Не допускайте пошлость в душу,
Что сыплется со всех сторон.
И с языка телеведущей,
Впервые взявшей микрофон.
И с телефильмов, чья дремучесть
С насильем спарена давно.
А бедный зритель, страхом мучась,
Все ждет нормального кино.
Чтоб не коснуться черной бездны,
Не открывайте пошлых книг,
Где к славе рвущаяся бездарь
Корежит наш родной язык.
Легко прекрасное порушить,
Когда нет дружбы меж людьми.
Не допускайте пошлость в душу.
Она — для света и любви.
Андрей Дементьев
У меня завелись ангелята,
Завелись среди белого дня!
Все, над чем я смеялся когда-то,
Все теперь восхищает меня!
Жил я шумно и весело — каюсь,
Но жена все к рукам прибрала.
Совершенно со мной не считаясь,
Мне двух дочек она родила.
Я был против. Начнутся пеленки…
Для чего свою жизнь осложнять?
Но залезли мне в сердце девчонки,
Как котята в чужую кровать!
И теперь, с новым смыслом и целью
Я, как птица, гнездо свое вью
И порою над их колыбелью
Сам себе удивленно пою:
«Доченьки, доченьки, доченьки мои!
Где ж вы, мои ноченьки, где вы, соловьи?»
Вырастут доченьки, доченьки мои…
Будут у них ноченьки, будут соловьи!
Много русского солнца и света
Будет в жизни дочурок моих.
И, что самое главное, э
Однажды один маленький мальчик вернулся домой из школы и передал матери письмо от учителя. Ни с того ни с сего мама вдруг начала плакать, а затем зачитала сыну письмо вслух: «Ваш сын — гений. Эта школа слишком мала и здесь нет учителей, способных его чему-то научить. Пожалуйста, учите его сами».
Много лет после смерти матери он пересматривал старые семейные архивы и наткнулся на это письмо. Он открыл его и прочитал: «Ваш сын — умственно отсталый. Мы не можем больше учить его в школе вместе со всеми. Поэтому рекомендуем вам учить его самостоятельно дома».
Мальчика звали Томас Эдисон и к тому времени он уже стал одним из величайших изобретателей века.
Эдисон прорыдал несколько часов подряд.