Вот он я, встающий рано Без будильника, без крана, Ноги в тапки – и вперёд: Здравствуй, солнечный восход! Вот и он, горящий круто, Но не завтрашним салютом, А сегодняшним огнём! Сколько благородства в нём! Если б каждому такое Молодое, огневое – Не ломались жизни бы Поворотами судьбы. Я бы тоже без ироний Протянул к тебе ладони: Извини меня, прости За невежество пути! По старинному обряду Мы бы снова встали рядом Под короною-венцом – Мне кольцо, тебе кольцо... (Игорь Белкин)
Мешал на палитре, на теле - с макушки до ног Борделей, кафешек и улиц горячие сны, Парижского неба разорванный черный чулок С припухшей коленкой бесстыжей и пьяной луны. Никчемным, продажным, последним - цветное "люблю", Взорвавшее райских ворот неприступный гранит. И мятая нижняя юбка мадам ла Гулю На месяцы, годы, века бесшабашно пылит. Калека, малютка. Ему в богадельне скрипеть Под лепет фиалок в газонной - казенной пыли... Созвездия сыпал безносой шалаве в корсет Под шорох насмешек и взглядов. А вы бы смогли? Все кончено. Смерть-пуританка, довольна, бела, Тащила, в аду обещая уход и присмотр. Но Сонечка - та, Мармеладова - в рай провела. Смотрела - не мог отказать ошарашенный Петр. Д
Озяб — и в звездах растворился, как будто с неба опустился, сюда, где белое — во тьме, и, обнаженный, на холме стоял один лицом к зиме — не улыбаясь: и светился… Как больно плоти оживать — и, воскресающий, с морозца еще не можешь отнимать того, кто плачет и смеется. (Юрий КАЗАРИН)
Много памятников солдатам Великой Отечественной находится на территориях столичных заводов и предприятий. Например, на Московском электромеханическом заводе установлена мемориальная доска с именами всех погибших сотрудников предприятия. Есть такие же и на «Компрессоре», на территории Всесоюзного научно-исследовательского и проектно-конструкторского института металлургического машиностроения, на 1-м Шарикоподшипниковом заводе, Станкостроительном заводе имени Серго Орджоникидзе, на территории Мосфильма, многих других столичных предприятиях.......
Ладно, Белкин, хватит ёрничать, В мире слишком много чёрного, Не пора ли вжиться в белое, Жизнь сканируя по зрелому? Так и я не мальчик вроде, Побродил, поколобродил По дорогам да по весям То всерьёз, то куролеся! Навидался очень всякого, Пообщался с разной бякою, С беспринципностью толковою И с толковостью суровою! Видишь, руки намозолены, Видишь, плечи вниз опущены – Я насытился гастролями – Нищим перед неимущими! Потому и буду ёрничать, Не хочу пастилкой мятною, Лучше песня подзаборная, Да своя, а не подхватная! Теми, что стремятся к белому, Пруд пруди, а я по-прежнему К озорному, значит, к целому, Сердцем припадая к нежному… (Игорь Белкин)
Вечерело. Пели вьюги. Хоронили Магдалину, Цирковую балерину. Провожали две подруги, Две подруги - акробатки. Шёл и клоун. Плакал клоун, Закрывал лицо перчаткой. Он был другом Магдалины, Только другом, не мужчиной, Чистил ей трико бензином. И смеялась Магдалина: "Ну какой же ты мужчина? Ты чудак, ты пахнешь псиной!" Бедный Рiccolo Вambino... На кладбище Cнег был чище, Голубее городского. Вот зарыли Магдалину, Цирковую балерину, И ушли от смерти снова... Вечерело. Город ник. В темной сумеречной тени. Поднял клоун воротник И, упавши на колени, Вдруг завыл в тоске звериной. Он любил... Он был мужчиной, Он не знал, что даже розы От мороза пахнут псиной. Бед