли дождь идет со снегом, то ли снег с дождем, а под толстым ватным одеялом солнце светит, море, песок горячий, небо в одуванчиках, в васильках и ромашках.

Летишь себе между морем и небом, между васильками и одуванчиками и руками машешь, набирая высоту. И никто тебя не заставит приземлиться – ни собака, которая снизу кричит, что тебе пора принимать таблетки, ни жена, которая толкает тебя ногой, чтобы ты не лежал поперек кровати, ни жена, которая силится перевернуть тебя на другой бок, чтобы ты не храпел при резком наборе высоты, ни даже жена, которая тянет одеяло на себя.
Летал я вчера ночью во сне и думал, что хорошо бы в историях болезни не только писать про гастриты, гипертонии и ломоту во всем теле, а завести в них еще и раздел, где писать про пациента хорошее. К примеру, до сих пор летаешь ты во сне. Тебе уже шестой десяток, а ты все летаешь. Вот пусть и запишут – еще летает во сне. И чтобы все, до единого, налетанные часы в отдельной графе были указаны. И чтобы врач своими кривыми буквами так прямо и написал в заключении – еще растет. Пусть медленно, пусть незаметно невооруженным глазом, но растет.
Михаил Бару